Глава 2.
Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, Уча их соблюдать все, что Я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до скончания века. Аминь. (Матф.28:19–20)
Мы вышли в центре города на Стэйт-Стрит, и я с оторопью уставился на огромные небоскрёбы, теряющиеся в облаках. Одно дело — видеть такое в кино по телевизору, и совсем другое — стоять рядом, не зная, когда упадёт такая вот глыба. В тот момент мне вдруг стало страшно интересно, сколько же разрушений будет при падении только одного такого дома. Задумавшись, я не сразу заметил, что Джулес уже давно перешёл улицу, и теперь нетерпеливо искал меня взглядом. Получилось у него не сразу, улица была заполнена людьми, я просто терялся на фоне негров, азиатов, белых, латиносов и других, кого я не мог с полной уверенностью отнести к какой-либо определённой расе. Мулат уже махал мне рукой, призывая подойти ближе, но я сделал несколько растерянных шагов и остановился. Представляю, на кого я в тот момент походил: глаза круглые, рот открыт, голова задрана вверх — полная дезориентация в пространстве. Словно Большой Каньон, сплошные скалы, нависшие над головой. Задавило в висках, и я тряхнул головой, диким усилием избавляясь от наваждения. Бесспорно, здания в Чикаго были гораздо выше, чем в любом нашем крупном городе. Не все, конечно, небоскрёбы, но большинство домов в этой части города оказались высотными. Десять, двенадцать этажей минимум…
— Русский! Эй, русский, не отставай!
Я покорно перешёл на ту сторону улицы, где меня ждал Джулес, проталкиваясь среди нескончаемого человеческого потока. Мулат насмешливо посмотрел на меня и покачал головой.
— Смотри под ноги, новичок.
На новое прозвище я не отреагировал, тем более что под ногами оказался не привычный асфальт, а большие квадратные плиты. Я шёл за Джулесом, озираясь по сторонам, как дикарь. Было одновременно и захватывающе, и тоскливо; я не мог понять, чего хочу сейчас больше — ринуться в этот многолюдный поток, слиться с ним, стать частью этого потрясающего и непонятного мира, или же убежать отсюда и спрятаться в мире более понятном и привычном, где нет этих гигантов архитектуры, уносящихся вверх на десятки и сотни метров.
Я загляделся на очередной небоскрёб, и с ходу наткнулся на остановившегося у светофора Джулеса. Мулат поморщился, но ничего не сказал, очевидно, догадываясь, что творилось у меня внутри.
Я оглянулся ещё раз, последний, и внезапно увидел своё отражение в витрине бутика. Ошарашенное, чужое лицо и съёжившаяся фигура терялись в огромном потоке туристов, жителей города, детей, взрослых, одетых лучше и хуже, движущихся во всех направлениях и совершенно не обращавших внимания на то, что так поражало меня.
— Идём, русский, — дёрнул меня за рукав Джулес, когда загорелся зелёный свет. Я только кивнул через силу. Если бы не мулат, я бы потерялся здесь уже минут через пять. Наверное, мне повезло, что в свой первый раз я оказался здесь не один.
— Нам далеко?
— Почти пришли.
Я уже понял, что верить словам Джулеса означало попросту не уважать себя. «Почти пришли» было и в начале пути, и когда мы выходили из автобуса, и когда заходили в метро, и когда из него вышли. Ещё одно «пришли» сути дела не меняло.
Я озирался всё время, не особо запоминая дорогу, и очень скоро, потирая затекшую шею, понял, что даже приблизительно не знаю, где мы находимся. Спрашивать Джулеса я не стал — для него всё было понятно и легко, я решил не тратить время попусту. Когда мы придём, я припру его к стенке и выпытаю путь назад.
Что-то ощутимо ткнулось мне в ноги. Я опустил взгляд и увидел девочку лет десяти на роликах, сидевшую прямо на плитах. Падение прошло не совсем благополучно: она содрала кожу на ладонях, и теперь кривилась, явно собираясь плакать.
— Давай я тебе помогу, — мягко сказал я, нагибаясь, чтобы её поднять.
Девочка заверещала и попыталась отползти от меня.
— Я помогу тебе подняться, — повторил я, глядя ей в глаза.
Это сработало. Она утихла, недоверчиво глядя на меня, и позволила себя поднять. Утвердившись на своих роликах, она что-то неразборчиво проговорила и шустро метнулась вперёд, к возмущённой женщине, которая так же неразборчиво, но громко что-то мне выговаривала. Я хотел остановиться, но внезапно появившийся Джулес схватил меня за руку и потащил куда-то в сторону, на соседнюю улицу.
— Ты что? — только и спросил я.
— Держись от детей подальше, — прошипел мулат, отпуская меня, но не сбавляя темпа. — Тронешь одного, даже случайно — засудят. Засудят как пить дать, даже понять, за что, не успеешь.
— Но… Джулес… она упала, я всего лишь…
Мулат на секунду остановился, пронзив меня тем же взглядом, что и на игре в баскетбол — так, что мне сразу стало стыдно и за свое поведение в частности, и за себя самого в целом. Джулес дёрнул щекой.
— Прав был Салливан. Ты слишком беленький. — Встретив мой взгляд и, очевидно, уразумев, что я медленно, но верно закипаю, мулат несколько сменил тон. — Русский, ты просто… поверь мне. Я не стану ничего тебе объяснять, ты сам позже всё поймешь. Всему своё время.
Я не ответил, чувствуя, что сильно раздражён, и продолжал следовать за ним, не оставив, однако, своего занимательного занятия — смотреть. На здания я больше внимания не обращал, попросту утомившись постоянно задирать голову вверх, и уделял куда большее внимание людям. Что мне мертвые глыбы? Куда интереснее мне были те, кто наполнял их.
Чикагцы видели эти огромные строения много раз, и уже давно не поднимали голов, чтобы полюбоваться архитектурой очередного многоэтажного монстра. Проза жизни казалась той же, что и везде. Мужчина в дорогом костюме читал газету, молодые люди покупали в яркой будке хот-доги и пончики, несколько девушек шумно обсуждали содержимое витрины модного бутика.
Я смотрел. На многочисленных плакатах, на проезжавших мимо автобусах, на дверях магазинов и супермаркетов была реклама, реклама, реклама. Практически на каждом углу молодые люди в униформах раздавали какие-то листовки, призывающие купить современный кухонный комбайн или попробовать пиццу в новом ресторане.
— Сюда, — потянул меня в сторону Джулес, мимо рывшегося в мусорном баке бомжа.
Мы свернули в переулок, где шастало куда меньше народу, и Джулес стал идти чуть медленнее.
— Понравилась главная улица города? — спросил он, усмехнувшись.
— Какая? — удивился я.
— Та, по которой мы только что шли. Мичиган-авеню.
Я невольно оглянулся на людную и шумную улицу, оставшуюся позади, и почувствовал, как раздражение, которое я испытывал по отношению к мулату, поднялось снова.
— Не мог раньше сказать, Джулес? — недовольно спросил я. — Я всё-таки не знаю города, и мне было бы интересно знать, что тут и где.
— Не посчитал нужным тебя отвлекать, — отмахнулся от меня мулат, сворачивая в очередной проулок. Он оказался довольно коротким и почти безлюдным. — Ты был так отрешен от этого мира, так любовался небоскрёбами и нашими местными девушками, что я просто из человеколюбия не смог.
Я уставился на него, борясь с убийственными побуждениями. В тот момент мне больше всего хотелось вновь нырнуть в тот шумный мир, который почему-то так резко оборвался, и не видеть перед собой этого вездесущего мулата.
— Чикаго прекрасный город, русский! По крайней мере, после того, что я слышал про Нью-Йорк, я начал так считать. Взгляни — мы только что были в адском месиве, а сейчас мы в тихом и мирном местечке… Вот за что я люблю этот город! Это мир контрастов, русский, — поучительно закончил свою мысль Джулес, с некоторым превосходством глядя на меня.
Я огляделся и вопросительно посмотрел на него.
— Мы пришли, — подтвердил Джулес.
Я ещё раз посмотрел на большое трехэтажное здание ночного клуба, внимательно прочитал все имеющиеся неоновые вывески и вздохнул.
— Это оно?
— Не слышу энтузиазма в твоем голосе, русский! — прищурился мулат. — Это лучший клуб на Магнифисент Майл, можешь в этом не сомневаться. Если услышишь от кого-то нечто противоположное — смело бей недоноска. Всё понял, русский?
— И много тебе здесь платят? — поинтересовался я, оглядывая сияющее здание клуба.
— Я — это я. Но тебе будут платить тоже хорошо. Если покажешь себя с лучшей стороны и в отличной форме, можешь выбить не меньше пары сот баксов за смену.
Я кивнул. Предложение нравилось. Если ещё учесть плату за квартиру, получалось совсем здорово: выходит, поработав день-два, смогу оплатить аренду. Кроме того, если смены будут ночными, то днём я тоже смогу что-нибудь придумать: зря терять время я не привык.
— Идём?
Толкнув зеркальную дверь, Джулес первым вошёл внутрь. Шагнув вслед за ним, я увидел двух охранников у входа, которые оглядели меня цепко и настороженно. Один из них что-то коротко бросил Джулесу, мулат в ответ кивнул, не останавливаясь. Пройдя мимо дверей с табличками, надписи на которых я не успел прочитать, мы оказались в главном зале клуба. Я бывал в таких местах дома и не могу сказать, что мне в них нравилось. Блестящие полы и стены, несколько шестов в зале и на сцене, аккуратные столики внизу и кожаные диваны на верхнем этаже зала. Время было раннее, клуб пустовал. Один из диванчиков наверху облюбовала компания секьюрити, свободная от дел в отсутствие посетителей. Стойка располагалась недалеко от сцены, находившийся за ней чернокожий бармен поднял голову и заулыбался, увидев моего спутника.
— Джулес! — негр обогнул высокую стойку и оказался рядом с нами. — Босс хотел тебя видеть, ты как задницей чувствовал!..
— Тео, это русский, — представил меня Джулес. — Мне показалось, он нам подойдёт.
— Русский? — негр на секунду замер, потом протянул мне руку. Пожимая его ладонь, я не мог отделаться от странного ощущения, что не должен, просто не должен здесь быть. Ещё этот мулат наверняка забыл моё имя, поэтому и представил меня как «русского». — Похож на крепкого парня, только слишком… белый. Ты уверен, Джулес?
Мулат пожал плечами.
— Проверим.
Чем дальше, тем сильнее укреплялось желание свалить отсюда. Это даже не баскетбол под открытым небом. Это больше походило на западню, и хотя я не боялся, от неприятного чувства отделаться не мог.
— Идём, — дёрнул меня за рукав Джулес.
Мы вошли в дверь, находившуюся рядом со стойкой и, миновав короткий тёмный коридор, поднялись по узкой лестнице наверх. Дверь была закрыта, и когда шедший первым Джулес открыл её, по глазам ударил яркий свет и гул голосов. Я прищурился, и вслед за мулатом зашёл в комнату.
Это оказалось похоже на отдельный элитный клуб, малую часть которого занимал стол с компьютером и огромный шкаф за ним, всё остальное — диваны и полки со спиртным. В углу стояла стеклянная статуя обнажённой женщины. В комнате были люди: четверо качков в форме секьюрити и две девушки в откровенной одежде располагались на диванах, а в отдельном кресле у входа сидел крупный седой мужчина в дорогом костюме. Когда мы зашли, все семеро мгновенно смолкли и совершенно одинаковым движением повернули головы к нам.
— Хорошо, что ты зашёл, Джулес. — Мужчина обращался к мулату, но смотрел на меня. Девушки тоже принялись меня разглядывать; одна из них, с синими волосами, с пошлой ухмылочкой провела языком по губам. — Ты, как всегда, не один. Это новый парень, которого ты мне обещал?
— Да, босс, — ответил Джулес таким тоном, что я с удивлением посмотрел на него. Такого мягкого, успокаивающего, почти заискивающего тона я от него ещё не слышал.
— Хорошо. О наших с тобой делах позже. Не станем задерживать его. — Мужчина наклонился, чтобы лучше разглядеть моё лицо, потом сделал какое-то неуловимое движение рукой.
Девушки, как по команде, соскочили с диванов и выбежали из комнаты. Пробегая мимо, девица с синими волосами умудрилась ущипнуть меня за задницу. Я ошарашено посмотрел ей вслед и, услышав смех, повернулся лицом к мужчине.
— Амели любит красивых мальчиков, — снисходительно улыбнулся он. — Как тебя зовут, сынок?
Ни обращение, ни его тон мне не понравились. Кроме того, я не любил называть своё имя незнакомым людям. Я помедлил.
— Сынок, — с нажимом повторил мужчина, и в его голосе явственно слышался металл. — Я не привык задавать вопрос дважды. Те, кто на меня работают, прекрасно об этом знают. Ошибок я не прощаю.
— Я на вас ещё не работаю.
Мужчина, очевидно, очень удивился. Он выпрямился в кресле, изучая меня так, как оценивают кусок мяса в супермаркете, а затем рассмеялся.
— Кого ты мне привел, Джулес?
— Он русский, босс, — извиняющимся тоном ответил тот.
Мужчина помолчал, потирая подбородок, но взгляда от моего лица так и не оторвал.
— Подойди ближе, русский.
Я сделал два шага вперёд, оказавшись перед ним на расстоянии вытянутой руки, и тотчас в его руке сверкнуло дуло пистолета.
Моё тело отреагировало раньше, чем это успел сделать я. Мгновенно я выбил оружие из его рук. Почувствовав движение за спиной, я отшатнулся в сторону, выставив одну ногу. Нападавший успешно споткнулся, едва не сломав мне лодыжку своей массой, и рухнул в кресло, откуда секундой раньше успел смотаться их босс.
Я быстро развернулся лицом к секьюрити. Думать было поздно. Двое охранников двигались на меня медленно и уверенно, как танки, но если они пытались меня запугать, то это зря. Нападение — лучшая защита. Метнувшись вперед, я одновременно вскинул обе руки, целя растопыренными пальцами им в глаза. Надо признать, не промахнулся. Один из охранников успел сделать одиночный выпад, попав мне в живот, и только затем взвыл, вслед за напарником закрывая лицо руками. Я обернулся и с разворота, не скупясь, от всей души двинул ногой по рёбрам охраннику, поднимавшемуся после моей подножки. Тот охнул, падая на пол, а я обернулся к последнему из секьюрити, достававшему из-за пояса дубинку. Бросив взгляд себе за спину, я отметил, что пистолет здешнего авторитета лежит там же, куда я его отбросил, а потому долго думать не стал. Стремительно нагнувшись, я схватил оружие.
— Назад!
Направив дуло на безмятежного босса, я обернулся к охранникам. Тот, кого я двинул по рёбрам, лежал неподвижно, обхватив себя руками, а двое охранников уже выпрямились, хотя один из них так и не решался открыть глаза. Приёмчик был неприятным, это я знал по себе, и боль пройдет только завтра. Охранник с дубинкой, до сих пор не участвовавший в нашей баталии, задумчиво посмотрел за мою спину.
Фокус не удался, подумал я, ощутив весомый удар по затылку. В голове тотчас зашумело, но сознания я не потерял, даже ухитрился ткнуть локтем стоявшего сзади, и попал, куда целил, судя по приглушенному вскрику. Краем глаза заметив, как охранник с дубинкой делает шаг ко мне, я развернулся всем корпусом и дал подачу в голову тому, кто был сзади.
Джулес кулем повалился на пол, а я сделал шаг назад, чтобы дать мулату пространство для падения. Падая, Джулес зацепил подбежавшего секьюрити с дубинкой, и тот, пошатнувшись, упал на колено, выставив вперед своё оружие, точно в надежде, что я сам на него наткнусь. Секунду я смотрел, как тот, матерясь, поднимается с колен, а затем рассмеялся, держась за ушибленный живот. Даже пистолет из ослабевшей руки едва не выпустил. Видимо, в тот момент у меня сдали нервы, но мне тогда стало дико, просто невозможно смешно, хотя в драках случалось всякое.
— Русский, — раздался проникновенный голос, и я глянул на босса, сдерживая смех. — Ты… отдай пистолет.
— Не отдам, — неожиданно для себя ответил я. Смешно больше не было, но и особо страшно тоже. — Я псих, Джулес этого не знал! Сейчас всех тут порешу, а потом пойду сдаваться копам.
Мужчина обеспокоено посмотрел на меня, пытаясь определить, шучу я или нет. Я был уже спокоен, поэтому мой голос звучал уверенно и многообещающе.
— Русский, — мужчина, похоже, уже прочувствовал ситуацию и теперь снова ощущал себя её хозяином. — Ты принят. Отдай оружие, и обсудим условия оплаты.
Я вздохнул, потирая затылок, и перешагнул через матерящегося Джулеса. Подал ему руку, помогая подняться, а потом молча направился к выходу.
— Далеко собрался? — поинтересовался мужчина, когда я безрезультатно дёрнул ручку двери, и подкинул на ладони связку ключей. — Избил моих ребят, теперь вот сматываешься, прихватив с собой мою вещицу…
Я обернулся. Охранника, которого я саданул по рёбрам, отволокли на диван, где тот пытался прийти в себя. Наверное, ему было больно, но и мне тоже, так что жалости я не испытывал. Второй секьюрити сидел рядом, откинувшись на спинку, и осторожно касался пальцами глаз. Его напарник, щурясь, облокотился о стену, скрестив руки на груди, и чувствовал себя явно лучше. Тот, который с дубинкой, находился за спиной босса.
— Останься, — шёпотом посоветовал мне Джулес, шагая ко мне и протягивая руку. — Ты понравился боссу. Можешь выбить себе ставку повыше…
Я вздохнул, отдал ему пистолет, и мулат тотчас отошёл от меня.
— Садись, — приглашающим жестом указал босс на диванчик возле себя, и первым уселся в своё кресло. Подождав, пока я последую его приглашению, он заговорил опять. — Давно я не встречал таких, как ты, русский. Похоже, Джулес получит свой процент. Так всё-таки, как тебя зовут?
— Олег.
— Олег, — невнятно повторил мужчина и покачал головой. — Мы придумаем тебе что-нибудь попроще потом, а сейчас давай обсудим твои обязанности. Джулес, — обратился он к мулату, — позови Амели. Пусть принесёт то, что должна.
Джулес кивнул и, подхватив брошенную ему связку ключей, скрылся за дверью. Я проводил его взглядом и повернулся обратно к мужчине.
— Как мне вас называть, мистер?
— Сандерсон. Шейн Сандерсон, владелец этого рая. С понедельника ты приступишь к работе, и будешь называть меня боссом. Один из наших ребят во время стычки в баре попал под перо, сейчас он в больнице. Его смена была во вторник, четверг, пятницу и субботу. Выходные — понедельник, среда, воскресенье. Работаем ночью, с восьми до восьми. Судя по всему, ты справишься с возможными конфликтами, но должен кое-что сказать, русский. Если есть возможность предотвратить драку, мы это делаем. Если человеку можно объяснить, мы объясняем. Не лезь на рожон, русский, даже если ублюдок этого заслуживает. Понял?
— Конечно.
— Есть правила. Форму тебе выдаст Джулес, он мой помощник. Форма, русский — это ещё не всё. Ты должен выглядеть так, чтобы ни у кого не возникало желания подойти и пообщаться. Понял?
— Нет, — честно ответил я.
— В тебе не должно быть ничего вызывающего, — терпеливо пояснил мужчина, принимая от стоявшего за спиной секьюрити бокал с виски и протягивая мне такой же. Я помотал головой, и Шейн Сандерсон нахмурился. — Брезгуешь? Или думаешь, я собираюсь тебя отравить?
— Нет, мистер Сандерсон. Просто не пью.
Пить я не умел, и пьянел катастрофически быстро. Мне не улыбалось искать отсюда путь обратно, в рабочий район, в пьяном состоянии. Я и трезвым его не помнил.
— Как хочешь, — он отдал мой бокал охраннику и продолжил, — прежде всего, следи за собой. Девушкам нравятся новые лица среди наших ребят, и без внимания ты не останешься. Но во время смены никаких заездов и никакого перепихона, понял меня? Дальше, твой внешний вид. — Он помолчал, окидывая меня внимательным взглядом, и внезапно приказал, — распусти волосы.
Я приподнял бровь, но подчинился, стягивая резинку с хвоста. Сандерсон помолчал несколько секунд, потом удовлетворённо кивнул.
— Вот так ты ходить не будешь. — Он скороговоркой проговорил какую-то фразу, которую я не понял, и находившиеся в комнате охранники дружно заржали. Я неприязненно покосился на них, и снова убрал волосы в хвост. — Дальше, русский. По всем вопросам обращайся к Дэвиду, нашему начальнику охраны, — мужчина указал на парня, который так и не ввязывался в нашу драку. Он кивнул мне, и я снова посмотрел на Сандерсона. — Дэвид объяснит тебе остальные нюансы. Понял?
— Да.
— Если захочешь встретиться со мной, просто поднимись в мой кабинет. Но лучше будет, если ты заранее об этом предупредишь. Через Джулеса или Амели, мне всё равно. Вопросы?
— Почему вы нанимаете людей с улицы, мистер Сандерсон, вместо того, чтобы воспользоваться услугами охранного агентства?
Шейн Сандерсон удивлённо вскинул брови, потом хмыкнул.
— Я и есть собственник охранной фирмы, сам отбираю себе людей. Приходя на работу в клуб, ты попадаешь и под учёт фирмы. В клубе я проверяю людей на надёжность. Если ты оправдаешь моё доверие, будешь делать другую работу, и получать больше. Понял?
Последнее словечко уже резало слух. Я посмотрел на часы. Было полседьмого, и я заторопился.
— Мы не обговорили оплату, — напомнил я.
— Ты будешь получать столько, сколько я буду тебе платить, — спокойно объяснил Сандерсон, гаденько улыбаясь, и меня передёрнуло.
— Меня это не устраивает, мистер Сандерсон, — так же спокойно ответил я, и улыбнулся в ответ. — Так мы не договоримся.
— Знай своё место, русский, — с нажимом проговорил Сандерсон, и от его улыбки не осталось и следа. — Если я говорю, что ты принят, значит, ты принят. Двести баксов за смену.
Я покачал головой и начал подниматься с кресла.
— Двести пятьдесят, — устало выговорил босс. — Русский, не выводи меня. Всё, вали вниз, там тебя ждет Джулес. В понедельник увидимся. Дэвид, проводи его.
Я улыбнулся.
— До встречи, босс.
Сандерсон криво усмехнулся в ответ, и мы вышли. Я шёл первым, осторожно спускаясь по тёмной лестнице и, пройдя уже знакомый коридор, вышел в зал.
— Подожди у стойки. Джулес сейчас вернётся.
Я впервые услышал голос начальника охраны, парня с дубинкой у пояса, и оглянулся.
— Ты здорово отделал тех недоумков, русский. Такие ребята мне нужны. Дэвид, — он протянул мне руку, и я пожал её.
— Олег.
— Олег, если тебе что-то понадобится, спрашивай у меня. Больше никому здесь не верь. Я для тебя здесь главный после босса. То, что говорит Джулес, дели как минимум на три.
Я улыбнулся: парень начинал мне нравится. Он говорил на почти чистом английском, и этим выгодно отличался от всех, с кем мне удалось поговорить в Америке.
— Удачи.
— До встречи, Дэвид.
Я подошел к стойке и, не обращая внимания на чернокожего бармена, уселся на высокий стул. В зале уже появилось несколько людей, но на танцпол никто не выходил. Очевидно, ещё недостаточно выпили.
— Как прошло собеседование, красавчик?
Я обернулся. Рядом со мной уселась Амели, закинув ногу на ногу. Короткая юбка задралась так, что был виден край трусиков.
— Слышала, Дэви тобой доволен, — она закурила, и протянула полупустую пачку мне. Я покачал головой. — Я тебя где-то видела, красавчик, — она наклонилась ближе к моему лицу, точно пытаясь что-то разглядеть, — может, вспомнишь, где именно?
Я ещё раз покачал головой. Она тряхнула голубыми волосами и задумчиво подпёрла рукой щёку.
— Ну да, видела, — медленно произнесла она. — Сегодня утром в рабочем квартале, ты стоял с большими сумками на остановке. Ты на меня тоже смотрел, это мне особенно запомнилось.
С большим трудом я вспомнил длинноногую девушку, засмотревшись на которую, едва не наступил на негра. Еле отвязался потом…
— Олег, — представился я.
— Красивое имя. Я Амели, — она улыбнулась, и я подумал, что это её красит. — Новенький в городе?
— Приехал сегодня утром.
— И уже нашёл работу? Тебе повезло, красавчик! — она вдруг запнулась, присматриваясь к чему-то, и вдруг негромко вскрикнула. — Кровь!
— Что? — я невольно потянулся к затылку, куда меня ударил Джулес. Ощутив под пальцами что-то влажное, я поднёс руку к глазам. Царапина, и только, просто на светлых волосах кровь хорошо видна. — Ничего страшного, Амели. Собеседование…
Она засмеялась и спрыгнула со стула.
— Ты мне нравишься, Олег, — она похлопала меня по ноге, — увидимся.
Я покачал головой, провожая её взглядом. У двери, которая вела к тёмному коридору и лестнице, Амели столкнулась с Джулесом. Я заметил, как зло посмотрел на неё мулат; девушка что-то грубо ему бросила, и оба разошлись. Очевидно, отношения у этих двоих оставляли желать лучшего. Так бывает, когда люди делят одно рабочее место на двоих. Джулес был незаменим для Сандерсона, и она тоже.
— Идём, — буркнул мулат, подходя ко мне, — выдам тебе всё необходимое.
Джулес объяснил мне, как добраться обратно, и выдал увесистый кулёк с униформой. Мы общались недолго. Мулат сослался на неотложные дела, да мне и самому не хотелось задерживаться в клубе. С Джулесом мне тоже не хотелось общаться.
Я шёл по залитым сумраком улицам, выбирая направление наугад, и думал. С одной стороны, то, что мне удалось за один день найти и жилье и работу, было, без сомнения, хорошо. С другой, меня точно затягивало в какую-то воронку, из которой, как бы нелепо это ни звучало, не виделось выхода.
Я остановился у светофора и вспомнил, что приехал сюда не для того, чтобы оставаться, следовательно, и бояться мне нечего. Когда вернусь домой, проживание здесь, в Америке, станет для меня чем-то вроде того, о чём потом так интересно будет слушать моим детям.
Уже на середине шоссе я вспомнил, что так и не позвонил родителям, как обещал. Я звонил им ещё из аэропорта, и обещал позвонить вечером. Поймут. Я устал и зверски хотел есть: последний раз я перекусывал ещё в самолёте.
У станции метро я зашёл в супермаркет. Помню, когда они впервые появились у нас, я был жутко недоволен. Несмотря на все аргументы «за», которые мне приводили все знакомые и агитационная реклама, отделаться от странного ощущения я не мог. Позже стали выдвигаться аргументы «против», но к тому времени я уже привык и особо в них не вникал.
Я медленно шёл вдоль стеллажей, читая все названия подряд. Некоторые оказались довольны смешными, а особенно мне понравились яблоки с наклейкой: «Никакого жира!». Я даже поднапрягся и вспомнил школьный курс биологии, но яблок, содержащих жир в принципе, в памяти так и не нашел.
— Я могу вам помочь? — раздался вежливый голосок у моего уха.
Я обернулся и увидел миловидную полненькую девушку в униформе. Она держала в руках увесистые коробки со сникерсами, которые собиралась поставить на верхнюю полку.
— Нет, спасибо. А вам помочь? — я улыбнулся, кивая на коробки.
Она засмеялась и отрицательно покачала головой.
— Нет, сэр. Если это заметят другие сотрудники, я получу выговор.
— Жаль, — я покачал головой. — Удачи вам.
— Вам тоже, сэр.
Я прошел в следующий ряд, где стояли банки с консервами, и полностью переключился на выбор разноцветных банок с торговыми марками на боках. Побродив среди бесконечных ярких стеллажей, я набрал продуктов и пошёл к кассе.
Стоя в очереди, я принялся разглядывать покупателей. Так было не принято, это я знал, но ничего поделать с собой не мог. Все люди в супермаркете представляли собой крайне разношёрстную публику, но усталость и пустота в их глазах казались одинаковыми. Я даже пожалел пожилую негритянку, стоящую в очереди к соседней кассе, она держала в руках огромные корзины продуктов и безжизненно смотрела в одну точку. Теребящий её за рукав ребёнок требовал у неё шоколадку, но она не реагировала, уже выгружая продукты перед кассиршей.
— Тринадцать долларов пятьдесят семь центов.
Я отдал деньги и, получив сдачу и чек, направился к выходу.
На улице оказалось холодно и темно, и мне даже перехотелось уходить куда-либо от яркого и манящего супермаркета, где, как утверждала надпись над входом, мне были всегда рады. Сориентировавшись, я направился к станции метро, слившись с многолюдным потоком. Когда мы с Джулесом ехали сюда, я купил в автомате нечто вроде кредитной карты, на которую, как мне пояснил мулат, можн время от времени класть деньги. Поездка стоила, насколько я помнил, около двух долларов, точно так же, как и в автобусе, на который ещё предстояло пересесть.
Народу в метро оказалось больше, чем когда мы ехали сюда, но некоторые места всё же пустовали. Я помнил, что мы ехали три остановки, поэтому со спокойной совестью уселся в углу возле спокойной на вид старушки. Она так мирно дремала, что мне тоже захотелось закрыть глаза. Я так и сделал, и отключился почти мгновенно. Впрочем, проснулся тоже. По крайней мере, мне так показалось. Когда я увидел, что двери вагона открыты, и люди выходят, меня прошиб холодный пот.
— К-какая это остановка? — спросил я, обращаясь к старушке.
Она приоткрыла один глаз и что-то пробормотала, глядя за окно.
— Что, простите?
Женщина раздражённо посмотрела на меня и демонстративно отвернулась. Я поднялся, лихорадочно пытаясь сообразить, где нахожусь.
— Винслет авеню ещё далеко? — рискуя нарваться на грубость, снова спросил её я.
— Следующая…
— Спасибо…
Я подошёл к двери и, прислонившись к поручню, постарался собраться. Страшно хотелось спать, даже больше, чем есть. Вдобавок сильно разболелась голова, наверное, кретин мулат всё-таки хорошо меня задел.
— Посторонись, — я пошатнулся, ощутив крепкий удар в плечо. — Ты здесь не один, придурок.
Я резко обернулся. Позади стояли два негра, и они явно искали приключений.
— Тише, парни. — Я говорил спокойно, но если бы не полная продуктов сумка, наверное, всё-таки кому-то врезал. — Места хватит всем.
— Если только ты выйдешь отсюда! — громче, чем требовалось, сказал негр. Люди в вагоне начинали обращать на нас внимание, и я забеспокоился.
— Когда откроются двери, я выйду, — так спокойно и уверенно, как только мог, проговорил я. Глаз от негра я не отрывал. — Подожди немного.
Негр не нашёл, что ответить, зато его спутник, презрительно скривившись, что-то коротко бросил на слэнге, и оба дружно фыркнули. Я отвернулся.
Когда я вышел на станции, я ощущал себя полностью разбитым. Чтобы хоть как-то повысить себе настроение, я достал из кулька булку и принялся её жевать, вяло работая челюстями. На остановку я попал не сразу. Я свернул не туда, потом прошёл несколько лишних кварталов, пока сообразил, что иду не туда, запаниковал, повернул обратно, снова выбрал неверный переулок… Минут через сорок путём поголовного опроса прохожих — останавливались далеко не все — и продавцов близлежащих будок я вышел на нужную мне улицу и, поплутав ещё немного, оказался на остановке.
В автобусе тоже оказались свободные места, что удивило, час был довольно поздний. Наверное, большинство граждан здесь передвигалось на личных автомобилях. Свою остановку я узнал сам и оставшийся путь домой проделал с удивительной скоростью. Теперь мне казалось, что место моей работы не так уж далеко: как в английской поговорке — всё кажется проще после того как сделано.
Найденной работой ограничиваться я не собирался. У меня оставались в распоряжении понедельник, среда и воскресенье, и я вполне мог работать днём. Если мне предложат место получше, я не задумываясь уйду из того клоповника.
У подъезда дома уже сидела знакомая мне компания. Я узнал Даниэля и подошёл, чтобы поздороваться. Тот пожал мне руку и улыбнулся, сверкнув белыми зубами:
— Ну как собеседование?
— Шишка на башке и двести пятьдесят за смену, — ответил я.
— Я знал, что ты справишься, русский, — просиял Даниэль. — Джулес редко ошибается.
— Увидимся, — кивнул я и развернулся, чтобы уйти.
— До встречи. Кстати, Хорхе уже дома.
Я на секунду замер, вспоминая, кто такой Хорхе, а потом поморщился. Сосед по комнате вылетел у меня из головы, я и думать забыл, что придется ещё налаживать контакт с каким-то латиносом вместо того, чтобы отдыхать.
— Спасибо, Даниэль. Удачи.
— Удачи.
Джулес оказался прав, через бомжа у входа я перепрыгнул почти рефлексивно. Пока я поднялся на свой этаж, было уже около десяти вечера. Стараясь особо не шуметь на случай, если мой сосед уже спал, я осторожно открыл дверь и так же аккуратно её за собой закрыл.
На кухне слышалась какая-то возня и шаги. Я услышал, как закипел чайник, и понёс на кухню свой кулек.
— Привет.
Парень у плиты обернулся, окинул меня хмурым взглядом и вновь отвернулся к сковородке, на которой жарилось, судя по запаху, что-то мясное.
— Привет.
— Ты Хорхе? Я Олег. — Я шагнул вперёд и, невзирая на неприязненные взгляды парня, протянул ему руку.
Хорхе закончил что-то помешивать в сковородке, накрыл её крышкой и повернулся ко мне. Положил на стол лопатку, тряпку и только затем нехотя протянул мне ладонь. Такие фокусы мне не понравились, но и ссориться я не хотел. Пожимая ему руку, я сдавил её чуть больше, чем следовало, и Хорхе почти шатнулся назад, разжимая пальцы. Я тотчас пожалел о своем поступке: у парня, может, просто плохой день, а тут ещё я. Кроме того, судя по его манере держаться, он явно не был здесь крутым. Впрочем, я плохо разбирался в людях.
— Давай начистоту, Хорхе, — я осторожно сел на скрипящий стул и принялся выкладывать на стол свои припасы. — Я очень сожалею, что тебе достался сосед по комнате, но сделать ничего не могу, пока не найду что-нибудь получше. Лучше я могу не найти, так что обнадёживать тебя я тоже не собираюсь. Я ни в коем случае не хочу тебе мешать и, надеюсь, ты поступишь точно так же. Хотя, скажу честно, не вижу причины, по которой мы не можем сосуществовать друг с другом мирно.
— Джулес предложил тебе работу?
Я удивился. Хорхе повернулся ко мне, и я смог разглядеть его лицо. Ничем особо не примечательное, человек как человек. Не такой смуглый, как остальные латиносы, с которыми я сегодня уже прилично пообщался, и явно не такой наглый. Хорхе было около двадцати пяти или больше, он был худощавого телосложения, подвижный и жилистый, на его руках и ладонях я заметил крупные мозоли и царапины. Таких, как говорят, тринадцать на дюжину, но единственное, что в нём казалось необычным — глаза. Карие и внимательные, их взгляд казался проницательным, пытливым, и такому человеку лично я солгать не мог.
— Да. Охранником в клубе «Потерянный рай».
— Я бы не советовал.
— Почему?
— Поищи себе место получше.
Повернувшись обратно к плите, Хорхе сделал вид, что с головой ушёл в готовку. Стало ясно, что разговор окончен, но так просто сдаваться я не собирался. Для начала я поднялся и направился в комнату, чтобы захватить чистую одежду, и ещё с порога заметил, что Хорхе всё-таки знал, что я приду. На полу у стенки уже был расстелен матрас, и брошена подушка без наволочки. Махнув рукой, я подумал, что для начала сгодится и так, а потом я намеревался выбить одеяло.
…Когда я вышел из душа, Хорхе уже доедал свой ужин, одновременно читая какую-то книгу, и я с удивлением обнаружил, что напротив него стоит нетронутая тарелка со второй порцией.
— Это тебе, — кивнул он, на секунду отрываясь от книги.
— Спасибо.
Мне казалось, я смогу проглотить сразу всё, не заметив, но голод куда-то ушёл, так что ел я без аппетита, скорее из вежливости. Во время ужина поговорить не удалось. Хорхе отделывался короткими фразами, давая понять, что очень занят книгой, и я не стал настаивать. Честно предположив, что раз готовил он, посуду мыть мне, я быстро покончил с несколькими грязными тарелками, и, пожелав своему соседу спокойной ночи, отправился спать. Краем глаза я отметил, что Хорхе следит за мной, но мне было уже всё равно. Не у всех перемены происходят безболезненно, может быть, я для него нечто вроде ножа к горлу.
Я провалился в сон сразу, едва коснувшись головой подушки, и так и не услышал, когда отправился спать сосед.