«Все больше и больше любви нынешних читателей выпадает на долю литературы, которая вроде находится„вне закона" и одной ногой увязла в макулатуре. Критика, провозглашающая монопольное господство высокого художественного стиля, не занимается низкими жанрами, а ведь изучение "популярной литературы" сулит много литературоведческих, культурно-исторических и психологических находок. История литературы не может быть историей только писателей: отчасти ей следует быть и историей читателей».
(Янош Ханкиш)
«К счастью, я избежал той формы снобизма, которая принимает развлекательную литературу прошлого, но в настоящем признает лишь высокую литературу».
(Реймонд Чандлер)
Когда пламенный фантазер — американский поэт и сказочник — Эдгар Аллан По в 1841 году написал «Убийство на улице Морг», он едва ли мог предположить, что войдет в историю литературы как основоположник нового жанра. В этой и некоторых других его новеллах, где логика игры смешана с волнением, можно найти вое существенные признаки жанра детектива, уже расцветшие или еще расцветающие.
Однако долгое время достойного последователя По не находилось; обозреватель журнала «Блэквуд'с Эдинбург Мэгезин» в декабрьском номере за 1890 год поспешил с таким утверждением: «Учитывая, как безумно трудно вынашивать свежие идеи... можно быть уверенным, что вся эта сенсация вскоре заглохнет...»
Несколько лет спустя весь мир облетело имя придуманного сэром Артуром Конан Дойлом знаменитого детектива Шерлока Холмса и слухи о его блестящих делах. На рубеже XIX и XX веков детективные истории вошли в моду и в тридцатые годы достигли периода расцвета. Поэты, церковнослужители, ученые, журналисты, государственные деятели поглощали (и сами писали) их с такой же охотой, как и менее образованные слои читателей нового социального состава, массами вступивших в контакт с печатным словом.
Неутолимая жажда сказки коренится где-то в самой глубине каждой человеческой души. Потому-то народная сказка и играет столь незаменимую роль в детские годы, на заре литературного развития народов и даже в более поздние времена. Следует ли удивляться, что она пробивается в самые различные письменные жанры, растворяется в романах, новеллах и прочих эпических произведениях, становится используемым порой резервом писателей всех времен.
Распространение книгопечатания, а затем промышленное развитие и сопутствующая ему урбанизация вытеснили, принудили к изменениям ранее процветавший устный фольклор. Это произошло и с народной сказкой, когда она материализовалась в форме детектива.
В Англии, быть может, самой главной мастерской, конструирующей этот жанр, детективные истории своим возникновением обязаны, в частности, новой прослойке читателей, которая из мира поистине народной сказки, устной литературы шагнула в волшебный круг печатного слова. В 1870 году англичане первыми в Европе приняли закон об образовании, предписывающий обязательное школьное обучение для всех британских подданных. Скачкообразно увеличилось число читателей газет и журналов, как грибы после дождя росли библиотеки, предлагавшие своим посетителям в первую очередь развлекательную литературу. Эти библиотеки оказывали влияние и на книгоиздательство. Кроме того, в Англии на вкус неожиданно выросшего читательского лагеря влияло еще и своеобразное формирование идеалов. Среди национальных героев островной страны почти нет святых и, напротив, можно насчитать не один десяток глубокопочитаемых легендарных пиратов и разбойников; именно в легендах лучше всего сохранялась память о Робин Гуде, о капитане сэре Фрэнсисе Дрейке. Семена детектива, перенесенные из Америки, упали на благодатную почву.
У нового жанра вскоре появился огромный лагерь читателей.
Первая антология, содержащая подобные истории, была издана в Лондоне в 189S году. Называлась она «Длинная рука и другие детективные рассказы». До середины нашего века вышло еще 200 сборников. А за время жизни последнего поколения один только американец Эллери Куин опубликовал 70 антологий.
На сцену выступили «авторские мануфактуры», «книжные фабриканты». В Соединенных Штатах Америки синдикат Ника Картера (Дж.Р. Кориелл, Т.К. Харбоу и Ф.В.Р. Дей) с 1889 по 1915 год выпустил в свет более 1260 детективных историй, печатавшихся отдельными выпусками. О новых произведениях англичанина Эдгара Уоллеса, выходивших всегда в полдень, говорили уже только как о «the mid-day»[1] Уоллесе. С 1905 по 1931 год он написал 175 приключенческих книжек. Его соотечественник Джон Криси с 1933 по 1973 год под двадцатью восемью псевдонимами опубликовал 560 книг (он утверждал, что вдохновение — изобретение ленивых писателей).
Бельгиец Жорж Сименон, тоже пользующийся многочисленными псевдонимами, с 1921 по 1971 год сочинил 400 романов, и среди них много историй на уголовные темы.
Новый жанр покорил кино (только Шерлоку Холмсу было посвящено более 120 фильмов!) и театр. «Мышеловка» Агаты Кристи, поставленная и в Венгрии, с 1952 года не сходит с репертуара лондонского театра «Амбассадор», количество спектаклей приближается к 15 000; таким образом, эта пьеса уже давно держит мировой рекорд. Кстати, по статистике ЮНЕСКО Агата Кристи входит в первую десятку больше всего переводимых в мире авторов.
Во время второй мировой войны полки в лондонских бомбоубежищах по общему желанию жителей были заставлены детективами. Англичане, похитившие немецкого военного коменданта острова Крит, отправляясь на эту операцию, взяли с собой произведения Кристи, которые могли оказаться последними книгами в их жизни, — их они оставили на месте действия «в качестве улики».
После второй мировой войны синдикат Энида Блайтона и Стрейтмейера под различными псевдонимами (Франклин В. Диксон, Кэролайн Кин и др.) выпускал серию детективных историй для юношества. Пример оказался заразительным для англоязычных стран. В 1948 году солидное «Оксфорд Юниверсити Пресс» переработало для юношества и издало один из шедевров Кристи под названием «Убийство Роджера Экройда».
В Америке с 1941 года издаются детективы для юношества с Эллери Куином-младшим в главной роли (сам он не является автором этих произведений). Известны истории такого рода для молодых читателей и Эриха Кестнера, и Марка Твена.
Читает эти книги и уголовный мир. Короткая новелла Конан Дойла «Союз рыжих», написанная в 1890 году. подала идею ограбления банка, совершенного в 1971 году. — одного из крупнейших к тому времени в истории английской преступности.
Во Франции в 1979 году один человек попытался отравить своих родственников весьма изощренным способом, взятым из книги Агаты Кристи «Убийства по клубным вторникам». В том же году в Нью-Джерси (США) арестовали двух мужчин, которые договорились убить жен друг друга; они познакомились в кино, где смотрели фильм Хичкока, сделанный по детективу Патриции Хайсмит «Чужие в поезде», основанном на такой же ситуации. Во Франции во время следствия по делу об одной автомобильной аварии выяснилось, что водитель пытался помочь кому-то отправиться на тот свет, прикрепив под сиденьем вещество, излучающее радиацию, примерно таким же образом, как об этом написано в книге американского автора Тони Хиллермана «Люди тьмы».
Шерлока Холмса — и это, пожалуй, небывалый в истории литературы случай — почитают и уважают как реальное лицо. Отличный лексикон цитат «Оксфорд Дикшенери ов Квоутейшн» отвел половину колонки для публикации его изречений. Популярному герою Конан Дойла в 1975 году присвоили звание почетного доктора Колорадского государственного университета. В Лондоне содержат специально оплачиваемого секретаря, который отвечает на адресованные Холмсу письма (один наивный нью-йоркский полисмен однажды обратился к нему за профессиональным советом). В швейцарском Люцерне на деньги Фонда Конан Дойла в честь великого детектива создан музей. Почитатели его организовали клубы, которые можно встретить от Лондона до Токио, от Копенгагена до Вашингтона[2].
О популярности детективов говорит и то, что в 1972 году в Никарагуа известнейшие и искуснейшие сыщики были увековечены в серии марок. В 1966 году в голландском Делфзейле был поставлен памятник Жюлю Мегрэ, а один ловкий французский журналист даже написал поваренную книгу[3] с рецептами любимых блюд знаменитого инспектора.
В рамках детективных сюжетов придумывались шахматные задачи и задачи для бриджа (делалось это, между прочим, в Венгрии)[4].
Досталась слава и на долю авторов детективов. Жорж Сименон — почетный инспектор парижской полиции. Агата Кристи была посвящена английской королевой в рыцари.
Истинные мастера жанра, чтобы охранить его от халтуры, ну и ради игры, вытекающей из его сути, организовали цехи[5]. В середине века начали издавать журналы, целиком посвященные жанру[6].
Коллекционеры охотятся за рукописями и первыми изданиями детективных книг. Самой полной такой коллекцией располагает Э.Т. Гуимон-младший из калифорнийского Сан-Диего. Второй обширнейшей коллекцией владел Эллери Куин. Его собрание хранится в Техасском университете. Библиотека из 17000 томов на швейцарской вилле Жоржа Сименона тоже редкость: она содержит издания его произведений на самых различных языках.
Детективная сказка завоевала права гражданства в домах всех слоев общества. Постоянными читателями детективов были Т.С. Элиот, У.Б. Йитс, Андре Жид, отнюдь не брезговал ими Михай Бабич. Авраам Линкольн в одном из своих выступлений, связанных с президентской предвыборной кампанией, зная, что может этим привлечь избирателей, упомянул, как ценит «исключающую случайность логику новелл По».
Не краснея, признавались в своей страсти к детективам президенты Соединенных Штатов Америки Томас Вудро Вильсон и Франклин Делано Рузвельт[7], считавшийся прирожденным интеллектуалом.
Среди любителей такого рода чтения есть представители «голубой крови», например королева Елизавета II или ее бабушка, покойная королева Мария, которая для рождественского подарка однажды заказала Агате Кристи новую радиопьесу. Поклонниками жанра являются советский чемпион мира по поднятию тяжестей Юрий Власов, известный в пятидесятых годах всему свету индийский дипломат Кришна Менон, который не стыдился во время наиболее скучных политических дискуссий в ООН читать «из-под стола» подобные истории.
Однако у детектива столько же врагов, сколько поклонников. Известное обвинение в его адрес гласит, что он построен на насильственном действии. Венгерский писатель Антал Серб, чье осуждение жанра, конечно, объясняется тем, что сформулировано под нависшей тенью фашистского террора, в своей «Истории всемирной литературы» сурово заклеймил и писателей, и читателей детективов. Он полагал, что именно такие книги воспитывают тип людей, готовых приказать всей цивилизации: «Руки вверх!» Однако было бы опрометчиво считать все детективы разносчиками бацилл лишь потому, что темой их в силу необходимости является насильственное действие. Ведь подобных действий полно, например, в детских сказках. Читать сказки братьев Гримм и Андерсена иногда просто страшно. Правда, в книжонках бульварного уровня излагается немало социально вредных мыслей, что вовсе не обязательно является пороком жанра. Давать оценки авторам и произведениям надо индивидуально.
Впрочем, именно социальная атмосфера деспотизма и тирании не терпит таких сюжетов. При феодализме в работе уголовного преследования мышление заменялось пытками палачей, таким образом, сыщикам не находилось места в обществе, как и детективам в литературе. И для фашизма был неприемлем сей жанр, в котором утверждалась презумпция невиновности: человек не виновен до тех пор, пока осязательно не доказано противоположное. Оттеснение на задний план прав человека часто сочетается с ханжеским пуританизмом. Именно так выступали против детектива в защиту чистоты нравов в гитлеровской Германии. В Италии тоже был введен строгий контроль. Диктаторские режимы дразнило и раздражало то, что в большинстве детективов любители, частные лица одерживали победы, не раз посрамляя бездарную полицейскую бюрократию. Торжество гражданина над аппаратом принуждения — по крайней мере это вычитывали из детективных книг цензоры. Ричард Армор в сатирических стихах «Все под контроль» высмеивал такую диктаторскую чувствительность (стихи даются в подстрочном переводе):
В стране, где командует всеми Бенито,
По воле начальства грохочут трембиты,
На дух молодежи злосчастно влияя
И хором как будто одно повторяя:
Пусть будут мозги их тупые и вялые,
Ленивые мыслить и думать усталые,
Не тронет их пусть детектива влияние,
Ведь главный враг — логика, знаем заранее.
В молоденьких тыквах извилин не сыщешь,
Одной они формы, не нужен им сыщик.
Завеса тумана слегка шевельнется,
Защитная стенка фашизма качнется,
А вдруг проблеск мысли и в тыквы прорвется?
Литературная критика долгое время вообще не обращала внимания на это незаконное дитя литературы. 5 мая 1883 года лондонская «Сатердей Ревю» впервые упомянула о нем в статье безымянного обозревателя. Единственное существенное утверждение, документирующее его интерес к жанру, звучало так: «...Рожденные воображением сыщики и их героические дела уже долгое время вызывают больший или меньший интерес у читателей романов».
Первым значительным критиком жанра был известный английский поэт и писатель, одновременно и автор детективных историй, Гилберт Кит Честертон. Его эссе под названием «В защиту детективных историй» появилось в 1902 году.
С середины двадцатых годов увидело свет множество достойных внимания статей и о жанре в целом, и об отдельных произведениях. Именно с этого времени началась непрекращающаяся и до наших дней полемика о том, что такое детектив: литература или макулатура. Ныне новые детективные романы рецензируют многие авторитетные печатные органы; на страницах лондонской «Таймс Литерери Сапплмент» нет недостатка в критических статьях, а «Нью-Йорк Таймс Бук Ревю» лаже завела постоянный раздел. Однако вниманием критики пользуются лишь признанные мастера.
Хотя речь идет об англоязычном по происхождению жанре, первый теоретический и литературоведческий обзор его принадлежит перу немецкого автора. В 1914 году появилось произведение Фридриха Депкена под названием «Шерлок Холмс, Раффлс и их идеалы». За прошедшие с тех пор три четверти века вышли другие обзорные работы, в большинстве книги английских и американских авторов.
В Венгрии первую попытку сделал Янош Ханкиш в брошюре «История и теория популярной литературы. Детективный роман» (1928). Стараясь определить признаки жанра, отвести ему место, с завидной легкостью и свежестью взгляда, которые стоит оценить не только в масштабе Венгрии, он обратил внимание на феномен детектива. Особую ценность в его произведении представляет учет криминальных мотивов, встречающихся в венгерской литературе.
Новый вид чтения на основании его объема и внешней формы тотчас начали считать романом или новеллой. Издатель Эмиля Габорио первые его произведения еще называл судебными романами. Парижский общественный вкус изменил название на полицейский роман. Когда Эдгар Аллан По создал прототип жанра, в английском языке слово детектив употребляли только в качестве определения; как существительное в смысле «лица, ведущего розыск», его впервые использовали в 1856 году. Сюжет с уголовной тематикой первой назвала детективной историей американская писательница Энн Кэтрин Грин, издав в 1878 году свое ставшее классическим произведение «Левенуортское дело».
В английском языке это название стало принятым наряду с «криминальной историей», хотя в конце прошлого века в течение долгого времени и признавали — согласно французской моде — «полицейский роман», а потом, подчеркивая загадочный характер жанра, «таинственную историю». В Венгрии весьма произвольно его называли детективным романом, криминальным романом, уголовной литературой с более осторожным подходом к жанру или, давая суммарную оценку, титуловали бульварщиной. А во второй половине .пятидесятых годов, когда он был вычеркнут из черного списка, начали уменьшительно именовать, опять-таки довольно неточно, по немецкому образцу — «krimi»[8].
Но что, собственно говоря, скрывают многочисленные названия, что такое детектив? Явление, находящееся в рамках литературы или вне ее? Имеются ли своеобразные законы жанра, которые аргументируют его самостоятельность?
Загадка детективной литературы будет разрешена лишь в том случае, если мы отбросим сложившееся снобистское отношение к жанру: знаем, но не принимаем во внимание, читаем, но об этом не говорим, теша себя, главным образом, надеждой, что тем самым сохраним в целости свое понимание высокой литературы.
Стоит ли и, вообще, нужно ли заниматься феноменом детективной литературы?
Стоит, более того, нужно. Прав Янош Ханкиш: история литературы не должна замыкаться только на истории писателей, отчасти она должна быть и историей читателей. Надо обратить внимание на его мнение, прозвучавшее в 1928 году в дискуссии о детективе: «Как бы мы ни осуждали насильно вызываемое у людей возбуждение нервов, которое делают литературной целью, мы не можем оставить без внимания экспансию уголовных и фантастических романов, просто отмахнувшись от нее, как от болезненного симптома. Эти виды романов - часто несовершенные и нехудожественные — заполняют имеющиеся и ощутимые пробелы, удовлетворяют потребности и скорее всего представляют реакцию против навязываемой скуки натуралистической литературы, ее малокровного эпического зерна, искусственной будничности. Произведения эти, возможно, помогают. подготовить пути для нового романа, который планирует, комбинирует, творит, сообщает знания и вдохновляет ученых, в то же время являясь полноценным художественным, целостным, многосторонним, вдохновенным описанием мира».
Литература каждой эпохи никогда не состоит из неподвижно обособленных только аристократических или только вульгарных художественных форм. Однако неизменно встречаются заклейменные жанры и обычаи. В Англии в свое время чтение или хождение в театр считалось низменной формой развлечения.
Представляется, что многие выдающиеся представители писательской общественности без предубеждения отнеслись к существованию нового жанра. Арнолд Беннетт, Перл С. Бак, Вилла Кадер, Чарлз Диккенс, Фридрих Дюрренматт, Уильям Фолкнер, Теодор Фонтане, Джон Голсуорси, Ромен Гари, Томас Харди, Натаниел Хоторн, Эрнест Хемингуэй, Олдос Леонард Хаксли, Генри Джеймс, Джозеф Редьярд Киплинг, Синклер Льюис, Уильям Сомерсет Моэм, Ги де Мопассан, Джон Эрнст Стейнбек, Марк Твен, Уолт Уитмен и другие приняли таящийся в жанре технический вызов, его условности, касающиеся содержания и формы, и даже испробовали силу своего пера в этой непривычной литературной области.
Не у каждого из них рука оказалась счастливой в этой новой игре. Мало встретишь столь скучных детективных историй, как «Солт исчезает» Дж.Б. Пристли или «Жертва номер один — убийца» Андре Вюрмсера. И, напротив, остроумнейшую историю «Убийца и девушка» сочинил Ян де Хартог, найдя в мире цирка блестящую атмосферу тайны, так называемое невозможное преступление, разгадку которого он предлагает читателю, хотя и с плутовской улыбкой, но весьма корректно. А затем смеется и пишет опровергающий преступление, совершенно чуждый жанру детектива конец, как бы подмигивая читателю и говоря: прошу, мол, выбирайте!
Можно было бы составить длинный список университетских профессоров, которые не только читают, но и сами пишут подобные истории. Первый детективный роман физика Ч.П. Сноу называется «Смерть под парусом» (он хорошо известен и советским читателям). Английский профессор-археолог Глин Данъел поразил своих почитателей двумя книгами - «Кембриджские убийства» и «Охотно увиденная смерть».
Встречаются среди авторов даже служители церкви, например англиканский священник Роналд Э. Нокс или американская монахиня Кэрол Энн О’Мари.
И несмотря на это отнюдь не брезгливое отношение к жанру со стороны писателей, Г.К. Честертон имел основание жаловаться: «Многие не признают того, что существуют хорошие детективные истории, они считают их злом, думают, будто им рассказывают о добром зле».
Я верю в «доброе зло», ибо не отождествляю остроумные детективы с невзыскательной халтурой, умственный спорт расследования, волнение мысли при разгадке тайны с самодельным описанием преступления, садистским изображением кулачного боя или вооруженной рукопашной схватки. Детектив совсем не обязательно низкопробная литература, хотя несомненно, что раскупающиеся на рынке произведения подобного рода большей частью халтура.
Социолог дает оценки на основе закона больших чисел, но эстет при исследовании художественной формы должен принимать во внимание не «производственный» брак, а произведения мастеров. Нет такого жанра, в котором не было бы мастеров и халтурщиков. Халтура не может скомпрометировать детектив, так же как, предположим, приторная любовная история — социальный роман.
И я верю в игру. Ибо чем иным, как не игрой может быть это совместно получаемое впечатление, которое одинаково ищут и находят в детективах художник, государственный деятель, инженер, чемпион-тяжелоатлет, учитель, парикмахер, студентка, врач, подсобный рабочий, королева, читатели всех слоев общества?
Нет ничего удивительного, что и Венгрию, где каждый третий из двух миллионов читателей разгадывает кроссворды и где в 1971 году был проведен всевенгерский чемпионат по разгадыванию этих головоломок, детектив покорил именно своей игрой. Ведь человек по натуре своей любит игру, она для него — вечная потребность. Быть может, этот инстинкт был статистом уже в процессе превращения нашего предка в человека. Переимчивость нашего пращура, склонность его к подражанию, более того, его желание трудиться тоже можно, по крайней мере отчасти, объяснить любовью к игре. Наряду с этим игра является и элементом искусства, создающим формы, образцы. Она присутствует и в самых возвышенных стихах, в трагедии самой благородной чеканки. Детектив абсолютизирует эту сторону художественного произведения.
Он строится и на другом первородном инстинкте: на любопытстве. Даже самый равнодушный, самый закоснелый ум стимулирует разгадка тайны, возможность поделиться обладаемым знанием, скрытым от других.
Под знаком этой серьезной игры и аргументированного любопытства я взялся за розыск, расследование загадки детектива. Литературоведу, берущему на себя роль искусного сыщика, так же приходится бороться с ложными следами, как воображаемому детективу. Самое обманчивое в детективе то, что его считают романом, новеллой, которые полно и объемно обрисовывают человека, хотя он — всего лишь сказка, показывающая человека в одном аспекте - в действии, всего пить частичное изображение в новой форме, характерной для промышленного общества, городского образа жизни. Детектив производит не эстетическое, а просто приятное впечатление.
К осознанию этого вели многие нити расследования. Я рассматривал детектив как общественное явление. Затем старался выяснить, каковы литературные и социальные истоки его зарождения. Изучая историю жанра, который является просто сказкой, помешенной в новую сетку кристалла. И наконец, я попытался исследовать те своеобразные — указывающие скорее на волшебную сказку, чем на роман или новеллу, — эстетические законы, которым подчиняется детектив.
Есть у вас желание присоединиться к моему расследованию? Работа эта таит в себе волнующие открытия. Шерлок Холмс сказал бы, что решения ожидает «проблема, рассчитанная на три трубки».
Т.К.
Полуденный (англ.).
Самый престижный из них основан в 1934 году и носит название «Волонтеры Бейкер-стрит», с 1946 года он издает журнал «Бейкер-стрит Джорнел». Филиалы и сходные объединения. так называемые общества-отпрыски встречаются на всех континентах, но главным образом в Соединенных Штатах Америки. Названия у них громкие: «Благородные холостяки», «Греческие переводчики», «Баскервильские собаки». «Кружок рыжих», «Скандальные богемцы», «Три сына Мориарти», «Норвежские первооткрыватели» н т.д. Известны и другие организации: английское «Общество Сакса Ромера» или самое молодое, основанное в 1969 году «Общество Эдгара Уоллеса» и другие.
Робер Куртин. «Тетрадь рецептов мадам Мегрэ». Париж. 1975.
Дёрдь Бакчи. «Приключения инспектора Эн Пассана». Будапешт, 1972; «Новые приключения инспектора Эн Пассана». Будапешт, 1976. В Америке Реймонд Смапьян издал связанный с именем Шерлока Холмса сборник шахматных задач, а Франк Томас, к радости игроков в бридж, усадил за карточный столик самого знаменитого детектива.
Первым таким цехом стал основанный в Лондоне в 1928 году «Клуб сыщиков». Его членами были самые значительные авторы детективов. Память об этом запечатлена в книге Агаты Кристи «Убийства по клубным вторникам». В 1945 году последовало нью-йоркское объединение «Американцев, пишущих детективы», которое тоже сплотило лучших мастеров жанра. Ежегодно оно награждало самые удачные произведения различных категорий (включая кино, радио, телевидение и театр) названными в честь По премиями Эдгара. Издавался также ежемесячный журнал «Третья ступень». Ежегодные премии «Золотой кинжал» и «Серебряный кинжал» присуждала и «Ассоциация писателей-детективщиков», функционирующая в Лондоне.
Из более полусотни частично и сейчас издаваемых журналов наиболее значителен появившийся в 1945 году «Мистери Мэгеэин Эллери Куин», который выходит на английском, итальянском, французском, испанском, португальском и японском языках. Значительную литературоведческую роль играет и «Блэк Мэск». Отчасти криминалистический характер носил редактируемый Э.С. Гарднером «Аргоси». Очень известны «Мистери Бук Эд Мак-Бейн», «Мистери Мэгезин Эдгар Уоллес», «Криси Мистери Мэгезин», «Сэнт'с Мистсри Мэгезин», «Мистери Мэгезин Майк Шейн». Новейший журнал «Армчер Детектив» основал в Америке А.Дж. Хьюбин.
Рузвельт придумал загадку, решение которой заинтересовало многих авторов, в том числе С.С. Вэн Дайна. Сборник, составленный из этих новелл, появился в 1935 году под названием «Детективная история президента — мысль подсказана Франклином Делано Рузвельтом». Книга выдержала много переизданий.
Сокращенно от криминальный.