Первый этаж компании «Цитология» находился в ничем не примечательном здании на главном шоссе — раньше там обитала страховая компания. Хотя Сабрина проезжала мимо него много раз с тех пор, как несколько недель назад там обосновалась новая фирма, ее название было достаточно невыразительным и ей не приходило в голову задумываться, что там находится.
До настоящего момента.
Сабрина, Гэбби, Джастин, Зи и Эндрю шли от маленькой четырехместной парковки к главному входу, попутно стараясь заглянуть внутрь здания сквозь закрытые жалюзи.
— Вы уверены, что это здесь? — спросила Сабрина.
— Она прислала именно этот адрес, — подтвердил Эндрю, заглянув в свой телефон. Патриция прислала всей группе загадочное письмо сегодня рано утром. В нем она писала, что ей кажется, будто они все хотят получить некоторые ответы, и поэтому она предлагает встретиться в определенное время после школы.
С этого момента Сабрину обуревали самые разные переживания. Последний раз она испытывала не приглушенные лекарствами эмоции очень, очень давно.
Сначала было потрясение, которое пробрало ее до самого нутра. Патриция и Нэш действительно были связаны с тем, что с ними случилось. Хотя они определенно имели к этому отношение, ей по-прежнему казалось удивительным, что они сами это подтвердили, пусть даже неясно и туманно.
Потом потрясение сменилось гневом. Какое право Патриция и Нэш имели так просто поставить над ними этот эксперимент… или что там они проделали? Сколько раз они нарушили этический кодекс психотерапевтов? Не может быть, чтобы это им разрешили.
Отдельный запас гнева она припасла для Нэша: его обман ранил ее еще острее. Как она могла подумать, что между ними что-то возникло?
Но самой сильной эмоцией, охватившей ее, когда они подошли к дверям «Цитологии», была жажда ответов, невыносимое желание понять, что происходит. Что именно Патриция и Нэш сделали с ними? Теория о «воде с галлюциногенами» была единственной версией, которую Сабрина могла предложить. Но почему? И как это помогло ей одним махом слезть со всех таблеток и чувствовать себя прекрасно? Даже более чем. Именно так, как она уже не один год мечтала себя чувствовать.
Джастин несколько раз надавил на красную кнопку рядом с дверью. Секунду спустя в интеркоме сквозь треск помех послышался голос Патриции:
— Входите.
Дверь с жужжанием открылась.
— Идем, — сказал Джастин, отодвинул Сабрину в сторону и протиснулся в дверь впереди нее.
Сабрина вошла следом за ним в полутемный пустой холл, обставленный унылой мебелью, видимо, оставшейся от страховой компании.
Но позади, за последней отгороженной секцией, находилась запертая дверь, которая выглядела здесь совершенно неуместной, а рядом с ней виднелась панель для ввода пароля. Установили ли замок, чтобы не дать другим войти… или чтобы не выпустить этих пятерых?
Прежде чем Сабрина успела замедлить шаг, дверь распахнулась и они увидели большую комнату с блестящим кленовым столом в центре. Вокруг него стояло больше десятка мягких кресел представительного вида, обращенных к двухметровому экрану, спущенному с потолка.
Что это за место? Оно не походило ни на один известный ей кабинет психотерапевта.
По обе стороны комнаты располагались стеклянные автоматические двери, которые вели в соседние кабинеты — каждый из них напичкан самой навороченной компьютерной техникой, какую только можно купить. Когда они вошли, Нэш сидел в одном из кабинетов и ни на секунду не отвлекся от компьютера, а из другого кабинета вышла Патриция, разглаживая свой помятый серый костюм.
— Приветствую вас снова, — поздоровалась она. Ее глаза ярко сверкали. — Уверена, у вас полно вопросов.
— Что вы с нами сделали? — спросила Сабрина, не в силах сдержаться.
— И кто вы вообще, к черту, такие? — влез в разговор Джастин. — Доктор Перл о вас даже не слышала!
Патриция обезоруживающе подняла руки.
— Я понимаю ваше смущение. Мы поэтому сюда вас и позвали. У нас есть объяснение для всего этого. Все прояснится.
Она жестом пригласила всех сесть вокруг стола. Нэш тем временем вышел из кабинета и присоединился к ним. Он сел рядом с Патрицией во главе стола, и Сабрина постаралась не обращать внимания на то, как у нее нервно сжался живот, когда она посмотрела на него.
— Давайте сразу к делу, — сказала Патриция, положив руки на стол, как только все пятеро уселись. — В данный момент вы испытываете то, что можно назвать проявлением экстрасенсорных способностей, верно?
Сабрина нерешительно кивнула, по-прежнему неуверенная, как много стоит раскрывать Патриции и Нэшу.
— Экстрасенсорных? Как все эти идиотские предсказатели? У меня-то кое-что другое, — насмешливо сказал Джастин.
— Это просто научный термин, — сказала Патриция. — Мы увидим, насколько он точен. Почему бы нам не обсудить, что испытывает каждый из вас? Тогда мы объясним вам больше. — Она приняла короткий момент тишины за согласие. — Гэбби!
Девушка смущенно покраснела, но Патриция ободрила ее кивком.
— О, ну… Я могу видеть то, что случалось в прошлом.
— Ретрокогниция, — ответила Патриция, как будто в словах Гэбби не было ничего необычного.
— Но это происходит только когда я дотрагиваюсь до какого-то предмета, — добавила Гэбби. — Я касаюсь объекта, и у меня возникает видение о нем и о том, что происходит вокруг него.
— Ретрокогниция работает так, будто ты подключаешься к энергии этого предмета, — объяснила Патриция, стремительно записывая что-то в лежащем перед ней блокноте «молескин».
— А как насчет тебя, Эндрю?
— Как будто мое сознание выпустили на свободу, — сказал Эндрю, примостившись на краю кресла. — Все, что связано с логикой, числами, последовательностями. Это сейчас ясно для меня как день.
— Интересно… — сказала Патриция, с улыбкой что-то записала и нетерпеливо повернулась к Зи.
— Зельда… то есть, извини, Зи.
— Я слышала мысли людей, — отозвалась Зи. — Но я не всегда понимаю, чьи они.
— Яснослышание, — согласилась Патриция, дав название этому явлению. — Джастин, что насчет тебя?
Он откинулся назад в своем кресле так далеко, что Сабрина подумала, что он вот-вот перевернется.
— Я уставился на одного кретина, которого мамочка притащила домой, и тут он пролетел через всю комнату. — Он криво улыбнулся. — К несчастью, с ним все в порядке.
— Как ты себя чувствовал прямо перед тем, как это случилось? — спросила Патриция.
— Был очень зол, как будто хотел швырнуть его через всю комнату.
— Психокинез, — откликнулась Патриция, рассматривая Джастина, словно изучая его в микроскоп.
— Психо… что? — переспросил Джастин. В его голосе уже послышалась готовность защищаться, челюсти напряглись, и Сабрина подумала, не начнут ли в скором времени предметы летать по этому конференц-залу.
— Психокинез. Способность управлять материей силой мысли. С того времени это больше не повторялось?
Джастин покачал головой.
— Правда, я попробовал пару раз сегодня утром, с книгой. Просто чтобы проверить, смогу ли я передвинуть ее на другой край стола. Ни-че-го.
— Психокинез требует больше ментальной силы, чем почти любая другая экстрасенсорная способность, так что вызвать его сложнее, — объяснила Патриция, не поднимая взгляда и продолжая делать записи в блокноте.
Настала очередь Сабрины. Нэш посмотрел на нее, подняв бровь.
— Как насчет тебя, Сабрина?
— Я видела моего брата, — ответила она, глядя ему прямо в глаза. — Моего умершего брата.
Она специально не отводила взгляда, требуя от него объяснений, потому что от ее внимания не ускользнуло, что пока они не получили ни одного.
— Других ты пока не видела? — спросил он.
— Других? В смысле, других призраков? — Это что, теперь и другие призраки будут являться ей как из-под земли? Эта мысль раньше не приходила Сабрине в голову. — Я имею в виду, призраки правда существуют?
— Ты уже видела одного, разве нет? — ответил Нэш, ничего толком не прояснив.
— Ага, — возмущенно откликнулась она. — Но он реален? Как все это вообще возможно? Почему это происходит? Я думала, мы пришли сюда за ответами.
Нэш посмотрел на Патрицию, и она прочистила горло.
— Вы правы. Очевидно, как вы сами можете заметить, эта программа отличается от того, что мы рассказали вам изначально, — сказала Патриция. Джастин хмыкнул, услышав эту оговорку. — Начнем с того, что мы не психологи.
Остальные раскрыли рты от удивления, но Сабрина не удивилась. Они уже соврали о многом, так почему бы и не об этом? Может, Нэш, в конце концов, не так уж и недоступен. Она постаралась запрятать эту возмутительную мысль поглубже, напомнив себе, что он лжец и что Зи может подслушать, о чем она думает.
— Тогда, если вы не мозгоправы, что все это значит? — спросила Зи. Сабрина наклонилась вперед. Это был хороший вопрос. Кто они? Врачи? Исследователи?
Нэш окинул взглядом их всех.
— Мы работаем на ФБР.
Такого ответа Сабрина услышать вовсе не ожидала, и на этот раз она потрясенно онемела, как и остальные.
— Что вы имеете в виду? — наконец выпалила Зи.
— Мы работаем на секретный отдел ФБР, связанный с национальной безопасностью, — пояснил Нэш. — Раньше мы базировались рядом с региональным управлением Бюро в Альбукерке, но нас перебросили в Седар-Спрингс несколько недель назад для выполнения этого задания.
Сабрина снова напомнила себе о том вечере в «Соник». Должно быть, тогда он только приехал в город. Нэш — агент ФБР. Абсолютно недоступен.
— Раньше, когда вы находились в том кабинете вместе с нами, вы все употребили химическое соединение, которое вызвало произошедшие изменения. Оно было в воде, — объяснила Патриция.
— Я знал, что вы так и сделали.
— Вы действительно накачали нас… — резко прокомментировала Сабрина. Неважно, что она провела не один год, поглощая таблетки по своей собственной воле, но это ей дали без ее согласия. — Как это вообще может быть законным?
— Если мы говорим о ФБР, они не беспокоятся насчет законности, — со знанием дела сказала Зи. — У них там есть целый департамент, который занят тем, что затыкает рты людям, которые видели НЛО.
— Пожалуйста, давайте все проясним, пока никто не впал в панику, — продолжила Патриция. — Часть нашего отделения в ФБР занимается разработкой новых лекарств. Но не только лекарств. Задача моего отделения — разрабатывать вещества для определенных целей. Вещества, которые помогут Бюро раскрывать преступления и еще лучше вершить справедливость здесь и за границей. Я изучала нейронауки и биохимию. Вещество, которое вы приняли, — это особый проект, мой собственный. Сыворотка, освобождающая сознание. Это дает вам доступ к экстрасенсорным способностям, которые в обычном состоянии могут быть для вас недостижимы. У меня и моего предыдущего партнера ушло много лет, чтобы изобрести ее, синтезировать и довести до совершенства.
— Так почему вы дали нам что-то вроде суперсильного золофта[8]? — спросила Зи.
На лице Патриции появилось выражение легкой досады, хотя она и улыбнулась.
— Наша цель состояла не в этом, хотя у средства есть полезный побочный эффект — оно нейтрализует эмоциональные реакции в височных долях мозга. Вот поэтому вы все могли заметить, что некоторые ваши прежние проблемы в определенной степени уменьшились, верно?
Сабрина окинула взглядом остальных и увидела, как они кивнули. Взаимовыгодный обмен? Патриция и Нэш накачали их зельем против их воли, но ради благой цели? Отчасти она до сих пор не могла принять, что не все последствия оказались плохими. Она забыла, как это освежающе — чувствовать ясность мыслей, наслаждаться полностью работоспособным сознанием. И хотя видеть Энтони было странно и жутковато, возможность увидеть его снова, а может, даже поговорить с ним интриговала девушку.
Тем не менее все это проделали с ребятами против их воли, и они не могли в полной мере оценить последствия. Нэш уже намекнул, что Сабрине могут явиться и другие призраки, а она начала подозревать, что не все духи такие дружелюбные, как Энтони.
Девушка заговорила, пытаясь собрать все воедино.
— Я не понимаю… Вы исправили наши старые проблемы ценой замены их новыми странными проблемами?
— Я не думаю, что это «проблемы», — подал голос Эндрю со своего кресла по соседству с ней. — Не для меня. Я больше не чувствую себя постоянно больным, и к тому же я — гений. Это намного лучше.
Патриция посмотрела на него, и ее глаза сверкнули.
— Я надеялась, что кто-то из вас воспримет все именно так. Но и мы не рассматриваем происходящее с вами как некий набор проблем. Мы рассматриваем это как набор ресурсов. Это не наказание. Некоторые люди отдали бы все за способности такого рода.
Сабрина сомневалась, что люди выстроились бы в долгую очередь за право обменять свою собственную свободную волю на возможность видеть призраков. Хотя Эндрю с энтузиазмом кивал, соглашаясь с Патрицией, остальные, похоже, разделяли сомнения Сабрины.
— Может, другие люди и хотели бы таких способностей, — дипломатично сказала Гэбби. — Но откуда вы знаете, хотим ли этого мы?
Джастин тут же кивнул.
— Верно. Вы подписали нас на это против нашей воли.
— И вы все еще не сказали нам, почему, — добавила Сабрина. — Если вы сделали это с нами не для того, чтобы исправить наши проблемы, то для чего?
— Справедливый вопрос, — неохотно согласилась Патриция. — Мы дали вам сыворотку не просто чтобы устранить некоторые из ваших проблем. Мы просим кое-что взамен. Вас всех выбрали по определенной причине. И этот город тоже выбрали по определенной причине.
Джастин удивленно усмехнулся.
— С какой стати кто-то выберет этот город для чего бы то ни было?
— Все вы в курсе, что несколько недель назад в округе произошло убийство на краю леса Арапахо. Убита женщина по имени Лили Карпентер. И убийца по-прежнему на воле.
— Наверное, давно смылся, — ответил Джастин. — Я слышал, что это какой-то нездешний бродяга, которому нужны были бабки, вот он ее и пристукнул.
— Это полицейские хотят заставить вас думать так, потому что не могут признать, что на свободе бродит серийный убийца.
— Я слышал, что это как-то связано с тем типом, который хотел превратить ее дом в торговый центр, — сказал Эндрю и секунду спустя покраснел, слишком поздно осознав, что этот тип — отец Зи.
— Ни одна теория не подтверждена уликами, — сказала Патриция. — Большинству людей известны не все факты. На самом деле Лили Карпентер — бывший агент ФБР.
Сабрина удивленно подняла взгляд. Тихая женщина, которая продавала свечки ручной работы, была агентом ФБР? Сабрина считала, что она вроде тех хиппи — любителей природы. Раздумывай она хоть миллион лет, ей бы и в голову не пришло, что Лили работала на ФБР. Но опять же, как много вообще можно сказать о человеке, глядя со стороны?
— Но почему они не сообщают, что она была из ФБР?.. — начал Эндрю, но Нэш тут же прервал его.
— Не все следует выносить на публику.
— Лили была не просто рядовым агентом ФБР, — добавила Патриция. — Прежде чем она ушла из Бюро несколько лет назад, она работала вместе со мной. Именно с ней мы создали эту сыворотку.
— Сыворотку, которую вы недавно дали нам? — уточнила Сабрина. Она пришла в состояние полной растерянности.
— Да, — ответила Патриция. — В ту ночь, когда ее убили, из ее сейфа похитили запас сыворотки.
Эндрю внезапно насторожился:
— Как вы смогли дать нам эту сыворотку, если ее уже украли?
Впечатленная, Сабрина посмотрела на него с благодарностью за то, что его новообретенные логические способности теперь на ее стороне.
— Мы храним сыворотку в нескольких местах. Поскольку Лили была одним из ученых-химиков, которые изначально участвовали в проекте, у нее хранился немалый запас в собственном запертом сейфе. Остальное хранилось у меня. В ночь убийства сыворотку, хранившуюся у Лили, выкрали из ее сейфа.
— И именно поэтому и убили? — спросил Эндрю. — Чтобы украсть сыворотку?
Патриция мрачно кивнула, и Сабрина наконец поняла, что та имела в виду раньше, когда сказала, что есть люди, которые отдали бы что угодно за эти способности. Для кого-то другого эта сыворотка, которую Сабрина недавно приняла, имела такую ценность, что ради нее стоило убить. Но она понятия не имела, почему.
— Преступник использовал код, известный только Лили, чтобы открыть сейф, установленный у нее дома. Хотя она погибла от огнестрельного ранения, ее тело, вдобавок, было покрыто свежими ожогами третьей степени — еще одна деталь, которая не попала в отчеты. Мы считаем, что эти ожоги — следы пыток. Так преступнику удалось выяснить, где она прячет сыворотку, и добыть код от сейфа.
— Кто бы ни убил Лили Карпентер, теперь у него есть сыворотка, — вставил Нэш. — Этого человека нужно найти немедленно, потому что если это соединение попадет не в те руки, последствия могут быть катастрофическими.
У Сабрины все внутри сжалось.
— Я думала, вы сказали, что с этим веществом нет никаких проблем. «Доведено до совершенства». А теперь речь о катастрофе?
— Это вещество приносит пользу, если его использовать правильно, — ответила Патриция. — Но если оно в руках человека, который понятия не имеет, как его принимать… это другая история.
— Или человека, который планирует использовать сыворотку в дурных целях, — добавил Нэш. — Человека, который хочет использовать ее, чтобы причинить вред другим. Чтобы совершать преступления. Чтобы захватить власть. Если мы не узнаем, у кого она, этот человек сможет дать ее кому-то. Или, что еще хуже, воспроизвести ее и широко распространить.
Глаза Эндрю расширились.
— Или они смогут продать ее нашим врагам. Создать армию террористов с усиленными способностями, которые будут всегда на шаг впереди нас.
— Именно. Вы представить не можете, сколько другие государства заплатили бы за подобное оружие, разработанное ФБР, — продолжил Нэш. — Представьте группу террористов, обладающих способностями Джастина. Они смогут сбить самолет, просто посмотрев на него.
Такая перспектива выглядела ужасающей, и Сабрина осознала, что это лишь один из множества подобных вариантов.
— Вот почему чрезвычайно важно выяснить, кто расправился с Лили, чтобы мы могли вернуть сыворотку обратно в руки ФБР, — сказала Патриция. — В настоящий момент мы в тупике. У нас нет никаких заслуживающих упоминания улик. — Она наклонилась вперед и пристально посмотрела на всех пятерых. — Вот почему мы решили обратиться к нетрадиционным средствам.
Сабрина увидела проблеск озарения в глазах Эндрю.
— Вы хотите, чтобы мы помогли вам раскрыть дело, — заключил Эндрю, — вооружившись нашими новыми способностями. Используете сыворотку, чтобы найти сыворотку.
Сабрина подумала было, что он тронулся умом, но тут же увидела, что Патриция и Нэш одновременно кивнули.
— Он прав? — спросила Зи, потрясенная так же сильно, как и Сабрина.
— Да, — сказала Патриция. Несколько секунд она молчала, давая остальным проникнуться этой идеей, а когда снова заговорила, ее голос звучал тише и печальнее.
— Мы понимаем, что это неординарное решение. ФБР время от времени нанимает экстрасенсов для работы в расследованиях, но мы никогда раньше не действовали таким образом. Возможно, ничего не получится и нам придется смириться с этим. Но ФБР решило, что ставки в данном случае достаточно высоки. Вот насколько это важно. Мы должны выяснить, кто убил Лили Карпентер, и вернуть сыворотку.
Вопросы взорвались в голове Сабрины словно фейерверк.
— Почему вы все просто не приняли сыворотку сами? Разве не разумнее отправить на это дело опытного агента ФБР, а не кучку подростков?
— Поверь мне, мы пытались, — ответила Патриция. — У взрослых вещество не вызывает явно выраженных результатов. В юном возрасте мозг еще формируется, рост синапсов происходит быстрее, чем у зрелых людей, и благодаря этому эффект лекарства закрепляется. Кажется, существует «магическое окно», когда вещество действует наиболее эффективно.
Гэбби нервно вертела в руках прядь волос.
— Вы сказали, что это секретно. Так что, наши родители ничего об этом не знают?
— Им нельзя ничего знать, — сказала Патриция. — Эти письма об участии в программе групповой терапии, которые мы разослали и на которые они не ответили, — предел того, что мы могли им сообщить.
— И я уверена, что они даже не смогут отследить, кто их отправил, — отметила Зи.
— Верно. Потому что они не должны знать, — ответил Нэш. — Вы пятеро не должны рассказывать им об этом. На самом деле вы вообще никому не должны рассказывать. Ни друзьям, ни братьям и сестрам, ни учителям, никому. Все, что мы рассказали вам сегодня, — секретная информация, и она должна оставаться таковой.
Сабрина не могла вспомнить, когда в последний раз ей доверяли хоть что-нибудь.
— А что если мы расскажем? — с вызовом спросил Джастин.
Зи вздохнула.
— Можно подумать, кто-то тебе поверит. Если ты расскажешь кому-то, что можешь швырнуть человека на другой конец комнаты силой мысли, они просто решат, что ты начал принимать стероиды.
Джастин сердито взглянул на Зи.
— Как будто тебе самой кто-то поверит. Они просто решат, что у тебя шиза.
— Да разве кому-то из нас могут поверить, — сказала Гэбби, и ее приглушенный голос тут же привлек общее внимание. — Они именно поэтому нас и выбрали. То письмо, которое они разослали, — вот как они отобрали нас. Чьим родителям, чьей семье будет сильнее всего наплевать? Кого считают самыми безнадежными? Даже если мы расскажем нашим родителям, вряд ли они прислушаются. Они и так уже считают нас сумасшедшими. Мы пошли к доктору Перл, чтобы узнать насчет этой встречи, и она решила, что мы сами все это подстроили.
— Она права, — заключила Сабрина, подумав о своих собственных родителях. Как ни посмотри на эту ситуацию, все пятеро оказались в ловушке, но почему-то эта мысль уже не злила ее так сильно, как раньше.
Прежде чем заговорить снова, Патриция медленно окинула группу взглядом.
— То, что я сказала вам тогда, в кабинете, было правдой. Возможно, другие считают вас безнадежными, пропащими, но мы верим в вас. Иначе мы не сделали бы того, что сделали. Мы не пошли бы на такой огромный риск. Вы устали от того, что люди недооценивают вас или пренебрегают вами. Мы хотим принимать вас всерьез. Вот ваш шанс — мы поднесли его вам на блюдце.
Сабрина колебалась. Несомненно, их использовали. Но на них не просто поставили бесконтрольный эксперимент. Ими воспользовались для чего-то важного.
— Не сочтите за грубость, но чего ради мы должны вам помогать, а? — возразил Джастин. — Вы дали нам свое лекарство. Мы на это не подписывались.
— Какая разница? — сказал Эндрю. — Серьезно, что такого уж замечательного было в нашей жизни до этого? Честно говоря, что мы все теряем?
Ничего. В жизни Сабрины не было ничего замечательного, что она боялась бы потерять. Они впятером много общались друг с другом несколько дней, и для нее это было самое близкое общение за последние годы.
— Вряд ли то, от чего мы откажемся, будет лучше того, что мы получим в итоге. Я вижу тут только плюсы, — сказал Эндрю.
Джастин резко и шумно вздохнул.
— За себя говори, неудачник. У меня и до этого была нормальная жизнь. — Он посмотрел своими темными глазами на Патрицию и Нэша. — Возможно, я никого не заставлю поверить мне, но это не значит, что я обязан вам помогать.
— Если вы не хотите помочь, у нас есть простое решение, — спокойно предложила Патриция. — От этого вещества есть противоядие. Я могу ввести вам антитела, которые нейтрализуют действие вещества. Мы хотели дать вам почувствовать его эффект на собственном опыте, чтобы вы могли принять информированное решение. Но если вы не захотите помочь с этим расследованием, мы в любой момент сможем обратить все изменения, случившиеся с вами.
— И противоядие вернет все к тому, как было? — спросил Джастин, и его голос стал менее напряженным, как будто теперь, когда он знал, что его новообретенная способность может исчезнуть, он заново решал, сердится ли он.
— Да, вы вернетесь точно к такому же состоянию, в каком находились, — подтвердила Патриция и подчеркнула: — В точности.
— Проблемы и вот это все… — уточнила Сабрина, и Патриция кивнула.
Вот оно. Теперь у Сабрины был выбор, который раньше отсутствовал. Возможности были полностью противоположными. Она могла вернуться к прежнему состоянию и стать наркоманкой, которую все списали со счетов, девушкой, которой даже двух слов связать не доверят. Но она может и остаться вот этой новой версией себя, девушкой, которой доверили тайну. Конечно, они именно потому и выбрали ее, что все остальные вокруг считали ее пропащей. Но она все еще может использовать этот шанс, чтобы доказать, что все остальные — ошибались. Сделать что-то по-настоящему важное. Искупить все те годы, что она потратила впустую.
— А что случится с антидотом, если все это действительно сработает и мы найдем сыворотку? — спросила Зи. — Вы силой заставите нас принять его?
— Нет, — ответила Патриция. Сабрина почувствовала облегчение, когда услышала подтверждение собственным мыслям насчет антидота. — Принимать его или нет — выбор всегда останется за вами.
Сабрина осторожно наклонилась вперед.
— Так не могли бы вы рассказать нам, как это все вообще должно сработать? Как мы можем помочь вам раскрыть дело и найти остаток сыворотки? — спросила Сабрина и тут же добавила: — Я еще не даю полного согласия. Я просто любопытствую.
Патриция посмотрела на них, подняв бровь:
— Пожалуй, будет легче показать вам, как это должно сработать.
Патриция не сказала, куда именно они в итоге направлялись, но Зи все равно делала шаг за шагом в своих армейских ботинках, идя вместе с остальными к стоявшему на парковке фургону Нэша. Может, ее толкало вперед болезненное любопытство. А может, в ней говорило желание оказаться в центре самой масштабной истории в Седар-Спрингс. Полгорода было уверено, что серийный убийца отсиживается в лесу, поджидая следующую жертву. Если бы они только знали, насколько все на самом деле сложнее.
И намного, намного хуже.
Как победить вражескую армию, если солдаты могут отшвыривать людей силой мысли? Или если они могут разгадать стратегию противника с помощью одного ви́дения?
— Ты уверена? — прошептала Гэбби, нагнав Зи. — Не думаешь, что это опасно — ввязываться в расследование убийства?
Мысль об опасности еще не приходила Зи в голову. По крайней мере, не с такой точки зрения.
— Возможно. Но если у какого-то психа в руках сыворотка, мы все равно в опасности, даже если не станем в это влезать.
— Не знаю… — сказала Гэбби, обеспокоенно наморщив лоб. — Может, мне стоит попросить антидот.
— Почему бы тебе не пойти с нами? А потом уже решишь, чего хочешь, — предложила Зи. — Я именно так и собираюсь сделать.
Гэбби выдохнула с облегчением оттого, что пока не нужно принимать решения.
— Ладно. Это хорошая идея.
Зи забралась в фургон следом за ней, и Нэш выехал с парковки. Девушка провела рукой по мягкому ежику своих волос, тоже размышляя об антидоте. Хочет ли она снова почувствовать себя… пустой? Не сказать, чтобы последние два дня она размышляла в основном о радуге и единорогах, но ее новый мир выглядел так, будто кто-то прибавил яркости на мониторе. Разве время от времени слышать чужие мысли так уж плохо? Это будто улучшенная способность подсматривать. Теперь, когда она поняла, почему это происходит, обмен казался не таким уж плохим, если предположить, что Патриция и Нэш говорят правду, чего она, конечно, никогда не узнает — правительственные организации известны своей скрытностью.
Даже сейчас она могла лишь гадать, куда они направляются. Патриция сказала, что как только они туда доберутся, у них всех будет возможность опробовать свои новые способности и посмотреть, как они могут участвовать в поисках сыворотки.
Ее размышления прервал голос Эндрю. Он наклонился вперед, к Патриции.
— Как сыворотка могла настолько изменить нас? С точки зрения науки?
— Превосходный вопрос. — Патриция повернулась боком, чтобы оказаться лицом к нему. — Все мы обладаем определенным спектром ментальных способностей, которых обычно не осознаем. Основной компонент сыворотки, как и во многих наркотиках, открывает внутри вашего мозга каналы, которые вы обычно не используете. Например, ЛСД активирует рецепторы серотонина, вызывая обостренное восприятие.
Зи навострила уши. О каждом антидепрессанте, который ей когда-либо прописывали, говорилось, что он должен повысить уровень серотонина, но ни один из них не сработал. До настоящего момента.
Патриция продолжала, ее глаза блестели, казалось, она могла говорить на эту тему часами.
— Наш препарат влияет на так называемые «экстрасенсорные» нейроны префронтальной коры вашего мозга. Когда эта зона стимулируется, способности усиливаются, что делает возможными яснослышание, ясновидение, психометрию, предвидение, телепатию… все разновидности того, что кто-то может назвать шестым чувством. Индивиды с врожденным талантом в этой области — я говорю не о хиромантах, а о людях с подлинным, врожденным телепатическим даром — способны естественным образом стимулировать собственные нейроны. Препарат воспроизводит такое воздействие, хотя на разных людей он действует по-разному.
— Вот почему его влияние на нас отличается, — отметил Эндрю.
— Почему бы вам вместо этого не нанять настоящих экстрасенсов в качестве помощников — тех, у кого есть врожденный дар? — спросила Сабрина.
— ФБР время от времени нанимает экстрасенсов, чтобы они помогали, когда расследование упирается в тупик, — ответила Патриция, — но на них не всегда можно положиться. Сыворотка, вероятно, намного более эффективный способ развить подобные способности. Фактически это способ создать безупречного экстрасенса.
— Нэш, а ты тоже химик? — спросил Эндрю.
— Нет, — ответил тот.
Джастин с любопытством посмотрел на парня.
— Значит, ты, типа, мышцы в этой команде?
— Нет.
Он не стал вдаваться в подробности, но Патриция пояснила:
— Нэш — специальный агент контртеррористического подразделения.
«И не очень разговорчивый», — подумала Зи.
— Как я уже сказала, пропажа сыворотки — угроза национальной безопасности.
Мостовая закончилась, и Нэш свернул с вымощенной деревом сельской дороги на грязную грунтовку.
— Вы собираетесь нам сказать, куда мы сейчас едем, или нам нужно отгадать это с помощью наших суперспособностей? — проворчал Джастин.
Когда фургон наконец остановился, Нэш посмотрел на их лица в зеркало заднего вида.
— Мы приехали.
Зи узнала место, знакомое ей по газетным фотографиям.
Они приехали к домику Лили Карпентер.
Патриция и Нэш привезли их на место преступления.
Сильный антидепрессант.