Расследование проводилось в «Агнце» в Стэнтоне; в Стэнтоне же на следующий день должен был быть погребен Роберт Эблетт. Билл ждал своего друга снаружи, недоумевая, куда он пропал. Затем, сообразив, что Кейли вот-вот выйдет к своему автомобилю и что прощальный разговор с Кейли будет чуточку неловким, он удалился за угол во двор гостиницы, закурил сигарету и стоял, рассматривая рваную, натерпевшуюся от непогоды афишу на стене конюшни. «ТЕАТРАЛЬНОЕ ГАЛА-ПРЕДС, — возвещала она, — имеет место быть в среду декаб». Билл тихо улыбнулся, глядя на нее, так как роль Джо, болтливого почтальона, играл «Уильям Б. Беверл», как все еще утверждали останки афиши, а он был куда менее болтлив, чем предполагал автор, поскольку начисто позабыл все реплики, но тем не менее преотличное развлечение. И тут он перестал улыбаться, потому что теперь в Красном Доме больше развлечений не будет.
— Извини, что заставил тебя ждать, — раздался у него за спиной голос Энтони. — Мои старые друзья, Эймос и Парсонс, настояли на том, чтобы поставить мне выпивку.
Он просунул руку под локоть Билла и улыбнулся ему счастливой улыбкой.
— Почему ты ими так заинтересовался? — спросил Билл с некоторой обидой. — Я понять не мог, куда ты подевался.
Энтони ничего не ответил. Он уставился на афишу.
— Когда это было? — спросил он.
— Что было?
Энтони указал на афишу.
— Ах, это! В прошлое Рождество. Преотличное развлечение.
Энтони засмеялся своим мыслям.
— Ты был хорош?
— Никуда не годен. Я не претендую быть актером.
— Марк был хорош?
— Очень даже. Он это обожал.
— Преподобный Генри Заикинг — мистер Мэтью Кейли, — прочел Энтони. — Наш друг Кейли?
— Да.
— И как?
— Ну, гораздо лучше, чем я ожидал. Он не очень хотел, но Марк его заставил.
— Мисс Норрис не участвовала, как я вижу.
— Мой дорогой Тони, она же профессиональная актриса. Конечно, она не участвовала.
Энтони снова засмеялся.
— Огромный успех, а?
— Да, порядочный.
— Я дурак и чертов дурак, — торжественно объявил Энтони. — И чертов дурак, — повторил он шепотом, уводя Билла от афиши и со двора на дорогу. — И чертов дурак. Даже сейчас… — Он умолк, а потом спросил внезапно: — У Марка когда-нибудь были неприятности с зубами?
— Он часто навещал своего дантиста. Но при чем…
Энтони засмеялся в третий раз.
— Какая удача! Но откуда ты знаешь?
— Это и мой дантист. Его мне рекомендовал Марк. Картрайт на Уимпол-стрит.
— Картрайт на Уимпол-стрит, — повторил Энтони задумчиво. — Да, я сумею это запомнить. Картрайт на Уимпол-стрит. А Кейли, случаем, тоже у него лечится?
— Наверное. Ах да, точно. Но какого черта…
— А каким было здоровье Марка в целом? Он часто навещал врача?
— Практически никогда, по-моему. Рано утром он проделывал всякие упражнения, которые, предположительно, должны были обеспечить ему бодрость и хорошее настроение за завтраком. Этого они не обеспечивали, но как будто поддерживали его в хорошей форме. Тони, я бы хотел, чтобы ты…
Энтони поднял ладонь и принудил его замолчать.
— Еще один вопрос, — сказал он. — Марк любил плавать?
— Нет. Терпеть не мог. Не думаю, чтобы он вообще УМЕЛ плавать. Тони, кто сошел с ума? Ты или я? Или это новая игра?
Энтони стиснул его локоть.
— Милый старина Билл, — сказал он. — Это игра. И какая игра! А ответ — Картрайт на Уимпл-стрит.
Они в молчании прошли полмили или около того по дороге в Вудхем. Билл два-три раза попытался завести разговор, но Энтони только буркал в ответ нечто нечленораздельное. Билл как раз собрался сделать еще попытку, но тут Энтони внезапно остановился и с тревогой обернулся к нему.
— Ты не сделал бы для меня кое-что? — сказал он, глядя на него с некоторым сомнением.
— А что именно?
— Ну, по правде сказать, это дьявольски важно. Единственное, что теперь мне требуется.
Билл внезапно вновь проникся энтузиазмом.
— Послушай, ты правда во всем разобрался?
Энтони кивнул.
— По крайней мере я уже почти у цели, Билл. Остается только это одно. И, значит, тебе придется вернуться в Стэнтон. Ну, ушли мы не слишком далеко, и у тебя это много времени не займет. Ты не против?
— Мой дорогой Холмс, я к вашим услугам.
Энтони ответил ему улыбкой и промолчал, размышляя.
— В Стэнтоне есть еще гостиница? Поближе к вокзалу?
— «Плуг и лошади». На самом углу, где улица ведет к вокзалу. Ты про нее?
— Подходит. Думаю, ты не прочь выпить, верно?
— Еще бы! — сказал Билл с ухмылкой.
— Отлично. Ну, так выпей в «Плуге и лошадях». Повтори, если захочешь, и поговори с хозяином или с хозяйкой, или с тем, кто тебя обслужит. Я хочу, чтобы ты узнал, останавливался ли кто-нибудь там на ночь в понедельник.
— Роберт? — сказал Билл возбужденно.
— Я не сказал «Роберт», — сказал Энтони, улыбаясь. — Я просто хочу, чтобы ты узнал, был ли у них постоялец в ночь на понедельник. Незнакомый. Если так, то любые подробности, которые ты сумеешь узнать про него, не дав хозяину заподозрить, что ты интересуешься…
— Предоставь это мне, — перебил Билл. — Я знаю, что тебе требуется.
— Не считай заранее, будто это был Роберт или еще кто-либо. Пусть они опишут тебе этого человека. Не повлияй на них нечаянно, предположив, что он был низкого роста или высокого. Просто дай им говорить. А если это будет хозяин, поставь ему выпить разок-другой.
— Ладненько, — сказал Билл неколебимо. — Где я найду тебя потом?
— Вероятно, в «Георге». Если окажешься там раньше меня, то можешь заказать обед на восемь часов. Во всяком случае, встретимся в восемь, если не раньше.
— Отлично! — Он кивнул Энтони и бодро зашагал назад к Стэнтону.
Энтони стоял, глядя ему вслед и чуточку улыбаясь его энтузиазму. Потом медленно посмотрел по сторонам, словно ища чего-то. Внезапно он увидел то, что хотел увидеть. В двадцати ярдах дальше оказался проселок, сворачивавший влево, и немного дальше по правую руку виднелся низкий шлагбаум. Набивая трубку, Энтони направился туда. Он раскурил трубку, уселся на шлагбаум и зажал голову в ладонях.
— Ну, вот, — сказал он себе, — давай начнем сначала.
Было почти восемь, когда Уильям Беверли, знаменитая ищейка, усталый и пропыленный подошел к «Георгу» и увидел, что Энтони, совсем не потный и чистый стоит без шляпы у дверей и ждет его.
— Обед готов? — были первые слова Билла.
— Да.
— Ну, тогда мне остается только вымыться. Господи, ну и устал же я!
— Мне не следовало утруждать тебя, — сказал Энтони раскаянно.
— Все в порядке. Я и минуты не задержусь. — На полпути вверх по ступенькам он обернулся и спросил: — Я в твоем номере?
— Да. Дорогу знаешь?
— Да. Начни разрезать жаркое, ладно? И закажи побольше пива.
Он исчез наверху лестницы. Энтони медленно вошел внутрь.
Когда острота его аппетита притупилась, и он мог уделить немножко времени между глотками, Билл отчитался в своих приключениях. Хозяин «Плуга и лошадей» оказался тягучим, до жути тягучим — сначала Биллу не удавалось хоть что-то из него выжать. Но Билл был тактичен, господипомилуйнас, до чего тактичен он был!
— Он все дудел про расследование, и какое странное это дело, и так далее, и как однажды было расследование в семье его жены, которым он вроде бы очень гордится, а я все повторял: «По горло, думается, сейчас заняты, э?», а он тогда отзывался «средненько», и опять давай про Сьюзен — про ту, у которой было расследование, — он говорил так, будто это такая болезнь, а я тогда опять пробую и говорю: «Застойное, думается, сейчас времечко, э?» А он опять говорит «средненько», и тут настал момент угостить его второй раз, а я словно бы с места не сдвинулся. Но я все-таки поймал его на крючок. Спросил, знает ли он Джона Бордена — того человека, который сказал, что видел Марка на вокзале. Ну, про Бордена он знал досконально, и когда рассказал мне все про семью жены Бордена, и как один из них чуть не сгорел заживо — пивка после тебя, спасибо — ну, тогда я сказал небрежно, что, должно быть, очень трудно запомнить кого-то, кого видел мимоходом один раз, чтобы потом его опознать, и он согласился, что это будет «средненько», и тогда…
— Дай-ка мне угадать с трех раз, — перебил Энтони. — Ты спросил, помнит ли он всех, кто останавливался в его гостинице?
— Верно. Ловко, а?
— Блестяще. И каков был результат?
— Результатом была женщина.
— Женщина? — сказал Энтони возбужденно.
— Женщина! — сказал Билл внушительно. — Конечно, я думал, что это будет Роберт… как и ты, верно? Но это была женщина. Приехала очень поздно в понедельник вечером на автомобиле, сама за рулем, уехала рано на следующее утро.
— Он ее описал?
— Да. Она была средненькая. Средненький рост, средненький возраст, средненький цвет лица и так далее. Не слишком помогает, верно? Тем не менее — женщина! Это подрывает твою теорию?
— Нет, Билл, вовсе нет, — сказал Энтони.
— Ты все время знал? Или по крайней мере догадался?
— Погоди до завтра. Я все расскажу тебе завтра.
— Завтра! — сказал Билл с великим разочарованием.
— Ну, одно я скажу тебе сейчас, если обещаешь не задавать мне других вопросов. Но вероятно, ты это уже знаешь.
— Что это?
— Всего лишь, что Марк Эблетт не убивал своего брата.
— И его убил Кейли?
— Это уже другой вопрос, Билл. Однако ответ, что и не Кейли.
— Ну так кто же, черт дери…
— Выпей еще пивка, — сказал Энтони с улыбкой, и Билл был вынужден удовлетвориться этим.
В этот вечер они рано отправились спать, так как оба очень устали. Билл спал громко и вызывающе, но Энтони лежал без сна, прикидывая, что происходит сейчас в Красном Доме. Возможно, он услышит утром, возможно, получит письмо. Он заново перебрал в уме всю историю с самого начала — есть ли возможность ошибки? Как поступит полиция? Докопаются ли они когда-нибудь? Должен ли он сообщить им? Ну, пусть сами установят, это же их работа. Конечно же, он не мог ошибиться на этот раз. Но нет смысла прикидывать сейчас; утром он будет знать твердо.
Утром он получил письмо.