Билл вернулся и отрапортовал, слегка запыхавшись, что Кейли все еще у пруда.
— Но, по-моему, они ничего, кроме ила, оттуда не выгребают, — сказал он. — Почти всю дорогу назад я бежал, чтобы выиграть для нас побольше времени, насколько получится.
Энтони кивнул.
— Ну, так идем, — сказал он. — Чем раньше, тем быстрее.
Они стояли перед строем проповедей. Энтони извлек прославленный труд преподобного Теодора Асшера и нащупал пружину. Билл потянул, секция распахнулась перед ними.
— Черт побери! — сказал Билл. — Ну и узкий же путь!
Перед ними был проем в квадратный ярд, смахивающий на кирпичный камин, приподнятый над полом примерно на два фута. Но, если не считать одного ряда кирпичей, вместо пола зияла пустота. Энтони вынул из кармана фонарик и посветил в черноту.
— Смотри! — шепнул он возбужденному Биллу. — Там начинаются ступеньки. Ниже в шести футах.
Он опять посветил фонариком. В кирпичах перед ними тянулся железный поручень, будто огромная железная скрепка.
— На нем повисают, — сказал Билл. — По крайней мере мне так представляется. Интересно, как Рут Норрис это понравилось?
— Полагаю, ей помог Кейли… Странно!
— Первым полезу я? — спросил Билл с явным нетерпением.
Энтони с улыбкой покачал головой.
— Если ты не очень против, спущусь я, Билл. На всякий случай.
— На случай чего?
— Ну-у… на всякий случай.
Биллу пришлось удовлетвориться этим, но он был слишком взволнован, чтобы задумываться над словами Энтони.
— Ладненько, — сказал он. — Валяй.
— Сначала убедимся, что сможем вернуться. Будет нечестно по отношению к инспектору, если мы застрянем там до конца наших дней. Ему и так хватает хлопот с поисками Марка, и если он должен будет еще разыскивать тебя и меня…
— Но мы же всегда можем вылезти с того конца.
— Абсолютной уверенности у нас нет. Думаю, мне следует спуститься и вернуться. Свято обещаю исследованиями не заниматься.
— Ладненько.
Энтони сел на кирпичный порожек, перекинул через него ноги и свесил их вниз. Вновь посветил фонариком в темноту, проверяя, где начинаются ступеньки, затем вернул фонарик в карман, ухватился за поручень перед собой и повис. Его подошвы коснулись ступеньки, и он отпустил руку.
— Все в порядке? — с тревогой спросил Билл.
— В полном. Я просто спущусь до конца ступенек и сразу вернусь. Оставайся там.
Фонарик освещал его ноги. Голова постепенно скрывалась из вида. Билл, вытягивая шею, несколько секунд продолжал видеть слабые брызги света и слышать медленные неуверенные шаги. Еще минуту он воображал, будто все еще видит и слышит их, затем остался совсем один.
Ну, не совсем один. Неожиданно в вестибюле снаружи раздался голос.
— Господи Боже! — сказал Билли, вздрогнув, и обернулся к двери. — Кейли!
Пусть он не соображал так быстро, как Энтони, но действовал быстро. Сейчас соображать не требовалось. Закрыть потайную дверь плотно, но бесшумно, удостовериться, что книги на своих местах, отойти к другой секции, чтобы быть застигнутым с «Бадминтоном» или «Бедекером», или с кем-нибудь еще, кого добрые боги пошлют ему на выручку, в руках. — Трудность заключалась не в том, чтобы решать, что делать, но сделать все это за пять секунд, а не за шесть.
— А! Вот вы где, — сказал Кейли с порога.
— Приветик! — удивленно сказал Билл, поднимая голову от четвертого тома «Жизни и творчества Самюэля Тейлора Кольриджа». — Так они закончили?
— Что закончили?
— Да с прудом, — сказал Билл, прикидывая, почему он читает про Кольриджа в такой прекрасный день. Он отчаянно попытался найти этому убедительную причину… проверяет цитату, из-за которой поспорил с Энтони. Сойдет. Но КАКУЮ цитату?
— Нет, они все еще там. А где Джиллингем?
«Старый моряк»… вода, вода везде… или что-то другое? И где Джиллингем? Вода, вода, одна вода…
— Тони? Да где-нибудь тут. Мы как раз собираемся в деревню. В пруду они ничего не нашли, или как?
— Нет. Но им правится его проверять. Им станет легче, когда они смогут сказать, что проверили его.
Билл, погруженный в свою книгу, поднял голову и сказал «да» и снова погрузился в книгу. Он как раз добрался до нужного места.
— А что это за книга? — сказал Кейли, подходя к нему. Подходя, он скосил глаза на полку с проповедями. Билл заметил этот взгляд и забеспокоился. Что-нибудь там выдаст его секрет?
— Просто искал цитату, — протянул он. — Мы с Тони поспорили. Знаете вот это, про… э… вода, вода, одна вода и… э… нечего нам пить.
— «Мы ничего не пьем», если быть точнее.
Билл посмотрел на него с изумлением. И тут счастливая улыбка озарила его лицо.
— Вы уверены?
— Конечно.
— Тогда вы избавили меня от занудных поисков. — Он захлопнул книгу, поставил на полку и начал нашаривать трубку и табак. — Я был идиотом, что заключил с Тони пари, — добавил он. — Он всегда знает про всякое такое.
Пока неплохо. Однако Кейли все еще торчит в библиотеке, а Энтони в проходе ни о чем не подозревает. Когда Энтони вернется, он не удивится, что дверь закрыта, ведь он полез туда, чтобы проверить, сумеет ли он открыть ее изнутри без труда. В любую секунду секция могла повернуться, а в просвете — Энтони! Приятнейший сюрприз для Кейли!
— Пойдете с нами? — спросил он небрежно, чиркая спичкой. И энергично затянулся, разжигая огонек в ожидании ответа, надеясь скрыть свою тревогу. Ведь если Кейли примет приглашение, ему конец!
— Мне надо съездить в Стэнтон.
Билл выпустил огромное облако дыма с громким выдохом, который, кроме того, замаскировал прочувствованный вздох облегчения.
— Какая жалость! Полагаю, вы возьмете автомобиль?
— Да. Он вот-вот подъедет. Но сначала я должен написать письмо.
Он сел к письменному столу и вынул лист почтовой бумаги.
Сидел он лицом к потайной двери; он увидит, если она откроется. А открыться она может в любую секунду.
Билл упал в кресло и задумался. Необходимо предостеречь Энтони. Это-то очевидно, но как? Каким образом один сигналит другому? С помощью азбуки. Азбуки Морзе. Знает ли ее Энтони? А сам Билл, если на то пошло? Он немножко ознакомился с ней в армии, но, конечно, не настолько, чтобы отправлять сообщения. Ни о каких сообщениях вообще и речи быть не может Кейли же услышит, как он выстукивает свое предупреждение. Нет, одну букву, не больше. Какие буквы он знает? И какая буква подскажет что-то Энтони? Он сделал затяжку, переводя взгляд от Кейли к преподобному отцу Асшеру на его полке. Какая буква?
«К» для Кейли? Поймет ли Энтони? Вероятно, нет, но попытаться стоит. А как выстукивается «К»? Тире, точка, тире. «Каак-же-таак». Так ли? «К» — да, это было «К». Он абсолютно уверен. «Каак-же-таак».
Сунув руки в карманы, он встал и принялся бродить по комнате, напевая себе под нос. Ни дать ни взять, человек, ожидающий, чтобы другой человек (например, его друг Джиллингем) вошел бы и увел бы его погулять или для чего-нибудь еще. Он свернул к книгам за спиной Кейли и начал рассеянно постукивать по полкам, читая названия на корешках. «Каак-же-таак». Не то чтобы это получалось. Вначале ему никак не удавалось выдержать ритм.
«КААК-ЖЕ-ТААК». Уже похоже. Теперь он вернулся к Кольриджу Самюэлю Тейлору. Энтони вот-вот его услышит. «КААК-же-ТААК»; всего лишь рассеянное постукивание человека, который прикидывает, какую книгу взять, чтобы почитать на садовой скамье. Услышит ли Энтони? Всегда ведь слышишь, как сосед за стеной выбивает свою трубку. Поймет ли Энтони? «КААК-же-ТААК». «К», то есть Кейли, Энтони. Кейли здесь. Бога ради, подожди.
— Бог мой! Проповеди! — сказал Билл с громким смехом. («КААК-же-ТААК»). — Когда-нибудь читали их, Кейли?
— Что? — Кейли внезапно поднял голову. Спина Билла медленно двигалась вдоль полок, его пальцы выбивали на них дробь.
— Э… нет, — сказал Кейли со смешком. Неловким, неуютным смешком, как показалось Биллу.
— Вот и я нет. — Он уже прошел мимо проповедей — мимо потайной двери, но все так же рассеянно постукивал пальцами.
— Бога ради, сядьте! — взорвался Кейли. — Или идите на воздух, раз вам приспичило ходить взад-вперед.
Билл изумленно обернулся.
— Э-эй, в чем дело?
Кейли слегка устыдился своей вспышки.
— Простите, Билл, — извинился он. — Нервы у меня никуда. Ваше непрерывное постукивание и мельтешение…
— Постукивание? — сказал Билл с видом полнейшего удивления.
— Постукивание по полкам и бормотание. Простите, это действует мне на нервы.
— Мой дорогой старикан, я жутко извиняюсь. Ухожу в вестибюль.
— Не стоит извинений, — сказал Кейли и вернулся к своему письму.
Билл снова сел в свое кресло. Понял ли Энтони? Ну, во всяком случае, теперь остается ждать, чтобы Кейли ушел. «А если вы спросите меня, — сказал себе Билл, крайне довольный, — то мне следует играть на сцене. Вот, где мое место. Актер с головы до пят».
Минута, две минуты, три минуты… пять минут. Все в порядке. Энтони догадался.
— Это автомобиль? — спросил Кейли, запечатывая письмо.
Билл неторопливо вышел в вестибюль, ответил «да» и прошел наружу поговорить с шофером. Они постояли там минуту-другую.
— Привет, — раздался приятный голос позади них. Они обернулись и увидели Энтони.
— Извини, Билл, что заставил тебя ждать.
Колоссальным усилием Билл скрыл свои чувства и достаточно небрежно ответил, что ничего страшного.
— Ну, мне пора, — сказал Кейли. — Направляетесь в деревню?
— Да, вроде бы.
— А не могли бы вы оказать мне услугу занести письмо в «Джелленд»?
— Разумеется.
— Большое спасибо. Ну, увидимся позже.
Он кивнул и сел в автомобиль.
Едва они остались одни, как Билл возбужденно обернулся к своему другу.
— Ну? — сказал он вне себя от предвкушения.
— Пойдем в библиотеку.
Там Энтони рухнул в кресло.
— Дай дух перевести, — сказал он, почти задыхаясь. — Бежал со всех ног.
— Бежал?
— Естественно. Как, по-твоему, я вернулся сюда?
— То есть ты вылез с того конца?
Энтони кивнул.
— А ты слышал, как я стучал?
— Еще бы! Билл, ты гений.
Билл порозовел.
— Я знал, что ты поймешь, — сказал он. — Ты догадался, что я сигналю про Кейли?
— Угу. Наименьшее, чем я мог ответить на твою находчивость. Ты, видимо, провел волнующие полчаса.
— Волнующие? Господи Боже, еще бы!
— Так рассказывай.
Со всей возможной скромностью мистер Беверли объяснил свое право играть на театральной сцене.
— Молодчага! — сказал Энтони в заключение. — Ты идеальнейший Ватсон из всех, когда-либо живших. Билл, мой мальчик, — продолжал он драматично, вставая и беря руку Билла в свои, — чего только не могли бы мы достичь, пораскинув вместе мозгами.
— Осел ты старый!
— Ты всегда так говоришь, когда я серьезен. Ну, как бы то ни было, я жутко благодарен. Ты действительно спас нас.
— Ты возвращался?
— Да. То есть, полагаю, что да. Я как раз прикидывал, когда услышал твои стуки. То, что дверь оказалась закрытой, было некоторой неожиданностью. Конечно, вся идея заключалась в проверке, легко ли она открывается с той стороны, однако я почувствовал, что ты не стал бы ее закрывать до самой последней секунды — пока не увидел бы, что я возвращаюсь. Ну, затем я услышал постукивания и понял, что они должны что-то означать, а потому затаился. Потом, когда начало повторяться «К», я сказал: «Кейли, черт подери!» и припустил к другому концу что было сил. Подумал, что ты можешь запутаться, объясняя, где я и все прочее.
— Значит, Марка ты не видел?
— Нет. Ни его… Нет, я ничего не видел.
— Ни его… что?
Энтони секунду помолчал.
— Я ничего не видел, Билл. Вернее, кое-что я увидел. Я увидел дверь в стене. Стенной шкаф. И он был заперт. Так что, если мы можем найти что-нибудь, то оно там.
— А Марк мог прятаться в нем?
— Я окликнул в замочную скважину шепотом: «Марк, ты тут?» Он бы подумал, что это Кейли. Никакого ответа.
— Ну, так спустимся и попытаемся еще раз. Наверное, сумеем открыть эту дверь.
Энтони покачал головой.
— Так я вообще туда не спущусь? — сказал Билл с огромным разочарованием.
В ответ Энтони задал новый вопрос:
— Кейли умеет управлять автомобилем?
— Да, конечно. А что?
— Значит, он может спокойно высадить шофера и поехать в Стэнтон один, или куда-нибудь еще, если бы захотел?
— Наверное… Если бы захотел.
— Да. — Энтони встал. — Вот что. Поскольку мы сказали, что идем в деревню и поскольку мы обещали занести это письмо, мне кажется, нам следует и пойти, и занести.
— А!
— «Джелленд». Что ты мне объяснял? Ах, да. Вдова Норбери.
— Точно. Кейли очень интересовался дочкой. Письмо ей.
— Да. Ну что же, занесем. Просто, чтобы все было в ажуре.
— А для меня потайной ход вообще под запретом? — сказал Билл сердито.
— Там правда не на что смотреть. Честное слово.
— Такая загадочность! Что тебя расстроило? Ты там что-то видел, верно? Я в этом уверен.
— Да. И я тебе сказал.
— Вот и нет. Ты просто сказал мне про дверь в стене.
— Вот именно, Билл. И она заперта. И меня пугает то, что может быть за ней.
— Но мы же так никогда и не узнаем, что это может быть, если не пойдем на разведку.
— Узнаем сегодня ночью, — сказал Энтони, беря Билла за локоть и ведя его в вестибюль, — наблюдая, что наш дорогой друг Кейли бросит в пруд.