В рулевой рубке «Горизонта» Линда Кордрей сжимала штурвал с такой силой, что у нее побелели костяшки пальцев. Эти твари были прямо перед ней — как раз там, где она так сильно жаждала их видеть. Ее люди не начнут стрелять, пока она не прикажет им: на этот счет она их жестко проинструктировала.
Уловка сработала без нареканий. Линда укрыла «Горизонт» с подветренной стороны рифа, в скрытой бухте, достаточно большой, чтобы изображение «Горизонта» на радаре неприятеля слилось с изображением самого рифа, создав иллюзию всего лишь еще одной скалы.
Пока Линда смотрела вслед «Туркезе», предпринимавшей тщетную попытку к бегству, по ее телу пробежала горячая, раскаленная добела волна ярости. В каюте внизу, завернутое в пропитавшийся кровью кусок ткани, лежало безжизненное тело ее мужа. Он истек кровью до смерти, постоянно крича и стеная, пока силы, наконец, не покинули его, и он не впал в свое последнее беспамятство, в то время как его команда гналась за «Туркезой». Вспомнив об этом, Линда Кордрей лишний раз напомнила себе, что, даже если б она попыталась вместо погони доставить мужа в ближайший госпиталь в ближайшем порту, у нее бы ничего не вышло. Ничто из того, что она могла сделать, не спасло бы его. Она повторяла себе это снова и снова.
Их брак был уникальным по своей сути. Их связывала удивительная, ни на что не похожая жизнь: они жили вне правил — вдвоем против целого мира. Они были удивительно похожи в своей жажде приключений и в своем отвращении к обыденным жизненным устоям. Его суровость весьма удачно смягчалась ее доброжелательностью. Они во всем прекрасно дополняли друг друга. Иронично, что большая физическая разница между ними только укрепила их отношения. Их совместной мечтой в течение последних пяти лет было обнаружить место крушения капера «Коппостела», нагруженного легендарными сокровищами Коромандел и затонувшего близ побережья Гуахира в 1550-м году. Кордреи сумели сузить зону поиска так, что сокровища уже практически были в их руках. Еще несколько недель, и они нашли бы их!
Сначала они испугались, что «Туркеза» прибыла сюда за тем же самым. Ведь появлялись и другие охотники, которые знали об этих сокровищах — к несчастью для четы Кордрей, это был весьма знаменитый затонувший клад. Однако до сих пор они очень ловко расправлялись со всеми конкурентами. Но за коктейлями они поняли, что эти двое — Марк и Эми — явно прибыли сюда за другими сокровищами. Сокровищами, которые, возможно, превосходили по размерам их заветную мечту.
Пять тонн золота.
Линда поняла, что эти двое — не простые идиоты, возомнившие себя охотниками за сокровищами, не сопливые романтики, решившие попытать удачу, путешествуя на своей яхточке с какой-то невнятной картой, напоминавшей подделку, купленную на блошином рынке. О, нет, у них была настоящая карта, и она поняла, что это подлинник, в тот самый момент, когда взглянула на нее. Поддельные карты все выглядят одинаково. А эта… эта была уникальна. Совершенно уникальна.
Ее муж… ее партнер был мертв, он лежал в своем пропитанном кровью саване, но его тихий голос все еще звучал в ее голове. Он наставлял ее, говорил, что делать. Рассказывал ей, чего он хочет. И больше всего на свете он хотел заполучить эту карту, ведущую к великим испанским сокровищам, а затем — прикончить Марка и Эми Джонсон. Именно в таком порядке. Если бы Линда просто убила их и затопила их яхту — что она могла сделать хоть прямо сейчас — он бы этого не одобрил. А, что было еще важнее, Кайо-Хеюпси был достаточно большим, и, даже зная примерное местоположение зарытого клада, можно было потратить год, обыскивая остров впустую. О, нет, ей нужна была карта.
«Горизонт» взобрался на большую волну и тяжело перевалил через нее. Линда Кордрей без труда справлялась со штурвалом, ее инстинкты безошибочно помогали ей обуздывать волны, а тем временем ее глаза яростно всматривались в темноту. «Туркеза» погасила свои огни, но все еще виднелась на радаре: яхта находилась в восьмистах ярдах впереди них и шла намного медленнее, чем раньше. Вероятно, проблемы с двигателем — судну ведь пришлось выдержать несколько обстрелов.
Линда задумалась о расстановке сил: у нее было четыре человека, и все они были молодыми, сильными, действующими инстинктивно и беспощадно. Итак, они проберутся на «Туркезу», захватят над ней контроль и приведут Джонсонов. И когда Линда будет полностью контролировать ситуацию, она заполучит карту — на этот раз никаких ошибок. А потом эти двое умрут. Очень мучительной смертью.
Семьсот ярдов.
Линда отдавала себе отчет, что «Туркеза» находится достаточно близко, чтобы снова открыть по ней огонь из пулемета, но женщина не спешила. Раньше она бы не стала медлить, но после того, как ее люди обрушили шквал пуль на моторку, послужившую отвлекающим маневром, и волей-неволей подожгли ее, Линда осознала, как испугалась, что навсегда потеряла карту. Она почти почувствовала облегчение, поняв, что Джонсоны ее обманули.
Она позвала своего первого помощника Мануэля и кратко посвятила его в суть плана по захвату «Туркезы». Мануэль выслушал ее молча, лицо его подернулось мрачной тенью решимости. Он, без сомнения, был готов убивать.
Линда объяснила ему, что стоит на кону, рассказала, каким богатым станет Мануэль, если им удастся заполучить эту карту и найти сокровища. А она была на все сто уверена, что они их найдут — сразу, как только избавятся от Джонсонов. Итак, в их распоряжении была большая лодка, четыре крепких головореза и подавляющая огневая мощь, в то время как вооружение «Туркезы» оставляло желать лучшего. При такой «защите» даже один пулемет .50 калибра мог легко разделаться с ними.
Линда взглянула на радар: осталось шестьсот ярдов. Любому идиоту было ясно, что Джонсоны обречены. А сами Джонсоны идиотами не были…
Линда Кордрей взяла УКВ-рацию и настроилась на шестнадцатый канал. Пришло время.
— «Туркеза», говорит «Горизонт».
Тишина. Но Линда знала, что они слышат ее — эта частота была стандартна для круизных судов, и она была всегда открыта на случай аварий.
— Разворачивайтесь. Или мы откроем огонь.
И даже после этого — никакого ответа.
— Разворачивайтесь, — повторила Линда. — Нам просто нужна карта. Отдайте ее нам, и никто не пострадает. Вы слышите?
Все еще тишина.
Линда прибавила двигателям мощности, несмотря на то, что они и так работали на пределе возможного. Тем временем разрыв между судами начал стремительно сокращаться. Шесть сотен ярдов сократились до пяти. Большая волна обрушилась на борт лодки, затопив палубу, но Линда крепко держала штурвал, не давая лодке сбиться с курса. Погодные условия стремительно ухудшались. Метеорологический канал выдал поток плохих новостей: тропический шторм, направлявшийся на север, набирал силу и скоро станет ураганом. Ожидалось, что волны вырастут до двадцати футов и даже больше.
Еще одна волна, увенчанная серо-зеленой пеной и вызвавшая содрогание всего корпуса, прокатилась по палубе. Линда не видела «Туркезу», но знала, что ей приходится ох, как не сладко. Мало того, что лодка противников была намного короче, уже и ниже «Горизонта», так к тому же, она была намного легче, и суровые волны могли запросто ее опрокинуть. Удивительно, что вообще яхта до сих пор оставалась на плаву.
Погоня продолжалась. Сейчас они находились в бассейне Барранкилья, а это был глубоководный участок, очень далеко от берега. Поблизости не было ничего — абсолютно ничего, что могло бы помочь беглецам скрыться.
Но Кордрей не думала об этом. Оставалось четыреста ярдов.
Она вновь взяла микрофон.
— «Туркеза», говорит «Горизонт». Повторяю: разворачивайтесь, или мы вас потопим. Это последнее предупреждение.
Ничего. Никакого ответа.
Три сотни ярдов…
Линда снова позвала Мануэля и попросила его быть рядом. Он успел повидать все, что может показать человеку море, но сейчас выглядел очень бледным.
— Вы с Пако — беритесь за пулемет, — обратилась она к нему по-испански. — Будьте готовы стрелять по моему сигналу. Цельтесь в этих двоих. Стреляйте высоко. Старайтесь не потопить судно.
— Sí, señora[42], — отозвался Мануэль.
Две сотни ярдов.
Сотня!
И тут затрещала рация.
— О’кей, «Горизонт», ваша взяла. Мы разворачиваемся.
На связи была женщина. Итак, свершилось. Конец был близок.
— Свет! — скомандовала Линда Кордрей.
Над «Горизонтом» вспыхнул ослепительный бриллиантовый свет, заливая блестящим свечением окружающее вздымающееся море. Линда сразу же увидела прямо перед собой «Туркезу», раскачивавшуюся на волнах. В свою очередь Джонсоны в накладе не остались, и тоже включил свои прожектора, такие яркие, что они почти лишили охотников за сокровищами зрения.
Линда Кордрей сжала в руке микрофон УКВ-рации.
— Выключите! — прошипела она. — Выключите эти чертовы фонари, или…
Первый выстрел угодил точно в окно рулевой рубки, и Линда успела заметить лишь дождь из осколков, прежде чем вторая пуля пробила ей лоб и снесла половину головы.
Sí, señora — Да, сеньора (исп.)