Когда перед нами распахнули двери, мы попали в довольно просторный зал, похожий на комнату для переговоров. В центре стоял длиннющий стол (наверное, не менее чем на 50 мест), над ним парили лампочки-огоньки. Но никого не было. Я даже покрутила головой, не пришел еще что ли тот самый хороший друг Энвери?
Но тут с другого конца послышался приятный мужской голос:
— Проходите сюда, тут нам будет удобнее.
Мы дружным гуськом двинулись в сторону голоса. Там оказался укромный уголок с двумя диванами, креслом, небольшим кофейным столиком и большими распашными дверьми, ведущими, по всей видимости, на террасу.
На одном из диванов сидел мужчина, который поднялся, когда мы к нему подошли. Он был чуть ниже Энвери, но такой же широкоплечий. С длинными светлыми волосами, собранным то ли в хвост, то ли в косу (отсюда не понятно). В волосах мерцали еще более яркие нити, чем у Энвери. Они переливались от белого до ярко-синего. Что интересно, это не смотрелось гирляндой на голове. Нити были тонкие, как волоски, но красиво светились: то гасли, то загорались в другом месте.
Лицо приятное с такими правильными чертами, что тут же захотелось написать с него портрет. Слышали когда-нибудь про золотое сечение? Это когда ширина лица от крайних точек должна составлять длину одного глаза, умноженную на пять. А вот высота лба должна равняться длине носа и расстоянию от основания носа до подбородка. А еще лицо у него уж очень симметричное, что даже брови он хмурит симметрично. Удивительно. Глаза светло-голубые, отдают легким свечение откуда-то изнутри, а у меня появилось непреодолимое желание стоять и смотреть в них бесконечно.
Одет он был в белоснежный деловой костюм с жилетом и рубашкой. В вороте рубашки было приколото необычное украшение в виде треугольников, врезанных друг в друга (похоже с него и делался план дворцовой площади). Само изделие было словно живым, оно растекалось всполохами белого и голубого цвета.
— Добро пожаловать, элла Лана и Олег! — начал человек в белом костюме, — позвольте представиться? Меня зовут Эльмас Лукиллиан. Энвери уже немного успел ввести меня в курс дела, но все же мне бы хотелось услышать все из ваших уст.
Тут мой глаз задергался, руки начали трястись. Эльмас, Эльмас… Как рассказывал Энвери: здесь живет Эльмас с семьей. Это правитель всего материка Кларо. Значит, он король! Матерь Божья. Ну я и попала. Что же теперь делать⁈
— Не надо так пугаться! — взял меня за руки Эльмас и потянул к дивану, — Вы аж вся побледнели. Вы в безопасности, здесь вам ничего не грозит, можете поверить мне? — я прищурилась, ну да как же, первому встречному в незнакомом мире просто взять и поверить, пусть он и король. Короли вообще люди (или нелюди) странные, у них политика, дела важные. Вряд ли он будет так переживать за одну меня.
— Простите меня, Эльмас Лукиллиан. Просто, когда Энвери сказал, что мы поедем к его хорошему другу, я никак не ожидала что он, ну то есть вы, окажетесь правителем…
— А разве правитель не может быть хорошим другом? — тепло улыбнулся Лукиллиан и прошел к дивану напротив меня. Энвери усадил Олега в кресло, а сам сел рядом со мной.
— Может, наверное… — когда первый ужас схлынул, я поняла, что от этого мужчины не чувствуется какого-то негатива, наоборот, он кажется вполне дружелюбным.
— Может быть мы сначала выпьем вкусного чая с чем-нибудь сладким? — хлопнув себя по коленям, предложил Лукиллиан.
Олег тут же поддержал эту затею радостным воплем, Энвери неожиданно взял меня за руку и сжал ее, словно хотел поддержать. И мне стало так приятно от этого жеста, что я искренне улыбнулась ему и попыталась расслабиться. Все-таки пока мне никто ничего плохого не сделал.
Лукиллиан, также как это делал Энвери, сжал небольшой камешек на своем запястье, посветил глазами и откинулся на спинку дивана.
— Вот давно хотела спросить, а что у вас за камешки такие, — я даже пальцем показала на браслет Энвери и Лукиллиана, — Я видела, как Энвери и вы сейчас их сжимали, светились глазами и ничего не происходило.
Мужчины дружно рассмеялись, мы с Олегом посмотрели то на одного, то на другого, комизма данной ситуации мы не уловили.
Решил ответить Энвери:
— Это саллира. Браслет — это артефакт, а камни в нем — специальные ключи, которые помогают нам совершить то или иное действие. А еще он контролирует потоки, концентрирует энергию, позволяет гармонично ее распределять и даже накапливать.
— Например, этот зеленый, что я сейчас сжимал, — продолжил уже Лукиллиан, — Помогает мне обратиться к слугам. Я им отдаю мысленный приказ. Сейчас я попросил принести нам чай с десертом.
— А почему мысленный? И как вы понимаете, к кому именно вы обратились? — я даже подалась ближе, разглядывая браслет на руке Эна.
— По саллире можно не только мысленно обращаться, но еще и используя голограмму говорящего. Но сейчас я сделал это мысленно, чтобы не смущать вас. За дверьми всегда кто-то дежурит, и я могу поговорить с ними, посылая энергетические волны со своими требованиями. — оценивая мой ступор, Лиан добавил, — Понимаю, что для неподготовленного человека это сложно, поэтому давай я сначала немного расскажу об устройстве нашего мира?
Я только кивнула головой. К нам уже пришли слуги, которые расставили чашки с ароматным чаем, чайник и небольшие пирожные. Сын уже начал облизываться, чуть ли не капая слюной. «Какой же он сладкоежка у меня», — подумала я, улыбнувшись.
Когда слуги ушли, Энвери протянул мне чашку с чаем, а Лукиллиан дал пирожное Олегу. И как только догадался, что сыну чай не нужен, только пирожное успевай подавать?
Чай оказался потрясающим. Вкуснее я еще не пробовала. Сбор из каких-то трав, цветов и ягод — ароматный, насыщенный, не приторный, а наоборот с легкой кислинкой.
— М-м-м, очень вкусный чай, спасибо, Эльмас Лукиллиан, — поблагодарила я.
— Можно просто Лиан, — ответил Эльмас. Признаться я очень удивилась такому дружескому отношению. Уверена, что далеко не каждому позволено называть его по имени, да еще и сокращенно.
Но Лукиллиан не дал мне времени что-либо ответить:
— Итак, расскажу тебе немного истории. — да, он уже перешел на «ты», значит, и мне можно? — Мир, в который ты попала, называется Альма, что означает «душа». Назвали его так Боги Уриэль и Урия, потому что он стал их отдушиной.
Лиан оказался прекрасным рассказчиком, поэтому я и даже Олег, слушали его, не перебивая. Я старалась запомнить по максимуму. Все-таки очень важно знать все о мире, в котором ты оказался.
Когда-то боги брат с сестрой Уриэль и Урия увидели прекрасную планету, населенную только лишь удивительными птицами, состоящими словно из огня. Назывались они Фениксами. Боги долго наблюдали за этими существами. Они обладали уникальной способностью перерождаться после своей смерти. То есть фактически они могли жить вечно. Один жизненный цикл у феникса составляет 500 лет, после чего начинается новый виток.
Жили они сплоченно, крепкими семьями. Птенцы у них рождались редко, поэтому были великой радостью. Сами существа отличались благородством, верностью, справедливостью и послушанием. У них не было войн или раздоров между собой, и все жили в любви и мире.
Когда птица чувствует приближение своей смерти, кто-то из родственников переносит ее в Гавист — это Обитель Света. Там феникс сжигает сам себя, а потом возрождается из пепла в виде птенца или взрослой особи. Во время перерождения, он роняет пылающее перо, наделанное магией света.
Уриэль и Урия были покорены этими прекрасными существами, и им захотелось показать такой удивительный мир другим созданиям. Поэтому они решили с помощью пера феникса создать людей, наделенных магией.
Почему с помощью пера? Достоверно не известно, все-таки это было не одну тысячу лет назад. Скорее всего, потому что в момент перерождения феникса происходит огромный выброс энергии, которая концентрируется в одном единственном пере.
А вот зачем сам феникс его роняет?
Чтобы начать новый жизненный цикл, он освобождается от излишков энергии, накопленных за всю жизнь. Чтобы, так сказать, начать все с чистого листа.
Так вот помахали Боги жутко энергичным перышком и создали первых альмарцев.
И жили они долго и счастливо?
На самом деле, первое время все действительно было чинно-мирно. Народ был спокойный, дружелюбный. Маги рождались способные, которые обладали множеством умений и возможностей.
Они любили Богов, почитали фениксов, как свое начало.
Но со временем стали появляться те, кто захотел быть могущественнее остальных. Они пробирались в Гавист (куда, к слову, смертным был проход воспрещен), пытались завладеть пером феникса. Ведь благодаря нему маг смог бы перерождаться, а, значит, становится неуязвимым, а может бы открыл в себе еще кучу новых способностей. Но пылающее перо никто взять не мог. Не Боги они ведь?
Уриэлю и Урии это надоело. Они закрыли Обитель Света вместе со всеми фениксами. Вот должно быть обидно было птицам. Жили себе, никого не трогали, а тут создали людишек, заселили их же планету, а самих заперли в какой-то Обители Света.
Так, что-то отвлеклась я.
Но Боги по-простому лоханулись и оставили одно перо, то самое, которое они использовали для создания альмарцев. Видимо они не ожидали такой чрезмерной людской наглости и ушлости. И один злющий маг Моргот похитил у них перо. Как ему это удалось — история умалчивает.
Моргот возомнил, что именно он должен стать новым божеством. Его, конечно, пытались остановить, пролились реки крови. Боги только почему-то перестали отвечать на зов людей. Обиделись, наверное.
Но что-то пошло не так. Скорее всего магия была настолько сильна, что Моргот (так как он являлся человеком) просто не смог справиться или вместить в себя всю энергию, сосредоточенную в пере феникса. Произошел большой бум.
Некогда единый мир разделился на две части — на два материка. Таких одинаковых, но и таких разных одновременно. Они стали зеркальным отображением друг друга. Вот словно взяли планету, сделали копипаст, отзеркалили, а потом слепили их в одну. Зачем? Почему? Да кто его знает.
Народ был в шоке, но постепенно прижился и смирился.
Только теперь маги стали рождаться не такие способные, как раньше. У них проявлялся один вид магии: либо созидания, либо разрушения. И что интересно, произошло и разделение по магическому типу на материках:
Материк Кларо — стали населять светлые маги, маги созидатели. Их деятельность, направлена на обогащение окружающего пространства. Сила созидания должна «создавать», но результат может быть как положительным, так и отрицательным. Можно создать как материю, так и энергию. Наиболее сильные маги способны создавать из ничего, слабые — из существующей материи (изменить ее). Они используют энергию света, окружающего мира, вибрации в нем, двигают энергетические потоки.Материк Оскуро — населен темными магами с магией разрушение. Но это не значит, что они все уничтожают на своем пути. Вовсе нет. Их магию можно назвать стихийной. Сила используется из окружающего пространства: огонь, вода, воздух и земля. Земля — элемент, включающий в себя все твердые минералы, металлы, то, что не является органикой. Огонь — включает в себя повышение и понижение температуры, а также процесс горения. Вода — все жидкости, лёд и пар. Воздух — все газообразные вещества, за исключением растворенных в жидкостях. Так же, как и с магией созидания, у магии разрушения может быть положительный и отрицательный результат. Сильные маги обладают несколькими стихиями, слабые — какой-то одной.
— А вы все, получается, созидатели, раз управляете энергией? — спросила я, окидывая взглядом обоих мужчин.
— Все верно. Энергия есть во всем, что нас окружает. Ее можно взять даже из камня, но больше всего, конечно, энергии света, воды, даже воздуха. — ответил Энвери, терпеливо пытаясь донести до меня суть их магии.
— Но это же тогда, как у стихийников? — все-таки не очень понимая принципиальную разницу, изводила мужчин вопросами.
— Не совсем. Это сложно объяснить словами, как происходит обмен энергией, куда проще почувствовать. Подойди ко мне. — сказал Эн, вставая с дивана. Привычным движением, которое явно делал неоднократно, размял руки и немного отошел к стене, и почему-то с легким напряжением, ожидал меня.
Когда я встала и подошла к нему, то снова утонула в его невозможных глазах, в которых плясали серебряные искорки. Энвери аккуратно развернул меня спиной к себе, наверное, чтобы я так не пялилась на него. Затем, почти касаясь губами уха, прошептал закрыть глаза, и я послушалась.
Эн, осторожно положил руки мне на плечи, немного сжав их. По телу мгновенно пробежала дрожь то ли от волнения, то ли от предвкушения, а может от прикосновения горячих рук ко мне. И неожиданно я почувствовала, словно моя кровь побежала быстрее, как будто ее кто-то подталкивал, а сердце заколотилось, как ненормальное.
Но мне не становилось от это хуже физически, наоборот, я почувствовала прилив сил. Вся накопленная усталость, да и страх, уходили, оставляя после себя один чистый восторг. Мне захотелось петь и танцевать, и, по-моему, я даже начала себе под нос мурлыкать какую-то песенку.
И возникло желание поделиться с Эном этой радостью. Затем я ощутила, как что-то в районе солнечного сплетения собирается одним сгустком, постепенно увеличивается в размерах, а следом взрывается. Жаркая волна распространяется по всему телу, а на кончиках пальцев я снова почувствовала, как что-то растекается мелкими разрядами тока. Эта волна, быстро охватив меня, стремительно направилась к Эну. А до меня словно донеслись отголоски его мыслей и чувств: удивление, восторг, а затем неожиданный страх. «Наверное, показалось», — тут же успокоила я себя.
Я развернулась лицом к Энвери. Он вскинул брови от удивления. Краем глаза я заметила, как Лиан быстро встал с дивана и подошел к нам, также неприлично меня разглядывая.
— Что ты с ней сделал? — взглянул он на Эна, надеясь, что тот сможет внести хоть какую-то ясность.
— Да ничего. Просто поделился своей энергией. Она была сильно уставшая, и я только снял напряжение. — ответил Энвери, слишком пристально разглядывая меня. Я словно чувствовала, как его взгляд прошелся по моим волосам, глазам, губам. Он гладил и ласкал.
— Что со мной случилось? — все также не понимала я. Вроде все хорошо, даже отлично. Я определенно заметила в себе некие изменения, но это заставило лишь почувствовать себе цельнее что ли. Как будто я наконец обрела то, что когда-то потеряла.
Также обратила внимание, что Олег смотрит на меня как-то странно, открыв рот. То ли и испугом, то ли с восторгом. Эмоции слишком быстро сменялись на его лице, и я просто не успевала уловить их.
Оба мужчины переглянулись, словно ведя какой-то мысленный диалог, и повели меня к неприметной двери в углу комнаты. Там оказалась ванная. Энвери, поддерживая меня за плечи, довел до зеркала. А дальше я все поняла сама.
Мои глаза светились совсем, как у них. Только правый был ярко-голубой, а левый ярко-розовый. Волосы стали белее снега, не пепельные, не блондинистые, а чистый свет, настолько яркий и непривычный, что даже резал глаза. И исполнилась моя недавняя мечта — обрести люминесцентные нити. Только мои переливались разными цветами и оттенками: розового, голубого, фиолетового, золотого, зеленого и даже серебряного.
Опочки. Впервые в жизни, я не знала, что сказать.
Я медленно развернулась к Эну и Лиану. Вот и у них сейчас были такие глаза, какие по ощущениям красовались и на моем лице.
— Я заразилась этой вашей магией? — как-то уж слишком тихо спросила я, борясь с желанием шлепнуться в обморок.
— Заразилась, — тяжело вздохнул Эн, смотря на меня с сожалением и некой грустью.
— И не просто нашей, а еще и стихийной. — дополнил Лиан, который почему-то явно был рад произошедшему. Что мне еще больше не понравилось. Я всей своей сущностью чувствовала, что не к добру это. Ой, не к добру!
— И что же мне теперь со всем этим делать? — я обвела свою физиономию рукой, — Я не умею быть магом! Как мне дальше жить? Я домой хочу. А там нет никакой магии. Если я буду ходить, как новогодняя елка, меня точно упекут в психушку, — обреченно сказала я, зажмуривая глаза, до появления черных точек. Только расплакаться сейчас мне не хватало.
Находясь в состоянии прострации и полного офигея, я отодвинула мужчин, вышла из ванной и подошла к сыну, который так и продолжал смотреть на меня зачарованными глазами.
— Малыш, а дай-ка мне, пожалуйста, свое перо.
Олег покопошился в карманах и выудил оттуда золотое перо. Я его аккуратно взяла, погладила и покрутила в руках. Мне было не понятно, как эта штука, сумела нас перетащить сюда. Но я была намерена вернуть нас обратно.
Я резко взмахнула пером, почувствовала, как оно нагрелось, а моя сила потянулась к нему. Боковым зрением заметила, как Эн и Лиан подорвались ко мне. Они даже, по-моему, что-то кричали. Но мне было все равно. Я быстро схватила сына за руку и прокричала, вкладывая всю свою душу: «Верни сейчас же нас домой!».
Пространство вокруг нас загудело. Мне казалось, что я даже видела, как энергетические вихри закручивались вокруг нас воронкой. Олежек смотрел на меня блестящими от слез глазами, а я следила за происходящим. Затем произошел хлопок, сердце упало куда-то в пятки. А дальше мы вывалились непонятно где. По ощущениям прошла целая вечность, и я за это время успела 100 раз пожалеть о своей глупой выходке. Ну не дура ли? Дура! И обжалованию не подлежит…