— Да что ж такое? — простонала я, медленного открывая глаза и снова потирая свою пятую точку. Неужели нет более комфортного способа путешествовать по этому долбаному миру⁈
За пару дней это было третье перемещение. Казалось бы, к этому можно привыкнуть. Но нет, с каждым разом мои ощущения становятся только ярче, а приличных слов остается все меньше. Я пыталась сфокусировать взгляд на окружающей действительности, но фокусироваться он отказывался. Тогда я просто закрыла глаза и поползла наощупь.
Таким нехитрым способом я наткнулась на маленькую тушку. Она зашевелилась, что-то промычала и продолжала лежать дальше. Я ее ощупала: руки/голова/волосы и нос.
— Мам, прекращай, мне щекотно, — хихикая и дергаясь, прошептал Олег.
— Ты цел, — все-таки открыла я свои глаза, к слову, мир вращаться не перестал, а чтобы жизнь малиной не казалось, добавилась еще и дикая тошнота. — Я сейчас!
Резвой козочкой я рванула к ближайшим кустам и оставила там весь свой обед.
— Ты как там? — взволнованно спросил сынок.
— Все в порядке, я сейчас… — собрав остатки своих сил, я вытерла рукавом рот и вышла из кустов, параллельно осматриваясь, куда же в этот раз нас закинуло.
Мы оказались на полянке, окруженной кольцевыми сооружениями, построенными из менгиров разного размера (такой местный Стоунхендж). В центре комплекса расположена конструкция, похожая на алтарь (надеюсь, не жертвенник, следов крови вроде нет) — большущий камень, накрытый таким же камнем-крышкой. Я подошла поближе и увидела непонятные символы, а может это руны. Трогать их побоялась, урок усвоила…
Некоторые менгиры были с небольшими круглыми отверстиями, проходящими насквозь, а какие-то камни и вовсе были арко-подобные, что через их отверстие мог спокойно пройти человек. На мой взгляд менгиры-арки, менгиры-дырки и целые менгиры располагались хаотично, хотя, наверняка, это не так и смысл во всем был.
На самой полянке плотным ковром росла травка и, что интересно, она здесь была смешанного красно-синего цвета. А от алтаря шла сильно протоптанная тропинка, которая вела куда-то вдаль, где темным пятном виднелся дом, в окнах которого горел свет. Я резко развернулась, услышав ржание. Оказалось, что лаккарак переместился вместе с нами. Стоял себе и щипал эту красно-синюю травку, а сын гладил коняшку по лопатке и что-то ему нашептывал.
— Малыш, бери своего коня, и пойдем к тому дому? — я показала рукой направление к дому, — Может нам подскажут, где мы очутились на этот раз.
Сын послушно взял лаккарака под уздцы, и неспешным шагом мы направились к дому.
Начинало смеркаться, а за деревьями солнце заходило за горизонт. Вечер был теплый, хотя тут и там завывал ветер. Где-то ухала сова, а в траве пробежала мышь. «Хоть бы только не змея,» — думала про себя я и, напрягая зрение, всматривалась в траву под ногами.
— Мам, а это твой конь, а не мой. — с умным видом сказал сын.
— Почему это мой? — не поняла я, у нас дома и так исчадие ада живет и только коня нам еще не хватало.
— Потому что я выбрал тебя. Мы связаны. — сказал голос в моей голове, а я чуть не свалилась, запутавшись в собственных ногах. Решила, что мне показалось, и никакие голоса не говорят в моей голове. У меня и без того масса поводов уехать в дурку. Вот пусть они все сами разбираются со своими концами света, а я вернусь домой, и буду лечить там нервы.
— Вот ты стра-анная. — задумчиво протянул голос.
— Странный ты, раз говоришь в моей голове, а не в своей. — лучшая защита — это нападение.
Я подозрительно посмотрела на Олега, тот шел, насвистывая себе под нос какую-то песенку. Конь фыркал и плелся рядом.
— И хватит называть меня конем! Мое имя АрКышш' Брысъ-не Артаксеркс. — гордо ответил голос.
— Какой еще Кыш-Брысь? — уставилась я на чудо с дурацким именем.
Тут конь резко встал на дыбы и с силой ударил копытами о землю, подняв столпы песка и травы. Глаза засияли багровым, грива горела огнем.
— АрКышш' Брысъ-не Артаксеркс! — рявкнул голос в моей голове.
— Поняла, не дура. Но давай хотя бы… эм… Ар? Об твое имя язык сломаешь. — умоляюще посмотрела на Кыш-Брыся. И знаете, я вот совсем не удивилась, что конь говорящий, потому что лимит удивления уже исчерпан, а рейтинг впечатлений давно перевалил все возрастные цензы.
— Ладно. Пусть так. Вот и зачем я выбрал девчонку… Все беды только от вас. Вот не зря еще мой дед говорил, держаться подальше от женщин и не привязываться к ним, а я не слушал. Ой, зря-я. — конь так печально вздыхал и фырчал, что даже не будь его голоса в моей голове, все его сетования были бы понятны. Понятны всем, кроме меня. Поэтому я просто завалила его вопросами:
— А почему ты выбрал меня? И как говоришь со мной? Почему я тебя понимаю? А что ты еще умеешь?
— Эй, полегче, женщина. Не все сразу! — прервал поток моих вопросов Ар. Но ответил на все, что меня так интересовало.
Как оказалось, лаккараки жили еще с тех времен, когда Альма была единой. Они были своего рода фамильярами и даже защитниками при сильном маге. К сожалению, после раскола лаккараков осталось очень мало. Так как они существа обоих миров, им нужна подпитка обоих сил. Поэтому они перестали привязываться к магам, и были то тут, то там.
Ар пояснил, что они — были единственными существами, способными жить и на Кларо, и на Оскуро, ну до появления нас с Олегом, соответственно. А когда он почувствовал, что я — уравнитель, да еще и с большим потенциалом, то счел меня достойной своего коняшества. В общем все логично.
Лаккарак обладает удивительными способностями: пространственным перемещением; умением собирать, накапливать и управлять энергией и стихийные силы; создавать защитное поле; приобретать форму, инстинкты и повадки любого другого животного; становится невидимым; замедлять, ускорять или останавливать время. И это, вероятнее всего, далеко не все его возможности.
Разговаривает со мной он ментально. На вопрос: «может ли он говорить нормально», — нервно фыркнул, упрекнул в моей глупости и замолчал.
А я же продолжала думать о таком привалившем счастье в виде магического существа. Вот надо оно мне? Еще пару дней назад, я бы посмеялась и сказала: «Ну нафиг», а сейчас я, кажется, начинаю понимать, что этот «подарок» вполне может оказаться полезным.
Во-первых, я ничего не знаю о магии, не умею ей управлять, я не смогу защитить себя и Олега с ее помощью, а так как лаккараку сколько-то там тысяч лет, научить меня сумеет.
Во-вторых, он точно знает куда больше, чем выдает, значит, и вернуться нам домой поможет.
В-третьих, судя во всему, он такой же противный, как наша Белка, и будет напоминать мне о доме. А может попросить его стать Белкой? Он же умеет принимать облик разных животных. Только я собралась это ему предложить, как он быстро пресек даже мысль об этом:
— Вообще-то я все слышу! И никакой Белкой я не стану, кем бы она не была! — почему-то обиженно произнес Ар.
— Она бы тебе точно понравилась. — хихикнув, ответила я.
Ну а тем временем над нами сгустились сумерки, зажглись мириады звезд и две луны: одна золотая, другая серебряная. Как я уже успела догадаться — каждая луна принадлежала своему миру.
Вообще, это поистине удивительное зрелище — видеть разом оба мира, с разной магией, разными людьми, природой, но крепко связанные одной бедой. А то место, где мы сейчас оказались, явно было границей двух миров, потому как отчетливо чувствовалось здесь их объединение, взять хотя бы траву или небо над головой, которое смешивалось холодными и теплыми красками, а еще имело очень необычный эффект, словно два разных течения на воде, которые боролись друг с другом, но никто из них так и не мог одержать победу.
Сделав, еще пару сотен шагов, мы застыли перед мрачным домом. Создавалось впечатление, что здесь уже много лет не ступала нога человека: покосившиеся ступени, полуразрушенные балясины и колонны террасы, все покрылось мхом, пылью и паутиной. Какие-то растения, похожие на клематис, красиво оплели почти все стены, а в одну стену дома вросло синее дерево. Кругом непроходимые заросли колючих кустов, трава, высотой с человеческий рост, и явное стремление природы — захватить это одинокое здание. Только пару окон, горящих теплым и гостеприимным светом, выдавали обитаемость этого дома.
Наш лаккарак разумно решил остаться на улице, пока мы с Олегом, аккуратно ступая, поднялись на крыльцо-террасу. Честно говоря, было страшно. Того и гляди под нашими ногами обрушаться доски, съеденные термитами. Мне даже чудилось, что я слышу, как они хрустят и чавкают, уплетая очередной кусок несчастной ступеньки.
Добравшись до двери, я сначала осмотрелась. Все-таки жизнь меня научила больше не хватать ручонками первую попавшуюся вещь. Ничего подозрительного, светящегося, со странными символами и притягивающего я не обнаружила, поэтому потянулась к дверному молотку с мордой неведомой зверушки, и неожиданно со скрипом открылась дверь, выпуская человека во всем черном.
— Ты-ы!!! — прохрипел голос.