Когда есть работа — это хорошо!
Главное, чтобы её не было слишком много.
Шаера.
Мой день начался с похода в кофейный магазинчик. Он открылся в начале десятого и находился недалеко от студии. Славно. Я зашла. Зазвенели колокольчики, оповещая, что пришёл посетитель.
На полках стояли разные виды кофе. Зелёный и чёрный, молотый, в зёрнах и сублимированный. На любой вкус и кошелёк. Я засмотрелась на товар. Хм, а почему бы и мне не взять?
— Доброго утра! Чем могу помочь?
Ко мне обратилась миловидная девушка с русыми волосами, заплетёнными в косу. На ней было бело-бардовое платье. Я разорилась на кофе.
— Анна, можно вам задать несколько вопросов? — прочитав её имя на бейджике, спросила я.
— Конечно!
— Скажите, вы вчера не видели эту девушку?
Она посмотрела на фотографию.
— Видела. Оксана заходит ко мне уже три месяца. Мы давние подруги. А с ней что-то случилось?
— Пропала она.
— Ничего себе! — ахнула она. — А вы из полиции?
— Да, — показала удостоверение и продолжила: — С ней кто-нибудь был? Не видели, куда она потом пошла?
— Сейчас… Она купила кофе в зёрнах, потом за ней приехал возлюбленный, который силой затащил её в чёрную «Ауди». Номера я не видела.
— Почему решили, что возлюбленный?
— Разговаривали они так, — пожала она плечами. — А вот куда они поехали — не знаю.
— Спасибо.
— Только найдите её!
— Будем стараться.
Кофе забросила в машину и решила осмотреть асфальт. Мм, машина резко сорвалась с места и, виляя, помчалась в сторону центра города. А это что? Я наклонилась. Клочок русых волос в жвачке. Сей экземпляр я забрала с собой. На этом всё и закончилось. Я села в машину и уехала в отделение.
Первым делом, я озадачила Илью. Озадачился быстро и выгнал меня из кабинета, мол, мешать ему буду ковыряться в этом прекрасном клочке волос в жвачке. Хмыкнув, я оставила его. А вот коллеги смотрели новости. Ксения Хитровая вела утренний репортаж. Все были в курсе, что Оксану похитили.
— Эта девушка снежинского разлива всегда находится в нужном месте и в нужном времени, — удивлялся Антон.
— И вам доброго утра, — поздоровалась я.
— Чай согретый, — сказала Марина.
— И? — протянул Толя.
— Ну я могу сказать, что уже ездила в магазинчик, расспросила продавца, нашла улику и озадачила Илью.
Вы бы видели, как на меня посмотрели. Похлопала по карманам. Рубля нет. Плохо смотрю. А, судя по их взгляду у меня в кармане точно трёшник должен быть.
— Это ты туда с утречка ездила?
— Ага, — кивнула я, делясь информацией.
— Жаль, номер не запомнила, но ничего. Мы найдём похитителей! — оптимистично сказала Марина.
— Разве нам дали задание? — спросил Толя.
— Тут мне всё равно Толь. Я не буду сидеть, сложа руки, когда моя знакомая в опасности, — назидательно сообщила я.
— Я же не сказал, что мы не станем её искать, правильно? Правильно. Поэтому мы объединим усилия и отыщем Оксану.
— А зажгла ты классно! — подмигнула мне Марина. — Весь Войцешек тебя знает!
— Ага, засветилась. Теперь каждый будет тыкать в меня пальцем и говорить: «А я видел эту девушку по телевизору!»
Часа через три я заглянула к Илье. Рассказал он мне много чего интересного. Например, жвачка принадлежала Оксане. Клок волос принадлежал Максиму Широкову. Иван пробил его по базе данных. Этот красавец состоит на учёте в психиатрической больнице. Илья добавил, что у этого Широкова должен быть выдран клок волос.
— Ладно. А как он оттуда сбежал?
— Почему сразу сбежал? Его досрочно выпустили. Четыре раза он туда попадал от месяца до полугода.
М-да, мне ещё для полного счастья не хватало психически больного.
— Продолжу. Он работает бухгалтером в весьма престижной компании…
— Подожди, Вань! Почему? — перебила я его.
— В этой организации работает его дальний родственник. У Широкова зачастую бывает раздвоение личности и становится практически не управляемым.
— Я поеду в больницу, а потом в офис…
— Тише, Шаера! Надорвёшься! Бери с собой Толика, а Марину с Антоном отправьте в офис. Вам же проще будет, — осадил меня Иван.
— Я солидарен с ним, — кивнул Илья.
— Да, вы правы. Очень хочу найти Оксану, — сбавила я обороты.
— Мы знаем! Так, что езжайте!
На том и порешили. Мы с Толей подъехали к больничке. У неё была большая территория и высокий забор с колючей проволокой. На окнах решётки и в окна выглядывали пациенты.
— Не хотел бы я сюда попасть, — поёжился он.
— Не дай бог, — кивнула я.
Через регистратуру мы нашли лечащего врача Максима Широкова. Им оказался Павел Жилов. Он пригласил нас в кабинет. Некоторые пациенты еле передвигались. Кто-то что-то бубнил себе под нос, кто-то спотыкался и падал.
— С моим пациентом что-то случилось? — спросил врач, предлагая нам сесть.
— Предполагаем. Скажите, как давно вы знаете Широкова?
— С того самого момента, как его первый раз привезли. Сейчас он работает.
— Как он может работать, если психически болен?
До меня никак не доходило.
— У него случаются приступы, но работать вполне может. Есть все необходимые бумаги. Чтобы устроиться на работу, ему тоже нужно было собрать необходимые документы. Вы не представляете, как Максиму хотелось работать.
— Он к вам наведывается? — спросил Толя.
— Конечно! Каждый день он должен приходить ко мне на обследование.
— Сегодня он был?
— В шесть вечера придёт.
Оставалось ждать час. Мы решили остаться. Хочется поговорить с ним. Однако Широков не явился в назначенное время. Врач сказал, что бывает, он запаздывает. Прошёл ещё час.
— А вот это уже не смешно! — врач набрал номер на телефоне. — Кать, скажи, пусть готовят машину! Широков не явился на приём. Поедете с нами?
— Конечно!
Мы запрыгнули в «газельку». Зазвонил телефон. Толя ответил.
— Почему-то не сомневался. Нет. Едем к нему домой. До связи.
— Что они узнали? — полюбопытствовала я.
— Он не появлялся на работе неделю. Начальство говорит, что в курсе его болезни, поэтому не дёргаются.
— Какая неделя?! — вклинился в разговор Жилов. — Максим приходил ко мне вчера и позавчера! Нет, с ним явно что-то случилось!
К дому пациента мы прибыли махом. Жил он на втором этаже. Дверь нараспашку. Бардак в квартире. Соседи сказали, что соседа уже неделю не видели. Одна девушка видела, как Широков что-то себе вкалывал. Жилов побелел.
— Я ему не прописывал уколы. На его организме это может плохо сказаться.
Были найдены дома шприцы и много разных бутылочек. Надев перчатки, врач стал их рассматривать. Ещё на три тона побелел.
— Его надо найти!
— Что случилось? — в унисон спросили мы с Толей.
— Он колол наркотики. Ведать решил покончить с собой, но при этом пощекотать городу нервы.
— Пока что у него получается, — вздохнула я.
— Что вы имеете в виду?
— Есть подозрения, что он похитил девушку.
— Быть не может! Он не способен на такое.
— Наркоманы на всё способны, — отрешёно сказал Толя.
* * *
Ба! Кого я вижу? Да это же сам Роман!
— Какие люди, да ещё и без охраны! — съязвила я.
— Ты по мне соскучилась?
— А то! Сколько я тебя не видела? Недельку? Как поживаешь?
— Не жалуюсь. Куда бриллиант дела? — в лоб задал он вопрос.
— На месте. Лично мне чужого не надо.
— Да ладно! Поварёшку кто стащил? Начала с мелочёвки, а закончила бриллиантом. А ещё и представитель закона! — разглагольствовал он.
Сидели мы в допросной. Жажду пообщаться с этим типом. Сидит спокойно и батон на меня крошит. Нет, что-то здесь не чисто!
— Ты почто печенье на меня крошишь? Бриллиант не собственность Лужкова и не твоя.
— Я его купил на аукционе и имею на него все права, — важно заявил он.
— Да ну? Бриллиант краденый и аукцион аннулирован. Камень принадлежит музею, откуда его собственно и украли.
— Честно? До лампочки. Я деньги заплатил и хочу, чтобы мне его вернули.
Не много ли хочешь?
— Ты хоть в курсе, почему тебя здесь держат? — поинтересовалась я.
— Говорят, что у меня краденый бриллиант. Я о нём заявил, ибо ограбили. Я даже знаю, кто постарался.
Он впился взглядом в меня. Если он думал, что я отведу глаза, то глубоко ошибается. Я не стану открываться. Боюсь, что меня за соучастие, разжалуют. А ещё хлеще — уволят и штраф в красивом конвертике вручат, который я замучаюсь выплачивать.
— Это всё Лужков. Выясняй с ним отношения, когда он выйдет.
— Да? А я вот думаю, что стоит сначала всё прояснить между нами.
— И что же? — заломила я бровь.
— Думаю, что именно ты участвовала в этом деле. В ту ночь я искал тебя по всему дому.
— Плохо искал. Марк в первую ночь вообще выжил меня из комнаты. Ночевать пришлось в кладовой, — резонно сказала я.
— Тебя НИГДЕ не было! Я всё осмотрел! — рявкнул он.
— Повторяю для особо одарённых: плохо искал. Не буду же я тебе рассказывать, где ночую? Тебя это вообще не должно волновать. За незаконное хранение бриллианта тебе назначат наказание…
— Кто тебе это сказал? Меня не привлекали к ответственности ни разу! И на этот раз я увильну от неё, — сказал Роман тихо, чтобы слышала только я.
— Я постараюсь нарушить это, — пообещала я, выходя из допросной.
— Ты ещё с ним нянчишься?
— Эта такая зараза, что лучше к нему подходить с другого бока.
— Подойду сейчас к нему с другого бока! — разозлился Толя.
Зря он так. Роман ничего не скажет или будет издеваться над ним.
— Как бриллиант оказался у тебя?
— Ты глянь, кто пришёл! Как дела Свиридов? Давно что-то я тебя не видел. Не загнулся ещё на этой работе? Всё так же плохо платят?
— Платят мне неплохо, зато я деньги зарабатываю, а не ворую. На вопрос отвечай!
— Разве так разговаривают с бывшими одноклассниками? Помнишь, как мы развлекались?
— Отвечай! — ударил он кулаком по столу.
— Бриллиант является моей собственностью. Я заплатил за него и являюсь его единственным хозяином, — вкрадчиво сказал Роман.
Это уже было. Другими словами он мне аналогичное сказал.
— Не хочешь вспомнить молодость?
— Нет.
Толя вышел. Роман не скрывал смеха.
— Я возмущён!
— А ты мне не верил, — ухмыльнулась я. — Он действительно сделает всё, чтобы суд его признал потерпевшим.
— И что делать будем?
— Я попробую поговорить с судьёй. Дама она хорошая, должна что-то придумать.
— А улики?
— Если потребуется — достану.
— Каким образом?
— Есть пара способов.
— Слышали новость? — спросила Марина, когда мы с Толей вошли в кабинет. — Объявился наш больной!
— А вот с этого места поподробнее Маришка, — попросила я, поставив чайник.
— Как всегда Ксения Хитровая со своим оператором Евгением Слеповым отправились на прогулку.
— Ага! С камерой, — хохотнул Антон. Видимо Марина ему рассказывала своими словами.
— Вот! — протянула она. — Идут они себе, никого не трогают, а тут бац! — и Максим Широков выглядывает из частного дома. У него в заложниках Оксана Вандышева. Требует триллион рублей, вертолёт и карту.
— А карта зачем? — нахмурился Толя.
— Дык, он будет выбирать себе остров, на котором его никто не будет беспокоить.
— А как же пилот? — заинтересовалась я.
— Ничего ты не понимаешь, Шаера, — отмахнулась та. — Не модно летать с пилотом. Сей прекрасный экземпляр желает сам повести вертолёт.
— Бедная машина. Не жестоко ли?
— Говорит, что нет, и желает пообщаться.
— С нами? Это для чего?
— А он говорит, что только высшие умы внимают к его просьбе.
— Раз настаивает, пошли, поговорим, — пожала я плечами.
— Только говорить буду я! — вызвался Толя.
— Чего это?
— Прошлый раз ты испугала беглецов, — напомнил он.
Было дело. Прибыли мы к ветхому домику. Немного наклонён, окна выбиты, зарос по самое ни хочу.
— Хоть бы дом окультурил, — обронила я.
— Делать вот мне больше нечего! — вякнули из дома.
— О! Меня знать хорошо слышно!
— Максим, отпусти заложника! — взывал к совести врач Жилов.
— А меня пропустить? — это уже госпожа Хитровая. — Жень, давай сюда!
— А вот прессе здесь делать нечего! — возразил участковый.
— Прессе можно! Итак, мы ведём прямой репортаж с улицы Солнечной, где в ветхом домике таится душевно больной Максим Широков с флейтисткой Оксаной Вандышевой. Полиция оцепила территорию и пытается найти общий язык с Широковым.
— Не надо со мной ничего искать! Я всё прекрасно сам нахожу!
— Неужели? Давай меняться! — предложил Свиридов.
Это на что он меняться собрался?
— Это на что начальник?
— И действительно! — озадачилась Марина. — Мне тоже интересно.
— Мы тебе дадим уйти и не станем тебя преследовать. Взамен отпусти заложницу!
Молчание. Там не слышно скрежета мозга во время работы?
— Чего это он долго думает? — нахмурилась я. — Обычно такие товарищи отвечают на вопросы чётко, ясно и сразу же.
— Я думаю!
— Оу! Не знала, что он умеет.
— Я не согласен! — через полчаса сказал больной.
— Чего это? Прекрасный шанс скрыться! Чего не хватает? — спросила я.
— Мне нужен вертолёт, триллион рублей, карта и бриллиант «Чистая слеза»!
— Максим, одумайся! Тебе нужно лечение!
— И я о том же! Вышеперечисленное сюда! А девочка полетит со мной!
— Чтобы я разбилась? И не проси! — рявкнула Оксана.
— Какие подробности! Больной Широков запросил приличные деньги! Следим дальше! — вставила свои пять копеек Хитровая.
— А не получится на принтере распечатать вертолёт, триллион рублей и бриллиант? — невзначай поинтересовалась я. — А карту так и быть, оригинальную дадим.
Марина подавилась смешком.
— У вас три дня.
— Максим, пойдём со мной!
— Зачем? Мне и здесь хорошо! — отозвался он.
— Я тебя осмотрю, выпишу препарат, и будешь чувствовать себя лучше! — заманивал Жилов.
— Я уже достаточно наглотался таблеток и прочей дряни. Хочу покоя! Отстаньте от меня!
— Жень, передохни, — дала добро Ксения.
— Вы ещё здесь? А ну пошли отсюда! — опомнился участковый.
Думали. Глубоко думали. Что тут скажешь?.. Лично у меня нет вариантов. У коллег, похоже, тоже.
— А вот у меня идея! — вздыбила палец к верху Марина.
— Дык, говори! — накинулись мы на неё.
— Ага, так я вам здесь и рассказала! В машину и в отделение!
* * *
— И что ты нам хочешь сказать?
— Для тебя, Шаера, будет особенное задание. Я поговорю с бухгалтерией, и тебе выделят денежку. Поедешь в магазин рукоделия. Там купишь набор для создания драгоценных камней. Я такой своей племяннице покупала.
— А что, есть такие наборы? — округлила я глаза.
— Оказывается, есть. Поэтому ты займёшься творчеством. А вот мы решим проблему с деньгами и вертолётом. Я вот предлагаю Антона посадить в вертолёт. Замаскируем его, и он обезвредит нашего красавца.
— А если он сумеет взлететь? — спросил Толя.
— Антон ускоренные курсы закончит по управлению вертолётом.
— Она надо мной издевается!
С бухгалтерией Мариша договорилась быстро. Пришлось подключить Абрамова. Денежку мне выделили, и я отправилась на поиски набора. В нашем славном городе есть гипермаркет для творчества. Там я провела около часа. Вышивка нитками, бисером, лентами; краски, пряжа, картины и многое другое.
Набор я забрала последний. Действительно, такие выпускают. Не обращала внимания. А вещица-то дорогая! Мастерить решила на работе. Сорок минут я читала инструкцию. Потом я проверяла детали. С соседнего отдела принесла клей ПВА, и тут мной овладел творческий процесс. Поделками давно не занималась.
После трёхчасового изнурительного труда, я смогла явить на свет своё творение. Нанесла лак, чтобы сиял. Это, конечно, хорошо, но ведь он картонный! Красавец сразу поймёт, что его пытаются надурить. Да любой это поймёт! Я постучала ноготком по картонному бриллианту. Вот и ответ.
— А ты не хотела делать, — оценивала Марина моё творчество.
— Дело не в этом. Я не верю, что он поверит.
— Главное показать. Деньги мы подготовили.
— Статья есть интересная под номером 186 «Изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг!» — напомнил Толя.
— Ты ничего не видел. Мы напечатали совсем немного… для видимости. Когда всё закончится, сожжём это добро.
— А Антон где? — спросила я.
— На улице ждёт. Он отказался проходить ускоренные курсы пилота. Пилот ему рассказал, что практика длится от сорока двух часов. За день или два этому искусству не научишься. А если честно, то вертолёта у нас нет.
— Как это?
— А они все заняты. Поэтому придётся надеяться на его доверие к нам, — ответила Марина.
— Сомневаюсь, что оно вообще имеется в наличии.
Спортивная сумка отправилась на заднее сидение ко мне и Марине. Она ещё раз всё проверила. А я смотрела созданный мною бриллиант. Если с ним ничего не случится, то оставлю у себя в качестве воспоминания. Посмотрю, где поставлю.
— Ку-ку! Ты ещё там? — крикнула я Широкову, когда прибыли на место.
— Шаера! — одёрнул меня Толя.
— Чего раскричалась? Я спать лёг, а ты кричишь!
— Заберите меня отсюда! Это чудо храпит так, что аж уши закладывает! Я не вынесу этих мытарств! — умоляла Вандышева.
— Молчи, женщина! — рявкнул он. Обратился к нам: — Вы принесли, что я просил?
— У нас же ещё два дня! — сказала Марина.
— Жень, камеру включай! — подгоняла Хитровая. — Ночь была тихой всего час. Прибыли сотрудники уголовного розыска. Они намерены выполнить требования психически больного.
— Максим, да одумайся же ты! — устал просить лечащий врач.
— Не стану этого делать Павел Дмитриевич! Я устал, понимаете? Устал! Надоело ходить к вам на приём. Раз мне не суждено вылечиться, тогда я скроюсь на острове, где никто и никогда не сможет меня потревожить. Мне отстроят прекрасный дворец и заживу!
— Ты болен! Я буду больше уделять тебе внимания!
— Я знаю! Уже лет пятнадцать. Надоело! Не хочу больше так жить! — упрямился он.
— У тебя престижная работа, есть квартира, — чего не хватает?
— Чего не хватает? Я хочу, чтобы все меня знали!
— Тебя итак по телевизору показывают! — внесла я свои пять копеек.
— Шаера, я тебя в отделение отправлю! — грозился Свиридов.
— Не отправишь начальник, ибо мои возгласы его отвлекают. Слышишь? Вот! Он молчит, переваривая информацию.
— Я всё равно не согласен!
— Когда будете брать его, то сильно не мните. Ему нужно лечение, — попросил Жилов.
— А в тюрьму его всё равно не посадят. Так что вернётся к вам ваш пациент, — успокоил его Антон.
— Как выкуривать будем? — спросила я. — Словами: «Цып-цып-цып»?
— И не жаль тебе больного?
Глаза Марины были полны сострадания. Она смотрела на меня в ожидании ответа. С одной стороны жаль, потому что человек больной, но с другой стороны — он преступник. Почему мне должно быть жать преступника?
— Относительно, — выдавила я из себя.
— Толь! Как ты с ней работаешь?
— Приходится. А ещё у неё есть привычка вставлять пять копеек.
— И что надумал? Могу предложить покрасоваться у камеры. Хитровая даже интервью возьмёт! А деньги, бриллиант с вертолётом заждались! Ах, да! Карта новая текущего года! — снова влезла я.
— Видала, Мариш? Она не только разглагольствует тут, да ещё и руками машет, как ветряная мельница.
— Пусть отсюда снимают и берут интервью, — немного подумав, крикнул Широков. — Мне и здесь хорошо!
— Не собираешься улетать?
— Собираюсь, но только через два дня. Я же дал вам срок. А теперь — отвяжитесь! Я спать! И не пытайтесь подобраться ко мне, ибо сплю чутко!
Мы быстро посмотрели на Жилова. Тот подтвердил его слова кивком. Малейший шорох — и Оксаны не станет.
— О, нет! Он опять храпит! — стеная, сказала флейтистка.
* * *
Выкуривался товарищ Широков самостоятельно. Как он запланировал три дня, так их и отсидел. Слов на ветер не бросает. Раз дал три дня, так и сидит, ждёт.
Потребовал Широков расчистить ему дорогу. Расчистили. Вышел он один. У меня глаза навыкате. А где Оксана? Широков отошёл на порядочное расстояние от дома, потом хлопнул себя по лбу и рысью влетел в дом. Вышел он уже с Оксаной. Я тяжело выдохнула. Девушка жива и здорова.
— Имей совесть! Дрых всю ночь так, что аж стены шатались! Дай и мне поспать! — наехала на него Оксана.
— Молчи женщина!
Боже, как руки чешутся в него чем-нибудь запустить! Толя погрозил мне кулаком. Поведя носом, я продолжила наблюдение. На капоте моей «Тойоты» стояла спортивная сумка, на которой лежала бархатная коробочка. В ней находилось произведение искусства. Ну да! Пока себя не похвалишь, никто не похвалит.
Воровато осмотревшись, он приказал Оксане взять добро, но та попросила взглянуть на сумку. Снова удар себе любимому по лбу. Пришлось брать самому. Несправедливо, но куда деваться?.. Так и хочется крикнуть: «Стой, рассыплешься!» Антон зашёл сзади и со всего маху стукнул несчастного пистолетом по затылку. Пока он куксился, отряд ОМОНа его повязал.
— Только не мните его! — влез Жилов. Обратился к больному: — Всё хорошо Максим. Сейчас мы поедем в больничку, и всё будет хорошо.
— Это сенсация! Оксана Вандышева спасена. Как вы себя чувствуете? — обратилась Ксения к флейтистке.
— Приму ванну, выпью чаю, тогда и буду себя хорошо чувствовать, — ответила она.
— Какого это быть в плену психически нездорового человека?
— Паршиво. Спать хочу, прям жуть! Это чудо ужасно храпит! Сейчас прошу меня оставить. Я устала.
Помощь Оксане не требовалась. Новость о её освобождении уже давно распространилась по всему городу. Ксения Хитровая знает свою работу на пять!
— От лица нашего канала выражаю вам благодарность за обалденный материал, — поблагодарила нас Хитровая. — Благодаря вам город может спать спокойно.
— Как вы вообще нашли Широкова? — спросила я журналистку. — О нём мы практически ничего не знали.
— Прогуливались. Мне же нужен материал для новостей. Шеф нависает надо мной каждый день, как чёрная туча. Того гляди — потоп будет. Вот мы с Женей озадачили Олега, дабы тот нас отвёз куда-нибудь. Таится где-то в кустах. Ладно, мы уехали. Какой материал! Смотрите вечерние новости на Майском канале!
Оксана рассказала, как Широков похитил её. Она купила кофе и, выйдя из магазина, столкнулась с Широковым. Он-то и строил из себя ревнивого ухажёра на глазах у людей. Со стороны действительно казалось, что Оксана его девушка, поэтому народ проходил мимо, мол, семейные проблемы.
Вандышеву просто так на улице не узнаешь. Фанатов полно по городу и нужно скрываться, а то начнётся: «Можно сделать фото на память? А автограф?» «Ауди», которую видела Анна, принадлежала самому Широкову.
Из-за того, что он не может сам водить автомобиль, за рулём сидел личный водитель. Поразилась она тому, что никто не заступился за неё. Подъехали крутые ребята, затолкали её в машину и увезли.
В тот момент девушка жевала жвачку. Та выскочила изо рта, попав на волосы Широкову. Оксана выдрала её. А вот автора угрожающего письма мы обнаружили быстро. Естественно это фанат группы «Синяя роза».
Флейтистка гражданину Орлову Вячеславу очень понравилась, но вот она не обращала на него никакого внимания. Посыпались письма с просьбой осуществить вышеупомянутое действие, но Вандышева упорно игнорировала его. Затем посыпались письма с угрозами. Такое письмо она решила оставить. Она не успела передать его мне и попросить о помощи. Но флейтистка не расстроилась. Пусть не она лично его отдала… Оксану сдали на руки её любимому коллективу.
Прошёл месяц…
Ивашка все выходные таскал меня по кафешкам, кино, аттракционам, на пикники и прочие. В гости к коллективу «Синяя роза» мы не ходили. У них репетиции новых песен. Оксана пришла в норму.
Братишка дождался, пока я сниму сигнализацию, и прыгнул на место пассажира. Меня окликнули. Я обернулась. Передо мной стояли Сергей и Олег. Деловые костюмы и при портфелях; ухоженные и счастливые.
— Мы пришли поблагодарить тебя Шаера, — первым начал разговор Сергей. Олег кивнул.
— Мы снова свободны, снова живём. Лужков был в ярости, когда не обнаружил компромата на нас.
— Тогда я подумал о тебе. Наверно это ты нашла папки и сожгла. Нам с Олегом повезло. Нас никто не видел, а эти дела отправили бы нас за решётку.
— Зачем ты это сделала? — спросил Олег. — Мы же воры.
— Сергей рассказал мне свою историю. Мне хотелось помочь ему. Там были компроматы на элитный народ. Сожгла. Для них я сделала одолжение. Представится им второй или третий шанс — не знаю, — объяснила я.
— Это твой сын? — кивнул в сторону моей машины Сергей.
— Брат.
— А мы устроились на работу, встретились с родственниками, знакомыми. Жизнь без криминала чудесна.
— Дошло бы до всех преступников, — фыркнула я.
— Мы благодарны тебе за предоставленную свободу. И если тебе что-то нужно будет, обращайся. Всегда поможем разрулить ситуацию, — сказал Олег.
Неужели всё закончилось? История с бриллиантом была интересна и опасна. Многому научила. Человек не всегда идёт на поступок по своей воле, иногда это происходит по воле шантажиста. Почему-то на Макса, Марка, Егора и Вадима компромата не было. Не думаю, что бы Лужков специально их прятал…
Я села в машину.
— Кто это были? — спросил Ивашка, доедая пиццу.
— Знакомые. Давно не виделись, — уклончиво ответила я.
Не нужно ему знать, что я освободила воров. Они исправились. Надеюсь, что они не сорвутся.
Домой мы приехали к ужину. Ивашка еле нёс покупки. Отец отправился на подмогу и был удивлён:
— Как ты вообще таскаешь такую тяжесть?
Роман Шаров срока не получил, но суд назначил ему административный штраф в кругленькую сумму. Нам удалось доказать, что бриллиант находился у него незаконно. Его настойчивость вылезла боком. Если с большой охотой содействовал со следствием, то глядишь, действительно избежал наказания.
А вот с Марком сложнее. Он ведёт себя тихо, но это добром не кончится. Какая бы охрана не была при тюрьме, он всегда найдёт способ слинять оттуда. Чего-чего, а мне бы не хотелось бегать за ним, дабы снова упрятать за решётку.
Сделанный мною бриллиант я поставила на полочку, которую мне прибил отец для необычных сувениров, поэтому я переставила картонный бриллиант. Он будет мне напоминать об истории с бриллиантом «Чистая слеза».