— Может пойдем в дом? — спросил Эн, — Уже холодает.
Я велела сыну отвести Ара в конюшню. И сделала себе мысленную пометку все-таки разузнать, чем лаккарак питается, раз не считает себя конем, а то может зря я его в стойло отправила, обидится еще… Лиан вызвался помочь Олегу, поэтому быстро удалился, при этом так загадочно подмигнул то ли мне, то ли Эну, что я даже смутилась. Устало вздохнув, я пошла за Энвери, который уже успел скрыться за дверью.
Внутри дом оказался еще ужаснее, чем снаружи.
— А тут точно можно остановится? Здесь живого места не осталось. — озираясь по сторонам спросила я.
— Точно. Дом хоть и в плачевном состоянии, но безопасен.
Уверенности у меня не было, но я послушно шла дальше. Через пару минут нас догнал Олег и начал расспрашивать об этом доме, почему он такой страшный. Эн терпеливо отвечал на все детские вопросы.
Я же просто делала вид, что слушаю. За эти пару дней на меня столько навалилось, что я чувствовала себя опустошенной и измученной, держась на чистом упрямстве. Если бы не Олег, я бы точно забилась в угол, где рыдала бы и жалела себя, проклиная все, на чем этот свет стоит.
Я не понимаю, как мы, попавшие с другой планеты, не умеющие управлять магией, не знающие даже самого элементарного, сможем спасти детей и Альму в целом. Неужели во всем мире не найдется человека более достойного для такой важной миссии? Вот взять хотя бы Эна: сильный, красивый и добрый. Или Лиана, который вообще правитель целого мира, впрочем, как и Арольд. Почему же они не спасают своих детей? А позволяют им погибать и считают это нормой? Что-то тут не чисто.
За этими думами, я и не заметила, как нас привели в столовую и налили ароматной похлебки. Я ковырялась ложкой в тарелке и смотрела в одну точку, когда меня отвлек жутковатый каркающий голос:
— Не вкусно, девонька?
Я взглянула на адресанта этого голоса. Им оказалась старушка, очень неприятной и даже отталкивающей внешности. Взгляд злой и колючий, нос крючком, волосики жиденькие, какого-то странного мышиного цвета. Одета в объемный балахон, в руке держит жуткую клюку, скрюченную, да еще и с набалдашником в виде то ли змеи, то ли ящера. От нее у меня прошелся мороз по коже. Но я человек вежливый, поэтому несмотря на личную неприязнь, постаралась улыбнуться и говорить доброжелательно.
— Вкусно, спасибо. Просто я не голодна.
— Это твой сынишка? — вцепилась она взглядом в Олега. Словно он не ребенок, а диковинная зверушка.
— Да, мой.
— А он здесь надолго? И сколько ему лет? Он ведь не проходил испытания еще? Я бы запомнила. — практически облизнулась старушка, а меня передернуло и захотелось увезти Олега, как можно дальше от нее.
— А почему вы интересуетесь? — я подозрительно сощурила глаза.
— Да-к давненько у нас детишек не было, вот и интересуюсь. Ему ведь совсем скоро 7? Должен пройти испытания.
— Ничего не должен! И никакие испытания проходить не будет! — не на шутку начинала я злиться.
— Как не должен? Да ты что⁈ Еще как должен! Он же погибнет без этого, — ерепенилась старушка.
— Во время испытания тоже! — не желая больше это обсуждать, я встала из-за стола, со злости опрокинув стул, схватила Олега и повела его на улицу. — Мы здесь не останемся. Спасибо за ужин и прощайте.
По коридору я летела точно фурия, приговаривая, что за дебильный мир нам попался. Олег еле поспевал за мной. Только оказавшись на улице я смогла вздохнуть полной грудью.
— Малыш, мы здесь не останемся. Не нравится мне тут. Давай поищем что-нибудь другое? — сын кивнул, и мы направились за лаккараком. Уже у конюшни нас догнал Эн.
— Постой Лана. Давай поговорим? — умоляюще попросил он.
— О чем говорить, Эн? — я резко развернулась и почувствовала непреодолимое желание вот так взять и высказать ему все, что накипело. Собственно, я и не отказала себе в этом. — Неужели ты не видишь, что у вас тут чертовщина какая-то твориться? Ваши дети гибнут один за другим, а вы считаете это нормой? Почему вы не ищите причину, а слепо доверяетесь этому вашему «испытанию», — изобразила пальцами знак кавычек. — Вы не пытаетесь это изменить!!! Неужели вы настолько не цените жизнь ваших детей⁈ — по щекам у меня потекли слезы, и я начала кулаками бить Энвери в грудь. — Дети — это самое святое, что есть в нашей жизни. И я не намерена оставаться там, где это пустой звук. Я дорожу жизнью своего ребенка и ни за что на свете не позволю ему погибнуть! Умру сама, но он жить будет. — тут меня совсем накрыло, началась истерика.
Я громко плакала и завывала, а Эн прижал меня к себе, поглаживая по голове и шепча слова утешения. Олежек тоже не выдержал и протиснулся между нами. Говорил, как он меня любит, и не собирается умирать и оставлять меня одну.
Когда истерика немного отпустила, и я стала просто всхлипывать, Энвери откуда-то вытащил платок и протянул мне. «Как романтично», — подумала я и совсем неприлично высморкалась в него, с громкими и соответствующими звуками.
— Я потом постираю, — кивнула взглядом на платок.
— Да не надо, — у Эна снова загорелись глаза, и он что-то сделал с платком, что тот снова стал сухой и чистый. Я разинула рот, покрутила платок и поблагодарила.
— Мы можем немного пройтись? — с надеждой спросил Эн.
— Хорошо, — слез уже не осталось, поэтому я согласилась.
Первое время мы шли молча. Я держала Олега за руку, а Эн бросал на меня странные взгляды, то ли ожидая, что я начну первой разговор, то ли собираясь мыслями. Все-таки Энвери не выдержал и заговорил первый:
— Расскажи, куда вы попали после нас с Лианом?
— В Оскуро. — я в двух словах рассказала про лес, стражу, дворец Арольда, и как вместе с лаккараком мы очутились здесь на странном месте с алтарем.
— Еще Эльмас Арольд сказал, что я уравнитель, поэтому являюсь носителем вашей магии и оскурцев. Хотя честно, я ничего такого не чувствую и просто не представляю, что с этим делать. Ну да ладно. Он рассказал, что дети в 7 лет проходят испытания и без этого якобы никак нельзя. А Олег мне вообще заявил, что он должен спасти детей. — очень сумбурно просветила я Эна, тихо ступая по узкой тропинке и смотря себе под ноги.
— Начнем по порядку: Первое, ты действительно уравнитель. И ты единственная в своем роде. Первое время твои силы могут конфликтовать друг с другом, но, когда ты их почувствуешь, доверишься и примешь, это пройдет. Я тебя научу. Второе, у нас действительно все дети должны пройти испытание для получения силы. Иначе они просто умрут.
— Ты только послушай себя, какой бред ты говоришь, — возмутилась я. — Предположим без этого вашего испытания никак, хотя я очень сомневаюсь. Но раз так было всегда и раньше дети выживали и получали силу — хорошо, пусть так. Но, что тогда изменилось? Почему дети стали погибать? Вы думали об этом?
— Они стали рождаться слабее… — тихо ответил Эн, разглядывая мое лицо.
— А с чего вы взяли? — не унималась я ж мать. — Может здесь есть что-то еще? Скажи, когда начали погибать дети? Сколько детей и как часто выживали? И когда последний раз были испытания?
— Дети начали погибать около 4 тысяч лет назад, сначала это было редкостью, примерно 1 ребенок в столетие, а потом стало чаще. Последние 500 лет гибнут почти все дети. Выживает 1 из 50. Последний раз испытания были 5 лет назад.
— То есть за 5 лет у вас не было ни одного ребенка? — ужаснулась я, крепче прижимая к себе Олега.
— Сейчас люди не заводят детей, потому что боятся их потерять. Я здесь потерял сына, а еще 7 братьев и сестер. — грустно сказал Эн, пнув камешек, который валялся на дороге.
— Мне так жаль, Эн. — взяла его за руку и сжала, пытаясь немного поддержать. Не представляю, какого это потерять ребенка.
— Ничего, уже прошло 300 лет. Так что я давно смирился, — сжимая в ответ мою руку, тихо ответил он.
— Так, давай рассуждать логически. Дети погибают с определенной регулярностью. И я вот нисколько не поверю в какую-то там слабость. Их кто-то убивает, или что-то происходит во время ваших испытаний, а может есть еще причина. Но определенно надо разобраться!
— Из детей что-то вытягивает жизнь, — дополнил Олег.
— Что ты имеешь ввиду? — Энвери резко остановился и впился взглядом в ребенка.
— Я видел, как из детей утекает жизнь. Мне приснился сон, но он был очень реален. Я словно сам там был. И вот во время испытания из детей высасывают всю жизнь. Поэтому они погибают.
— Вот, я же говорю, что тут что-то не чисто. Надо найти того, кто забирает жизнь у детей. — заключила я. — Когда будет следующее испытание?
— Через месяц. — печально вздохнул Эн.
— Значит, у нас есть месяц, чтобы во всем разобраться и спасти того малыша! — воинственно проговорила я, а сын кивнул головой.
Мы еще немного погуляли и поговорили про испытания. Энвери рассказал, почему именно здесь на Беорциге они проходят. Так как после раскола на Оскуро и Кларо дети стали получать только одну силу, Беорциге стало единственным местом, где было возможно находиться во время испытания. Потому что иногда случается, что ребенок обретает дар другого мира. Тогда он вынужден покинуть свой, в котором он погиб бы мгновенно, так как сила отторгала бы его. Для таких детей, которые фактически лишались семьи, получив силу, была построена деревня на границе двух миров, недалеко от Беорциге. Чтобы родители могли встречаться с детьми на нейтральной территории. Вот так жутко у них тут все устроено.
— Эн, я бы не хотела оставаться в том доме, может мы пойдем в деревню? — от одного воспоминания о старухе у меня пробегал озноб по коже.
— Ты не злись на ту старушку, просто для нее это является нормой…
— Меня не ее слова задели, а она сама. Что-то в ней меня очень настораживает.
— У тебя сильно развита интуиция, как у уравнителя. Доверься себе. Если она настораживает, значит, надо присмотреться. Я займусь этим. — серьезно проговорил Энвери, вглядываясь в небо. — Сегодня уже поздно идти в деревню, отправимся туда завтра. Ничего не бойся, я буду рядом. — посмотрел на меня Эн, словно что-то искал в моем взгляде.
— Хорошо, пойдем.
Мы вернулись в этот жуткий дом. К счастью, старушка нам больше не встретилась. Эн проводил нас по шатающейся и скрипучей лестнице на второй этаж до двери, выделенной нам, комнаты. Тихо ступая, вошел вовнутрь, явно проверяя, нет ли какой опасности.
Комната оказалась куда лучше, чем все, увиденное мной, на первом этаже. Немного потрепанная мебель и тяжелые красивые, но выцветшие шторы, кое-где облезла краска со стен и потолка, потертый деревянный пол, но в целом вполне прилично. Создавалось скорее ощущение бабушкиного дома, чем руин и разрухи. Даже запах здесь был свежий, а может просто уже успели проветрить комнату.
Энвери прошелся по комнате, заглянул в каждый уголок, и убедившись, что все чисто, направился к двери. А я же думала, что абсолютно не хочу здесь оставаться одна, пусть и с Олегом, но какой из ребенка защитник.
— Эн, — решившись, прошептала я, — а ты можешь остаться с нами? Мне не по себе от этого места. — я даже невольно поежилась.
— Конечно, — в его голосе скользнули нотки удивления, но в тот же миг я почувствовала волну удовлетворения, исходящую от него. — вы тогда ложитесь на кровать, а я посплю на полу.
— Но как же? Там не удобно, да и холодно… — отводя взгляд пролепетала я.
— Ничего, мне не впервой. — улыбнулся он, — Я вырос в походах и неоднократно спал на голой земле. А тут… — Энвери прошел к шкафу, поковырялся в нем и что-то вытащил — есть плед.
Мы быстро устроились. Сын прижался к моему боку и уснул мгновенно, а ко мне, несмотря на одолевшую усталость, сон никак не шел. В голову лезли то одни мысли, то другие. Я посмотрела на лежащего на полу мужчину и с удивлением призналась себе, что мне с ним очень спокойно. Энвери внушал доверие и надежность, а еще в моем сердце явно зарождалось что-то очень светлое и теплое. В ту же секунду я ощутила волну понимания и поддержки.
— Спасибо, Эн, — прошептала я.
— Не за что, Лана, — тихо мне сказали в ответ.
Я еще какое-то время поворочалась, но все-таки уснула. А на утро меня ждал очередной сюрприз.