— Ты должна доверять!
— Кому должна — простила! Те двое напали на меня ночью!
Еле отбилась, а ты говоришь о доверии?
— Насчёт этого они были не правы…
Диалог между Викторией и Фёдором.
— … их было много! Трое! Они связали меня и воткнули кляп! А девушку никак не могли поймать! Первый раз её стукнули по голове этой дубинкой! — медсестра указала на толстую ветку дерева. — Потом она некультурно ругалась, раздавала оплеухи, а затем её снова отоварили этой дубинкой. Утащили через окно!
Всё это она рассказывала Марине. Лейтенант полиции Синицына внимательно слушала и записывала. Медсестра выстреливала слова со скоростью сто слов в секунду, но Марина отлично всё понимала. Она даже успевала влезать в короткие перерывы и задавать вопросы, на которые получала опрометчивые ответы.
— Ух! Девушке надо не медсестрой работать, а в ФСБ на должности «Заговорю любого!» Полчаса непрерывного монолога. Даже не спрашивала меня: успеваю я за ней или нет — по фиг! Автомат Калашникова отдохнул! Что я могу сказать: похитили нашу Шаерочку. Не везёт ей.
— То, что её похитили — это мы итак видим, но кто?
— Может, воры, которые начисто вылизывают банки? — предположил Краснов.
— И на кой пёс она им? В качестве заложника? Если приложат усилия, то бриллиант будет у них. Они бы не стали брать заложника. Смысла нет, — рассуждал Свиридов.
— Ни фига себе нет смысла! Он есть! Взяв Алфёрову в качестве заложника, они будут манипулировать нами! — с апломбом сказал Антон.
— Ага, Шаеру ещё ни один плен не смог удержать. Я думаю, что она выйдет с нами на связь, как только всё разузнает, — успокоила всех Марина. — Нам же остаётся следить за Гротовой и за этим предпринимателем.
— Следить за Лужковым? Он близко никого к себе не подпустит. Я вот думаю, что это дело рук Марка. Тогда он пообещал Шаере встречу организовать. Вот и организовал…
* * *
Стрелки часов перевалили за полночь. Стояла тишина и только отчеканивала обувь охранников. Бриллиант «Чистая слеза» лежал на красной бархатной подушке. Охранники ушли в другой зал. Хихикнув, взломщик подошёл к щитку и стал пристально разглядывать.
— Ты глянь, проводов стало больше! Оборзели!
— Кончай возмущаться! Делай дело! — шикнул на него Марк.
— Не мешай мне творчески развиваться! Скучно? Погляди в окошко! Погляди, какая сегодня прекрасная ночь! Так-с, что у меня тут? Синий провод оп! Луч погас. Потрясающе!
Отключение сигнализации у взломщика проходило весело. Со стороны можно было предположить, что взломщик играется с проводами. Луч гас один за другим. Один из воров попытался дотронуться до стеклянного купола. Взломщик ударил его по рукам.
— Упал? Я только лучи снял! Коснуться не успеешь, как завоет оглушительная сирена.
— А мог сразу сказать, Серёга?
— А что, будто вчера родился и не знаешь, что пока я не скажу, что путь очищен, вы не должны делать резких движений? Говорю же: у меня творческий процесс!
— Что-то долго он у тебя идёт. Рассвет скоро, а у нас ещё конь не валялся!
— Ты глянь, какой нетерпеливый! Успеешь подержать такую красоту.
Взломщик осмотрел стеклянный купол и сделал вывод, что снять его будет не так-то просто. Он не унывал! Не такое взламывал! Купол был снят. Теперь осталось снять сигнализацию с самого бриллианта.
— Серёга! Ты можешь живее работать? Охрана сюда топает! — процедил другой вор.
— Слушайте! Это ваша работа выигрывать для меня время. Думаете, всё так просто? Встаньте на моё место! Наутро прибудет эта троица, и будет ломать голову: кто так аккуратно изъял бриллиант «Чистая слеза»!
— Ну да! Четвёртая у нас!
— На кой пёс её похитили? — спросил взломщик, отключая сигнализацию. — Ай, дерётся!
— Отомстить хочу. Думаю, Хитрюга сам хочет с ней побеседовать, — ответил Марк.
— Подумаешь, она тебя поймала. Ты обиделся?
— Что-то вроде того. Обещал я ей устроить встречу, а обещания надо сдерживать! Егор!
Егору повторять не пришлось. Вор оглушил охранников.
— Ну вот! Бриллиант «Чистая слеза» у нас! — патетично провозгласил взломщик.
— Неужели? Не прошло и полгода!
— Будешь меня обижать, на следующую вылазку отправитесь без меня! Да, я вредный! А теперь быстренько сваливаем!
Все члены банды успели подержать в руках сокровище. Бриллиант сиял в свете ночных фонарей. Чёрный фургон с закрытыми номерами умчался прочь.
Лужков семенил по своему кабинету. Он ждал возвращения своей лучшей банды «Хитрые лисы». Гротова лежала на кожаном диване и ела фрукты. Ей тоже не терпелось взглянуть и потрогать бриллиант. В отличие от Фёдора Лужкова, Виктория вела себя спокойно.
— Да ладно тебе! Прибудут они.
— Я жду этот камень уже две недели!
Желания сбываются. В кабинет не вошли, а ввалились воры. Довольные, как коты, объевшиеся сливок. Они вручили Лужкову бриллиант «Чистая слеза». Хитрюга рассматривал бриллиант жадно. Глаза его сияли не меньше, чем у бриллианта. Наконец-то!
— Хвоста за вами не было?
— Нет. Но у меня родился текст! Я ушёл! — оповестил всех Серёга и пулей выскочил из кабинета.
— Ты вот мне скажи: как ты держишь такого оболтуса? — поинтересовалась Гротова.
— Он — самый лучший взломщик в городе. Его так называемое творчество меня не беспокоит. Человеку нужно чем-то себя занимать. Для меня главное, чтобы работа была сделана, и он справляется.
— И что будешь делать с ним? — спросил Марк.
— Вика пришлёт коллекционеров, и будем его продавать. Затем вы через пару недель его похитите, и снова продадим, — строил планы Лужков. — Вот ваше вознаграждение.
Воры пересчитали деньги и были довольны. Творческой личности сообщили, что нужно придти за наградой. А взломщик уже вооружился ручкой и листком бумаги. Его посетила муза и он начал писать:
Доброго времени суток! Первым делом хочу пожаловаться: вы зачем столько проводов добавили? Я бедный маялся! Однако мне это не помешало нейтрализовать сигнализацию. А теперь хорошие новости! Бриллиант у нас, поэтому можете забыть о нём.
Ваши воры.
Именно такое письмо на следующее утро получил отдел по борьбе с преступностью.
— А? Кто-то хотел мне денег дать? Я иду!
* * *
Во-первых, болит голова, во-вторых, я жуть как хочу пить! А ещё бы я хотела знать, куда мою персону притащили? Главное — кто? Нахожусь я в комнате. Хорошо обустроена комната в готическом стиле, только вот тёмные тона мне не нравятся… На столе стоял подсвечник с черепами. Электричеством тут и не пахло. Шторы из красного бархата, кресло обито чёрной натуральной кожей. На полу лежал ковёр. Сама я лежала на кушетке. На столике я обнаружила спасительную жидкость.
Подходя к окну, я заметила, что хромаю. Помнится, что на походку я не жаловалась. Рука была перевязана. Я мысленно поблагодарила неизвестных за новую повязку. Из окна открывался чудесный вид на соседние хоромы. Думаю, даже самые богатые бы обзавидовались таким домам. Да в таких хоромах потеряться не составит труда!
На подоконнике я обнаружила газету. В ней говорилось о Фёдоре Лужкове. Его обвиняют в мошенничестве и краже. Я жадно начала читать статью. Газета двухлетней давности. В ней говорилось о том, что господин Лужков крал у народа и города нехилые суммы денег. Его привлекают древние сокровища. В последнее время он оставил народ в покое, а вот за город взялся вплотную. Два года назад его чуть было не судили. Где-то кому-то на лапу дал и дело замяли.
Хорошо. Что здесь делает эта газета? Неужто специально её сюда положили? Для меня, чтобы почитала? Нашла бы знакомые буквы и не умерла со скуки? Моя торбочка осталась, судя по всему, в больничке. Газетку я сложила и припрятала за пояс джинсов. Кто знает, может, в эту комнату я никогда больше не вернусь. Обшарила секретер, который я забыла упомянуть. Ничего интересного я больше не нашла, а потому я решила покинуть готическую комнатку. Душа требовала свободы!
Во мне проснулся взломщик. Поковырявшись в ботинке, я выудила отмычку. Здорово я тогда достала сапожника, чтобы тот сделал мне тайники в ботинках. Очень удобно. В замке ковырялась недолго. Замок щёлкнул, да так громко, что думала, сбегутся все. «Вроде всё обошлось», — подумала я, вертя головой. Дверь прикрыла, а то тревогу поднимут раньше времени. Шла я по коридору. Картины были развешаны по обеим стенам, и мне казалось, что они за мной наблюдают. Бред не бред, но ощущение жуткое. Меня привлёк разговор. Дверь была приоткрыта. Я ещё раз огляделась и стала подслушивать.
— И что будем делать? Бриллиант у нас, — спросил Марк. Уж его-то голос трудно спутать!
— Будет аукцион. Я уже связалась с тремя коллекционерами, — оповестил сладкий голос Виктории Гротовой.
— А то, что вся полиция города на ушах, вас это не волнует? — как бы невзначай поинтересовался Лужков. Ба! Кого я слышу! — Какие торги? И вообще: остальные где?
— Им банк понравился. Говорят, там камешков много и сигнализации полно.
— Спорю, что Серёга команду туда затащил, — хмыкнул Марк. — Он не упустит момента отключить самую мощную сигнализацию.
— Не мешай ребёнку творчески развиваться. А коллекционеры прибудут через три дня. Кстати, а что с этой девицей надоедливой будем делать? Может, убить?
— Тебе бы только кого-нибудь убить Виктория. А ты никогда не думала, что заложник, да ещё и ментовский, сможет для нас что-нибудь сделать? — ласково спросил Фёдор Лужков.
— Нет, не думала. Не умею. Ой, можно подумать, что без неё нам не удастся, как следует потрясти город! Ну-ну! Слушай, нам никто не помешает сделать аукцион. О, точно! Над головой лампочка не загорелась? Нет? Жаль! Потому что я предлагаю сделать банкет! Я обзвоню ещё несколько очень влиятельных людей, они пообщаются, а потом мы проведём аукцион!
— Ты головой случаем не ударилась? — спросил Марк. — Почему я задал такой глупый вопрос? Да потому что, бриллиант краденый! Понимаешь? КРАДЕНЫЙ!
— И что? — наивно спросила Виктория. — Хочешь сказать, что народ это знает и нас могут скрутить за кражу? Ты думаешь, я не знаю этого? Для этого я и собираю те лица, которые хотят заполучить бриллиант. Я всё продумала. Чревато последствиями для того, кто осмелится поработать стукачом!
Возразить Марку было нечем.
— Раз уж так всё вышло, тогда этот банкет будет на твоей совести Вика, — намекнул Лужков. — А эту девицу мы возьмём на банкет. Пусть всё увидит своими сиреневыми глазами. Хочу посмотреть на выражение её лица.
— ЧТО?! — в унисон воскликнули Гротова и Марк.
— Да ты… да она…
— Успокойся Марк. Она никуда отсюда не денется, если хочет жить. Пустить пулю ей в лоб всегда успеем. Она ещё в сознание не пришла? Очень с ней пообщаться хочется.
Думаю, что на этом подслушивание моё закончено. Нужно двигать, пока горизонт чист! И двинула! Да вот только что-то не заладилось с побегом. Почему? А вот глядите! Впереди два здоровенных мужика идут мне навстречу. При всём желании я даже между ног не проскачу! Плакать аж хочется! Но Шаера Алфёрова не унывает! Она разворачивается на сто восемьдесят градусов, включает полный ход, и даёт дёру! Я бы очень удивилась, если бы они меня не заметили. Ну, блин! Как стадо бизонов за мной чешут. Бежим, бежим! Опаньки! А там ещё двое мужичков. А что вас так много? Четверо на одну хрупкую девушку. Изверги!
— Стой смирно и не будет больно! — сообщили мне.
Ага! Мечтать не вредно! Да они меня придавят, если останусь на месте! Я пригнулась и на четвереньках отползла в сторону, когда они на меня разом набросились. Ух, пронесло! Бежим дальше. Дорогу мне преградила Гротова. А мне что? Взяла её за плечи и отодвинула в сторону, освободив дорогу от препятствия. Позади меня четыре здоровых мужика! Ужас!
Закон всемирной подлости гласит: как только виден путь к спасению, так тебя обязательно перехватят. Я не стала исключением. Какой-то умник поймал меня за ногу, и я с грохотом упала на пол. Этим умником оказался один из четвёрки мужиков, что гнались за мной. Как позже выяснилось, он был у меня на хвосте и прыгнул, да вот только не рассчитал расстояние и скорость моего бега. Меня одно удивило: как он умудрился поймать меня за ногу? Его загребущие руки тянули меня к нему. Я была с этим не согласна, но ведь меня никто не спрашивает! Нет, так дело не пойдёт! Ещё чуть-чуть и его руки доберутся до моих бёдер, а там всё!..
Чтобы этого избежать, я стала пинаться. Мужик взвыл и отпустил меня. Мгновенно поднявшись, я бросилась бежать дальше, но дальше метра я не продвинулась. Всему виной была широкая грудь Марка, о которую я ударилась и осела на пол. Почесав голову, я воззрилась на него.
— Дядя, а дядя! Отпустите бедную школьницу домой! Мама с папой и братишкой ждут! На ужин опоздаю! — гнусавила я.
Мужики позади меня хрюкнули. Мне страшно, а я ещё шутить успеваю. Да, Шаера!..
— Неужели? А этой самой школьнице говорили, что убегать из дому нехорошо? — съязвил он.
— Я плохая девочка и многие правила не соблюдаю. Так что, отпустишь?
Он взял меня за руку и резко рванул. Я встала, но руку мою не отпустил.
— За этот побег ты потом расплатишься. А вы что валяетесь?! Кыш отсель! — рявкнул Марк на мужиков.
Его глаза были полны жестокости. Главное не сопротивляться, а то материализует угрозу прямо здесь. Что-то мне подсказывает, что расплата будет далеко не в денежном эквиваленте. Из чего следует сделать вывод: нужно тщательно подготовиться, ибо чувствую, я здесь надолго. Холера!.. Меня потащили по коридору. Я немного упрямилась, но в целом позволяла ему куда-то себя тащить. Сейчас я выдохлась, и защищаться от этого крепкого мужчины я просто не в состоянии.
А притащил он меня в ту самую комнату, из которой я благополучно сбежала. Ну, ничего! Смогла один раз — смогу и второй раз! В комнату меня забросили, как воровку в тюрьму. Увы, приходится терпеть такое хамское отношение к себе. Ему ничего не стоит пустить мне пулю в лоб. В очередной раз во что-то вляпалась. Вот блин!
— Допрыгалась? А теперь запомни раз и навсегда: из этого дома ты никогда не выйдешь! — рявкнул он.
О! Мне ещё пальцем пригрозили. Думаете, я ему поверила? Ага, аж двадцать раз!
— Совсем? А погулять? — заикаясь, спросила я.
— На балконе гулять будешь или по саду! Я ещё подумаю: стоит ли тебя вообще отпускать гулять!
Ты глянь! Не на шутку раскочегарился! Того и гляди: ядом плеваться будет. Дверь открылась. Вошёл Фёдор Лужков. Бить будут? Ой, мамочки!
— Полтора дня здесь, а уже устроила побег? Нехорошо!
— А что мне ещё было делать? Сидеть и ждать?
— Стоило бы. Глядишь и не получила бы столько пинков. Вести себя прилично надо, коль попадаешь в незнакомые особняки.
— Собственно, зачем меня похитили?
— Зуб на тебя у моего подчинённого. Разрешил взять игрушку с собой, — рявкнул он.
— Игрушку? Я что, вещь?
— Да. Ты не удивлена?
— Чему? Что меня посчитали вещью? — заломила я бровь.
— Нет. Ты не удивлена, что я стою во главе банды «Хитрые лисы»?
— Нет.
— Почему же?
Лужков уселся в кресло. Я же сидела на полу, но потом он приказал Марку и меня усадить в кресло. Разговор будет долгим?
— Потому что я догадывалась, что именно ты за всем этим стоишь.
Я не заметила, как перешла с «вы» на «ты». Сейчас меня обуревал страх вперемешку с гневом.
— Совать нос не надо было. Не могу поверить, что на меня вышли из-за визитки, — Лужков засмеялся. — Просто смешно. А вот тебе стоило быть менее внимательной, глядишь, не оказалась бы здесь. Сидела бы дома и ни о чём не волновалась.
— И что со мной будет? Убьёте?
— Это было бы слишком просто. Зачем убивать того, кто сможет сослужить неплохую службу? Кстати, как ты смогла отпереть замок?
— У каждой девушки в волосах есть заколка, — намекнула я. — Признаться, я долго возилась.
Почему-то кажется, что мне не поверили. Не думаю, что сам Лужков или его мальчики знают о тайнике в ботинках. Я тщательно маскирую этот тайничок.
— А! Так вот ты где!
В комнату фурией влетела Виктория Гротова. Она жаждала выцарапать мне глаза, но была удержана Марком.
— Отпусти меня! Я хочу расцарапать ей лицо.
— Это за то, что я тебя отодвинула? — хмыкнула я.
— Отодвинула?! Да у меня лопатки болят! Припечатала меня к стене так, что еле отклеилась!
— Ты стояла на моём пути.
Марку пришлось силой выталкивать Викторию из комнаты, пока она не устроила погром.
— Через три часа подадут ужин. Лучше не опаздывай, а то тебе придётся ждать до завтрака. Рану тебе ближе к ночи перевяжет врач. Я пришлю его.
С этими словами Лужков встал и вышел из комнаты, закрыв дверь. Осталась я в полном одиночестве. И что мне делать? Думаю, для начала я должна осмотреть особняк. Может, даже местность распознаю. Немного посидев, я вышла в коридор. Никого. В конце коридора я наткнулась на дверь. Открыв, я вышла на балкон. Внизу располагался бассейн. Крыша была открытой. На балконе, около бассейна дежурила охрана.
Спустившись к бассейну, я увидела девушек, лежащих на шезлонгах. Меня презрительно осмотрели, но говорить ничего не стали. Другой коридор привёл меня к боулингу. Помещение просторное. Стояло пять бильярдных столов. Побродив с полчасика по особняку, я обнаружила первый выход. Хоть у меня комната и на втором этаже, но до выхода ещё добежать нужно. Хотя, я подумаю. Вариант вообще через окно… опаньки! Прибуду с ужина, надо будет изучить свою комнату.
* * *
И в чём я собираюсь спуститься на ужин? Час я потратила на то, чтобы подобрать что-то похожее на одежду. Платья либо с глубоким вырезом декольте, либо спины. Как такое можно носить? Из кучи вещей мне удалось найти платье. Эстетичное, нежно голубого цвета на лямках. Туфли синего цвета на невысоком каблуке, чтобы если что, — удариться в бега. Будем надеяться, что до этого дело не дойдёт.
Я спустилась в столовую. Те платья, что висят в моём шкафу, считаю закрытыми, нежили те, которые надеты на девушках. Ощущение, будто попала в притон. Разговоры не стихали. Место оставалось одно для меня любимой. Все ждали меня… ну, мне так казалось. На самом деле на меня было глубоко наплевать. Всё бы ничего, но место досталось рядом с господином Лужковым. Господи, за что мне такое наказание?
— Я думал тебя можно не ждать, — в полголоса сказал Лужков.
— Одежду хоть поприличнее бы оставили, а то какие-то нитки в шкафу висят! — процедила я сквозь зубы.
— Почему же сразу нитки? Вполне нормальные платья. Взгляни на девушек, — кивок в сторону намалёванных девиц. — Потрясающе выглядят, а формы просто аппетитны.
Меня аж передёрнуло. Что хорошего в том, чтобы носить такое платье? Проще тогда без одежды приходить на торжества. Пару раз этот оболтус пытался приставать ко мне. То рука у него сама рухнула на моё колено и стремительно ползла вверх, то пальцы разминал и не заметил, как обнял меня. Жуть! Наскоро отужинав, я свалила со столовой. Путь мне пытались преградить охранники, но я их распихала. Мне плевать, что первым с ужина всегда отчаливает хозяин, а уж потом все остальные. Раз уж меня убивать не собираются, то я могу капризничать, сколько моей душе угодно. На крайний случай могу руки вывернуть. Один тут явно напрашивается.
— Руки прочь от Советского Союза! — рявкнула я.
Отдавила ему ногу и с высоко поднятой головой отправилась в свою готическую комнату. На кушетке лежало постельное бельё. Одеяло и подушка лежали в кресле. Недолго думая, я расстелила кушетку. В дверь постучались. Первая мысль, которая меня посетила — Марк пришёл. Мстить! Около пяти минут сегодня плевался, что я за всё ему отвечу. Опаньки! Забаррикадировать дверь нужно будет на ночь, кто знает, что у него с глазом.
Пришёл врач. Мужчине на вид лет тридцать. Атлетически сложен, на бороде трёхдневная щетина. Он раскрыл свой чемодан и попросил сесть на кушетку, а сам сел на стул. Он снял повязку и стал разглядывать рану.
— О! Да она почти отцвела! Откуда она?
— На задании получила, — ответила я.
Перевязку мне сделали и сказали, что она последняя. Я не заметила, как Марк вошёл. Он облокотился о дверной косяк и наблюдал. Так и подмывало сказать, чтобы слюни подобрал. Врач убрал за собой, что-то шепнул Марку и отчалил. И что он стоит? Чего ждёт?
— Дырку во мне просверлишь!
— Осмелела? Это можно исправить. Я сделаю так, что ты будешь жаться в углу до конца своих дней; будешь бояться выходить на улицу, — фамильярно сообщил он.
Я представила себе эту картину.
— Не вдохновил. Так какого пса сюда явился? Дел нет или обеспокоен моим здоровьем?
Тот поперхнулся. Он закрыл за врачом дверь… на ключ. Я напряглась. Это что он затеял? Лихорадочно я стала искать что-нибудь тяжёлое на случай, если он ко мне полезет. Он подошёл ко мне поближе, наклонился и в полголоса сообщил:
— Помнишь, я говорил, что ты мне за всё ответишь? Так вот, я сейчас приступлю.
Ага, сейчас! Ишь чего захотел! Он набросился на меня, а я пригнулась и сползла с кушетки. Он мне хочет устроить изнасилование? Ничего лучше придумать не мог? Я кинулась к двери. Вот блин! Ключа нет! Придётся защищаться. А Марк уже встал и готовился к новому броску. Под руку попалась книга. Я шарахнула его ею. Рабочая рука у меня только левая… пока что. День два пройдёт и правая активно заработает. А так я и левой рукой неплохо ему отпор даю!
— Не напрашивайся! Хуже ведь будет! — зверел он.
— Кому хуже? Мне? Ни фига подобного!
Во второй раз мне удалось уклониться, но вот книгу я выронила, и Марк поймал меня за ногу. Отвесила ему пинка. Почему-то он был не доволен.
— Ты сама напросилась!
Мне отвесили хорошую пощёчину, что аж в ушах зазвенело. Отрезвела я быстро, ибо меня начали раздевать. Ты глянь, что творит этот супостат! Я приняла сидячее положение и хорошенько ударила его своей головой в его переносицу. Чувствовала себя бараном, боднувшим ворота. Марк выл, а я увидела ключ. Схватив его, я еле вставила его в замочную скважину. Бандит услышал, что я копаюсь в замке, моментально забыв о боли, кинулся за мной.
Увы, пролетел мимо, как фанера над Парижем, аккурат распластавшись на полу коридора, а я бросилась бежать. На мне был только халат. Только и успевала его подбирать. Пронеслась я по особняку как маленький ураганчик, сметая всё на своём пути. Я увидела приоткрытую дверь. Влетела туда, закрыв дверь. Отдышавшись, я обернулась. На меня смотрели голодными глазами мускулистые, красивые мужики. Сердце застучало ещё сильнее. «Гарем!» — подумала я. Первое, что пришло на ум — это гарем Виктории Гротовой. Может, сюда наведываются и те девицы, которых я видела сегодня на шезлонгах… А глазки на меня смотрят, пожирают. Чувствую, как их взгляды гуляют по моему телу. Мужчина сделал шаг ко мне. Я моментально вылетела из помещения.
Могу смело участвовать в Олимпийских играх. Влетела я на этот раз в кладовую. Там было окошечко. Оно освещало помещение… чуть-чуть. Отдышалась, осмотрелась и решила остаться ночевать здесь. Места хватает. Я моментально уснула.
Наутро меня разбудили крики и топот. Долго я пыталась приглушить звуки, но, увы. Выползать из своего убежища я не спешила. Пусть всё уляжется. Я так думаю, прошло около получаса, пока шаги окончательно не затихли. А когда затихли, я побрела по пустому коридору в свою готическую комнату. Не знаю, как, но нашла я её махом! Я умылась, причесалась, оделась. Не отказалась бы от завтрака, но для начала выгляну в окно.
Решётки нет на единственном окне. Это, конечно, хорошо, но вот под окнами дежурят. При желании можно и через окно, но это крайний случай. Мне нужно погулять по территории особняка.
В мою комнату нагло кто-то ломился. Я тут же вооружилась толстым томом «Война и мир» Льва Николаевича Толстого. Под руку попался именно он. Думала, что ломится Марк, а это оказался господин Фёдор Лужков. Запыхавшийся и злой как собака, он смотрел на меня.
— Где ты была?! — членораздельно спросил он.
— Спала, — не стала я отрицать.
— Где ты спала?
— В кладовой.
— Почему? Как ты туда попала?
— Устроили мне ночной марафон. Пришлось ночевать там, где меня не стали бы искать.
— Кто тебя гонял? — напирал Лужков.
Я промолчала. С Марком я уж как-нибудь сама разберусь. Он повторил ещё два раза вопрос, но я не отвечала.
— Значит так! Некогда мне с тобой перепираться. Завтрак тебе подадут, а у меня дела. И чтобы этой ночью ночевала здесь, ясно?
Да мне-то ясно, а вот если Марк снова попытается пробраться в мои покои, то ему будет устроен очень гостеприимный приём! Я спустилась в столовую. Стол был накрыт. Усевшись поудобнее, я принялась за завтрак.
Потом попросила у охранников выпустить меня на свежий воздух. Ребята оказались не вредными. Гуляла я себе спокойно, осматривая территорию. Так-с, что у нас тут? Высокий забор около двух метров и колючая проволока. По территории особняка гуляют собаки. Хм, не есть хорошо.
А тут у нас стоят деревья. Я нашла своё окно. М-да, побег не удастся. Всему виной расстояние от окна до дерева и забора. Не допрыгну при всём желании. Значит, будем думать: как мне покинуть сие место через ворота.
Раздумья проходили на качелях. Погода ясная и тёплая. Думаю, к полудню будет жарко. Ничего, продолжу раздумья у бассейна. Теперь я точно знаю, что Фёдор Лужков — главарь банды «Хитрые лисы».
Мне нужно собрать на него улики. Ладно, но как я их смогу передать своим коллегам? Мне никак не выбраться из этого особняка. Конечно, я ещё толком не думала над этой проблемой, но почему-то предчувствие у меня нехорошее.
Над этой проблемой подумаю потом, а сейчас я отправляюсь собирать улики. Забрела в свою готическую комнату и стала рыться в вещах. Мне нужен скотч! Желательно широкий. Сей предмет обнаружился в ящике секретера. Там же я нашла ножницы. Открыла косметичку. Нашла пудреницу и кисточку. Ну всё! Напросились!..
Я воровато осмотрелась. Затем стала заглядывать в замочную скважину. В кабинете никого не было. Из ботинка я вытащила отмычку. Ковыряла я замок осторожно, а то сбегутся все, кому не лень. В кабинете был камин, на котором стояли эстетичные статуэтки из Египта, Франции, Италии и России. На полу лежал ковёр. Письменный стол стоял напротив двери, а позади стола — окно. Шторы из красного бархата. Большой диван из натуральной кожи стоял напротив стола…
Не время рассматривать антураж кабинета Шаера! У тебя времени в обрез! Первым делом я сняла отпечатки пальцев с подоконника. Пудра и кисточка мне в этом помогли. На скотче виднелся первый отпечаток. Так, а куда я всё это добро буду складывать? Сняв отпечатки пальцев с подоконника, я перешла к столу. Там я обшарила все ящики. Нашёлся пакет бумажный. Вот и славно! Отпечатки я сняла и со стула. Всё это очень хорошо, но теперь нужно отсюда выйти!
Проблем не возникло. Зашла я ещё в одно помещение. Это были покои. Сложно с первого раза предположить, чьи они. Кровать двуспальная, стояло трюмо, шкаф с одеждой, два стула и столик. Первым делом я проследовала к подоконнику. На нём было отпечатков больше. На трюмо отпечатков было меньше. Закончив с этой комнатой, я закрыла за собой дверь и удалилась к себе. Имею на данный момент времени я только отпечатки пальцев. О фотоаппарате можно забыть. Сумочка, со всеми принадлежностями включая телефон, остались в травмпункте.
А теперь вопрос: куда бы спрятать материал? Не исключено, что мою комнату будут обшаривать от угла до угла. В бумажный пакет я положила найденную мною газету двухлетней давности. Может, она им чем-то поможет. Выход был найден. Скотчем я закрепила пакет под кушеткой. На время местечко хорошее.
Под вечер прибыл сам Лужков и стал созывать «семейное собрание». Круг был узким. Сам Лужков, Виктория Гротова, — куда ж без неё! — банда воров, в которую и Марк входил. Притащили и меня, мол, нужно вливаться в коллектив.
— Что у вас? — спросил главарь банды.
— Да всё прекрасно. У олигарха немного сейф дома почистили. Много разных камешков мы там обнаружили, причём краденые. Мы их повторно и украли, — похвастался парень. Думаю, это тот самый взломщик замков. — Полиция продолжает нас искать, пока всё хорошо.
— Что ж, это радует. Не светитесь только.
— Не поняла! А что эта мымра здесь забыла? — оживилась Виктория.
— Теперь она тоже входит в нашу команду. Машину водить умеет, вот и пусть работает водителем.
— Что? Да она повторит тот же поступок, что водила, который до сих пор в коме! — возмутился Марк, вставая.
Я же молчу и слушаю. Нужно не упустить ни одной детали. С радостью поработаю! Прям подфартило! Таким образом, я смогу передавать информацию и улики коллегам.
— Не повторит. Девочка умная и пулю в лоб она не хочет, правда дорогая?
Меня аж передёрнуло от его слащавого голоса, но кивнула. Девушка я покладистая.
— В этом я сомневаюсь.
— Поделишься своим сомнением? — спросил Лужков.
Я тоже с удовольствием послушаю его речи. Вся во внимании. А Марк продолжил изливать душу:
— Начнём с того, что она начнёт искать способ связаться с полицией. А я знаю, что эта девица его обязательно найдёт! На лбу у неё написано.
Ты глянь! А парень-то умный! Не зря Лужков его держит. Что ещё хорошего скажут в мой адрес?
— Может быть. Держать её здесь не собираюсь. Мне проще убить её. Тело можно бросить в реку и пусть несёт.
— Пусть сидит здесь! Именно для этого я её притащил! Это будет ей уроком… пожизненным!
— Чтобы гнила здесь? Оно мне надо? Нет уж! Пусть приносит пользу. А ты моя дорогая, — уже обратился он ко мне, — будь хорошей девочкой. Не заставляй меня лишать тебя жизни. Ты всё поняла?
Я кивнула. Буду паинькой. Конечно, придётся встать на путь преступления, но что поделаешь, коль жить охота. Девушка я ещё молодая. Двадцать четыре года. Жизни ведь ещё толком не видела.
— Как прикажете, Фёдор Николаевич, — язвительно обронила я.
Тот надулся от гордости. Ну-ну! Приходится чем-то жертвовать ради жизни.
— Вот и славно. Сегодня ночью вы отправитесь в банк и похитите шкатулку с бриллиантами. Я хочу продать на аукционе и их, и бриллиант «Чистая слеза». Интересно посмотреть, что же будет?
— Погоди! Ты хочешь, чтобы они устроили драку? — поинтересовалась Гротова.
— Это как получится. Конечно, бриллиант «Чистая слеза» будет стоить дороже, нежели маленькие, но поглядеть на это представление стоит!..
Я вернулась в комнату под предлогом, что мне нужно переодеться. Конечно, мне нужно было взять пакет. Ключи от чёрного фургона мне дали неохотно. Зато я охотно села за руль. Пристегнулась и рванулась с места.
— Эх, зададим всем жару! — залихватски крикнула я.
— Баба на голову больная, — заключил один из воров.
— Да ладно вам! От такой лихой езды у меня возникло желание написать письмо ментам! — подхватил моё настроение взломщик.
Я решила влиться в коллектив сразу же. Так будет проще и мне и им. Прибыли мы к банку.
— Сидишь здесь и ждёшь нас. Всё поняла?
Они отчалили. Я вышла из машины и подошла к дверям банка. Мне бы трещину… Вместо трещины я решила воспользоваться горшком с цветком. Он стоял около дверей. Я положила пакет на землю и присыпала землёй. Ещё в особняке я написала своим записку и бросила её у входа в банк. Не думаю, что ворам будет интересен какой-то клочок бумаги. Я вернулась на водительское место.
Воры вернулись спустя двадцать минут. Добыча была у них и рявкнув мне: «Трогай!», — помчались прочь. Голосила сигнализация, и слышен был визг сирен. Патруль заметил нас и пытался догнать. Я надела маску на глаза, дабы меня не узнали полицейские. Улицы я знала неплохо, а потому мне удалось оторваться от них. В процессе погони на меня орали и крыли матом. Грозились, что порвут, как Тузик грелку, но я их не слушала. В моих же интересах оторваться от полиции. Не хочу, чтобы меня судили за соучастие, лишили пагонов и посадили в тюрьму. Это было бы нелепо и глупо. Нет, у меня есть ещё дела в особняке Лужкова! Рано мне светиться!
* * *
«Забыть не могу я потерянный берег!» — заголосил телефон Шаеры на столе Марины. Девушка подпрыгнула и внимательно посмотрела на дисплей. Высветился абонент Ивашка. Синицына взяла трубку.
— Да?
— Шаерка, ты нашлась! — голосил братишка Алфёровой.
— Незачем так кричать! Это не Шаера, а её коллега Марина.
— Да? А я думал, она уже вернулась.
Марина тут же спохватилась и приободрила мальчика. Он скучал по сестре, а о ней уже два дня ничего не слышно.
— Ну-ну, Вань! Всё с ней будет хорошо. Мы делаем всё возможное, чтобы найти её.
— Я знаю тётя Марина. Просто скучаю я по ней и постоянно забываю, что при ней нет телефона.
Позвонил Марине Свиридов.
— Да, Толь?
— Мариш, бери за хобот Антона и топайте ко мне. Тут ограбление.
— Опять? Едем!
— Антоша! — крикнула она. — Заканчивай чаи гонять! Ограбление.
В кабинет вошёл с кружкой чая и печеньем в зубах лейтенант полиции Краснов.
— Ну почему мне не дают спокойно попить чаю?
— Пока я собираюсь, ты успеешь попить. Только давай в темпе вальса.
— Толя звонил?
— Да.
Антон допил чай и вышел следом за Мариной. За руль села Синицына. Объяснила она это тем, что Антон толком не поел, а потому опасен.
— И поэтому я не могу сесть за руль? — удивился он.
— Угу.
На место преступления они прибыли с опозданием, ибо повсюду царили пробки. Капитан полиции Свиридов уже всё осмотрел. Нашёл в очередной раз письмо от воров с просьбой не волноваться. Они взяли только бриллианты. У входа в банк Анатолий нашёл скомканный лист бумаги. Надев перчатки, он развернул его.
Дорогие коллеги! Со мной всё хорошо. Меня держат в особняке. Пока ничего не могу о нём сказать. Работаю с бандой… вынужденная мера, прошу не судить меня. Грозились убить, если не стану с ними работать. Являюсь водителем, пока этим всё ограничивается. Я собрала несколько улик. Бумажный пакет вы обнаружите в цветке, что у входа в банк.
Шаера.
Толя уже нашёл бумажный пакет. Именно в этот момент подъехали Марина с Антоном. Свиридов показал им письмо.
— А я и не сомневалась! — обрадовалась Синицына. — Нашу Алфёрову не взять голыми руками.
— Вынуждена была встать на скользкий путь. Главное, чтобы её не поймали, а то точно не отвертится, — заметил Антон. — Я рад, что записка попала к нам в руки.
— Шаера вышла с нами на связь — это главное. Хотя бы мы знаем, что она жива и с ней всё хорошо. Она оставила нам подарок. Тут отпечатки пальцев и газета двухлетней давности…
— С вами я — Ксения Хитровая. Я веду свой репортаж с улицы Снежинской, где ночью произошло ограбление. Как нам стало известно: воры похитили шкатулку с бриллиантами. Всё остальное уцелело, даже двери, которые бандиты любят выносить…
— У меня вопрос. Откуда вообще пресса узнала, что было украдено из банка? — заинтересовался Анатолий.
Синицына с Красновым пожали плечами.
— О Шаере Алфёровой ничего не слышно. Полиция прочёсывает город вдоль и поперёк, но всё тщетно. Водолазы проверили реки, а волонтёры прочёсывают лес. Ксения Хитрова, Евгений Слепов. Майский канал.
Как только запись прекратилась, Марина, Толя и Антон подошли к ним.
— Вопрос в лоб Хитровая: откуда тебе известно о том, что вынесли воры? — спросил Свиридов.
— И вам всем доброго дня милиционеры. И не надо меня поправлять! У меня свои источники Толь.
— Что это за источники, что знают наперёд нас?
— Ну не наперёд, но знают. Об Алфёровой что-нибудь слышно?
— У тебя же есть источники, которые тебе всё докладывают, — резонно заявил Свиридов.
— Что ты так взъелся? На то я пресса, чтобы всё везде узнавать. Так что насчёт Алфёровой?
— Не нашли её пока. Поиски ведутся.
— Да-а… бедная девушка. Ладно, поехали мы. Нужно материал обработать.
— Не злись на неё. Права она, — дёргала Толю за рукав рубашки Марина.
— Знаю, — вздохнул он. — Беспокоюсь, вот и всё.