- Пей, пей, Карп!.. При герое навряд ли доведется.
Он поднял голову и откинулся назад. Прямо ему в глаза смотрели сухие, жесткие глаза Корницкого.
- Здорово, именинничек! Пришел поздравить тебя!
Музыка сразу стихла. Люди сошлись в одну плотную группу. Глядели с интересом и напряжением на двух человек, которые стояли один против другого. Лопырь был почти на голову выше Корницкого.
- Благодарю, Антон Софронович... - предчувствуя недоброе, процедил он сквозь зубы. - Садитесь, выпейте чарку...
Он взял Корницкого под руку, чтоб идти к столу, но председатель резко отшатнулся от Лопыря.
- Выпить мы всегда успеем, Ефим. День рождения - большая дата в жизни человека. Люди должны радоваться, что им как-то лучше и веселее стало жить от твоих работящих рук, от твоего хорошего разума. Ты им всегда поможешь не пустым сочувствием, а добрым делом. Большое тебе спасибо за конюшню. Двадцать пять коней уже стоят под крышей...
- Поглядите, что творится на улице! - крикнул кто-то тем временем. Целый обоз!
Люди бросились с Лопырева двора. Остались тут только хозяин, Корницкий и дед Карп.
- Ты знаешь, мерзавец, что полагалось за такие дела в партизанах? уже не сдерживаясь, гневно крикнул Корницкий. - Два таких рабочих дня выкинуть псу под хвост!
- Ну, ты не очень тут расходись! - угрожающе крикнул Лопырь. Хочешь, я тебе покажу, где раки зимуют?!
- Ты? Мне?
Ненависть уже ослепила Лопыря. Своими здоровенными ручищами он схватил председателя за грудь. Заглянул в полные ненависти глаза Корницкого.
- Хочешь? Сейчас от тебя только мокрое место останется!
К Лопырю с воплем бросилась жена. Ухватилась за гимнастерку:
- Ефимка, что ты делаешь! Не губи наших детей!..
- Прочь ступай! - Лопырь только чуть двинул плечом, и жена отлетела от него как пушинка.
И в ту же минуту Корницкий быстро подставил Лопырю правую ногу и махнул рукой перед его носом.
Обороняясь от удара, Лопырь резко рванулся назад и очутился на земле метров за пять. Он еще не понимал, что с ним случилось. Как это произошло? Лицо его было растерянное, даже ошеломленное.
БУДУТ У НАС И МИЛЛИОНЫ!
Вечером Корницкий сидел в землянке Калиты. На столе скупо светила лампочка. Председатель просматривал учет работы за день. Бухгалтер сидел против него и курил.
- Сколько сегодня привезено бревен? - поглядывая на Калиту, спросил Корницкий.
- Сорок кубометров, Антон Софронович. Мерка.
- Мерки бывают разные, Андрей Степанович. По некоторым меркам нас должны были побить гитлеровцы, а вышло наоборот. Теперь для нас с тобою самое главное - производительность труда, как сказал Ленин. Мы должны работать и за тех, кто еще на фронте. Знаешь, что постановили на своем собрании наши комсомольцы?
- Пока что нет.
- Все, кто может держать топор или лопату, - на работу! Дома остаются только больные. А если ты болен - принеси, пожалуйста, справку от доктора.
- Так у нас же сельскохозяйственная артель, а не завод.
- Дай бог, чтоб и у нас была такая трудовая дисциплина, как у рабочих.
- Тогда мы, может, примем еще постановление оплачивать работу не натурой, а деньгами? А-а?
- Ты не смейся. Когда-нибудь дойдем и до этого. Не всегда мы будем сидеть на тысячных прибылях.
- А как иначе?
- Будут у нас и миллионы!
- Миллионы? Откуда?
- Знаешь рассказ про клад? Помирал человек и сказал своим сыновьям, что в саду закопан клад. А где - пусть сами ищут... Сыновья перекопали, перебрали руками от края до края всю землю. Правда, золота они не нашли, но деревья на перекопанной земле дали прекрасный урожай. И этот урожай был для сыновей самым лучшим кладом.
- Счастье, что той земле не нужно было удобрение. А для нашей покуда что нет ни одного воза.
- Удобрение мы добудем из болота. Торф!
- Не велика от него польза для растений.
- Будем смешивать с навозом. Болот у нас хватает. Мы теперь поставим болота на службу урожаям. Ты, Андрей Степанович, нажимай на вывозку леса... Может, нам собрать еще один автоприцеп?
Пламя керосиновой лампочки заколебалось, чуть не погасло. Корницкий взглянул на дверь. В дверях стояла мать Костика - Таисия.
- Поздно вы засиделись, начальники! - промолвила она. - Все Пышковичи давно спят.
- А ты разве из столицы, что гуляешь до полуночи? - вставая, спросил Калита.
- Я выполняю общественные обязанности. Лопыриха просила, чтоб ты, Антон, никуда не сообщал про Ефима.
- Как это не сообщать? - удивился Калита. - Замахнулся на председателя колхоза, к тому же Героя Советского Союза. Политическое дело!
- Обыкновенное хулиганство пьяного и злого человека, - поморщился Корницкий. - Так что, писать об этом в Минск, в Москву? Нет. С теми, кто нам мешает, мы сами справимся! Таких единицы, а нас целый батальон.
- Делай, Антон, как лучше и для себя и для колхоза, - сказала Таисия.
- Может, все ж сообщить в милицию? - предложил Калита.
- Ты что, сдурел? Лопыря могут забрать, а кто тогда у нас работать за него станет? Милиционер? Судья?
- Лучше бы ты, Антон, не трогал этого Лопыря...
- Почему, Таиса?