Май проснулся как обычно в шесть утра. Усталость не отступила полностью за эти несколько коротких часов, но вполне можно было жить и работать дальше. Его организм как запрограммированный процессор привык заряжаться в сжатые сроки.
Он повернулся на бок и замер, уткнувшись лицом в распущенные волосы Ангелины. Только теперь Май заметил, что его правая рука сжимает плечи девушки в неуклюжем полуобьятии, а пальцы левой переплетены с её тонкими пальчиками. Что бы это значило?! Май осторожно тряхнул головой, вспоминая события прошлой ночи. Он прекрасно помнил, что засыпал один, Ангелина ушла в свою комнату. Если бы события развались более романтично — он бы этого не забыл, не смотря на крайнюю степень усталости. Далее в памяти красочными картинами стали всплывать фрагменты ночного кошмара. Вот этого он точно вспоминать не хотел — насмотрелся за последние десть лет!
Май не знал, что именно с ним происходит во время таких сновидений, пока однажды не проснулся ночью от собственного крика. Значит и сегодня ночью… Он вспомнил ещё кое-что — тихий, мягкий успокаивающий голос, в конце концов, разогнавший чудовищ в человеческих обличьях. Получается, это был не сон! Май смутился, представив как должно быть, жалко выглядел, если девочка бросилась его утешать. И всё равно приятно! Даже более чем. Он долго смотрел на её длинные трепещущие ресницы, бледные щёки, курносый носик, мягко поглаживал пальчики, которые не хотел отпускать и испытывал странное забытое чувство горькой щемящей нежности. На одно мгновенье мужчина позволил себе то, чего не позволял уже десять лет — мечтать.
Он попытался представить, что это самое обыкновенное утро самого обыкновенного дня. Что впереди ещё целая жизнь из таких вот простых обыкновенных дней: без призраков прошлого, без страха, без мести, без Воропаева. И много-много таких же обыкновенных ночей: без кошмаров, тайн и одиночества — счастливых ночей. Арбенин горько усмехнулся и покачал головой: какой дурак сказал, что мечтать не вредно?! Думать о том, чего хочешь, но никогда не сможешь получить — это же чистой воды мазохизм! Он сделал свой выбор десять лет назад в пользу прошлого и теперь не имел права на будущее, даже настоящее ему не принадлежало. Разве что этот крохотный миг между сном и реальностью, но и он подходил к концу. Ангелина зашевелилась, пробормотала имя Киры и открыла глаза. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, разделяемые всего парой миллиметров, затем Ангелина вспыхнула и поспешно соскочила на пол.
— Доброе утро, — улыбнулся Май. — Как спалось?
Ангелина продолжала пылать от стыда, представляя, что он подумал, увидев её рядом.
— Э… хорошо… спасибо. Я просто… вы кричали во сне и я…
— Извини, со мной такое иногда случается. Испугалась?
— Скорее удивилась. Думала, кошмары снятся только мне.
Она смущённо улыбнулась и подняла глаза, но вдруг помрачнела, вспомнив события прошлой ночи.
— Кира! Как она?!
Девушка бросилась к телефону, а Май облегчённо вздохнул, радуясь, что тема кошмаров, похоже, закрыта. Элементарный вопрос «что тебе снилось?» вызывал у него чуть ли не желудочные колики. Ангелина уже закончила разговор и медленно положила трубку. Новости были неутешительными, вернее их не было вообще. Состояние Киры не изменилось.
— Она всё ещё жива и сейчас это главное, — заметил Май, пытаясь успокоить расстроенную девушку.
— Всё ещё! — с горечью повторила она. — А если он вернётся, чтобы завершить начатое?! Нужно немедленно ехать в больницу!
— Поедем обязательно, только чуть позже. Возле палаты Киры дежурит полицейский пост. Она в безопасности. А нам с тобой было бы не плохо выпить по чашечке горячего кофе и принять контрастный душ. По очереди, разумеется, уточняю пока ты не начала возмущаться. — улыбнулся мужчина, любуясь её зарумянившимися щеками.
На самом деле лично он не возражал бы против совместного душа, но….
— Мечтать не вредно! — ворчливо повторил Май. — И какой же кретин это придумал?!
Антон проснулся с головной болью и твёрдым намерением посетить Рюмина. Вчера, сражённый неожиданным открытием, он так и не успел этого сделать. Леонид Максимович, заметив болезненное состояние сына, посоветовал не садиться за руль — синоптики наперебой сообщали о гололёде на дорогах. Антон прислушался к его совету и воспользовался услугами личного водителя отца Мирослава Вакуленко. Уже из салона автомобиля он позвонил Виталию Павловичу и договорился о встрече.
Психолог крайне возбуждённый последними событиями с радостью согласился принять детектива. Затем Антон перезвонил Маю узнать о результатах посещении Воронцова. Арбенин с неохотой признал правоту Холмса — журналист вчера был не в состоянии совершить убийство. Холмс удовлетворённо улыбнулся, так-то лучше: он всегда прав! Ну или почти всегда… Только тут Антон заметил, что Мирослав уже подъезжает к офису Рюмина, хотя он точно помнил, что не успел сказать водителю нужный адрес. В ответ на его удивлённый вопрос, смуглый круглолицый парень задорно улыбнулся и объяснил, что понял, куда нужно ехать из телефонного разговора Антона, а адрес Рюмина ему прекрасно знаком.
— В сентябре я здесь бывал довольно часто! — признался он.
Антон удивился, добродушный парень казалось, просто лучился жизнелюбием и оптимизмом, как-то не верилось, что ему могла понадобиться помощь психолога. Детектив недоверчиво покачал головой, но промолчал: он был слишком хорошо воспитан, чтобы задавать столь личные вопросы из чистого любопытства.
Нет, Кирсана Тимохина не была клиенткой Рюмина. Более того, она никогда не переступала порога его приёмной. Конечно, он не раз видел её по телевизору — очаровательная девочка! Какая жалость, что ей так неповезло! Очень странно, она совсем не ассоциируется с образом снежной мерзавки, насколько можно судить со стороны, разумеется. Лично он ведь с певицей не общался. Антон слушал излишне оживлённые рассуждения психолога не слишком внимательно. Он всё ещё находился под впечатлением от своего открытия, но делиться им с Рюминым не собирался. Виталий Павлович заметив его состояние, истолковал его по-своему.
— Антон Леонидович, я вас, право, не узнаю! Раньше вы не ходили вокруг да около! Вы ведь совсем не об этом хотели поговорить, верно? Алиби на момент убийства у меня нет. Так что я у вас по-прежнему главный подозреваемый!
Рюмин развёл руками в притворном отчаянии, Антон невесело усмехнулся:
— Вы себе льстите, Виталий Павлович — не первый, как впрочем и не последний. Хорошо, давайте поговорим о подозреваемых. По какому поводу к вам обращался журналист Максим Гребцов?
Озадаченный Рюмин склонился над компьютером.
— Гребцов — знакомая фамилия. Постойте! Это не один ли из воздыхателей несчастной Риты? Так он ко мне не обращался — я бы запомнил и, конечно, давно бы вам об этом рассказал.
— Странно. У меня другие сведения: он был записан к вам на приём 18 ноября.
— Сейчас проверим! — Виталий Павлович снова погрузился в изучение виртуальной документации. — Действительно, есть такая запись: Гребцов Максим Викторович — 18 ноября 17–30, только он не пришёл. У меня тут отмечено — сеанс отменён. Вообще в тот день у меня было всего два клиента в 9-30 и в 11–00.
— Как же так?! — не поверил Антон. — Наши данные снова расходятся, по моим — у вас всё же был посетитель в это время.
Рюмин удивленно заморгал и надолго погрузился в воспоминания.
— Не помню — столько времени прошло, — с сожалением признался он. — И откуда у вас такие сведения, хотел бы я знать. Обычно я не принимаю без предварительной записи, исключения делаю только в особых случаях. В тот день точно ничего такого не было, да и ушёл я на два часа раньше — коллега на день рождения пригласил.
— Но у меня есть свидетель, который видел, как в это время к вам заходил мужчина.
— И как он выглядел?
Антон вспомнил туманное описание Ангелины:
— Широкоплечий, коренастый и простуженный — часто кашлял.
Рюмин засмеялся:
— Одно могу сказать точно — ваш свидетель у меня не часто бывал, раз уж не смог узнать моего ассистента Маркина.
— Вы уверены, что это был именно он?
— Уверен. Посетителей у меня не было, а Маркин с утра чувствовал себя неважно — у него бронхиальная астма. Процесс видимо обострился, вот он и предупредил, что уйдёт пораньше. Позвольте теперь мне спросить: какое отношение это имеет к нашим королевам?
Антон обдумывал полученную информацию.
— Пока не знаю, — честно признался он. — Не беспокойтесь, я помню о вашей диссертации, когда всё прояснится, вы получите необходимую информацию. А пока задавать вопросы — моя привилегия, договорились?
Виталий Павлович смиренно кивнул:
— Договорились. Что ещё вы хотите узнать?
— Меня смущает один момент: почему подготовка к убийству Риты была такой долгой? Все эти запахи и песни по радио начались, по крайней мере, за месяц до трагедии. А Невезухина и Тимохина попали под нож фактически сразу после музыкальной заявки? Насколько я знаю, запахами их заранее тоже не пугали.
Виталий Павлович удовлетворённо кивнул.
— Я думал об этом и нашёл только одно объяснение: Маргарита Майер не случайно стала первой жертвой. Думаю, у убийцы имелись к ней большие личные претензии, чего не было в двух остальных случаях. Невезухина и Тимохина просто ассоциировались с какими-то чертами уничтожаемого образа — ничего личного, поэтому он не тратил много времени на создание фона. На вашем месте я бы хорошенько покопался в прошлом актрисы.
Антон невольно скривился — последняя фраза прозвучала двусмысленно, но полностью вместила его худшие опасения. Ему предстояла большая и грязная работа: копаться в прошлом двух актрис, одна из которых была его матерью!
Антон попросил Мирослава заехать в агентство и, выбравшись из машины, медленно побрёл к офису. От переживаний и сомнений у него разболелась голова, но зрение функционировало в привычном рабочем режиме. Краем глаза он заметил знакомый бежевый плащ, мелькнувший на той стороне улицы, и молниеносно бросился в ближайший подземный переход, надеясь догнать его хозяйку. Детектив уже давно хотел задать ей несколько вопросов. Женщина заметила его сразу. Антон почти не удивился, когда она бросилась убегать, но он оказался быстрее и настиг даму у дверей огромного супермаркета.
— Лиза, здравствуйте! Куда же вы так спешите! Нам нужно кое-что обсудить, может, зайдём в агентство? — спокойным будничным тоном предложил Антон.
Их пробежка посреди многолюдной улицы не осталась незамеченной, и он старался вести себя как можно естественнее, чтобы не привлекать дополнительного внимания. Лиза ему в этом совсем не помогала. Она буквально вжалась в стену и повторяла слабым дрожащим голосом:
— Отпустите, я ничего не знаю! Клянусь, не знаю! Это всё он! Он меня заставил!
— Лиза, успокойтесь! — Антон опаской посмотрел по сторонам — на них снова начали оглядываться. — Идёмте в агентство, там спокойно побеседуем.
Она перепугалась ещё больше, глаза за толстыми линзами очков казались огромными.
— Я никуда не пойду! Умоляю, отпустите, он убьёт меня, он, он…
— Да кто он?! — нервная дрожь Лизы невольно предалась Антону.
Женщина побледнела ещё больше и вдруг, резко оттолкнув детектива, бросилась бежать. Она успела заскочить в автобус N 45, он тронулся. Антон бросился к Мирославу, всё ещё рассчитывая на беседу с Лизой, которая похоже знала гораздо больше, чем говорила, но его отвлёк телефонный звонок. Звонил Арбенин, он сообщил, что Кира Тимохина пришла в себя и Антон, поменяв планы, отправился в больницу.
— Она ничего не видела. Услышала звуки за спиной, заметила тень с занесённым ножом и бросилась бежать, но не успела, — пересказала Ангелина Арбенину сбивчивый рассказ подруги.
Его, представившегося частным детективом, в палату просто не пустили. Эллы не было, а присутствующие здесь незнакомые полицейские на контакт идти не собирались. Вот и приходилось довольствоваться информацией из вторых рук, а это уже на самый точный источник — всё равно, что игра в испорченный телефон. Антону вряд ли удастся изменить ситуацию — уж очень строгим и принципиальным оказался заведующий отделением. Впрочем, из любого правила есть исключения, Зарецкого же он пропустил.
Май невольно поёжился, вспомнив взгляд, которым одарил всех присутствующих известный продюсер прошлой ночью: пустой, бессмысленный, почти безумный — страшный взгляд. Кто бы его не пустил? Так смотрят люди, которым нечего терять, которые ни перед чем не остановятся.
— Как она вообще там оказалась? — со вздохом уточнил он.
— Ей кто-то позвонил от имени мужчины, с которым она встречается, и назначил срочное свидание на этой квартире. Больше Кира ничего не говорила, да я и не спрашивала, она ещё очень слаба.
Май кивнул:
— И правильно, теперь вопросы нужно задавать Зарецкому. Если кто-то назначил девушке свидание от его имени — он не просто сторонний наблюдатель, раз уж в курсе их отношений. Они ведь их, как я понял, не афишировали?
Ангелина резко подняла склонённую голову и уставилась на Мая в немом изумлении.
— Какие отношения? Вы о чём?! — выдавила она, наконец, звенящим от возмущения голосом. — Они просто работали вместе: продюсер и певица — не больше! Почему все считают, что такой союз не может быть просто деловым?
Май недоверчиво усмехнулся.
— Скворцова, ты меня удивляешь! Зачитываешься книжными страстями, а реальных не замечаешь. Думаешь, почему он торчит здесь почти сутки?
— Ну… переживает за Киру. Она — один из его самых успешных проектов, — неуверенно объяснила Ангелина. В памяти звучали слова подруги о семейном положении её избранника, и предположение Мая уже не казалось таким невероятным. Это объясняло необходимость скрываться правду не только от посторонних, но и от близких. Ведь даже она — её лучшая подруга не была в курсе происходящего.
— Заряна тоже была его лучшим проектом, не помню, чтобы он по ней так убивался.
— Это ещё не доказательство, — упрямо заявила Ангелина. Недостающие кусочки пазлов встали на свои места, и получившаяся картинка ей не понравилась. Неужели это правда? Невероятно, так не похоже на Киру! Да и Зарецкий не производит впечатление ловеласа. Даже журналисты окрестили его «закоренелым семьянином», как же такое могло случиться?!
— А то, что злополучная квартира принадлежит самому Леониду Егоровичу — простое совпадение? Алик сегодня выяснил.
Девушка долго смотрела на двери палаты, в которую не пустили никого кроме Зарецкого. Ей разрешили зайти лишь на пару минут, да и то по настоятельной просьбе самой Киры, а продюсер провёл там уже больше часа и похоже не собирается уходить.
— Я этого не знала, — тихо призналась она. — Честно говоря, не могу представить их вместе. Он намного старше и вообще…
Губы Мая искривились в циничной усмешке:
— Любовь зла, полюбишь и старого козла!
Ангелина поморщилась от столь грубой прямолинейности.
— Дело даже не в возрасте, просто им обоим не свойственно… такое…э… безрассудство…
Мужчина промолчал. Многое из того, что происходило с ним сейчас, тоже не было свойственно тому Арбенину, которым он был все эти десять лет и которого, как ему казалось, прекрасно знал. Его желания в отношении женщин всегда были простыми и понятными, возможно примитивными, но точно не такими идиотскими как сейчас. Он раздражённо стиснул руку в кулак, подавив глупейший порыв поправить выбившиеся из её причёски локоны, разгладить пальцами тоненькую морщинку на переносице и облегчённо вздохнул, заметив появившегося Холмса.
Наконец-то мысли вернуться в привычное русло. Во всяком случае, он на это очень рассчитывал.
Вернувшись в машину, Антон устало откинулся в кресле для пассажиров и поздравил себя с очередным тупиком. Разумеется, Кира ничего не видела, разумеется, Зарецкий всё отрицает. Лизу теперь не найти, а у Рюмина по-прежнему нет алиби — отличный повод для мигрени!
— Антон Леонидович, вы в порядке? — заглянув в салон, с тревогой спросил Мирослав. Тревога была искренней. Холмс слегка улыбнулся:
— Спасибо, всё отлично.
Мирослав ему нравился, он производил впечатление здравомыслящего, но вполне довольного жизнью человека — весьма редкое сочетание. И в наблюдательности парню не откажешь, в этом Антон тоже убедился, пожалуй, стоит поинтересоваться его мнением.
— Мирослав, позвольте спросить, что вы думаете о Виталии Павловиче Рюмине? Вы ведь знакомы, если я правильно понял?
— Не совсем, — парень сверкнул белозубой улыбкой. — Видел пару раз — вот и всё знакомство.
Детектив непонимающе нахмурился и уточнил:
— Вы говорили о частых визитах к нему в недавнем прошлом, вот я и подумал…
— А это! Так я сам с ним не общался, только вашу маму туда возил, — простодушно признался парень, продолжая улыбаться.
Антон почувствовал как над ним жестко, и неумолимо сжимаются тиски огромного капкана. Только бы успеть найти того, кто его поставил!