— И Кларе понравилось: она поставила «пять», — кивнула Яна.
— Не смеши. «…Стихи — не столько под рожок словосочетающее пенье, сколь застывший между строк прыжок в тишину из головокруженья».
— Знаю. Второй твой любимец — Кальпиди, — сказала Янка и задумалась. — А он не грек? Греция тоже интересная страна. ОТ ВЕНЕЦИИ ДО ГРЕЦИИ, ОТ СПАГЕТТИ ДО СИРТАКИ — ТУРАГЕНТСТВО «ВЕТЕР СТРАНСТВИЙ» ВНОВЬ ГОТОВИТЬСЯ К АТАКЕ.
— Поэт Виталий Кальпиди родился в Челябинске, — сказала мама, будто поставила сноску внизу книжной страницы.
— Не подойдет! Есть же разница между Челябинском и Санта-Крус-де-Тенерифе! — начала размышлять Янка, но, спохватившись, что сейчас проговорится, вернулась к стихам. — …Ну, какое «головокруженье»?! Большинство моих ровесников не знает, через «а» его писать или через «о»; к тому же, обязательно найдется и тот, кто вставит в середину слова дефис — например, Игорек. Нарочно! Чтобы посмотреть, как выгибает «литераторшу», Клару Семеновну.
Спор с мамой был застарелым и тягучим, словно прошлогоднее варенье. Мама любила поэзию, а Янка считала, что распевать в рифму «под рожок» о красотах природы просто неприлично, но не признавала всерьез и «настоящей» поэзии — крепкой смеси из философии и литературы. Имея обширный лексикон и музыкальный слух, сама Яна рифмовала с легкостью, но писать стихи не собиралась. Когда слов слишком много, как и бумажных денег, они обесцениваются.
…Чтобы развлекать домохозяек болгарским кетчупом, Яне выделили гастроном у Благовещенского рынка, занимавший цокольный этаж высотного здания. Супервайзер Саша, миловидная девушка с тяжелыми старомодными золотыми серьгами-кольцами, отвела Яну в подсобку и, выдавая униформу, сказала:
— Быстренько переодевайся — Любомир ждет. Ему сегодня нужно открыть еще несколько «точек».
Алое, символизирующее цвет кетчупа, форменное платье оказалось великоватым, а кепи а-ля клоун Олег Попов проваливалось Янке на уши до тех пор, пока она не заклинила его маминым шиньоном. Александра, не обращая на нее внимания, художественно нарезала хлеб и копченое мясо на треугольные куски, так как рекламный процесс предполагал и дегустацию. Сделав годовой запас, Саша сунула оба блюда Янке в руки и пошла прокладывать путь.
Покупатели гастронома к их рекламному столику с «хлеб-солью» отнюдь не кинулись, потому что, хотя в такое жаркое летнее утро всех и тянуло на пляж — на солнечный берег, — кетчуп к этому отношения не имел. Господин Петев произнес речь для одинокой ветхой старушки постпенсионного возраста, заинтересовавшейся продуктом, и отбыл вместе с Сашей, правда, не в Варну, а в соседний продуктовый магазин.
То ли сказалось отсутствие опыта, то ли «Слынчев бряг» потерялся на фоне залежей «Чили», «Острого», «Синьор Помидор» и других кетчупов в витринах, но дневную норму Янка не выполнила. До закрытия гастронома оставался час, а из сорока бутылочек при ней было больше десятка, когда приехал Игорь Стылов. В руках он нес роскошную красную розу на длинном, метровом стебле, для удобства — вниз головкой.
— Это тебе, — коротко сказал Игорь.
— От благодарных покупателей? — спросила Янка, наклоняясь, чтобы понюхать цветок. — Или от неблагодарных? У меня еще тринадцать бутылок не продано.
— Где отбивают чеки?
— Сколько ты еще будешь меня спасать?!
— Всю жизнь, — не стал мелочиться Танки-с-тыла.
Мощным выглядел и его отец, особенно в высокой генеральской фуражке, но Игорь перерос не только папу-генерала, но и вообще всех в школе. Когда он подошел к стеклянному скворечнику, в каком свила себе гнездо кассирша из гастрономического отдела, очередь расступилась: бессмысленно делать замечание танку. ТЫ МОЛОД И ПРЕДПРИИМЧИВ? У ТЕБЯ НЕТ СКЛЕРОЗА? В ТАКОМ СЛУЧАЕ, ТЫ ЗАПОМНИШЬ БЕЗ ТРУДА: 98-234-22 — «БОГАТЫРЬ».
Когда первый рабочий день закончился, Яна отнесла в подсобное помещение пустые блюда и полиэтиленовый пакет с чеками и специальными наклейками, которые она снимала с бутылочек. Ленточки-наклейки промоутеры должны были сдавать для контроля Александре, на которую явно заглядывался господин Петев.
— «Я принес тебе черную розу в бокале, «золотую», как сто грамм «Аи»», — сказала Яна вслух для старенького холодильника, выделенного под рекламный кетчуп. Подаренная Танками роза не помещалась ни на разделочный стол, ни на полки, и Янка, укорачивая стебель, приложила ее к своим черным волосам. В мутном зеркале, висящим рядом с облупленной «Окой», отразилась испанка Кармен, гордая, горячая и чувственная. ИСПАНИЯ: СИЕСТА, ФИЕСТА — ПРИЯТНОЕ МЕСТО. В Испанию мечтала съездить Янкина мама. Какое-то время у нее даже висел над письменным столом календарь: на площади Plaza de España в Севилье стоит Кармен-мать в платье «фламенко» и рядом, держась за верхний из пышных воланов, топчется ее полуторагодовалая Кармен-дочь, тоже в оборках, браслетах, кружевах, серьгах, цветах, гребнях, шалях — все честь честью.
«Необходимо что-то сделать с одеждой», — подумала Яна, так как, по ее мнению, чересчур абстрактный вид униформы раздражал дам, основных покупательниц кетчупа, а Янке хотелось выполнить норму самой.
Ей повезло: Клара Семеновна, главная выдумщица и массовик-затейник, не ушла в летний отпуск, а с утра выпасала строительную бригаду, делавшую ремонт в школе. Женский болгарский национальный костюм нашелся в кладовке среди мушкетерских шляп с бумажными перьями, колоссальной репы из папье-маше и декораций, на фоне которых Онегин застрелил Ленского. МАГАЗИН МУЖСКОЙ ОДЕЖДЫ «DANDY». ДЛЯ ДЕНДИ, ПЬЮЩИХ БРЕНДИ.
Супервайзеру Александре, перед которой Яна предстала с новым своим имиджем, идея понравилась, и они, по телефону, быстро уговорили Любомира. Ведь, хотя из-под головного платка Янки, одетой в белую, вышитую крестиком, рубаху, по-испански торчала алая роза, привезенная из Голландии, у покупателей возникали ассоциации только с Болгарией: болгарское розовое масло — болгарский Солнечный берег — болгарский кетчуп. ВКУСНЕЙШИЙ КЕТЧУП «СЛЫНЧЕВ БРЯГ» — ПРИЗНАЕТ ЭТО ДАЖЕ ВРАГ!
— Девушка, вы из Болгарии?
— Да, нас импортируют вместе с кетчупом. На пять коробок «Слынчева бряга» — один искусственный разум.
— Шутите, наверное. А что в состав кетчупа входит?
— Лучшие болгарские помидоры: разламываешь его, а он сахаристый, словно Элвис Пресли.
— Дайте мне пару флаконов Элвиса.
На Яну-болгарку приходили посмотреть даже милиционеры из охраны других отделов. Каждому она вручила по бесплатной бутылочке «Слынчева бряга», избыток какого образовался после широкого жеста Танков — он не забрал свою чертову дюжину, ссылаясь на предрассудки. Так что к концу недели Янка перезнакомилась со всем персоналом гастронома «Центральный». «Обязательно зайдите в торговый зал в левом крыле. Там у нас рекламную компанию проводят», — басил от входа Валентин Иванович, пожилой грузный милиционер. «Кетчуп «Слынчев кряк»…» — вторил ему Баринов, пошляк и весельчак.
«ПРОИЗВОДИТЬ ТОВАР, НО ЕГО НЕ РЕКЛАМИРОВАТЬ — ВСЕ РАВНО, ЧТО В ТЕМНОЙ КОМНАТЕ ПОДМИГИВАТЬ КРАСИВОЙ ДЕВУШКЕ: ТЫ ЗНАЕШЬ, ЧТО ДЕЛАЕШЬ, А ОНА НЕТ». Янке нравилось заниматься рекламой. Она нашла среди многочисленных маминых справочников брошюру по маркетингу и рекламе и сделала несколько выписок. Программной стала английская пословица про подмигивание. Поднимаясь ранним утром, когда город еще только умывают водо-поливочные машины, Янка подмигивала себе в ванной: «…Чтобы в сердце трепетном зазвучало сладко, я могу из падали создавать поэмы, я могу из кетчупа сделать шоколадку». После этого, задернув полиэтиленовую штору (ВЕТРУ, ХОЛОДУ БАРЬЕР — ПЛЕНКА «ЭКСТРА-ПОЛИМЕР»), красивая девушка принимала холодный душ. А уже от ее визга просыпалась мама. Решение дочери поступать на следующий год в университет «на маркетинг» она не одобряла, но вынуждена была с ним считаться, раз уж так в их семье принято.
За участие в рекламной компании болгары, окопавшиеся в агентстве «Пилот», заплатили в долларах, и, если Янка и беспокоилась, то только о том, где еще добыть денег, чтобы внести последний из взносов. Как всегда ее выручил Игорь, в каком было редкое качество: надежность. Русские славятся надежностью, правда, только танки. В субботу ночью Стылов пришел к Яне домой без предупреждения:
— Тебе платить на следующей неделе. Я деньги принес.
— В долг, — сказала Яна, целуя Танков в башню, для чего ей пришлось встать на цыпочки.
— Ка-а-кие мы щепетильные. А взять и не моргнуть — слабо вам, Яна Никитична? Гордыню свою смирить? Или Добрыню? Никитича? Люблю одинаковые словечки: они у меня путаются.
— Телефон же взяла, — успокоила его Янка. — А ты чего так поздно? Маму разбудишь. …Ладно, проходи в мою комнату, только без шума.
— Батя завтра по «утрянке» построит бедную семью и отконвоирует на фазенду, — сказал Игорь, и Яна еле-еле сдержала смех, услышав, что семья «бедная». В НАШЕМ СУПЕРМАРКЕТЕ ВЫ МОЖЕТЕ КУПИТЬ ВСЕ, ОТ ИГОЛКИ ДО МАШИНЫ, ВКЛЮЧАЯ ИСТРЕБИТЕЛЬ «МИГ-29».
— Фонтаны у него сделаны — нужно ими любоваться, — объяснил Игорь, по какой причине спешка. Насколько Яна знала крутой нрав его отца, за неподчинение он мог расстрелять единственного сына на месте, как дезертира, из своего табельного оружия.
В комнате они, обнимаясь, уронили со стеллажа несколько книг, поэтому Яна сходила и успокоила маму, что это не артиллерийский обстрел, а Танки-с-тыла. Вернувшись, она стала собирать книжки с ковра. КОВРЫ СО ВСЕГО СВЕТА. СКИДКИ НА ЛЕТО. МАГАЗИН «АЛЛАДИН».
— Ро-берт-Бернс, — по слогам прочитал Игорь, демонстрируя Яне свои достижения в предпоследнем школьном учебном году.
— Бёрнс, — поправила Яна.
— Интеллигентный человек должен отличать Гоголя от Гегеля… — начал «выделываться» Игорь.
— Этот анекдот с бородой. ПАРИКМАХЕРСКАЯ «ПРЕСТИЖ»: ПОБРЕЕМ ЕЖА И ПРИЧЕШЕМ МОРЖА.
— А Бернса от Бёрнса отличать — это маразм какой-то! Или снобизм?
— Или оргазм?
— Люблю одинаковые словечки, — засмеялся Игорь.
— Перестань грохотать! Мама опять проснется.
— Слушай, Ян, а когда мы с тобой двинем по «загранкам»?
— По-моему, ты каждый год с родителями ездишь. Это у мамы хрустальная мечта — Испания. «Несбыточная», — как она говорит. У тебя вот есть несбыточная мечта?
— Самому написать сочинение…
— Фи!