Комнату заливал солнечный свет, струящийся сквозь прозрачный голубой занавес. Окна выходили в сад, и шум автомобилей с проезжей части, почти не был слышен. На стенах висели плакаты поп-звезд и постеры к фильмам. Кровать аккуратно застелена, а на письменном столе лежали учебники, тетради и старый ноутбук, словно хозяйка вышла на минутку.
Анна, с интересом, осматривала все вокруг. Констанца стояла рядом, пытаясь держать эмоции под контролем. Раз в год она открывала эту спальню, чтобы протереть пыль, пропылесосить, выстирать шторы, сменить постель. Убираясь, она возвращала предметы на свои места, словно надеялась, что ее старания способны воскресить дочь. Она бы все отдала, дабы увидеть, как ее малышка танцует под звуки громкой музыки, готовится к театральной постановке, рисует акварелью, корпит над домашним заданием. Но все это Констанца могла лицезреть лишь во снах и смутных воспоминаниях. Никогда больше дочь не войдет сюда, не разбросает вещи, ни оставит чашку на письменном столе, не забудет застелить постель. Ее больше нет! И только комната напоминает о том, что когда-то маленькая девочка была здесь счастлива. Или несчастна…
Анна заметила, что глаза Констанцы покраснели. Женщине трудно было находиться в спальне дочери. Она подошла к ней и взяла за руку.
— Спасибо, что показали мне ее обитель.
Констанца, сдерживая себя, чтобы не заплакать, выдавила улыбку.
— Думаю, нам лучше уйти отсюда. Если останемся здесь еще на пару минут, то затопим первый этаж слезами и придется выкинуть ковер и делать ремонт, — Анна потянула Констанцу к выходу.
Женщина рассмеялась, на ее глазах выступили слезы. Она кивнула и последовала за девочкой. Выйдя в коридор, Констанца закрыла дверь спальни на ключ.
— Вашей дочери повезло. Вы любящая и заботливая мать, которая делает все возможное, чтобы сохранить память о ребенке. Простите меня, что я вас тогда обидела. Я понимаю, почему нет фотографий в доме, вы не забыли об Анне. Вы не хотите, ежесекундно расстраиваться, глядя на ее снимки.
Констанца кивнула. Младшая дочь Марии была смышленым ребенком и очень упрямым. При первой встрече, девчушка ей показалось застенчивой и пугливой, но оказывается, у нее был характер, который помогал ей трезво оценивать происходящие вещи и добиваться правды.
Анна смотрела на подавленное состояние женщины и ненавидела себя. Она хотела помочь сестре узнать, где ключ от закрытой комнаты, но не желала расстраивать Констанцу. Но что сделано, то сделано. Она сдержала обещание, а дальше, пусть Кристи сама разбирается с секретами своей подруги.
Адвокат сидел на террасе, смотрел на реку и пил большими глотками виски из круглого бокала. Его короткие волосы были взъерошены. Пиджак и галстук валялись на соседнем плетеном кресле. Белая рубашка была расстегнута на две верхние пуговицы, словно блондину не хватало воздуха, и он решил ослабить хватку льняного полотна, стягивающего шею.
Время играло против Мирела. Трое покупателей заинтересовались усадьбой, а он тянул с ответом. Ему пора было продать особняк, и вернутся домой, но он не мог заставить себя уехать. Второго шанса у него не будет. Если он снова посетит этот городишко без весомых причин, то вызовет подозрение. Адвокат любил рисковать, но не своей свободой.
Над рекой пронеслась стая стрижей, громко пища. Мирел посмотрел в сторону улетающих птиц и отхлебнул виски. Он не часто пил алкоголь, только в стрессовых ситуациях. А они крайне редко происходили в его жизни. Спиртное расслабляло его и помогало осмыслить положения дел, не упуская важных деталей.
Издевательства над священником ушли на второй план, сейчас в приоритете была девчонка. Ситуацию усугублял тот факт, что Мирел оказался совершенно один, не Феличии, не Адриана рядом не было. Он должен был все сделать сам!
Блондин облизал губы и вновь отпил из бокала. Ему нужен был идеальный план! Никаких свидетелей, никаких улик, все должно пройти безукоризненно. Она попадет в ловушку, и на этот раз, он не будет с ней так мягок. Он уничтожит ее, заставит просить пощады, сломает хрупкую плоть, раз и навсегда!
Адвокат почувствовал, как возбуждающая волна прошлась по телу. Он довольно улыбнулся, предвкушая, что сотворит с дерзкой девчонкой. Он истязает ее до смерти, пока душа не покинет тело, а после выбросит, как сломанную вещь!
Улыбка Мирела стала еще шире. Он был готов продать душу дьяволу, чтобы желаемое стало осуществляться прямо сейчас, прямо здесь! Жажда крови затмевала разум, но он старался контролировать себя. Адвокат не желал оказаться на скамье подсудимых, как те идиоты, которых ему приходилось защищать. Мирел знал, что даже незначительная ошибка может стать для него роковой, и перечеркнуть всю жизнь. А в миреоставалось еще столько свежего мяса, которое он намеревался попробовать!
Часовня была пустынна. Огоньки свечей нервно вздрагивали от легкого сквозняка, заставляя пламя плясать в удивительном танце. До вечерней службы было еще время, и горожане, увязшие в бытовых хлопотах, не спешили посетить божью обитель.
На первой скамье, вблизи алтаря, сидели Михай и Виржилиу, тихо разговаривая и стараясь не нарушать умиротворяющее безмолвие храма.
— Не волнуйся, все будет хорошо. Вас не будет всего несколько дней. Или ты беспокоишься, что я не в силах позаботится о девочках?
Михай добродушно улыбнулся и похлопал сына по плечу.
— В вас я уверен, святой отец. Я опасаюсь по поводу Кристи.
— Я справлюсь. И прослежу, чтобы она не натворила ничего из ряда вон выходящего! Как мама любит говорить: привяжу и никуда не отпущу!
Михай тихо рассмеялся, глядя с уверенностью на сына. Виржилиу тоже улыбнулся в ответ. Он осознавал беспокойство отца, ведь от Кристи можно было ожидать чего угодно. В тоже время священник был уверен, что сможет приструнить девушку, если она переступит черту.
— Будь готов, Констанца станет названивать каждые полчаса. Ты знаешь мать.
Виржилиу кивнул, продолжая улыбаться. Да, мама своей заботой достанет любого. После смерти Анны, ее опека переросла в манию. Стоило приложить массу усилий, чтобы заставить ее жить своей жизнью, а не оберегать близких людей ежеминутно.
— Ладно, я предоставлю ей отчет. Только пусть она помнит, что я не нянька, а священник, и у меня предостаточно других дел.
— Она это прекрасно помнит, но ей не всегда удается контролировать свой всеобъемлющий материнский инстинкт. Ладно, я пойду, нам нужно собрать вещи в дорогу и пообщаться с девочками, — Михай поднялся со скамьи, священник последовал его примеру.
— Веди аккуратно машину, не отвлекаясь на болтовню мамы и возвращайтесь, скорее, домой, — произнес Виржилиу и крепко обнял отца. Михай похлопал сына по спине.
— Будет сделано, святой отец.
Михай освободился из объятий сына и, махнув на прощание рукой, пошел к выходу.
— Пусть Господь хранит вас в пути, — прошептал священник, глядя вслед отцу.
Кристи стояла у окна и смотрела, как автомобиль Михая отъезжает от дома. Она сгорала от нетерпения выбежать из комнаты и начать поиски, но сдерживала порывы. Опекуны могли что-то забыть и вернуться. Девушка должна была немного подождать. Священник явиться нескоро, только после вечерней литургии. У нее было предостаточно времени, чтобы перевернуть дом вверх дном и отыскать злосчастный дневник.
Минуты тянулись медленно, словно издевалось над девушкой, стрелки часов лениво двигались по кругу, отсчитывая вяло секунды.
Раздался стук, не дожидаясь приглашения, в комнату вошла Анна. Кристи перестала пялиться в окно и взглянула на сестру, та протянула руку вперед и раскрыла ладонь, на которой лежал заветный ключ. Кристи попыталась взять его, но девочка сжала ладонь в кулак и спрятала руку за спину.
— Я тебе отдам его, при одном условие, — невозмутимо произнесла она, хотя понимала, что если Кристи захочет, то с легкостью заберет нужную ей вещицу.
— Ты шутишь, малявка, — в голосе сестры звучала ирония.
Анна категорически замотала головой. Если Кристи не станет ее слушать, то она выбросит ключ в унитаз, через окно, да куда угодно, лишь бы не дать возможность сестре пробраться в спальню подруги. Кристи не станет взламывать замок, в этом девочка была уверена.
— Ладно, маленькая шантажистка, чего ты хочешь?
— У меня есть одно условие…
— Бла-бла-бла, это я уже слышала. Что тебе надо взамен на ключ?
— Я хочу, чтобы ты аккуратно действовала в спальне Анны. Все вещи должны оставаться на своих местах.
— Да кто помнит, где что лежало шесть лет назад! Какая разница, сдвину я лампу на сантиметр или нет, никто и не заметит, — Кристи презрительно фыркнула.
— Констанца заметит. Прояви хоть каплю уважения к ней. И к своей подруге, которая не была тебе безразлична.
Кристи сглотнула слюну. Анна была права, она не должна быть такой бесцеремонной и жестокой.
— Ладно, пойдешь со мной. Если я, что-то попытаюсь сделать не так, ты меня остановишь. Тебя устроит такое развитие событий?
Анна кивнула, вышла в коридор и направилась к закрытой спальне. Кристи последовала за ней. Девочка вставила ключ в замок и открыла дверь, пропуская сестру вперед.
— Что мы ищем? — поинтересовалась она, заметив, что Кристи прямиком направилась к письменному столу, и стала рыться в выдвижных ящиках.
— Не твое дело, малявка, — отмахнулась Кристи.
— Как скажешь. Вот только я думаю, что вряд ли предмет твоего поиска лежит на видном месте, иначе бы его давно отыскали. А я понимаю, раз ты его ищешь, значит, никто его еще не обнаружил.
Кристи перестала копаться в столе и посмотрела недовольно на сестру.
— Ты много болтаешь. Есть идеи, где можно спрятать что-то очень личное — говори! Не знаешь — молчи, ты отвлекаешь, — Кристи открыла шкаф и начала копаться в нем.
Анна внимательно осмотрела комнату, затем медленно прошлась по ней, прислушиваясь к звуку скрипящих половиц.
Мария не разрешала дочерям смотреть и читать художественные произведения, если они не были основаны на Библии. Но Анна, временами, задерживалась в библиотеке, под предлогом найти информацию к школьным докладам, а сама читала детективные истории.
Одна половица под ковром была сильно расшатана. В романах и рассказах, герои или преступники, часто прятали под деревянным напольным покрытием свои сокровища или оружие. Вероятно, что подруга Кристи, тоже знала об этом секрете и решила обустроить под полом тайник.
Анна взяла за край тяжелый ковер и стала скатывать его в рулон. Кристи удивленно уставилась на сестру.
— Ты что делаешь? Кажется, ты была против того, чтобы передвигать вещи или сдувать пыль с предметов.
Анна, не обращая внимания на возгласы сестры, в одиночку убрала ковер и вновь начала вышагивать по полу, внимательно всматриваясь в паркетные доски. Она нашла ее! Одна деревянная планка, слегка отходила от своих товарок, приподнимаясь при надавливании ногой. Анна опустилась на колени и попыталась поддеть доску пальцами, но ее старания не увенчались успехом.
— Найди что-то тонкое и острое, нужно ее подцепить чем-то, — произнесла она, взглянув на сестру.
Кристи, наконец, догадалась, что затеяла Анна. Девушка выскочила из комнаты и вскоре вернулась, держа в руках кухонный нож. Она протянула его сестре. Та взяла его, и, просунув лезвие через щель, с легкостью подцепила древесную планку. Доска, с глухим стуком, отлетела в сторону, открыв небольшую нишу в полу. В отверстии лежала обувная коробка, покрытая толстым слоем пыли. Анна поднялась на ноги и вернула нож Кристи.
— Забирай свой клад и приберись здесь. Я позже проверю, — произнесла беспристрастно девочка и вышла из комнаты, стараясь изо всех сил сдержать улыбку. Ошарашенное лицо Кристи могло вызвать только смех, а тонко проделанная детективная работа, неимоверную гордость.
Доктор потерял сон и аппетит. Он уже несколько часов сидел на полу и записывал в блокнот все детали, то и дело, заглядывая в медицинские карты, лежащие рядом. Ливиу должен был увидеть всю картину целиком, чтобы понять мотивы преступника и отыскать зацепки, указывающие на его личность.
Маньяк был умен и хитер. Ему удавалось до такой степени истязать своих жертв, что они теряли разум и хранили молчание о случившимся. Насильник не оставлял улик, и наверняка, имел связи в полиции, только так можно было объяснить отсутствие заявлений. Правда существовала и другая вероятность — это был маленький город и новости разлетались здесь со скоростью стрелы, никто не хотел ходить с клеймом. Ни родственники девочек, ни сами подростки. Еще был страх! Страх рассказать о насилии.
Доктор снял очки и потер переносицу. От долгих раздумий у него начала раскалываться голова, но психиатр не мог остановиться. Ливиу чувствовал, что он близок к разгадке.
Ему посчастливилось узнать домашний номер телефона Феличии. К сожалению, девушка уже второй год находилась в психиатрической лечебнице, об этом сообщила экономка, которая ответила на звонок. С родителями бедняжки, ему тоже не удалось побеседовать, они проводили отпуск в Италии. Остался один шанс разузнать о случившемся — это поговорить с братом. Мирел Каин, как раз находился в городе, врач с ним столкнулся в лесу, когда наблюдал за домом у реки. Ливиу не нравился этот тип. Его модельная внешность и наряды с иголочки, словно служили камуфляжем, скрывая под собой какую-то тайну. Юристы всегда хранят чужие секреты, как и священники, и доктора. И у этого напыщенного адвоката, их был целый ворох.
Ливиу вновь нацепил очки и сделал запись в блокнот. Ему придется встретиться с Мирелом на днях. Психиатр должен быть весьма осторожен в речах, разговоры с юристами могут иметь непоправимые последствия.
Кристи, судорожно вздрагивала от рыданий, сидя на постели в своей комнате. Перед ней лежала старая тетрадь в кожаном переплете с пожелтевшими страницами, где неровным почерком были оставлены последние записи ее подруги. Стягивающая боль сдавила сердце девочки, ее всхлипывания стали прерывистыми, словно тело отказывалось дышать.
На улице темнело. Густые сумерки вальяжно покрывали окрестности серой рваной простыней. Вместе с ночью в город надвигалась гроза. Резкий порыв ветра ворвался в окно и принес запах мокрой земли и свежести.
Кристи утерла слезы и посмотрела на часы. Было время ужина. Констанца приготовила еды на несколько дней вперед, чтобы девочки могли самостоятельно разогреть ее в микроволновке. Анна, наверняка, уже накрывала на стол. Кристи не приступала к чтению дневника, пока не убралась в комнате и не отдала сестре ключ. Девушка сделала глубокий вдох, пытаясь выровнять дыхание. Анна не должна ее видеть такой. Ей не следует знать ни о дневнике, ни об изнасилованье, ни о чем, что могло расстроить и изменить ее оптимистический взгляд на жизнь. Пусть сестра до последнего момента, будет носиться в обнимку с Библией или плюшевым медведем и никогда не познает горя!
Кристи спрятала дневник под подушку и, встав с постели, подошла к двери. Отворив ее, она осторожно выглянула из комнаты. В коридоре было пусто. Девушка быстрым шагом направилась к ванной комнате. Она должна была умыться, привести себя в порядок и спустится вниз к ужину.
Священник вернулся домой поздно ночью, когда вспышки молний вовсю окрашивали темное небо в розовые цвета, а звуки грома заглушали шум мотора. Первые капли дождя забарабанили по крыше, когда Виржилиу включил душ, подставив лицо под ледяную струю.
В доме было тихо. Отсутствие родителей давало знать о себе: ни гула телевизора, ни запахов выпечки, доносящихся с кухни. Священник вышел из ванной и, протирая голову полотенцем, медленно направился к своей спальне, прислушиваясь к ночной тишине. Из комнат девочек не доносилось ни звука, возможно, они уже спали. Вымытая посуда на кухне, говорила о том, что они поужинали.
Виржилиу вошел в спальню, плотно закрыв за собой дверь. Он не сразу заметил Ее. Убрав остатки воды с лица полотенцем, преподобный присел на кровать и тут же испуганно вскочил.
Кристи молча сидела у окна в кресле. В свете ночника, она казалась призраком, гостем из другого мира. Темные распущенные волосы падали на ее грудь, сливаясь с черным длинным платьем до пола. Лицо было бледным, словно мифический вампир выпил до капли кровь в ее организме. В руках девушка держала какую-то книгу или тетрадь в кожаном переплете. Если бы священник жил в средневековье, он наверняка бы решил, что его посетила ведьма, жаждущая совершить над ним дьявольский ритуал.
— Ты что здесь делаешь? — Растерянно произнес Виржилиу.
Кристи медленно поднялась с кресла, и, подойдя к священнику, бросила дневник Анны на постель.
— Читай! — приказным тоном произнесла она, скрестив руки на груди.
Виржилиу присел на кровать и взял тетрадь в руки. Открыв первую страницу, он почувствовал, как его охватил озноб — это был почерк сестры! Он недоуменно взглянул на Кристи.
— Где ты его нашла?
— Читай! — повторила девочка.
Он послушно последовал ее приказу. Каждая страница, пробуждала в нем множество воспоминаний. Здесь было написано и про него, и про родителей, и про Кристи, и про загадочного принца, в которого была влюблена сестра. Он бегло пролистал дневник и остановился на последних страницах. Здесь, красивый ровный почерк, превращался в каракули, словно сестра писала в спешке и руки не слушались ее.
Вена на виске священника вздулась от напряжения, а на лбу появилась испарина, несмотря на то, что в комнате было прохладно. Кристи заметила, как изменился в лице Виржилиу, самообладание покидало его с каждой прочитанной строкой. Преподобный закончил чтение, захлопнул тетрадь и молча уставился в пол.
— Занимательное чтиво, не правда ли? Может сейчас, после того, что ты узнал, ты засунешь свои церковные правила себе в зад и скажешь мне их имена?
Священник молчал, он чувствовал, что монстр почти выбрался из своей клетки. И если он, Виржилиу, сейчас проявит слабость, чудовище вырвется на свободу и начнет крушить все на своем пути.
— Эй, чертов святоша! Ты так и будешь молчать? — Кристи толкнула священника в плечо рукой.
Нет, он не станет реагировать на агрессию. Он должен успокоиться, все взвесить и принять мудрое решение. Он в первую очередь священник, а потом человек.
— Ты будешь покрывать этих тварей! Ты же дал обед?! Твоя сестра стала невинной жертвой, которую убили эти монстры, а ты продолжаешь защищать их, прикрываясь религией! — голос Кристи дрожал.
Священник молча поднял на нее глаза. Девушка в ответ, одарила его презрительным взглядом.
— Те, кого ты покрываешь — унизили Анну! Она не смогла жить с этим стыдом и предпочла разбиться о камни! Я тоже хотела умереть, но, увы, мне не повезло так, как твоей сестре!
Кристи засучила длинные рукава и сунула под нос священнику свои тонкие запястья, изборожденные багровыми шрамами.
— Смотри!!! Вот, что мне осталось на память о той ночи!!!
Преподобный виновато отвел взгляд, словно он сам лично провел лезвием по рукам девушки, пытаясь лишить ее жизни. Кристи истерично рассмеялась и покачала головой.
— Неприятно смотреть? Но это всего лишь царапины. Может, когда ты увидишь это, то, наконец, откроешь свой рот и скажешь что-нибудь!
Священник услышал, как ткань падает на пол. Он испуганно поднял глаза. Кристи стояла перед ним совершенно обнаженная, худая, с бледной, почти прозрачной кожей, с выпирающими тазовыми костями, с впалым животом. Глядя на нее, у Виржилиу все похолодело внутри. Несмотря на слабое освещение, он видел каждую деталь. Все тело девочки было покрыто рубцами. Внизу живота находился тонкий шрам. Кристи развела руки и медленно стала поворачиваться, чтобы святоша мог разглядеть ее со всех сторон.
— Нравится?! Тело, которое я не могу обнажить нигде, ни на пляже, ни в первую брачную ночь! Да и кто женится на мне, благодаря пыткам, которые я пережила! Я лишилась не только души, но и детородных органов! И смогу ли я, позволить прикоснутся ко мне мужчине? Я мертва, а сердце мое бьется, мой разум пытается не поддаться безумию, только ради мести! А ты… Ты просто молчишь?!
Виржилиу потерянно встал с постели, сорвал покрывало, и подойдя к Кристи, прикрыл ее наготу. Глаза девочки наполнились слезами, она попыталась оттолкнуть Виржилиу.
— Отвали от меня!!! Чем ты лучше тех монстров? Почему твой Бог закрывает глаза, когда нужна его защита!!!
Священник еще сильнее укутал девушку в покрывало и крепко прижал к себе, чтобы она не смогла вырваться. Он стиснул зубы, стараясь не поддаваться эмоциям, но глаза предательски пытались выдавить слезу. Ситуацию не исправить, если он сейчас сядет рядом с Кристи и начнет реветь. Он должен что-то сделать, чтобы искупить свою вину перед сестрой, перед этой девчонкой, перед другими жертвами монстра!
— Я не могу сказать тебе их имена, — наконец нарушил он молчание, прижимая Кристи к себе и нежно гладя по голове, — но я обещаю, что остановлю чудовищ сделавших это с тобой, — тон священника был спокойным и уверенным, словно он уже знал, что ему предстоит сделать и каким способом.