— Тебя в эти деньки непросто разыскать.
Мой бывший напарник Малвани смог застать меня в доме Алистера этим субботним утром, после того как безуспешно обзвонил ещё несколько мест.
— Джо сказал, что из-за этого расследования ты практически снова переселился в Нью-Йорк.
Это точно. Сюда вели все ниточки, а в Добсоне со всем справлялся Джо из своей комнаты. Хотя, там и справляться было почти не с чем.
В Добсоне не появилось никаких существенных улик. И сам мэр, и жители были мало обеспокоены произошедшим убийством: в конце концов, жертва была приезжей, а не жительницей их городка.
И этим утром Малвани дал мне ещё две зацепки.
Во-первых, Отто Шмидт. Бродяга, ограбивший Сару Уингейт. Его нашли, просящим милостыню у бара в Ист-Сайде, только он был слишком пьян, чтобы что-то рассказать. Полиция задержала его, и теперь они ждали, пока он протрезвеет и сможет отвечать на вопросы.
Следующие новости от Малвани давали мне ещё бóльшую надежду: в мусорном баке на Центральном Вокзале Нью-Йорка были найдены вещи, предположительно связанные с убийством Сары Уингейт.
Уборщик нашёл там дорожную сумку, в которой лежали окровавленная металлическая труба и некоторая одежда — меховая шапка, рубашка, брюки, женская нижняя юбка и дамская сумочка.
У Малвани была отличная память: он вспомнил, как я рассказывал ему о мужчине, которого видели в лесу в день убийства Сары Уингейт.
Но одна вещь точно связывала окровавленную одежду с моим делом: отрывной корешок от билета, найденный в кармане брюк. На нём стояла дата, седьмое ноября. Обратный билет из Добсона, штат Нью-Йорк.
— Как мы можем быть уверены, что эта одежда связана с убийцей Сары Уингейт? — уточнил Алистер.
— А мы и не уверены, — ответил я. — Но каковы шансы, что в день убийства Сары кто-то иной, а не её убийца, возвращался из Добсона на Центральный Вокзал, таща с собой сумку с окровавленным оружием и одеждой? Да, это возможно. Но обстоятельства обязывают предположить связь.
— Точно так же, как обстоятельства указывали на Фромли в качестве убийцы, — сухо заметил Алистер.
— Ну да, — согласился я. — Предположения — это не твёрдые улики. Но иногда они — всё, что у нас есть. И когда мы соединяем их в последовательную цепь событий, они могут оказаться очень убедительными.
— Где были найдены вещи? — спросил Алистер, когда мы спустились в вестибюль и ждали, пока швейцар остановит для нас повозку. Изабелла шла позади нас, вертя в руках огромный зонтик, который ей, похоже, не понадобится.
Хоть день и оставался серым и пасмурным, утренний ливень прекратился.
— Уборщик нашёл их в мусорной корзине в северных пристройках депо, — ответил я и поправился: — То есть, вокзала.
Недавно Центральное Депо было переименовано, и, как и большинство людей, я ещё не привык к новому названию. Здание находилось на ремонте уже несколько лет.
Сначала к нему пристроили три этажа и обновили фасад.
А теперь строительство обещало быть ещё более амбициозным: к северу от 42-ой улицы собирались разрушить, по меньшей мере, сотню зданий, чтобы проложить подземный тоннель на Парк-Авеню.
И в центре этого хаоса мы и очутились.
— А он огромный, — сказала Изабелла. — Гораздо больше, чем я представляла себе по заметкам в газетах.
— И грязный, — пробормотал Алистер, стряхивая с плеча превосходного шерстяного пальто золу.
Они были правы.
Перед нами открылся вид, сверхъестественным образом связывающий природу и промышленность. Лабиринты железных путей, поезда и строительное оборудование были едва различимы за завесой дыма и гари.
Я видел, как Алистер с Изабеллой прикрыли лица платками, чтобы защититься от загрязнённого воздуха.
У меня же проблем с дыханием не было, но вот грохот и шум — совсем другое дело. Я подозревал, что лязг металлических рельс, которые сваривали рабочие, будет звенеть у меня в ушах ещё несколько часов после того, как я отсюда уйду.
Из завесы дыма к нам вышел высокий человек.
— Вы — Зиль?
Я не мог разобрать, кто это, и видел только чёрное пальто.
— Да, — прокричал я в ответ. Мой голос звучал непривычно хрипло из-за раздражавшего горла смога.
— Малвани говорил, что вы придёте. Идёмте за мной.
Он двинулся мимо вагонов и путей, и мы медленно пошли за ним, внимательно глядя под ноги. Алистер помогал Изабелле, высоко приподнявшей юбку и пробиравшейся через грязь и скользкие рельсы.
— Это Уилл Портер, — произнёс мужчина в чёрном пальто, — уборщик, который нашёл вещи, на которые вы хотите взглянуть. Я должен забрать улики в участок, но у вас есть пару минут для их изучения. Если у вас появятся вопросы, я буду возле девятого пути.
Он развернулся и ушёл. Я не узнал его имя и даже не рассмотрел толком его лицо.
Уилл Портер был худым, сгорбленным мужчиной с морщинистой кожей.
Он подозрительно уставился на нас и удивлённо приподнял брови, заметив Изабеллу, но никак это не прокомментировал.
— У вас ко мне вопросы? — спросил он, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. — Мне нужно ещё вернуться к работе.
Я тоже не был заинтересован в долгих разговорах с ним.
— Расскажите, как вы нашли эти вещи.
Учитывая грязь, гарь и копоть, окружавшие нас, я не мог понять, как этот человек вообще смог заметить тут что-то необычное.
— Ну, — он потоптался на месте и ответил: — Это произошло, когда я возвращался в комнату с мусоросжигательной печью. Тогда я её и увидел. Я засовывал в огонь мусор, когда заметил набитую вещами дорожную сумку. Я открыл её, и на самом верху лежала дамская сумочка. Мне стало любопытно, что в ней.
Он посмотрел на нас: спросим ли мы про его истинные намерения. Я тотчас понял, что он собирался сделать, и решил пропустить эту часть разговора.
Без всяких сомнений мужчина надеялся найти в сумочке деньги и поэтому решил внимательно её рассмотреть. Я не стал спрашивать, нашёл ли он там что-либо. Пусть он лучше спокойно ответит на более важные вопросы.
— Продолжайте, — сказал я.
— Я заметил на сумочке странное пятно.
Он запнулся, а затем продолжил:
— Это заставило меня посмотреть, что ещё там лежит. Я увидел внутри шапку и железную трубу, завёрнутую в какую-ту женскую юбку, всю заляпанную кровью. Вот тогда я и понял, что пятно на сумочке — тоже кровь. Я испугался и вызвал полицию.
— А остальная одежда?
Он покачал головой.
— Можете посмотреть. Она вся там. Я больше ничего не трогал. После того, как я увидел на женской нижней юбке пятна крови, то испугался, что где-то поблизости может лежать труп. Поэтому я позвал полицейских, и они уже разобрали оставшиеся вещи.
— Всё там? — спросил Алистер.
— Да, в комнате с печью, — Уилл показал на лестницу за его спиной с левой стороны.
Я жестом попросил Алистера подождать.
— А вы помните, где именно нашли дорожную сумку? — я окинул взглядом весь железнодорожный двор. Площадь была немалой.
— Видите шесть баков вдоль восточной стены? Вот там? Я нашёл её в одном из них, — ответил Уилл. — И мне ещё надо разобраться вот с теми, — ткнул он пальцем в противоположную сторону двора, — как только вы со мной договорите.
Я кивнул.
— Видели ли вы за последние несколько дней что-нибудь поблизости, что выглядело бы странно?
Уилл непонимающе на меня посмотрел.
— Что значит, «выглядело странно»?
Я попытался конкретизировать.
— Видели ли вы кого-нибудь, кто явно здесь не работал? Возможно, незнакомый человек, который никогда прежде здесь не появлялся?
Мужчина захохотал, открыв рот с несколькими выбитыми зубами.
— Мистер, да здесь каждый день толкутся странные люди. Мужчины в костюмах, проверяющие тот или иной путь и говорящие о планах строительства. И мужчины в робах, которым платят зарплату в конце дня. Иногда они здесь, иногда их нет — всё зависит от того, насколько в данный конкретный день им нужна наличка. Это каторжный труд, да. Хорошо, что это не моя работа.
— А с вами работают другие уборщики? — уточнил я.
— Не-а, только я, — ухмыльнулся он. — Внутри здания работает пару человек, но здесь, снаружи, просто одна большая свалка. Я единственный, кто заботится, чтобы этот мусор попал в баки. А у остальных своя работа.
Мы поблагодарили мужчину, и прежде чем вернуться к своей работе, он снова ткнул нам пальцем в сторону комнаты для сжигания мусора. Это была относительно небольшое помещение, а из-за стоящих у стен огромных тюков с мусором от пола до потолка она казалась ещё меньше.
Сама печь представляла собой небольшое окошко в кирпичной стене, закрытое в данный момент железной дверцей.
Посреди комнаты стоял ржавый железный стол, на котором была разложена подозрительная одежда. Её охранял молодой полицейский, которому был отдан приказ вернуть улики капитану в участок, как только мы на них взглянем.
— Вы детектив, которого прислал Малвани, сэр?
Я кивнул, и он провёл нас в комнату.
— Прошу вас, не обращайте внимания: это мои вещи, — он кивнул на сложенные на дальнем крае стола пальто, шляпу и шарф. — Пришлось их снять. Здесь чертовски душно.
По его лицу катились капельки пота, хотя на парне была только рубашка.
— Это точно, — произнёс я, и мы все тоже сняли пальто. — Давайте быстренько всё осмотрим.
Алистер и Изабелла не возражали.
Сама сумка стояла на дальнем левом углу стола. Когда-то на ней были прорисованы красные и оранжевые листья, но сейчас она была изношенной, да и к тому же покрытой сажей. Я осмотрел сумку и не заметил ничего необычного.
Изабелла тоже подошла к столу, и мы наблюдали, как она внимательно переминает в пальцах каждую вещицу. Наконец, она аккуратно подняла дамскую сумочку, которая привлекла внимание Портера.
— Может ли она принадлежать Саре?
Изабелла осторожно приподняла сумочку. Она была плоской, чёрной и изношенной. Толстые чёрные ручки говорили о предыдущем ремонте. Пальцы Изабеллы нащупали маленькую золотистую застёжку, и она расстегнула сумку.
— Мадам, мы вынули всё содержимое и положили здесь, — сказал молодой офицер.
Изабелла отложила сумочку в сторону, и мы все подошли к кучке, на которую указал полицейский. Я сразу заметил маленький носовой платок, записную книжку в чёрном кожаном переплёте и серебряное карманное зеркальце.
— С.У., - прошептала Изабелла. Вероятно, инициалы на носовом платке означали Сару Уингейт. Это была первая твёрдая улика, указывающая на связь этих вещей с убийством Сары.
— Смотрите. В этой записной книжке вырваны все страницы, — произнесла Изабелла, раскрыв изорванный блокнот в потрёпанной кожаной обложке.
— Что там ещё есть? — спросил я у Изабеллы, которая уже просматривала остальные вещи.
Изабелла нахмурилась.
— Маленький кошелёк. Пустой.
Я подумал о Уилле Портере. Интересно, кошелёк уже был пуст, когда уборщик его нашёл?
Я отогнал эту мысль. В нашем расследовании деньги не имели значения, а Саре они уже больше не понадобятся.
— Это всё? — я был разочарован.
Если не считать денег, которые могли бы находиться в этом кошельке, я вообще не видел причин носить с собой эту сумочку, а уж тем более красть её.
— Почему он решил забрать у неё эти вещи? — раздражённо спросил я. — В этом нет никакого смысла.
— Фромли любил брать сувениры, чтобы подогревать свои фантазии. Возможно, настоящий убийца решил взять несколько случайных вещей, чтобы это было похоже на Фромли, — произнёс Алистер. — Эта сумочка, скорей всего, лежала в комнате Сары, поэтому он с лёгкостью мог её забрать.
— Тогда зачем от всего этого избавляться? — спросила Изабелла.
— А зачем рисковать и хранить всё это? — парировал я.
Алистер качнул головой и поднял меховую шапку.
— И как он мог носить вот это во время своей поездки из Добсона на Центральный Вокзал и не привлечь ничьё внимание?
Я пожал плечами.
— Множество людей в этом городе одеваются странно, но не привлекают внимания. А эта шляпа частично скрывала его голову и черты лица.
Мы все изучили меховую шапку. При ближайшем рассмотрении мы заметили липкие пятна крови на тёмно-коричневой шерсти. Похоже, мужчина избавился от неё, как только она перестала быть ему нужна, и засунул в сумку, где шапка и испачкалась об окровавленную одежду.
— О женскую юбку, кажется, что-то вытирали. Возможно, эту металлическую трубу, — произнёс я.
— Это орудие, которым нанесены раны на голове Сары? — уточнил Алистер.
— Похоже на то. Доктор Филдс считал, что это был какой-то металлический предмет.
— А что насчёт другой одежды? — спросила Изабелла. — Если его рубашка и брюки, — указала она на две забрызганных кровью детали одежды, — настолько испачканы, тогда вполне логично предположить, что и остальная одежда будет в крови. Пальто? Ботинки?
— Он мог снять пальто, — ответил Алистер.
— И ещё, — заметил я, — я подозреваю, что эта дорожная сумка привлекла внимание уборщика только из-за того, что была битком набита вещами, и он надеялся найти в ней что-нибудь ценное. Если убийца разделил вещи, от которых решил избавиться, то их могли и не заметить.
Я повернулся к молодому офицеру.
— Не могли бы вы попросить, чтобы все те мусорные баки, куда собирали мусор последние пару дней, были сначала тщательно осмотрены, а уже потом утилизированы?
Полицейский кивнул, и Алистер начал проверять все карманы, надев пару белых хлопчатобумажных перчаток, принесённых именно для этой цели. Он молча протянул Изабелле вторую пару, и она быстренько присоединилась к Алистеру.
А я тем временем изучал отрывной корешок билета, найденный ранее в карманах.
Под названием «Нью-Йоркская центральная железная дорога и железная дорога реки Гудзон» стояла отпечатанная дата: седьмое ноября. На обратной стороне кондуктор пробил дыру напротив станции Добсон, чтобы обозначить оплаченный проезд.
Конечно, мы могли опросить всех кондукторов и контролёров, работавших во вторник после обеда. Но я сомневаюсь, что кто-нибудь из них что-нибудь вспомнит, учитывая тысячи пассажиров, проходящих за день через них. К тому же, прошло уже четыре дня.
И если предположить, что эта одежда действительно принадлежит убийце Сары, меня поражала одна странность. Нет, даже наглость. Он решил поехать поездом сразу после совершения убийства в наиболее оживлённую железнодорожную станции страны, рассчитывая на то, что никто не заметит беспорядок в его одежде, волосах, и даже странное поведение.
«Безликий в толпе», как говорили люди. «В толпе легко затеряться». Наверно, так оно и есть.
— И что нам с этого? Есть какое-то определённое место, где их продают? — Алистер поднял меховую шапку и насмешливо на неё посмотрел.
Я пожал плечами.
— Не думаю, что для нас это будет полезным. Он мог купить её в одном из десятка мест в Нью-Йорке, в любом районе с большим населением русских иммигрантов.
А самые большие подобные районы были в Нижнем Ист-Сайде и в округе Уильямсберг в Бруклине.
Изабелла снова взяла в руки дамскую сумочку.
— Вы готовы? — спросил я. — Нам надо проверить другие зацепки.
— Ещё минутку, — ответила она, — я хочу кое-что проверить.
Мы удивлённо наблюдали, как она выворачивает сумочку наизнанку и находит маленький, почти скрытый за подкладкой кармашек, застёгивающийся на молнию.
— Внутри что-то есть, — сказала Изабелла, прощупывая контуры предмета через ткань. — Кажется, бумага.
Вывернув её ещё раз, Изабелла расстегнула кармашек и вытащила бумажный конверт, покрытый пятнами крови.
— Письмо, — произнесла Изабелла. — Запечатано, но марки ещё не приклеены.
Она открыла конверт и пробежалась глазами по содержанию письма.
Я ждал несколько секунд, но, в конце концов, не выдержал.
— От кого оно?
Изабелла протянула мне лист бумаги, не успев до конца прочитать письмо.
— Мы сделали ложное предположение — это вообще не сумочка Сары Уингейт! А если её, то значит, она планировала отослать письмо, написанное горничной миссис Уингейт, — она посмотрел на нас с распахнутыми от волнения глазами. — Это письмо написано Стеллой Гибсон шестого ноября. Его так и не отправили. И посмотрите на адресата. Если Стелла ещё жива, то благодаря этому у нас появилась прекрасная возможность определить её местоположение.
Стела Гибсон. Пропавшая горничная Уингейтов, которая исчезла через пару часов после убийства.
«Моя милая Кора, — начиналось письмо. — Я была так рада услышать от тебя последние новости, потому что я была крайне обеспокоена…»
Мои глаза просматривали письмо, не задерживаясь на мелких деталях, а обращая внимание лишь на основную тему письма.
Заботы Стеллы были несущественны. Было важно только одно: очевидно, они с Корой были очень близки.
Я позволил Алистеру ознакомиться с письмом и засунул его в карман пальто. Затем мы быстро вышли из комнаты с мусоросжигательной печью и направились к центральному входу.
— Кажется, мы должны нанести Коре Черни запоздалый визит, — я почувствовал укол вины после этих слов. Я надеялся поговорить с ней ещё в четверг, после того как Мами дала нам её адрес.
Но обследование квартиры Фромли тогда казалось более важной задачей, а то, что мы нашли в квартире, поставило перед нами более насущные проблемы.
Я был уверен, что скоро мы получим больше ответов. Наш экипаж съезжал с Пятой Авеню на Восток девяностых улиц, далеко к северу от роскошного Ист-Сайда, где построили свои шикарные особняки Вандербильты и Асторы.
Но всю дорогу я думал не о Коре Черни, а о Мами Дюран.
Я не мог избавиться от подозрения, что она сыграет значительную роль в раскрытии этого дела.
Только, скорей всего, отнюдь не добровольно.