Это был самый обычный, ничем не примечательный осенний день. Я пыталась разогнать коварную тоску и, глядя на дождь за окнами телецентра, отчаянно старалась не думать о бескрайней заснеженной тайге, тиграх, леопардах, Саше с Владиком. Все это было, кажется, в другой жизни. А ведь не прошло даже двух лет… Я пила утренний американо в «Максе» и изо всех сил оттягивала момент, когда придется вставать и идти в редакцию. А потом брать кассету и ехать на съемки. Даже в этом волшебном королевстве бывают серые будни.
И тут передо мной возник с загадочной улыбкой Олег Дворнягин.
— Все бросай и пойдем со мной! — потребовал друг.
— Я не могу, Олежка, у меня выезд через пятнадцать минут. — Съемки…
— Бросай свои съемки!
Он схватил меня за руку и потащил по лестнице на второй этаж, туда, где располагаются студии.
— Ты можешь хотя бы объяснить, куда мы идем? — шипела я, осознав, что сопротивляться бесполезно.
— Сейчас сядешь перед камерой и прочитаешь маленький текст. Для тебя это раз плюнуть. А потом езжай спокойно на свои съемки.
Я, конечно, села и прочитала. А через две недели мне позвонили и сообщили, что я прошла кастинг.
Так Анастасия Земляникина стала ведущей федеральных новостей.
Но я знала, что все самое сложное еще впереди. Мне еще только предстоит пережить развод со знаменитым мужем. Я знала, что он будет подобен урагану. Я, как молодое, неокрепшее деревце, либо согнусь до самой земли, но выстою, или сломаюсь.
Нас развели легко, без проволочек и лишних вопросов. Но, конечно, официальное расторжение брака было лишь началом.
Каких только версий не строили папарацци! Говорили, что у меня любовник. Что у него другая семья. И даже что Макс — гей. Мы на все вопросы папарацци дружно отвечали, что сохранили дружеские и профессиональные отношения. В принципе, это было правдой. Но ведь вымысел тоже неплохо продается. И коллеги продолжали фантазировать. Желтая пресса мусолила наш развод во всех подробностях недели две, пока одна известная актриса не родила ребенка с синдромом Дауна.
Прочитав обо мне в газетах, позвонил Данила Воропаев и сказал, что если что, я всегда могу вернуться на работу в «Тачку». Возвращаться я не собиралась, но все равно было приятно.
Я твердо знала, что как бы ни было сложно, я останусь здесь, в телецентре, и бок о бок со своими друзьями продолжу путь к вершине.
Впервые в жизни мне было плевать, что станут говорить обо мне в останкинских коридорах.
Я стала глухим лягушонком.