Кира попросила привезти кое-какие вещи, и Ангелина с радостью ухватилась за возможность хоть ненадолго покинуть больницу. Поговорить им так и не удалось, и девушка чувствовала себя неловко в роли стороннего наблюдателя, словно тайком подглядывала в замочную скважину.
Они вели себя очень сдержанно. Зарецкий, успокоившись, взял себя в руки и оказывал своей подопечной внимания не больше, чем позволяли приличия, даже уехал по делам через пару часов. Кира держалась не хуже и только их взгляды, случайные, горячие, неподвластные контролю разума сводили на нет все попытки маскировки. Значит, Арбенин прав! Ангелина в этом больше не сомневалась, и всё-таки это открытие не укладывалось у неё в голове. Вернее она не знала, как относится к сложившейся ситуации.
— Приехали, спящая красавица! Очнись уже, — ворчливо позвал Май, слегка задетый полным отсутствием внимания с её стороны: девушка всю дорогу молчала, рассеянно глядя в окно.
— Что? А… спасибо, вам лучше подождать здесь, я скоро вернусь.
— Ну, вот ещё! Здесь даже кофеварки нет. Я пойду с тобой, и пока ты будешь искать вещи, угощусь чашечкой кофе, в больнице он отвратный. Не возражаешь?
Не дождавшись ответа, Май выбрался из машины вслед за певицей и вошёл в подъезд первым.
— Вопрос видимо риторический, — проворчала Ангелина, но в глубине души она была рада его присутствию.
Она догнала Арбенина лишь на лестничной площадке, когда он, склонившись, колдовал над её замком. В квартиру они вошли вместе и вместе дружно отступили назад. Ангелина испуганно охнула и инстинктивно спряталась за Мая, тот негромко выругался и молниеносно выхватил пистолет. Но эта предосторожность оказалась лишней — в разгромленной квартире никого не было.
— Из вещей, документов, драгоценностей ничего не пропало? — в десятый раз уточнил Холмс, рассеяно глядя в окно.
Ангелина и Май переглянулись.
— Ничего не пропало, — сдержанно ответила девушка и, повернувшись к Арбенину, шёпотом уточнила: — На каком языке мне ему ещё ответить, чтобы понял?
— Ты этим языком не владеешь, я сейчас сам ему всё объясню, да так, что желание задавать тупые вопросы сразу исчезнет! А ты посиди пока минутку в приёмной, только никуда не уходи. Договорились?
— Договорились.
— Точно не сбежишь?
Девушка сверкнула возмущённым взглядом из-под длинной чёлки:
— Точно! Куда мне бежать?
— Ну мало ли! — Май вывел Ангелину в приёмную и усадил возле Риммы.
— Присмотри за ней, чтобы не сбежала, — велел он секретарше.
Ангелина покраснела от возмущения:
— Я ведь сказала — никуда не уйду!
— Извини, я привык перестраховываться. Вдруг ты захочешь навестить, например, своего Гошу. Рима, ты меня поняла, отвечаешь головой!
— А ничего, что у меня рабочий день заканчивается! — рассердилась Римма. — Это тебя не смущает?
— Меня? — невинно улыбнулся Май. — Разве ты забыла — меня невозможно смутить.
— Это точно! — проворчала Ангелина, но дверь за ним уже захлопнулась. Сверлить её сердитым взглядом не имело смысла, но девушка какое-то время занималась именно этим.
Римма понимающе улыбнулась.
— Вижу, не только мне порой хочется свернуть ему шею.
Ангелина со вздохом встала и прошлась по приёмной, признавшись:
— Вообще-то я думала о более изощрённых пытках. Свернуть шею — это слишком просто!
Антон не заметил их диалога и исчезновения Ангелины. Он по-прежнему рассеянно смотрел в окно, механически опуская и поднимая жалюзи.
— Оставь верёвки в покое и объясни, наконец, что с тобой происходит! — резко скомандовал Май. Антон вздрогнул и нехотя обернулся.
— Со мной всё в порядке! Что ещё я тебе должен объяснить?
— Много чего. Например, почему ты тупишь битый час, и где тебя носило полдня? Я устал болтать с твоим автоответчиком.
Холмс раздражённо повёл плечом и отвернулся:
— Могут у меня быть личные дела?
— Не-а! Никаких личных дел пока не окончена основная работа! — насмешливо процитировал Май любимую фразу Холмса-начальника.
Антон некоторое время колебался, решая, насколько может довериться бывшему помощнику. Ответ был — 50 процентов. Связь последнего с Воропаевым стопроцентного доверия не внушала. колебался несо
— Я узнал, что осенью Рюмина часто посещала моя мать, — неохотно признался он.
— И?
Антон недоверчиво покосился в сторону Арбенина. Май, скрестив руки, прислонился к противоположной стене и разглядывал его с вежливым безразличием.
— И? Это всё что ты можешь сказать?!
— Пока ты не продолжишь да. Могу добавить другие союзы и междометия, но на громкие фразы пока не тянет. К Рюмину ходят многие знаменитые дамочки, что с того?
Антон вздохнул с облегчением, он боялся, что бывший следователь придаст этому факту слишком большое значение.
— Ты прав, ничего особенного. Просто неприятно… К тому же она приходила не на приём, а устраивала на работу сына одной знакомой.
— Почему именно к Рюмину? Он тоже её знакомый?
Антон нахмурился:
— Нет, я разговаривал с отцом — он помнит эту историю. Она сказала, что встретила старую подругу, которая отчаянно нуждается. Ну не повезло человеку в жизни: муж умер, а сын психолог по образованию не может найти хорошую работу. Вот она и взялась помочь: навела справки о самых престижных вакансиях и выбрала Рюмина — его практика действительно процветает. Отец говорит, ему пришлось много заплатить.
Эта информация заинтересовала Арбенина гораздо больше.
— А что если речь идёт о шантаже?
— Не думаю. Я уже виделся с Виталием Павловичем — информация подтвердилась, мама устроила к нему Маркина. Помнишь, его нагловатого ассистента?
— А ты его помнишь? Если твоя мать принимала такое горячее участие в его судьбе, ты должен был о нём хоть что-то слышать, как и об этой старой подруге.
— Не обязательно, если история давняя. Но меня удивило, что отец тоже о них почти ничего не знает, — со вздохом признался Антон.
С такой же неохотой отец говорил о той маминой подруге. Возможно, у него были на это основания, но Антону он больше ничего не сказал, а детектив не стал настаивать. Выведывать подробности, не упоминая о фотографии и расследуемом деле, не представлялось возможным.
— Так нужно узнать. Это может оказаться полезным.
— Думаешь, её подругу зовут Галина Перова? — усмехнулся Антон.
— Думаю, это нужно выяснить, — настаивал Май. — Маркин тоже есть в списке подозреваемых.
— Знаю. Именно это я и собирался сделать, когда ты позвонил. Так что случилось в квартире Киры?
— Нечто похожее на быстрый грубый обыск. Из вещей и ценностей, если ты не слышал ответ в прошлые десять раз, ничего не пропало.
— Обыск? Где именно?
— Везде, хотя больше в комнатах девочек. Всё перевёрнуто, но ничего не пропало, как будто что-то искали. Только не спрашивай что, лучше займись поискам матери Маркина.
— Да, я как раз узнал её адрес. А как быть с Ангелиной? Ей нельзя оставаться в этой квартире одной.
— Без тебя бы не догадался! — устало проворчал Арбенин. — Я позабочусь о ней. Ты пока пообщайся с матушкой Маркина, а потом поболтай со своей.
Антон насторожился:
— А это ещё зачем?
— Во-первых, она принимала горячее участие в трудоустройстве одного из главных подозреваемых.
— А во-вторых?
— Во-вторых, её зовут Элен — это тебе не о чём не говорит?
— Надо же вспомнил! — ощетинился Холмс, готовый защищаться и доказывать непричастность членов своей семьи к кровавой истории «снежной королевы», но Май не успел развить тему — позвонил Воропаев и велел немедленно ехать в офис. Он выскочил из кабинета, даже не попрощавшись с недоумевающим Холмсом.
В приёмной было шумно: вернулся Алик и, обнаружив старую знакомую, не умолкал ни на минуту. Ангелина тоже была рада увидеть паренька и чувствовала себя с ним вполне непринуждённо, а удивлённая Римма узнала за эти несколько минут много нового. Оказалось, девушка когда-то была её заместительницей, а теперь она довольно известная певица.
— Привет, Май! — просиял Белкин. — Здорово! Сегодня у нас вся команда в сборе.
— Ага, команда КВН! — фыркнув, подытожила Римма. — В таком составе мы бы туда идеально вписались.
Май бросил взгляд на часы и напомнил:
— Римма, ты вроде домой торопилась? Собирайся я тебя отвезу.
Секретарша насторожилась:
— С чего вдруг такое великодушие? Что ты задумал?
— Обижаешь! Я что уже не могу просто подвезти старую подругу?
— За старую — отдельное спасибо! Я тебя слишком хорошо знаю, дорогой. Ты тот ещё фрукт и по доброте душевной ничего не делаешь.
— Ладно, раз ты обо мне такого низкого мнения — постараюсь его оправдать. Скворцова, ты тоже собирайся! Погостишь пока у Риммы, ей дома всё равно делать нечего, посидите поболтаете по-девичьи, а вечером я приеду. Ты же не против, милая? — он ослепительно улыбнулся Римме, в зелёных глазах которой мгновенно запылало пламя праведного гнева.
— Арбенин, тебе никто не говорил, что ты хам второй категории?!
— Почему не первой? — мрачно уточнила Ангелина. В её глазах горел точно такое же пламя.
— Первой был мой бывший! — охотно объяснила Римма. — Однажды, когда меня не было дома, он собрал вещички и исчез в неизвестном направлении, прихватив все мои сбережения. Этот, — она кивнула в сторону Арбенина, — тоже может сбежать без предупреждения, но, по крайней мере, чужого не возьмёт, наоборот, ещё и своё оставит. Май не жмот — единственное его достоинство.
Мужчина отвесил ей шутливый поклон:
— Благодарю за комплимент. А теперь, девочки, быстро в машину у меня времени в обрез.
— А моё мнение вообще не учитывается? — обиделась Ангелина. — Я собираюсь навестить Киру и не хочу мешать Римме!
Май глубоко вздохнул, пытаясь подавить раздражение: пора бы привыкнуть — девчонка никогда не уступит первой. Надо же — такая мелкая и такая упрямая! Но кроме раздражения её упорство вызывало и другие чувства, анализировать которые он не собирался. На это сейчас просто не было времени и, похоже, уже не будет… в этой жизни.
— Римме ты не помешаешь: невозможно помешать тому, кто ничего не делает, — терпеливо объяснил он. — Маникюр и трескотня по телефону не в счёт. У Киры ты уже была, отвезла вещи и что? Спорю, она даже не заметила твоего присутствия!
Ангелина вздохнула, признавая его правоту. Зарецкий уже вернулся, и Кире было не до подруги. Май подошёл к девушке почти вплотную и, мягко приподняв за подбородок, попросил:
— Скворчонок, ну пожалуйста, сделай хоть раз, так как я прошу без лишних споров и вопросов, хорошо? Не усложняй мне жизнь, поверь, она и без того очень сложная.
Усталость сквозившая в его голосе окончательно погасила её возмущение, а взгляд карих глаз был таким непривычно тёплым, что спорить совсем не хотелось.
— Хорошо, — выдохнула она, соглашаясь. Рука непроизвольно потянулась к его лицу и, замерев в сантиметре от него, безвольно упала вниз. Но Май, повинуясь необъяснимому порыву, перехватил её ладошку и на какую-то долю секунды прижал к своей щеке.
Алик и Римма с удивлением наблюдавшие за этой сценой как по команде отвернулись. Было в этом простом жесте что-то столь сокровенное, что они невольно почувствовали себя посторонними, тайком подсматривающими в замочную скважину.
— О' кей, ребята, давайте поторопимся. Не хочу опаздывать на любимый сериал! — сказала Римма, всё ещё не решаясь обернуться.
Май тут же отпустил руку Ангелины и отвернувшись, пробормотал:
— Ну вот, ещё одна любительница сериалов! Значит, вам будет о чём поговорить!
«Можешь не сомневаться! — подумала Римма, с любопытством разглядывая странную пару. — Например, о тебе, точнее о вас — это поинтереснее сериалов будет!»
Холодный взгляд Воропаева ассоциировался у большинства сотрудников с рентгеновским аппаратом: казалось, начальник считывал все, даже самые потаённые мысли. Под этим взглядом Маю всегда хотелось извиниться. Вот и сейчас он с трудом поборол это нелепое желание, ожидая распоряжений большого босса.
— А ты не слишком торопился, — недовольно заметил тот.
Видимо извиняться всё же придётся.
— Да, так вышло. Но вы ведь знаете, где я был и чем занимался. — Арбенин спокойно выдержал всю тяжесть обрушившегося на него «рентгеновского» взгляда Геннадия Викторовича.
— Ерундой ты занимался, это уже не актуально. — Воропаев, наконец, позволил себе и подчинённому расслабиться. Он откинулся в кресле, почти радушно кивнув на другое: — Присядь, разговор есть.
Май послушался.
— Извините, я не совсем понял, что не актуально?
— Всё чем ты занимался в последнее время — пустая трата времени.
— Но вы ведь сами решили…
Воропаев нетерпеливо отмахнулся:
— Да, я так решил, а теперь отменяю своё решение! Тебе больше не нужно этим заниматься. У нас найдутся дела поважнее. Если конечно, ты хочешь принять участие в играх для взрослых мальчиков!
— Этого я хочу больше всего на свете! — горячо и искренне заверил Май. Он слишком долго ждал подобного предложения.
Начальник удовлетворённо кивнул:
— Я так и думал, ты парень с амбициями — сразу видно. Но, как ты сам понимаешь, там, где ставки высоки и спрос соответствующий.
— Я к этому готов!
— Если ты ошибёшься или…
— Не ошибусь. Я справлюсь — не сомневайтесь!
Ещё один ледяной взгляд Воропаева оттаял под спокойной улыбкой Мая.
— Отлично! Я собираюсь обновить состав моей команды. Большая её часть — это рабы покорные, но тупые и безынициативные — от них никакого толку. Есть ещё горстка зарвавшихся холопов, которые не против сами постоять у руля. Я проведу небольшую чистку, избавлюсь от балласта и подыщу для тебя хлебное местечко. Но это потом, сейчас нужно решить небольшую проблему! Думаю, ты понимаешь, что наш настоящий товар немного отличается от заявленного в лицензии?
— Догадался, когда спускал труп Воланда с обрыва, — улыбка Мая стала ещё шире.
Воропаев окончательно расслабился:
— Чисто сработано. Я наблюдал за тобой всё это время и не разочарован. Думаю, мы сработаемся.
— Спасибо! Я вас не подведу.
— Надеюсь! Работа в «Элен» может быть очень выгодной, если получится устранить проблему….
От внимания Арбенина не ускользнула едва заметная нотка тревоги в голосе начальника.
— О какой проблеме идёт речь? Я могу помочь?
Геннадий Викторович нахмурился:
— Есть люди, точнее один человек, который нам очень мешает. Его предшественник был гораздо сговорчивее, а этот…Он сел нам на хвост и переправить товар через границу теперь будет сложнее обычного. Ну ничего, завтра прилетает Марат Рустамович и мы всё решим.
Последняя новость подняла в душе Мая настоящую бурю эмоций, ему стоило огромных усилий сохранить безучастный вид.
— Хорошо, что делать мне?
— Иди, отдыхай, сегодня ты мне не понадобишься. Настоящая работа начнётся завтра.
Арбенин кивнул и, попрощавшись, вышел. Голова вдруг стала невероятно тяжёлой, хотя в ней металась всего одна мысль: «завтра здесь будет Салимханов». Ни о чём другом он сейчас думать просто не мог!