Мой первый раз с Гриззом оказался лучше, чем я ожидала. Он был нежен, он был внимателен, он был терпелив. Столь разительно он отличался от привычного мне главаря отъявленной байкерской банды.
Остаток лета промелькнул без особых происшествий. Я записалась на тот же заочный курс старшей школы, что и Грант. Меня затянула домашняя рутина готовки и уборки. Я ухаживала за животными. Каждый вечер после ужина мы с Гриззом играли в шахматы на маленькой доске, приобретенной в одну из моих вылазок в магазин. Позже он уходил к яме, я читала, выполняла задания по учебе или тренировалась играть на гитаре.
Я никогда не задавала Гриззу вопросов о его делах, а он, в свою очередь, никогда не делился информацией. Изредка я выходила поздно вечером к яме, понятно, что Гриззу необходимо было оставаться там. Помимо обычного времяпровождения у огня, решались вопросы бизнеса. Люди постоянно приходили и уходили.
Два или три раза я ездила с Мо в Дэйви за почтой, и каждый раз мы останавливались под фикусовым деревом.
Думаю, я была счастлива, хотя что-то томило меня. Что-то не давало покоя. Я сражалась с собственными верованиями. Появлялось сильное чувство вины из-за секса вне брака. Я не осознавала, как сильно это тревожило меня до одного августовского вечера.
Мы с Гриззом лежали в постели и уже были готовы заняться любовью. Он был надо мной, целовал меня. Он начал медленно опускаться вдоль моего тела, поддразнивая меня языком и легкими поцелуями. Каждый раз, когда он уходил ниже, я тоже съезжала ниже, заставляя его дюйм за дюймом отодвигаться. Дойдя до моего пупка, он остановился и посмотрел на меня.
Я оперлась о локти, глаза широко открыты. Я наблюдала за ним.
— Черт, Кит, ты что вытворяешь?
— Что ты имеешь ввиду? Я ничего не делаю. А ты?
— Я пытаюсь добраться до твоей кис…
— Фу, прекрати. Не произноси. Ненавижу это слово, оно такое вульгарное. Просто не надо, пожалуйста.
— Кит, я тут сижу с задницей, съезжающей с конца кровати. Сделай одолжение, объясни, почему ты не позволяешь мне приблизиться к тебе там.
— Это слишком личное.
Он странно посмотрел на меня и забрался обратно лицом к лицу ко мне.
— Что означает «слишком личное»?
— Послушай, я просто не думаю, что твое лицо у моей… — я была уверена, что он собирался закончить предложение. — Не произноси это слово!
Правой рукой я машинально игралась с сережкой в его левом ухе, продолжая мысль:
— Твое лицо там — это самое личное, что может быть между мужчиной и женщиной. Даже интимная связь не кажется такой сокровенной в сравнении с этим.
Наконец я это озвучила.
Я избегала орального секса с ним с той первой ночи после ужина со спагетти. Гризз был верен своему слову о постепенности и никогда не делал из этого проблемы, не давил на меня. Когда мне казалось, что он собирается что-то такое сделать, я намеренно его отвлекала. Когда начинались менструации, и я подумывала, что он, возможно, захочет орального секса, я избегала его. Мне кажется чудом, что я смогла так долго сдерживать его. Я была весьма хороша в выдумывании отвлекающих маневров. Сама я полностью не понимала, почему так. До этого момента. Я постаралась объяснить, как можно понятней.
— Слушай, Гризз. Спасибо Гранту — я никогда не буду девственницей в свою первую брачную ночь.
Он прервал меня прежде, чем я продолжила.
— Кит, я никогда не говорил, как сожалею об этом. Мне ни за что не надо было поручать Гранту сделать такое с тобой. Я не подумал здраво. Ты знаешь, что я больше, чем тот чертов жезл. Я думал, так будет меньше боли, а я даже на секунду не хотел тебя травмировать. Вот почему я дал Гранту сделать это. Я никогда не прежде не заботился о женщине.
Затем он отвел от меня взгляд, и я поняла, чего ему стоило сказать это. То был первый и последний раз, когда я слышала Гризза, вслух сожалеющего о чем-то.
— Я не об этом, — ответила я, мои щеки залились румянцем. — Я хотела сказать, что мне нужно что-то сохранить до того дня, когда я наконец выйду замуж. Должно быть что-то, что я смогу дать моему будущему мужу, что принадлежит только ему. Ведь есть в этом смысл?
Я умоляюще смотрела на него, он не ответил. На его лице показалась тень эмоции, которую я ранее не видела. Я не смогла прочесть ее. Он опустился лбом к моему лбу. Я обвила его шею руками и стала целовать его.
Мы занимались любовью той ночью, и я уснула, благодарная, что он не продолжил настаивать.
Мне казалось, что тема сошла на нет. Через два дня Гризз сказал, что мы едем в особое место, и мне нужно красиво одеться.
У меня не было ни одного платья, так что я надела летний сарафан и сандалии. На нем были новые джинсы и рубашка. На его Корветте мы направились в сторону пляжа. Я донимала Гризза всю дорогу. Что мы делаем? Что за сюрприз?
Я слегка расстроилась, когда мы остановились напротив тату-салона Эдди, и сказала, что не против подождать в машине, но он велел идти внутрь. Его дела здесь каким-то образом были связаны со мной.
Связаны со мной, несомненно. Видимо, у Эдди, ко всему прочему, был сан священника.
В тот день я стала миссис Ричард Дэвид О’Коннел. Оставалось полгода до моего шестнадцатилетия.