Джордж принес Айрин кружку кофе, аккуратно поставил перед ней на столик. Нора, которая уселась на стол, принюхалась и неодобрительно отпрянула. Изящно спрыгнув на пол, она потрусила в кухню взглянуть, что там у нее в миске.
— Спасибо, — сказала Айрин. — Ты в курсе, что выпить кофе мы могли бы в кофейне?
— Попытка засчитана, — ответил Джордж.
— Ты же можешь выйти в город выпить кофе, — поднажала она с насмешливым пылом, неприятным в своей прозрачности. — Ведь полным затворником ты пока не стал.
— Я выхожу.
В буквальном смысле это была правда. За десять дней, с тех пор как Джордж застрелил Берни Макдональда, он время от времени покидал квартиру — чаще всего совершал налеты на угловую бакалею или удобно расположенную рядом винную лавку. Несколько раз побывал в полицейских участках — вызывали. У него не развилась агорафобия — по крайней мере, так он себе внушил, — но вид обычных людей, которые вели себя нормально или, еще хуже, веселились, наполнял его неуютным чувством, граничащим с ужасом. Пришлось смириться с тем, что в нынешнем состоянии его рассудок уподобился киноэкрану, на котором показывают только один фильм — картину о дне, проведенном в Нью-Эссексе и лодке Берни. Он не просыпался в холодном поту, не кричал во сне, не вздрагивал от посторонних звуков, но не мог не пересматривать случившееся вновь и вновь. Это напоминало первый год в колледже: он так безнадежно пристрастился к тетрису, что шесть цветных силуэтов постоянно плавали в сознании и даже вторгались в сны.
— Мы как-нибудь сходим выпить кофе, — заявила Айрин сочувственно.
— От выражения твоего лица толку мало, — ответил Джордж. — Вдобавок мне никогда не нравилось ходить по кофейням. Знаешь же.
— Я перестану надоедать, если согласишься кое с кем повидаться.
Айрин обхватила кружку руками, словно дело было зимой. Август закончился, но город остался в плену палящего зноя, и дома у Джорджа, где всю прохладу обеспечивал лишь кондиционер на окне, было далеко за семьдесят. Кое-кем из намека Айрин был психотерапевт, к которому она хотела его затащить. Она изучила тему и нашла человека, показавшегося ей безупречным. Джордж согласился в теории, но пока не на практике.
— Повидаюсь, — сказал он. — Когда буду готов. Всего две недели прошло. «Молчание ягнят» приходится переживать подольше.
Она улыбнулась, поставила кружку на стол и вытянулась на кушетке. На Айрин были черные легинсы и блузка без рукавов в горошек. Синяк, оставленный Берни Макдональдом, почти прошел. Джорджу удалось различить слабую желтизну, но, может быть, она ему только чудилась.
— Ладно. Сегодня твоя взяла, потому что я слишком устала от споров. Хочешь послушать про мои жалкие проблемы?
— С превеликим удовольствием.
Она поведала о провальном свидании с разведенным редактором: тот отвел ее в маленькую пивоварню и прочел лекцию о достоинствах ячменного вина[35], после чего нарезался и весь обратный путь прорыдал в машине. Джордж слушал и вставлял саркастические реплики, но ум его, как все эти дни, оставался занят тем самым разгулом смерти: образы вертелись и падали, как в тетрисе.
Застрелив Берни, он занялся веревкой на лодыжках. Руки начали отчаянно дрожать, как бывает, когда пытаешься поднести ко рту пластиковый стаканчик на борту угодившего в болтанку самолета. Каким-то образом Джордж, пригнув голову, сосредоточился на задаче. Когда ноги наконец освободились, он откинулся и привалился к корме. Берни не шелохнулся; он сидел в покачивавшемся кресле рулевого, уронив подбородок на грудь, словно заснул, разве что окровавленная грудь превращалась из ярко-алой в грязно-бурую. Над поникшей головой Берни вилась и жужжала крупная муха. Откуда она так быстро взялась здесь, посреди водной пустыни? Джордж вдруг испугался, что на распутывание ног уйдут не минуты, а часы. Он глянул на солнце, пытаясь вычислить время. Не приблизится ли ночь, а он так и будет болтаться в океане наедине с трупом?
Эта мысль подстегнула к действию. Он встал на затекшие ноги и попытался шагнуть к баку, но мышечная дрожь заставила его опуститься на колени, и Джордж пополз к Берни. Добравшись до тела, ткнул его пальцем в голень и отпрянул в страхе: тот еще мог быть жив. Когда ничего не произошло, он кое-как встал, столкнул Берни с кресла и занял его место. Тело тяжело ударилось, раздался жуткий звук — это вышли газы. Джордж не взглянул, но учуял острый запах дерьма вкупе с морской водой и кровью.
Он всмотрелся в пустынное море. День выдался тихий, но водная гладь вскипала там и тут, сверкая на солнце пенными барашками. Джордж огляделся. Везде одно и то же — океан уходит за горизонт. Джорджу подумалось, что он никогда не достигнет суши и погибнет посреди этого ничто. Солнце стояло высоко, не поднималось и не садилось; казалось, оно издевалось над ним собственной бессмысленностью. Он посмотрел на элементы управления и обнаружил прикрепленный к консоли компас — прибор, которого не видел со времен, наверное, неудачного года в младших бойскаутах. Тот был забрызган соленой водой, и Джордж протер его насухо; стрелка показала, что лодка развернута на север. Он понял одно: нужно взять курс на запад, обратно к берегу. Чтобы хоть попасть в поле зрения других лодок. В краю живых его могут арестовать за убийство, зато снимут с лодки, подальше от тошнотворной морской глади. И от Берни, лежавшего в собственной крови и экскрементах.
Он нашел ключ зажигания, привязанный к шнурку на брелоке в форме автомобиля «марлин». Повернул. Ничего не случилось, и грудь сдавило от ужаса. Повертел дроссель, перевел на нейтралку и попробовал снова. Мотор, закашляв, ожил. Джордж в жизни не управлял лодкой, но сумел разогнать ее до скорости, которой остался доволен, после чего принялся поворачивать руль, пока компас не показал, что он направляется на запад. Тогда Джордж взял устойчивый курс.
Минут через десять приметил к северу от себя нечто вроде крошечного суденышка. Прикинул, не пойти ли к берегу, как шел, но, не зная, сколько осталось топлива, решил, что лучше будет при первой возможности избавиться от трупа Берни. Слишком быстро вывернул руль, и лодка будто подпрыгнула на ровной воде, вздымая россыпь радужных брызг.
По мере приближения к судну Джордж с облегчением заметил, что оно неподвижно. Кораблик сиял ослепительной белизной — большая спортивная рыболовная лодка, на крыше рубки виднелось нечто похожее на спутниковую систему. Различил на палубе две фигуры с длинными удочками. Ярдов за пятьдесят Джордж увидел, как оба мужчины повернулись в его сторону, а из шезлонгов поднялись две женщины взглянуть, что такое. Замедлил ход и замахал обеими руками, надеясь показать, что нуждается в помощи и не опасен. Он вдруг пожалел, что не накрыл тело Берни брезентом.
Подойдя ближе, Джордж рассмотрел, что мужчины были средних лет, дочерна загорелые. Оба держали по банке пива. Женщины, такие же шоколадные от солнца, проворно натягивали бикини — они загорали топлес.
Джордж выключил зажигание, чтобы не протаранить их. Заглушил мотор ярдах в десяти, и лодку со стуком прибило к судну.
— Вот же скотина, господи Исусе, — сказал один из мужчин, с пузом как набивной мяч.
— Извините. — Джордж снова вскинул руки. — Мне нужна помощь.
Женщина в черном с золотом бикини заглянула через борт рыболовной лодки, увидела труп Берни и дико взвизгнула.
— Произошел несчастный случай, — сказал Джордж, и это было настолько близко к правде, насколько он был готов изложить. — Можете вызвать береговую охрану?
— Там что, покойник? — спросила вторая женщина, тоже подойдя к ограждению.
Она была в компании самой юной — моложе лет на двадцать, как минимум, и только что зажгла сигарету. До Джорджа доплыл божественный аромат, ненадолго перебивший солоноватую вонь крови.
— Он мертв, — ответил Джордж. — Я все объясню, когда вызовете береговую охрану. Можно подняться на борт?
Пузан перешел к штурвалу, и Джордж увидел, как он снимает с мудреной консоли радиопередатчик. Остальные трое переглянулись, словно молча решая, пускать ли на лодку того, кто откровенно казался спятившим убийцей. Джордж проследил за их взглядами и понял, что молодая женщина заметила брошенный револьвер.
— Я безоружен. — Джордж показал ладони. — Этот человек похитил меня. Если не хотите пускать меня на лодку, то нельзя ли немного воды? Пожалуйста.
Он сам не сознавал силы своей жажды, пока не попросил пить. Во рту стоял привкус металла и крови. Молодая, облаченная в ярко-желтое бикини, повернулась к мужчине, который пока не сказал ни слова.
— Может, пусть поднимется? — спросила она.
Молчун посмотрел на своего приятеля-удильщика, который все еще возился с радио, после чего ответил женщине:
— Думаю, да. Схожу за лестницей.
Береговая охрана прибыла через пятнадцать минут после того, как Джордж взошел на борт взятого напрокат рыболовного судна «Рил тайм». В ожидании властей Джордж сидел в шезлонге, хлебал воду и растирал запястья и лодыжки, пока не осознал, что от этого только хуже — он беспокоил содранную кожу и пачкал палубу свежей кровью. Мужчины сохраняли дистанцию, но молодая женщина, представившаяся как Мелани, спросила, что случилось. Он попытался рассказать, но его так затрясло, что пришлось поставить бутылку с водой. Внезапно далекий, холодный — собственный — голос сообщил, что у него развивается шок. Когда прибыл патрульный катер, его забрали на борт и выдали одеяло. Он разрыдался от этого мелкого доброго поступка.
В последующие дни Джордж бессчетное число раз рассказывал свою историю, общаясь с бесчисленными служителями закона. В различном к себе отношении и наводящих вопросах он улавливал, что власти обсуждали, арестовывать его или нет. Он выстрелил человеку в шею и был напрямую связан с гибелью еще четверых. Кроме того, он непосредственно участвовал в беспардонной краже, и по вопросам, которые ему задавали, становилось все более ясно, что алмазы, похищенные из сейфа Маклина, так и не нашли. Джордж убедился, что детектив Роберта Джеймс была на его стороне и верила каждому его слову. Безусловно, она одна исправно поставляла ему информацию — в частности, о том, что трупов со дна Атлантики так и не подняли; а также сообщила по собственному почину, что жена Маклина наконец умерла и ей, насколько она знает, так и не сказали об убийстве мужа.
Задним числом Джордж не жалел о постоянных допросах. Ему было легче справляться с пережитым, снова и снова пересказывая историю. Только в день, когда он, уже не нужный полиции, засел дома, до него начала доходить вся чудовищность случившегося. Отдельные образы не шли из головы — Берни, обмякший в кресле рулевого; пепельно-серое лицо Карин Бойд в доме Кэти Аллер; лицо Лианы, когда ее бросили в море. Не помогали ни чтение, ни телевизор. Выйдя из квартиры, Джордж обнаружил, что мир, всегда представлявшийся ему сравнительно безобидным, наполнился ожиданием катастрофы. Здания нависали, словно готовые рухнуть; автомобили опаснейшим образом выныривали из-за углов, а жестокие незнакомцы сверлили его взглядами, будто читая кошмарные мысли. Всякое воспоминание об океане опустошало, вселяя животный ужас.
Он обратился в отдел кадров, и ему выделили отпуск по семейным обстоятельствам и состоянию здоровья. Понадобилось только, чтобы его врач заполнил анкету и переслал факсом. Джордж каждый день собирался позвонить доктору, записаться на прием. И не звонил. Из офиса летели электронные письма, но он не отвечал.
Визиты Айрин помогали мало, но и не мешали. Они позволяли убить день, хотя прожить его было не самой серьезной проблемой. Труднейшими становились бесконечные ночные часы.
— Я правильно понял, что он ненавидел жену?
— О да, ты и в самом деле слушаешь, — откликнулась Айрин и села, чтобы допить кофе. — Так он говорит, — пожала она плечами.
— Значит, второму свиданию не бывать.
— Боже, нет! Мои опыты со сломленными мужчинами официально завершены. — Едва проговорив это, она залилась краской стыда. — Я не хотела…
— Понятно-понятно, кроме меня.
— Я не считаю тебя сломленным.
— Спасибо. Покалеченный, но не сдавшийся. Вот он я. Все, что не ломает, делает нас сильнее. Между прочим, того, кто это брякнул, хорошо бы отправить в море с призраком Берни Макдональда.
— Я выясню, кто автор, и позабочусь об этом. — Она сняла с плеча шерстинку Норы и подвинулась вперед.
— Уходишь? — спросил Джордж.
— Да, если не будешь умолять остаться.
Он проводил Айрин до двери, где та поцеловала его в губы, как делала всегда.
— Думаю, у тебя все наладится.
После ухода Айрин Джордж разобрал в спальне шкаф, набил бумажный пакет из-под продуктов рубашками, которые вряд станет носить в будущем. Может, пройдется потом с пакетом за два квартала до миссии доброй воли. Это будет сегодняшней вылазкой.
Он снова наполнил кофейную кружку, подавив искушение добавить бурбона, и вернулся в гостиную к работе над тем, что втайне называл «Дневником смерти». Это предложила детектив Джеймс в их последнюю встречу. Она проводила его из полицейского участка, как поступала неизменно. Они немного постояли в серых городских сумерках, и он поблагодарил ее за доброту.
— За что? — спросила она.
— За то, что поверили в мою историю. Не арестовали меня. Не смотрите на меня так, как глядят другие полицейские… женщины.
— Я не оказываю вам никаких услуг. Дело в том, что и правда верю вашему рассказу.
— Но продолжаете вызывать меня сюда.
— Я надеюсь, что вы вспомните что-то новое. Вопросов осталась масса.
— Алмазы так и не нашли?
— Нет.
Джордж закурил. Вернувшись на сушу, он вернулся и к этой привычке. Он затянулся во всю глубину легких и выдохнул в сторону от детектива Джеймс, но порыв вечернего ветра подхватил дым и швырнул ей в лицо. Джордж извинился.
— Ничего страшного. Табак приятный. Я из бывших курильщиков, которым нравится чужой дым. В барах мне его даже не хватает.
— Иногда мне кажется, детектив, вы — мой идеал женщины.
Она расхохоталась.
— Такое я слышу не каждый день!
— Просто не с теми людьми водитесь.
— Чья бы корова мычала!
Он сделал очередную долгую затяжку.
— Думаете, я еще понадоблюсь?
— Вероятно. Я до сих пор не уверена, что вы вспомнили все, что могли.
— Это потому, что я стараюсь забыть все, что могу.
— У меня есть предложение, — сказала детектив.
Потом почесала шею и оправила воротник блузки. Она не пользовалась лаком для ногтей. Джордж считал, что Роберта Джеймс вообще не прибегала к косметике, за исключением, быть может, помады.
— Какое же? — осведомился он.
— Мне кажется, вам нужно все записать.
— Я думал, это ваша работа.
— Полагаю, бумаге вы доверите больше. Отметьте все мельчайшие подробности. Постарайтесь дать описание. Уверена, мы что-то упускаем. Это не только может помочь нам разобраться в событиях, но и вам станет легче… переварить их.
— Вы думаете, меня поимели.
— Нет, но история с вами стряслась препоганая. Записывать не больно. Я бы не предложила, если бы не считала, что у вас получится.
Он принял предложение. Нашел на книжной полке старый чистый блокнот и начал неровным, почти нечитаемым почерком описывать случившееся. Не в хронологическом порядке, наобум — какое событие первым придет в голову. Приятного было мало, но это помогало скоротать время.
Джордж сосредоточился на попытке бегства от Берни Макдональда из дома Кэти Аллер. Описал интерьер и состояние прачечной, где было спрятано тело хозяйки. Попытался вспомнить свои тогдашние мысли и сомнения. «Откуда Берни узнал, что мы туда приедем? Преследовал ли он нас в „додже“, и если да, то почему так долго тянул с сонным ружьем? Почему не побоялся, что мы, находясь в доме, воспользуемся мобильниками и вызовем полицию?»
Джордж написал, как решил выбежать через переднюю дверь и как выглядела Карин Бойд, когда он проходил мимо нее в коридоре. Серый цвет кожи и неуклюжая поза. Девушка, наверное, была уже мертва или умирала от чрезмерной для ее веса и роста дозы транквилизатора. Потом он написал, как обнаружил Лиану на заднем сиденье «доджа», как она раскинулась без сознания. Вспомнил, как понял, что она жива, из-за… из-за подрагивания век. Снова и снова возвращался к этой мелочи — легкому движению, которому стал свидетелем. Было ли это непроизвольным сокращением, или он увидел, как Лиана поспешно зажмурилась, едва осознав, что кто-то идет мимо машины? Он помнил, тогда он счел это подрагивание невольным: ее вырубили ударом или тоже усыпили, и веко дернулось само по себе. Почему теперь он убеждал себя в том, что Лиана пребывала в полном сознании на заднем сиденье «доджа» и притворялась в обратном?
Может быть, это просто совпадало с его живучей версией насчет того, что Лиана и Берни работали вместе с самого начала и все, включая выход в море на лодке, было постановкой.
Но если Джордж прав, почему они оба мертвы, а он еще жив? Как Лиана допустила, что Берни отправил ее за борт? Почему Берни был настолько уверен, что револьвер из рыболовного ящика не заряжен?
Джордж знал одно: записывание помогало. Чем больше подробностей он отмечал, тем яснее становилась общая картина того долгого дня. Он чувствовал, что приближается к истине.
Он пролистал дневник до конца, где начал делать наброски. Несколько раз нарисовал лодку, тщательно вспоминая, что в ней находилось. Изобразил вид сверху: расположение четырех тел — двух мертвых и двух живых. Глазел на них, пока не помутилось зрение, и отвлекся только на далекий перезвон церковных колоколов, возвестивших полдень.
Поднявшись, пошел на кухню и вылил в кружку остатки кофе из джезвы. На сей раз добавил бурбона.
Очень крепкое пиво в маленьких бутылках.