— Я думаю, о детях нам пока рано говорить, — отрезал Саша, моментально став серьезным. — Сначала надо встать на ноги, сделать ремонт. И к тому ж, если ты родишь, то должна будешь уйти с работы. Твою машину мы взяли в кредит…
— Только поэтому? — я пристально смотрела на него, пытаясь понять, что на самом деле стоит за тирадой любимого мужчины.
Саша поймал этот взгляд и не стал притворяться, будто не понял.
— Для меня все изменилось. Ты же видишь, как у меня здесь с карьерой. Я не аппаратчик, Ася. Это там, на реальной службе я был хорош. Ну, еще лет семь. А что потом на гражданке? Идти работать охранником? Телезвезда и охранник — отличная пара. Может, ты захочешь уйти. Может, я сам всего этого не выдержу. Но лучше, если у нас при этом не будет детей. Поверь, один раз я уже проходил через это. Больше не хочу, извини.
— Если ты передумал на мне жениться, так и скажи.
— Я не передумал. Я просто не уверен, что тебе это надо. Не будем торопиться. Давай поженимся и пару лет поживем вдвоем. За это время, я надеюсь, снова встану на ноги. Тогда и заведем малыша. А может, старики проникнутся доверием и Влада нам отдадут.
Я так надеялась, что после свадьбы Владик будет жить с нами. Казалось, мальчик и сам мечтает об этом. Но внезапно вмешались родители Татьяны, Сашиной покойной жены. Бабушка, Ольга Васильевна в слезах уверяла, что внук — все, что осталось у нее в жизни.
— Мы сами его вырастим, — твердила она Саше, совершенно игнорируя мое присутствие. — Пока ты один был, еще куда ни шло. Но зачем парню жить с чужой девицей? Уж лучше у бабушки с дедушкой!
— Влад, если ты к ним не хочешь, скажи мне, папа будет настаивать. Он все равно может забрать тебя, он имеет право. И ты будешь с нами, — говорила я малышу.
Владик взглянул на меня как-то очень по-взрослому и сказал:
— Нет. Тогда моя бабуля расстроится. Я с ними попробую.
Я кивнула. Вы смогли бы вырвать ребенка из дрожащих рук рыдающей старухи, недавно потерявшей дочь? Вот и я не смогла.
Теперь, в нашей новой квартире мы были только вдвоем. И, видимо, вдвоем будем еще очень долго.
— Я люблю тебя, Ася, — сказал Саша и поцеловал меня долгим поцелуем, от которого перехватило дух. — Я люблю тебя и очень хочу на тебе жениться.
Когда он, наконец, оторвался от моих губ, я смогла ответить:
— Я тоже люблю тебя, — нежность и разочарование боролись во мне. Ведь всего полчаса назад я представляла себя гуляющей по этому двору с коляской. А в коляске, разумеется, был розовощекий младенец. На этот раз нежность все же победила. — Мне кажется, нам пора отметить начало ремонта! Доставай шампанское из портфеля!
Пробка рванула вверх, навстречу недавно оштукатуренному потолку. Мы схлестнули бокалы так, что они едва не треснули. Выпили по глотку и тут я спросила:
— Ты счастлив?
И тут же пожалела о своем вопросе.
— Пока не совсем, — Саша поставил свой бокал на испачканный краской подоконник.
— Почему?
Эх, ну что же у меня за натура такая. Все непременно надо выяснить и разложить по полочкам. Сейчас окончательно поругаемся.
— Не совсем счастлив.
Вдруг он притянул меня к себе и стал расстегивать пуговицы на платье. Предвкушение тут же накрыло меня горячей волной.
— Вот теперь я совершенно счастлив.
— Может, потерпим до дома?
— Это и есть наш дом. Наш настоящий дом. Самое время его обновить.
— Прямо на грязном линолеуме?
— А куртки нам на что? Раньше нас это не останавливало.
Через мгновение мы уже рухнули на пуховики, продолжая срывать друг с друга одежду.
— Это новая жизнь, понимаешь? — вдруг шепнул мне Саша. — Теперь все у нас будет по-другому.
— Как? Почему? Только объясняй поскорее, — не теряя времени даром, я освобождала его от рубашки.
— Потому что ты теперь моя жена.
— Но ведь мы еще не поженились.
— Это не важно. Ты теперь моя. Я знаю. Я хочу чтобы все это… — он провел пальцем по моей шее и груди, — чтобы все это всегда принадлежало только мне одному. Только мне. Всегда.
Я почувствовала, как моя грудь твердеет под его пальцами и предприняла последнюю отчаянную попытку.
— Послушай, может быть, сегодня один раз попробуем и если я забеременею, значит, так тому и быть?
Но он покачал головой.
— Нет, Ася, еще не время.
Однажды это происходит. Тебе кажется, будто случилось чудо. Будто две одиноких измученных души вдруг встретились и полюбили друг друга так, как не любили никогда прежде. Вот только новая жизнь может оказаться совсем не такой, как ты представляла.
***
Ремонт шел уже месяц. Но до его окончания было еще очень далеко. Проблем хватало — то краска нужного цвета внезапно закончилась, то рабочие испортили обои для гостиной. И было совершенно ясно, что мы не уложимся в ту сумму, на которую рассчитывали изначально.
Я нервничала не только из-за ремонта. Рейтинги программы упали, и весьма значительно. Они все еще были достаточно высокими, чтобы ведущую не сняли с эфира, но уже давали повод для беспокойства.
Я знала, что еще чуть-чуть, и меня вызовут на ковер к руководству. Точно вызовут. И зададут только один вопрос: «Почему вечерние новости стали хуже?» Не поменялась команда, которая их делает — репортеры и редакторы остались прежними. Как вы думаете, кого обвинит руководство в сложившейся ситуации? Правильно, новую ведущую.
Звонок из приемной главного редактора службы информации не заставил себя ждать. Секретарша Юля, с которой мы вместе пили кофе не реже чем раз в две недели, обсуждая последнее новости телецентра, а также мужчин и туфли передала распоряжение так сухо и официально, будто мы вообще никогда не были знакомы. На телевидении всегда так: когда рейтинги хорошие, каждый тебе друг. Но стоит им немного упасть, и ты оказываешься один, поникший и растерянный, перед кабинетом разъяренного начальника.
Ну что ж. Я глубоко вздохнула и повернула ручку. Юля сидела в приемной, на своем рабочем месте. Взгляд ее был холоден и безразличен. Она молча показала рукой на кабинет шефа. Можно заходить.
Каждая мелочь врезалась в память. Возможно, завтра меня уже здесь не будет. Дубовые двери. Обстановка не шикарная, но явно дорогая. Еще бы. В этом кабинете бывают даже члены правительства.
— Садись, Ася. Кофе будешь?
Вот Виктор Алексеевич хоть кофе напоследок выпить предлагает. Хороший человек. Один раз он уже спас меня от увольнения, когда я вот также сидела в его кабинете готовая ко всему. И второго раза явно не будет. Что ж, на Рыбина я не в обиде. Это телевидение. Жестокий мир, где правят рейтинги и выживает сильнейший.