Сабрина выбралась из фургона вместе с остальными и подняла взгляд на темные тучи, нависавшие над маленькой хижиной Лили Карпентер. Они не скрывали, что в ближайшие несколько часов выпустят на волю свою ярость в виде грома и молний.
— Детективы обшарили дом несколько раз, но в основном хижина выглядит так же, как тогда, когда нашли Лили, — сказал Нэш, пока они с Патрицией вели ребят по деревянным ступеням ко входной двери.
Патриция повернулась к ним.
— Как я уже вам сказала, мы зашли в тупик. Именно поэтому вы здесь. Я надеюсь, что арсенал способностей, имеющихся в вашем распоряжении, позволит обнаружить улики, которые никому из нас не удалось заметить. Потому что если мы не найдем сыворотки в скором времени, убийство Лили окажется только малой частью нанесенного вреда. Мы больше не можем терять времени.
Сабрина первой пролезла под желтую ленту, огораживавшую место преступления, и вошла в хижину. То, что она чувствовала, было бы неправильно назвать восторгом, но это определение достаточно точно отражало истину. Она забыла, как сильно любила тот всплеск энергии, который ощущала перед тем, как взяться за трудную задачу. Она всегда была девочкой, предпочитающей не «правду», а «действие», потому что и представить не могла ситуацию, которая вынудила бы ее отступить.
Патриция и Нэш вернули ей это чувство, и взамен просили помочь им раскрыть убийство, от результатов расследования которого зависела безопасность страны или даже мира. Внезапно эта цена показалась ей не такой уж высокой, и она вошла в хижину в полной готовности и с чувством предвкушения. Возможно ли, что она увидит что-то или кого-то, что позволит полностью раскрыть дело прямо сейчас?
Она окинула взглядом уютную гостиную, в которой не было никаких следов деятельности криминалистов, кроме полустертого мелового контура в центре комнаты, где обнаружили тело Лили. На стенах висело несколько черно-белых пейзажей, похоже, изображающих прошлое Западной Америки. Значительную часть комнаты занимал огромный камин из серого камня, перед которым стоял маленький продавленный диван, а рядом с ним — корзина, набитая книгами, газетами и журналами. Наверное, Лили провела не один зимний вечер, устроившись на этом самом месте и читая, пока в камине перед ней гудел огонь.
Но казалось странным, что диван был единственным предметом мебели в комнате. Да, комната невелика, но кушетка и еще одно кресло легко поместились бы. Нэш сказал, что все осталось нетронутым, так что криминалисты не должны были ничего убрать. К Лили никогда не приходили гости? Или она не хотела их принимать?
Дверь в другом конце комнаты вела на кухню, где Лили обустроила свою свечную мастерскую. Коробки с обрезками воска стояли на полу, плита была заставлена пароварками, а на столе аккуратно разложены пакетики с собранными вручную кедром, лавандой и жимолостью. Ящик с готовыми свечами стоял у задней двери. Ничто не намекало на то, что Лили работала в ФБР или была химиком, за исключением той педантичности, с которой она расставила по алфавиту свои травы и ароматические эссенции.
Нэш пересек комнату и встал рядом с меловым контуром.
— Расположение тела Лили свидетельствует о том, что убийство произошло здесь, в гостиной. В доме не обнаружили никаких следов крови или отпечатков, кроме ее собственных. На образцах ткани, найденных в доме, обнаружили ДНК четырех разных людей, но никого из них нет в нашей базе данных. Мы даже не знаем, кому эти ДНК принадлежат.
— И нет никакого способа узнать, когда эти четверо были здесь и связан ли кто-то из них с убийством Лили, — объяснила Патриция. — Все, что мы знаем, — это то, что один обнаруженный нами волос принадлежит ремонтнику, который заходил несколько месяцев назад.
— Единственное, что следователям удалось подтвердить, — это то, что ее застрелили с близкого расстояния прямо здесь, — сказал Нэш.
— Киллеры так и делают. Так в Сети говорят, — добавил Джастин.
По спине Сабрины пробежал холодок, когда она оглянулась на меловой контур. Лили убили в нескольких сантиметрах от того места, где стоит она сама. Теперь, когда Сабрина присмотрелась получше, она увидела, что на деревянном полу еще остались бледные следы крови.
— Я также упоминала об ожогах, — сказала Патриция. — Их было множество на руках, ногах и животе Лили. Ожоги третьей и четвертой степени, которые проникли сквозь все слои кожи. В некоторых местах ее руки почернели и обуглились.
Ее голос слегка дрогнул, как будто она сама ощутила боль, пережитую ее подругой.
Сабрина подняла взгляд от пола. Последние минуты жизни бедной Лили были наполнены мучительной болью и ужасом.
— Думаете, они использовали для пыток одну из ее свечей? — спросил Эндрю. — Или расплавленный воск?
— Не исключено, хотя нет никаких улик, которые бы это подтверждали, — ответил Нэш. — Судя по интенсивности ожогов, это может быть и паяльная лампа, но мы не сумели в точности установить, что именно использовал преступник.
— Или преступники, — добавила Патриция. — Мы не исключаем вероятности того, что в преступлении участвовало несколько человек.
Сабрина подумала, что Патриция не преувеличивала, говоря об отсутствии зацепок. Кто бы ни убил Лили, этот человек знал, как прятать следы.
— Сколько людей знало, что сыворотка вообще существует? — спросил Эндрю. Его взгляд метался по комнате, и было почти заметно, как его мозг работает на сверхскорости. — Разве это не сужает список подозреваемых?
— По нашим подсчетам, менее десяти, — ответила Патриция, — большинство из них в настоящий момент работает в ФБР. Они уже допрошены и оказались полностью вне подозрений. Мы допросили и тех немногих, кто ушел на пенсию или уволился из ФБР.
— А что, если они рассказали другим людям? Вы их тоже отследили? — спросил Эндрю.
— Все агенты, которые знали о сыворотке, утверждают, что не разглашали секретной информации никому, кто не имел права ее знать, — ответил Нэш.
— Но вы не допрашивали Лили, — сказала Сабрина. — Она могла кому-нибудь рассказать.
— Не думаю, — возразила Патриция. — Она знала, с чем мы имеем дело. Она не хотела, чтобы это вещество попало не в те руки, так же как и я.
Нэш выглядел не таким уверенным.
Сабрина подошла к каминной полке, на которой стояла фотография в рамке. На ней была Лили, на пляже, она обнимала какого-то мужчину, и оба они, широко улыбаясь, смотрели в камеру. Фотография привлекла внимание Сабрины, потому что она оказалась единственным личным фото во всей комнате.
— А что насчет этого типа?
Гэбби сняла фотографию с полки, но внезапно резко вздохнула и ее глаза закатились.
— Гэбби! Ты в порядке? — Сабрина поспешила к Гэбби, чтобы подхватить ее, если та потеряет сознание.
Патриция остановила ее, вытянув руку.
— Она в порядке.
— Правда? Разве это в порядке?
Зи посмотрела на Сабрину понимающим взглядом.
— Расслабься. Я видела, как она делает это, раньше. У нее видение.
Сабрина не могла отвести взгляда от Гэбби, которая стояла совершенно неподвижно, только веки подрагивали. Меньше чем через минуту она распахнула глаза и ее тело расслабилось — будто статуя ожила.
— Человек на этом фото — муж Лили. Я только что видела, как они отдыхают на пляже во время медового месяца.
Патриция нахмурилась.
— На самом деле сейчас Роберт — ее бывший муж.
— Бывший муж, фото которого она хранит на каминной полке? — Зи усмехнулась. — Странный предмет интерьера, не правда ли?
Эндрю кивком согласился с ней.
— Его исключили из списка подозреваемых?
— Да, — сказала Патриция с ноткой разочарования в голосе. — В тот день он был в самолете, летел из Денвера в Нью-Йорк. — Она сжала губы, как будто с радостью опровергла бы этот незначительный факт.
— У них были дети? — спросила Гэбби.
Патриция помедлила.
— Нет.
Краем глаза Сабрина увидела, как на лице Зи промелькнуло вопросительное выражение. Она услышала мысль Патриции? Или чью-то еще?
— Но он знал о сыворотке? — спросил Эндрю.
Нэш кивнул.
— Он клятвенно обещал, что никому об этом не расскажет.
Теперь неуверенной выглядела Патриция.
— Подходящий момент, чтобы обсудить, что мы знаем о Лили Карпентер, — продолжил Нэш. — Она переехала в эту хижину три года назад, когда получила ее в наследство от отца, а до этого сменила несколько мест жительства на юго-западе. За десять лет после своего увольнения из ФБР здесь она задержалась дольше всего.
— Почему она так часто переезжала? — спросила Сабрина. — Это как-то связано с тем, почему она ушла из ФБР?
Патриция покачала головой.
— Нет, она просто решила, что с нее хватит. Она устала от постоянного давления. У нее всегда было мало свободного времени. Она наслаждалась возможностью свободно путешествовать с места на место.
Сабрина подбирала слова для следующего вопроса, когда ее ноздрей коснулся неприятный запах, такой сильный, что она потеряла нить размышлений.
— Что это за запах?
— Какой запах? — спросил Джастин. Остальные непонимающе уставились на нее.
Как они могут не чувствовать этого? Ей казалось, будто она засунула нос прямо в помойку. Но дело было не только в запахе — воздух внезапно стал холоднее.
Она вдруг услышала возникший будто из ниоткуда еле заметный стук, словно чьи-то туфли ступали по деревянным доскам пола, но, оглянувшись по сторонам, она увидела, что никто не сдвинулся с места.
Внезапно Сабрина почувствовала, что в комнате есть кто-то еще.
Долю секунды спустя Лили Карпентер крепко вцепилась в ее запястье своими длинными пальцами.