Первый раз я проснулась от жуткого жара. Грудь сдавило так, словно на нее положили целую тонну. Я задыхалась, а все тело горело. Меня словно окунули несколько раз в кипяток, заставив кожу вздуваться и лопаться, а потом пропустили через мясорубку. Я хрипела и стонала, пытаясь содрать с себя эту кожу, потому что казалось, что именно она причиняет мне столько боли.
Боль, которая острыми и раскаленными иглами стремительно впивалась в мой мозг. В висках стучала кровь, добавляя непередаваемые ощущения раздутой донельзя головы, что того и гляди лопнет, как воздушный шарик. При этом голова еще умудрялась кружится, вызывая дикую тошноту. Язык прилип к небу, а еще по всей видимости, я его все-таки умудрилась прикусить, потому как рот наполнился солоноватым с металлическим привкусом крови.
Несколько раз мне казалось, что я умерла. Но агония начиналась снова и снова.
В какой-то момент вместо крови в меня словно влили кислоту, которая разъедала каждую клеточку, каждый оголенный нерв моего тела. Болело абсолютно все, даже ногти и волосы. Сам воздух, который стремительно врывался в мои сожженные легкие, казался миллионом острых осколков, рвущих меня изнутри.
Я слышала, как вокруг меня кто-то переговаривался, на лоб мне клали мокрое полотенце, к, потрескавшимся и покрытым кровавой коркой, губам подносили стакан с водой. Я то проваливалась в темноту, то выныривала из нее, ожидая, когда я, наконец, умру, а потом забылась крепким сном.
Очнулась наутро я достаточно отдохнувшей. Я попыталась пошевелиться, но меня что-то держало. Открыв глаза, я увидела Энвери, лежащего рядом со мной, да еще и закинув на меня две свои конечности.
— А не обалдел ли ты? — еле слышно спросила я. Мой голос хрипел и скрипел, что я сама от его звуков морщилась.
— Да не ерзай ты. Дай поспать. — прижав меня еще сильнее, прошептал на ухо Эн, отчего по телу пробежал табун мурашек.
— А ничего, что это моя кровать⁈ — прорычала я, пытаясь скинуть с себя его тяжелую руку, но все попытки были тщетны.
— Ну формально это не твоя кровать, свою ты сожгла. Поэтому нет, ничего. — открывая глаза, прошептал Эн. И смотрел на меня таким лукавым взглядом, что я сначала испугалась, потом смутилась. На всякий случай подняла одеяло, и увиденное мне совсем не понравилось, так как я была полностью голая. Сам же он был полураздетый, брюки все в дырах, рубашки нет, со следами чего-то черного на лице и руках.
— Что вчера было? — испуганно промямлила я, заметив, спящего рядом сына, и испугалась еще больше.
— А ты ничего не помнишь? — я помотала головой, лучше сначала все узнать, прежде чем я успею додумать сама. А одеяло я, на всякий случай, подняла повыше.
Энвери понимающе хмыкнул, потянулся, медленно размял шею и сел облокотившись на подушки. Прошло не больше минуты, а я, конечно, уже начала себя накрутить, нервно всматриваясь в его лицо. Эн окинул меня выразительным взглядом и снова спросил:
— Совсем-совсем ничего? — он явно специально тянул время, а я начинала закипать.
— Пожалуйста, пусть это будет не то, о чем я сейчас подумала! — злилась я на самом деле из-за того, что ничего не помню. — Погоди-и-и, — тут до меня стало доходить, — Что значит, я сожгла свою кровать?
— И вот мы, наконец, перешли к главному. Вчера ночью в тебе проснулась магия огня. И я, как добропорядочный гражданин, пытался тебя потушить. — гордо сказал Энвери, все также стреляя в меня глазами, замечая мое жадное любопытство.
Я мысленно застонала и очень даже деятельно закатила глаза.
— Давай вот без этого всего, — для наглядности показала на него пальцем, — объясни нормально, что вчера произошло. — Я также привстала на локтях и сдвинулась к изголовью кровати, сложила руки на груди и была готова внимать и слушать.
И он объяснил. От услышанного моя фантазия ломалась. Я просто не могла поверить в то, что произошло. Я посмотрела на свои руки, на которых не было ни намека на ожоги, на руки Энвери, у которого тоже все чисто. Он проследил за моим взглядом и дополнил:
— Ожогов у тебя нет, потому что огонь — твоя стихия, он часть тебя и не причинит вреда. А у меня они были, но благодаря хорошей регенерации за ночь все прошло.
— И что мне делать, если это повторится? — ужасаясь, спросила я. Это ж я так могу сжечь кого-угодно и даже не заметить этого. Какой кошмар!
— Не повторится. Доржан помог тебе принять силу и забрал излишки выплеснутой магии, — тут мне даже показалось, что я слышала скрип его зубов. Подалась вперед, чтобы получше разглядеть его лицо. — Тебе нужно будет просто научиться управлять новой силой.
— А что за Доржан? Надо будет его поблагодарить, — спросила я, делая мысленную пометку, узнать о нем, как можно больше. Все-таки реакция Эна на этого Доржана очень неоднозначная. Он спас мне жизнь, но Энвери это явно злит.
— Не важно. Успеешь еще. — явно намекая, что разговор закончен, Эн встал с кровати и пошел, видимо, в ванную.
Ну а я завернулась в покрывало, которое валялось рядом с кроватью на стуле, и последовала его примеру, встав с належанного места. Одежды при мне не оказалось, поэтому я прошла к шкафу, притулившемуся в углу, и надеялась найти что-нибудь там. А заодно решила, что надо запастись одеждой. Если я так каждый раз буду все на себе сжигать, то придется мне все время ходить голышом. Не дело это. К счастью, в шкафу я откопала чье-то платье. Простоватое, явно не по размеру и моего нелюбимого серого цвета, но в данной ситуации воротить носом не приходится.
Как только Энвери вышел из ванной, я схватила платье и метнулась в царство умывальников и мочалок. Вымылась до скрипа. Оказалось, что на моем лице и волосах была сажа, а сама я явно пропахла гарью, поэтому промывала волосы раз пять, а тело натерла губкой до красноты. Платье было маловато, так что обтягивало, как вторая кожа. Но что приятно, движения оно не сковывало. Взглянув на себя в зеркало, осталась довольна результатом. Поправила чуть влажные волосы (пришлось активно их сушить полотенцем за неимением фена) и вышла в спальню.
Там, о чем-то болтая, меня уже ждали собранные и одетые Энвери и Олег. Заметив меня, они прервали беседу. Эн уставился, Олег обрадовался.
— Может быть ты переоденешься? — спросил Эн, растягивая ворот рубашки, при этом окидывая меня таким взглядом, что не оставалось никаких сомнений, о чем он думал в эту минуту.
— Больше не во что. В шкафу было только это платье. — смущаясь и краснея, развела я руками.
Эн недовольно выпустил воздух сквозь стиснутые зубы, встал с кровати, взяв моего сына за руку, и направился вон из комнаты, напоследок кинув: «Идем».
Как оказалось, теперь наша комната была на третьем этаже, поэтому, спустившись этажом ниже, мне захотелось посмотреть, что я там такого учудила.
В коридоре стоял стойкий запах гари, дыма уже не было, но тут и там были следы пепла. Дойдя до двери, валявшейся почему-то на полу, я ужаснулась от открывшейся картины: от кровати осталась груда досок, кучей сваленных в центре комнаты; стены и потолок полностью покрылись копотью; от некогда красивых штор остались одни воспоминания; пол покрывали пепел, еще не до конца истлевшие угли, остатки стульев и прикроватной тумбочки. Шкаф — это, пожалуй, единственное, что хоть как-то уцелело, хотя языки пламени его тоже знатно полизали.
Глядя на это, мне стало дурно. Я чувствовала себя ходячей бомбой, которая в любой момент может рвануть. Одно дело слышать рассказ, а совсем другое — вот так вот увидеть своими глаза последствия неконтролируемой силы, поселившейся во мне.
— Ты не виновата, — заставив меня вздрогнуть, сказал Энвери. — Ты научишься ей управлять, и такого больше не повториться.
Честно, мне нечего было сказать. Зажмурив глаза от непрошенных слез, я только смогла кивнуть и тихо выйти из этой комнаты. Сейчас, пожалуй, я окончательно смогла признать, что все это не шутка. И больше нельзя спускать все на самотек и ждать, что оно само собой разрешиться. Я должна взять все в свои руки, иначе в следующий раз я могу кого-нибудь убить.
В полном молчании мы спустились на кухню, где, гремя сковородками, готовила (я посмотрела в окно), видимо, уже обед старушка. Надо признать, что сегодня она выглядела более добродушно: улыбнулась во все свои удивительно белые зубы (мне даже захотелось залезть к ней в рот и посмотреть, как это ей удалось так их сохранить), глаза уже не пугали холодом. На ней было почти такое же платье, как на мне, только большего размера, а вот клюка стояла рядом, облокотившись на спинку стула. Она предложила нам пройти в столовую, сказав, что буквально через пять минут она подаст обед.
За дубовым столом, в ожидание обеда уже сидели знакомые и не очень мужчины. Я окинула всех собравшихся. Тут был Лукиллиан и молодой мужчина, очень похожий на него. Такой же светлый цвет волос, разрез глаз, хотя цвет их более зеленый, и очень симметричное лицо. Заметив мое внимание, Лукиллиан представил мужчину, как своего сына Акиро. Он присматривал за Олегом, пока я принимала свою силу. Затем меня познакомили с Ареллом, Анваром и Джатау — самыми сильными воинами на Кларо; советником и доверенным лицом правителя — Бхасхаром; самыми сильными магами-созидателями и по совместительству преподавателями Брайтонской Школы Магии — масом Вало и масом Каллаханом.
На обед нам принесли овощной суп и вкусные лепешки с зеленью. Пока я за обе щеки его уплетала, меня наконец просветили, что означает мас.
Когда-то, еще до разлома, в мире был один правитель. Он практически приравнивался к Богу. Звали его Готам, что означает — тот, кто рассеивает тьму своим сиянием. Так как тогда люди рождались благословленные частичкой божественной силы, то могущество людей определялось количеством этой самой божественной силы. Ну в ком ее больше, тот и круче.
Так вот Готам был наделен больше остальных, поэтому его и стали величать Эль мас, что означает «наиболее», а тех, у кого поменьше, но все равно достаточно много — Мас, что означает «более». Потом это выражение укоренилось и сейчас Эльмасом называют правителя Кларо и правителя Оскуро, а Масы — своего рода президенты и губернаторы, которые возглавляют грефы (страны) и рамасы (области).
Титул Эльмаса передается, как у наших королей — в роду, от отца к старшему сыну. А вот титул маса получается — его избирают жители путем выборов и голосования, а также состязания, так как тут еще влияет магическая сила кандидата. Выборы проводят раз в 30 лет. Могут выбрать нового или же утвердить нынешнего маса.
Но в исключительных случаях титул маса достается сильным магам, которые стали профессионалами высшего уровня. Например, как мас Вало и мас Каллахан. По-другому их можно назвать архимагами.
А что касается женщин, то принято обращение Элла. Раньше так называли любимых женщин Эльмасов и Масов, но теперь это своего рода уважительное обращение, заменяющее Мадам, Мисс или Леди.
Когда я спросила, неужели у правителя целого мира нет более важных дел, чем возиться с нами? Лиан объяснил, что от этого дела напрямую зависит благополучие его мира. Поэтому ничего более важного быть не может. А за порядком и делами есть кому присмотреть.