— Вы, должно быть, подозревали его с тех пор, как я рассказал вам о «Золотом Драконе». Вы видели его недалеко от бара Никки в наш первый день расследования, помните?
Я постарался говорить мягким тоном, но мне было жутко любопытно. Я познакомился с Горацием всего пять дней назад, а Алистер работал с ним уже семь лет.
Как он мог быть столь слеп?
Хотя, конечно же, он упустил это именно из-за того, что знал Горация. Мы никогда так тщательно не всматриваемся в знакомых людей, как в незнакомцев.
Алистер, казалось, погрузился в свой собственный мир. Лицо было изнурённым и обеспокоенным. Он произнёс лишь, что «адрес это подтверждает».
Моё сердце забилось сильнее, когда мы подошли к двери квартиры Горация.
— Мы не знаем, у него ли она, — сказал я, — но в таком предположении есть смысл.
Я резко постучал в дверь.
— Изабелла работала этим утром за его столом, когда нашла взаимосвязь между украденными деньгами и задолженностями в «Золотом Драконе». Возможно, она даже спросила об этом у Горация.
Я снова постучал, и, когда и на этот раз нам никто не ответил, я достал из кармана тонкую металлическую отмычку.
Алистер вскинул брови.
— Возможно, моё знание четвёртой поправки[62] и проведения полицейских обысков несколько устарело, но разве нам не нужен для этого ордер?
Я качнул головой.
— Всё в порядке, — я чуть сильнее надавил на штифт замка, — если бы мы вламывались лишь с целью поиска улик, то вы были бы правы. Но если чьей-то жизни угрожает опасность — как, например, жизни Изабеллы — то наши действия полностью оправданы.
Я не стал говорить Алистеру, но ради Изабеллы выбил бы эту дверь и без всяких дозволений со стороны закона.
Отмычка щёлкнула, и замок открылся.
— Получилось, — я хмуро кивнул Алистеру, и он зашёл за мной в квартиру.
— Изабелла? Гораций? — позвал я, но мне никто не ответил.
Квартира Горация представляла собой несколько узких длинных комнат с окнами на одну сторону, соединённых коридором.
Сначала мы прошли мимо комнаты, которую он использовал в качестве либо рабочего кабинета, либо гостиной; затем — кухню, и наконец, вошли в спальню. Здесь было грязно, и всё забросано бумагами, но я не заметил ничего необычного.
— Я проверю передние комнаты, а вы посмотрите тут, — сказал я Алистеру. Хоть я и не надеялся найти здесь Изабеллу, но мы точно сможем найти в квартире что-нибудь, что приведёт нас к ней.
Я как раз обыскивал кучу бумаг в одном из углов комнаты, когда меня привлек какой-то шум и треск.
Я вернулся в другую комнату, и увидел Алистера посреди осколков стекла и пустых бутылок.
Вероятно, он сорвал со стены шкафчик Горация с лекарствами и бросил его на пол спальни, разбивая в мелкое стеклянное крошево.
Слова Алистера, казалось, вырывались глубоко изнутри.
— Я знал его много лет. Предоставлял столько возможностей. Одалживал деньги. И посмотрите, как он мне отплатил! — У Алистера сдавило горло от эмоций. — Он совершил непростительное и предал меня самого.
Он выплеснул гнев и теперь опустошённо упал на кровать, уронив голову на руки.
А через пару секунд он посмотрел на меня, и меня поразило отчаяние в его глазах.
— Он ведь не может навредить Изабелле. Они столько знакомы!
Я не дрогнул и не отвёл взгляд.
— Я понимаю, что предательство Горация стало болезненным ударом. Но не дайте ему затмить ваш разум. Вы сейчас очень нужны Изабелле.
Я наклонился и начал перебирать содержимое аптечного шкафчика Горация.
— Давайте думать вместе.
Алистер начал расставлять пузырьки с лекарствами на тумбочку Горация.
— Оглядываясь назад, я полагаю, его поведение за последние несколько недель должно было меня насторожить. Он был беспокойным, и, несмотря на прохладную погоду, постоянно потел.
— Но вы никогда не замечали за ним склонности к совершению преступлений?
Алистер ответил сухо:
— Можете мне не верить, Зиль, но я не сижу днями и не рассуждаю о склонности своих коллег к совершению преступлений.
Я поднял две бутылочки с отбитыми горлышками. Названия оставались различимы.
— Здесь много лекарств, содержащих опий, — я протянул Алистеру разбитую бутылочку. — Сироп от кашля, успокоительная микстура, сердечное средство и даже настойка чистого опия.
Алистер пожал плечами.
— Обычный набор для аптечки среднестатистического жителя. Если он пристрастился к опиуму в прямой пропорциональности его долгам, то ему надо гораздо большая доза. Такая, которую получить можно только в опиумном притоне или курильне.
— Давайте двигаться дальше. Проверим остальные комнаты, — сказал я. Мы работали в тишине, пока Алистер не прокричал, что что-то нашёл.
— Что вы нашли? — спросил я, врываясь на кухню.
— Его ежедневник, — ответил Алистер. — Смотрите, за пару недель до смерти Сары Уингейт у него была назначена с ней встреча, — Алистер тряхнул головой. — Если она узнала, что он крадёт деньги, почему не сообщила?
— Не знаю. Возможно, они решили договориться.
Я внимательно изучил остальные страницы ежедневника. Там тоже были записи встреч, все недели до смерти Сары, но они были зашифрованы — Гораций проставлял только инициалы.
Ф.А.Э. каждый вторник. И Г.Р.Э. каждую пятницу.
Я засунул ежедневник в карман. Изучу позже. Любая улика, которая не сможет указать нам на местонахождение Изабеллы, может пока подождать. Даже то, что укажет на несомненную вину Горация судье и присяжным.
Мы нашли в столе Горация обувную коробку с бланками депозитов на чеки, суммы которых были украдены из фонда деканата.
— Теперь ясно, почему у него не было проблем с их обналичиванием, — произнёс я. — Хоть они и были все адресованы «Алистеру Синклеру, Центр криминологических исследований», но гляньте, какую он сделал приписку: «Разрешено выдавать Теодору Синклеру». И, используя подобный псевдоним, он без труда забирал суммы. Словно вы отдавали деньги своему сыну.
Алистер ничего не ответил, но зеленоватый оттенок его лица заставил меня забеспокоиться.
— Вы в порядке?
— Буду в порядке, — ответил он, не желая, чтобы я беспокоился за него.
В той же коробке мы наши копии закладных, подписанные на сотни долларов. На бумаге не значилось имя, кому Гораций задолжал деньги, но на обратной стороне каждого бланка был нарисован странный символ.
Наверно, символ Ботлера.
— Теперь у нас есть множество доказательств преступления, — произнёс я, забрасывая бумаги обратно в коробку. — Но мы до сих пор понятия не имеем, куда он отвёз Изабеллу.
Я сел на диван в гостиной Горация, опёрся подбородком о руки и посмотрел на Алистера.
— Вы знаете о мышлении преступников больше, чем кто-либо другой, Алистер. И вы знаете Горация Вуда. Помогите мне. Куда он мог её отвезти?
— Ему комфортно в том районе, где он живёт и работает, — начал размышлять вслух Алистер.
Он присел на кресло с выцветшей цветочной обивкой, стоящее рядом с диваном.
Я поймал его мысль.
— Точно. Значит, она удерживается где-то поблизости. Уединённое место, где сейчас будет тихо и безлюдно.
Алистер поднялся и начал выхаживать по комнате.
— Да, и в этом месте он держит всё под контролем. Он не захочет, чтобы его прервали.
— Может, какое-то административное здание? — спросил я. — Закрытое сегодня? Пустые неработающие офисы.
Алистер покачал головой:
— Не похоже. В административном здании есть сигнализация и собственная система пропусков, нацеленная на защиту хранящихся там документов.
— Тогда как насчёт пустых классных комнат? Аудитории в научном корпусе? Многие студенты выбирают пустые классы, чтобы спокойно позаниматься по вечерам.
— Идея неплохая, но не даёт Горацию нужного уединения. Что ещё?
— Часовня, — ответил я. — Она всегда открыта для тех, кто в ней нуждается.
— Вот это больше похоже на правду. Оно больше соответствует тому, что я знаю — точнее, думал, что знаю, — о Горации, — сказал Алистер. — Ещё приходит на ум какое-нибудь место?
Мы оба задумались. Заходящее солнце поблёскивало на оконном стекле, отсвечивая от чего-то блестящего на кресле. Я наклонился, протянул руку и поднял женскую серёжку. Серёжку Изабеллы.
— Она была здесь, Алистер, — мой голос задрожал от волнения. — Посмотрите, это же её серёжка, так?
— Кажется, да.
В голосе Алистера промелькнуло сомнение, но это не имело никакого значения — я был полностью уверен, что серёжка принадлежит Изабелле.
Я точно помнил, что эти серьги были на Изабелле прошлым вечером: небольшие рубины в тонком оплетении золотого листка. И содрогнулся от мысли, что с ней могло случиться, но заставил себя сконцентрироваться на её поисках.
Я не смогу помочь Изабелле, если не буду рассуждать трезво.
— Если она недавно была здесь, — заметил Алистер, — то он не мог увести её далеко.
Мне пришла в голову новая идея.
— Мы рядом с Морнингсайд-парк.
Алистер покачал головой:
— Слишком открытое и многолюдное место.
Я выглянул в окно.
Из квартиры Горация открывался прекрасный вид на тянущиеся к небу каменные арки собора Святого Иоанна Богослова; хотя, по общему мнению, пока это здание больше походило на стройплощадку, чем на функционирующий храм.
Подкрадывались сумерки, и в пылающем багровом закате Собор отбрасывал тень на…
И я всё понял. Конечно же, Собор Святого Иоанна. Как раз напротив, через улицу, и сегодня вечером там точно никого не будет.
Алистер согласился, что в этом есть смысл.
— Быстрей, — я бросился вниз по ступенькам. — Будем молиться, чтобы мы не ошиблись. И не опоздали.
Четвёртая поправка к Конституции США запрещает необоснованные обыски и задержания, а также требует, чтобы любые ордеры на обыск выдавались лишь судом при наличии достаточных оснований.