Отпустив Римму, Антон Холмс расположился в приёмной напротив огромного плазменного телевизора, предназначенного для увеселения скучающих в ожидании аудиенции посетителей и нетерпеливо нажал кнопку пульта. Благодаря ежеминутно повторяющимся анонсам, детектив знал — тема сегодняшнего ток-шоу «Голая правда» — «коронованные» жертвы маньяка. Не то чтобы он рассчитывал услышать что-то новое, скорее просто хотел знать, что именно просочится с экрана в массы, о чём завтра будут сплетничать домохозяйки, но главное, что услышит убийца сегодня. Ведь учитывая специфику подобных передач, услышать он мог много интересного! Известный детектив, неоднократно принимавший в них участие, прекрасно знал, как и на чём строится такой эфир.
«Не переключайтесь!» — основной девиз шоу и каждое слово в нём, каждая эмоция направлена на то, чтобы удержать возле экранов как можно больше любителей интриг, страстей и крови, чужой крови. Но держать в напряжении целый час может лишь очень хороший, лихо закрученный сценарий. Он и есть основа любого подобного зрелища. Как правило, над разработкой сюжета корпит целая команда сценаристов и даже если в его основе лежит реальная история, её подадут так, что отличить правду от вымысла будет крайне сложно. По большому счёту почти все ток шоу — это ролевые игры, в которых действия и реплики скрупулёзно расписаны и распределены между персонажами и даже зрителями в аудитории. Гости приглашённые в качестве участников или экспертов (за исключением разве что мега-звёд) также вынуждены отстаивать ту или иную, навязанную каналом точку зрения.
«Голая правда» между тем оповестила о своём эфире знакомыми позывными, и Антон замер у экрана. Впрочем, через несколько минут он позволил себе расслабиться, поняв, что ничего запредельного сегодня не услышит. Не имея весомых фактов и дополнительной информации в «Правде» тщательно смаковали подробности, изложенные в газетёнке Воронцова. Странно, что его самого здесь не было. Фотографии с навязчивой периодичностью мелькающие на экране также были опубликованы ранее, в общем, ничего нового.
Антон удовлетворённо кивнул, в принципе он ожидал увидеть что-то в этом роде — у телевизионщиков просто не было времени, чтобы собрать больше информации. Он собрался было выключить телевизор, но услышал своё имя и нахмурился, узнав среди приглашённых гостей журналистку Людмилу Щукину. Девушка обнаружила тело первой жертвы, следовало ожидать, что без её участия не обойдётся. Ну и ладно, вряд ли она может сказать что-то лишнее, о его непосредственном участие в расследовании уже и так всем известно, да он этого и не скрывал. Холмс пригляделся: смотрите-ка и Гребцов тоже здесь (одни журналисты!) — теперь только Воронцова для полной пресс-конференции не хватает. Интересно, почему его не пригласили? Наверное, слишком большую сумму запросил. Антон отвлёкся, разглядывая гостей и участников, но, спохватившись, снова заострил внимание на рассказе Щукиной.
Она снова упомянула фамилию детектива, рассказывая, как он приходил и задавал вопросы. Что ж, спасибо, что о незаконном осмотре места преступления умолчала. Вот ведущий, некогда бывший брюнетом, а теперь мелированный всеми цветами радуги, попросил девушку рассказать, как и при каких обстоятельствах было обнаружено тело Риты Майер, разумеется, во всех подробностях. Антон брезгливо поморщился, услышав в его голосе нездоровое предвкушение — неужели так приятно смаковать тошнотворные детали вроде вывернутых наизнанку внутренних органов?! Понятно, журналисты — стервятники по определению — работа такая, но профессионализм и фанатизм — далеко не одно и тоже!
Щукина, оказавшись в центре внимания, видимо почувствовала себя вполне комфортно и бодро начала повествование, не забыв упомянуть об участии лучшей подруги в этом акте трагедии. А вот и она сама! В тоненькой неестественно бледной девушке, одетой в странный чёрный наряд и накрашенной тёмными тенями, Антон с большим трудом узнал Ангелину Скворцову. Он с удивлением и некоторым недоверием разглядывал эту изысканную надменно-холодную красоту, выгодно оттеняемую легким налётом светской испорченности. Женщина-тайна, женщина-вызов — именно такие ему всегда нравились, и если бы Антон не знал, кто на самом деле скрывается под маской принцессы тьмы, вполне мог бы увлечься незнакомкой. А скромная, интеллигентная и слишком простая на его взгляд Ангелина, интересовала детектива исключительно в качестве свидетеля. Он услышал как в замочной скважине осторожно, но не вкрадчиво шаркает ключ и, не оборачиваясь, спросил:
— Входить без стука — это вредная привычка или профессиональный навык?
— Запираться на три оборота — это паранойя или склероз? — устало парировал Май, плюхаясь в соседнее кресло. — Киношку смотришь? Отвлекись, есть информация для размышления.
— Подожди! — Антон поднял руку, призывая к молчанию. — Эту киношку стоит посмотреть и тебе.
Май вгляделся в экран и нахмурился, увидев знакомые лица.
— Какого чёрта?!
— Вот и я о том же! Как бы лишнего не сказали, ведущий, вон, из кожи лезет.
— И Скворцова здесь! — помрачнел Арбенин с неприязнью разглядывая девушку в чёрном, ему в отличие от Антона её новый имидж совсем не нравился.
— Да, как видишь, почти все действующие лица в сборе за исключением Воронцова и Рюмина.
— Увы, Воронцов исключением не станет, я довёл его до телецентра, так что жди — во втором акте появится, — с кривой усмешкой заметил Май. — Странно, что тебя не пригласили — главный герой как ни как.
— Вообще-то приглашали! — брезгливо отмахнулся детектив. — Но сам понимаешь, я в этом маскараде участвовать отказался.
Арбенин оказался прав: после очередной рекламной паузы ведущий представил новых гостей — Глеба Воронцов и Алексея Смолякова.
— А это кто? — не узнал парня Холмс.
— Официант, который обнаружил тело Невезухиной, — продолжая хмуриться ответил Май.
Воропаев одобрил его появление в студии, напомнив, что тот должен строго придерживаться официальной версии развития событий. О том, что случиться в противном случае, парень видимо тоже был проинструктирован, потому что застыл кресле в совершенно неестественной позе с перекосившимся от напряжения лицом, словно он не свидетель, а как минимум жертва маньяка. Ведущему так и не удалось изменить ни его позу, ни выражение лица. На все вопросы парень отвечал односложно и сухо, мотивируя это тем, что до сих пор пребывает в глубоком шоке и вспоминать о подробностях ему тяжело.
Отчаявшись, ведущий оставил его, наконец, в покое, сосредоточил всё внимание на Воронцове и был вознаграждён долгожданной сенсацией. В принципе ничего нового для себя, Антон не услышал, но был здорово задет формой подачи информации. Глеб строго придерживался своей разбитной статейки, расписывая его Антона, как тупого неудачника, выплывающего исключительно на деньгах и славе родителей, решившего взять реванш на громком деле.
— Можешь подать на него в суд, — шепнул Май, не отрываясь от экрана.
— Перебьётся! Он только этого и ждёт, — сухо процедил детектив.
А разрумянившийся от всеобщего внимания и возбуждения Воронцов продолжал поливать его грязью, не забыв упомянуть о послании убийцы, адресованном лично детективу. Услышав очередной грубый намёк на свою якобы тесную связь с маньяком, Антон скрипнул зубами и закатил глаза:
— Поддонок! Теперь они будут смаковать это до бесконечности!
— Ты слишком самонадеян, — хмыкнул Май. — Максимум пару дней, а потом потребуют свежей крови. Это раньше народу было достаточно хлеба и зрелищ, сейчас всем нужны пицца и мордобой.
Сотрудник «Московских ночей» между тем перенёс свою иронию на методы его расследования, которые, по мнению Глеба, сводились исключительно к посещениям психолога Рюмина и свиданиями с одной из свидетельниц. Когда на экране замелькали фотографии Антона разговаривающего с Ангелиной Скворцовой, а потом фрагменты её неоднократных визитов агентство, Антон покраснел от досады, А Май от гнева.
— Что он хочет этим сказать?!
— Напомни, чтоб я свернул ему шею! — угрожающе проворчал Арбенин.
Ведущий, мгновенно переняв эстафетную палочку, тут же обратился к Ангелине, интересуясь, что именно послужило причиной её участившихся встреч с известным детективом. Девушка спокойно напомнила, что в обоих случаях оказывалась на месте преступления почти сразу после убийства.
— Вы видели нечто особенное, что-то, что могло помочь в расследовании? — не унимался ведущий.
— Нет, не думаю, — она слегка запнулась, но в целом держалась уверенно.
В голосе ведущего зазвучал неприкрытый сарказм:
— Не понимаю, зачем в таком случае встречаться фактически ежедневно? Или профессиональный интерес перерос в нечто более личное?
— И этому сверну! — мрачно пообещал Май, наблюдая, как девушка моментально заливается краской гнева — плазменный телевизор отлично справлялся с точной передачей цветов.
— Это не так. У нас деловые отношения, — всё ещё сдержанно ответила певица, и Антон невольно восхитился её самообладанием:
— Молодец девочка, отлично держится!
Май бросил в его сторону недовольный взгляд, но промолчал, а ведущий продолжал наступление:
— По вашим словам вы не видели ничего, что могло заинтересовать Холмса.
— Не видела….
— Но он заинтересовался и общается с вами довольно часто. При всей своей занятости он вряд ли стал бы тратить время на бесперспективного свидетеля! Если, конечно, его не привлекает что-то другое.
— И голову оторву! — прежним тоном внёс поправки в намечающуюся экзекуцию Май.
Ангелина раздражённо повела плечами, укутанными в нечто чёрное, воздушное и полупрозрачное и холодно ответила:
— Почему бы вам не спросить об этом его самого.
— Я и собирался, но господин Холмс сослался на недостаток времени, хотя, скорее всего, ему не хватает чего-то другого, смелости например! — лучезарно улыбнулся ведущий.
Антон побагровел:
— Нет! Голову ему оторву я! — рявкнул он.
— Тише! — шикнул Май, напряжённо вслушиваясь в развернувшуюся дискуссию.
— Значит, вы утверждаете, что не можете интересовать его в качестве свидетеля?
— Не могу. Я действительно ничего не видела.
— Вы уверены? — навязчиво настаивал мелированный.
— Да, ни в первом ни во втором случае ничего такого не помню, — сказала Ангелина и быстро закусила губу, словно недовольная своим ответом.
Следующие слова ведущего заставили Антона напрячься, а Мая побледнеть:
— Ничего не помните?! Значит в этом всё дело! Вот для чего Холмс попросил вас посетить одного из лучших психологов стране, чтобы вспомнить?! — эта фраза прозвучала даже не как утверждение, а как обвинение.
— Нет! — испуганно запротестовала певица. — Просто мне нужна была помощь специалиста, а он попросил знакомого провести сеанс, но, во-первых, я туда не пошла, а, во-вторых… — она быстро взяла себя в руки и, глубоко вздохнув, уже спокойнее сказала: — Я понимаю, что раздувать сенсации на пустом месте — ваша работа, но помогать вам в этом не собираюсь. И добавить к сказанному мне нечего.
Май, громко выругавшись, резко повернулся к Антону и свирепо рявкнул:
— Как ты это допустил?! Великий детектив, твою мать! Как ты мог не заметить хвост? Или этот урод в чём-то прав, я имею в виду твои хвалёные способности?!
— Эй! Полегче, ты что себе позволяешь?! — в тон ему ответил детектив, инстинктивно вскочив из кресла и выпрямившись во весь рост. Май также медленно поднялся и сухо продолжил:
— Сам полегче, ты мне больше не начальник, забыл? Я ведь предупреждал, к чему могут привести подобные эксперименты! Ты её подставил!
Антон перестал злиться и, опустившись обратно в кресло, виновато пробормотал:
— Правда, не знаю как это вышло, я был осторожен. В любом случае, ты зря так реагируешь, кто поверит версии этого полусумасшедшего павлина? Ангелина, на мой взгляд, была более убедительна.
Май криво усмехнулся:
— Это ты сейчас сам себя успокаиваешь?
Холмс вздохнул:
— У тебя паранойя, ты просто зациклился на той ситуации, о которой рассказывал, сейчас всё по-другому. Лично я никакой опасности не вижу.
Май закрыл глаза и устало потёр переносицу.
— Может ты и прав. Чёрт! Поспать бы хоть часок — ничего не соображаю. За Воронцовым сегодня сам присмотри, только глаз с него не спускай.
— Не спущу, а что ты собирался мне рассказать, когда пришёл?
— А это… Так, кое-что из семейного архива Воронцовых. Угадай, как он называет свою известную, состоятельную, но горячо нелюбимую мамашу — снежная королева!
— Ого!
Мужчины как по команде повернулись к экрану. Мелированный продолжал пытать Ангелину, правда, теперь интересовался исключительно личной жизнью Невезухиной. Он тщетно пытался вытянуть из девушки, интересующие его скандальные детали интимных похождений певицы, но потерпев неудачу, вынужден был оставить её в покое, и переключился на бледного, измученного, робко блеющего дифирамбы погибшей Рите Майер, Гребцова.
— А ведь они там сейчас вместе, — виновато заметил Антон. — Воронцов и Ангелина!
— Ну и что, ведь по твоим прогнозам ситуация не опасна. Это у меня паранойя! — передразнил Май, он закатил глаза и с тяжёлым вздохом направился к выходу, ворча на ходу: — Проклятие! Выспался называется! Ладно, поехали, пока я ещё в состоянии передвигаться.