— Мне не нужно, — вздохнула монашка и добавила: — Могу в пожертвования в монастырь отдать.
— Так и сделай! — воскликнул Ратмир и обратился к Мирославе: — Всё, мы можем ехать домой. И мне потом нужно будет по делам съездить в Москву.
Они двинулись в сторону ворот Девичьего монастыря.
Через некоторое время повозка боярыни Мирославы Кольчуговой покатилась от ворот монастыря в сторону построенных на пригорках обширного Девичьего поля теремов. Босоногая детвора радостно побежала рядом, пытаясь зацепиться и прикатиться на задниках повозки.
Глава 17
После сытного завтрака Ратмир с котомкой за спиной вышел из терема на крыльцо и увидел стоявших внизу пожилую монашку с молодым, бедно одетым парнем, подстриженным под горшок.
— Доброго здоровьичка тебе, барин! — поклонилась она и дала гулкий подзатыльник парню: — Кланяйся, давай, неслух!
Парень робко улыбнулся и тут же поклонился Ратмиру. Последний поморщился: — Довольно кланяться. Вам, скорее всего, к боярыне нужно.
— Нужно, барин. Ох, как нужно! — воскликнула женщина. — Где же она — наша спасительница?
В этот момент из-за дверей показалась Мирослава и радостно улыбнулась, завидев женщину:
— Прасковьюшка! Наконец-то вы вернулись! А мы тут все жданки прождали вас дожидаючись. Слышали, наверное, какое горе у нас тут случилось?
— Слышали, боярыня, слышали! Что за звери такие жестокие появились в нашем монастыре?! — воскликнула женщина. — А уж матушка наша Евникия как прослышала про эти убийства, так и всю дорогу себе места не находила. Всё плакала и молилась за безвинно погубленных послушниц наших.
— Я так понимаю, что игуменья вернулась с богомолья? — тихо спросил Ратмир у Мирославы. Он уже собирался спускаться с лестницы, но поняв, что разговор идёт о возвращении игуменьи Евникии, приостановился.
— Да, вернулась, — ответила Мирослава и добавила: — Вот мать Прасковья ездила с ней на богомолье. А кто это с тобой, мать Прасковья? Что за светлый отрок?
— А это племяш мой внучатый Фёдор, боярыня. С его матерью мы ещё в детстве по всяким садам да буеракам лазили. Дружили очень. Очень уж у них там голодно стало. Вот она его и прислала для поиска какой-никакой работёнки. Сама знаешь, боярыня, что при монастыре молодым парням делать нечего. Не найдётся ли у тебя какой? Он — парень хоть на вид и робкий, но рукастый и головастый.
— А что делать умеет? — спросила Мирослава, улыбаясь и глядя вслед медленно спускавшемуся по ступенькам Ратмиру.
— Да что скажешь — то и будет делать. Матери-то нужно хоть копейку на хлебушек отсылать.
Ратмир, прихрамывая и опираясь на посох, дошел до конюшни. Пожилой конюх вывел под уздцы его лошадку.
— А может, всё-таки в повозке поедешь, Ратмир? — крикнула ему Мирослава. — Кучера вон возьми, да поезжай.
— Я могу за кучера! — неожиданно воскликнул молодой парень по имени Фёдор и улыбнулся: — Я обращению с лошадьми очень хорошо обучен.
— Нет, я на своей лошадке, — покачал головой Ратмир, и не без труда забравшись на лошадь, прикрепил сбоку посох. Затем кивнул Мирославе и направил лошадь к воротам. Стоявшие у крыльца люди, молча, посмотрели ему вслед…
Въехав в лесную чащу, Ратмир снял с себя серый кафтан. Затем достал из котомки накладную бороду и куриное яйцо и проделал всё тот же ритуал приклеивания бороды к лицу. Затем надел на голову суконную шапочку, всунул руки в рукава богатого боярского кафтана, сложил ненужные вещи в котомку и вновь выехал на дорожную колею. В таком виде он доскакал до Москвы. Там подозвал к себе шустрого мальчишку и, передав ему записку с пятиалтынным, направил свою лошадку в сторону Александровой слободы. Доездная память, выданная ему дьяком Лаврентием, пылилась у него в обшлаге кафтана. А предъявлял он на всех постах документ, сделанный ещё тогда при живом боярине Саврасове. И везде его пропускали без лишних слов.
Добравшись до Александровой слободы, он первым делом заехал в корчму, где некоторое время назад оставил под присмотром корчмаря боярыню Сказовскую, чью дочь Татиану тогда на его глазах зарубили опричники. Не без труда спешившись с лошади, Ратмир, опираясь на посох, вместе с корчмарем навестил слепую боярыню и, убедившись, что с той всё хорошо и никаких жалоб у неё нет, опять дал корчмарю денег для присмотра за ней. Выходя из корчмы, он в какой-то момент почувствовал чей-то пристальный взгляд. Быстро повернув голову в ту сторону, Ратмир увидел только спину незнакомого, темноволосого, крепкого мужчины, заходившего за угол дома. Правда, что-то знакомое ему почудилось в осанке этого человека, но тот уже скрылся из виду. Ратмир нахмурился и, опираясь на посох, подошёл к своей лошади и с усилием забрался на неё. Приторочил к седлу посох и отправился к печатне, где его с большой радостью встретил её управитель Андроник Невежа:
— Что же ты, брат, не прислал мне записку?! Я бы тебя навестил и снадобья какие привёз бы для твоей ноги. И в каком это поединке ты получил такую рану?
— А-а, — махнул рукой Ратмир и лучезарно улыбнулся. — Сам понимаешь, что у нашего брата всегда найдётся повод для битвы с кем-нибудь.
— И причина, конечно же, женщина! — радостно воскликнул Андроник.
— Ну, как же без них, — опять улыбнулся Ратмир.
— А я тебя, брат, обыскался. Ну, теперь-то хоть не пропадай, — хлопнул его по плечу управитель печатни.
— Теперь некогда пропадать, — невесело усмехнулся скоморох. — Время уже поджимает. Пойдём в печатню. Покажешь, в чём помощь нужна.
Они более трёх часов ходили вокруг печатных станков, выправляя оборудование, и договорились, что печатать первые книжки начнут уже на следующей неделе.
— Для начала попробуем перепечатать вот эту книжицу, — Андроник положил перед Ратмиром на один из печатных станков небольшую книжку в потёртой кожаной обложке.
— «Апостол», — сразу узнал книгу Ратмир и, бережно взяв её в руки, улыбнулся Андронику: — Хорошее начало.
— Так решил Великий государь, и я согласен с ним, — ответно улыбнулся тот.
— Нужно подумать и том, что печатать дальше. Знаю, что в государевой библиотеке есть достойные книги, — Ратмир положил книгу на печатный станок и задумчиво потёр пальцем переносицу. — Помнится, ты говорил, что у тебя есть план этой библиотеки.
— Есть, а как же! Хочешь взглянуть?
— Хочу, да не мешало бы посмотреть уже и саму библиотеку, — кивнул Ратмир.
— А вот, смотри, — Андроник не торопясь достал из стоявшего в углу оббитого железными полосками сундука свиток и развернул его: — Вот здесь проходят царские хоромы, здесь — подклети и дальше уже идут подвалы. Вот здесь вот, — он ткнул указательным пальцем в свиток, — и находится вся государева библиотека. А разрешительная бумага же есть у тебя? — как-то неуверенно он вдруг спросил Ратмира.
Ратмир, молча, вытащил из обшлага рукава кафтана бумагу и протянул её своему собеседнику. Тот внимательно пробежал по ней глазами и с облегчением рассмеялся: — Слава Богу, что она у тебя есть. Извини, брат, но сам понимаешь — насколько важна эта библиотека для Великого государя, да и для всей России-матушки. Если что не так — меня же сразу колесуют.
На этих словах Ратмир искоса посмотрел на него странным взглядом и тут же опустил глаза.
— Ну, пошли, покажу я тебе ещё раз, как туда входить и где что лежит, — продолжил Андроник и опять хлопнул Ратмира по плечу.
Из печатни они дошли до царских хором и предъявили разрешительные документы стоявшим у входа стражникам. Те, внимательно перечитав их, пропустили скомороха и управителя печатни в боковой проход, ведший под само здание.
Ещё около часа они ходили по скрытым в полумраке отсекам большого, сухого подвального помещения, где на крепких деревянных полках лежали большие и маленькие, новые и потрёпанные временем книги. Ратмир уже почти при каждом шаге болезненно морщился, но, молча, терпел.
— А на этой половине находятся те самые книги, что в своё время привезла в приданом бабка нашего государя, — махнул рукой в глубину помещения Андроник.
— Софья Палеолог, — негромко произнёс Ратмир и окинул внимательным взглядом полки, заставленные большим количеством книжных томов.
— Она самая, — подтвердил Андроник.
Спустя некоторое время они вышли из царских палат и, договорившись встретиться через три дня, разошлись каждый в свою сторону.
Ратмир, морщась на каждом шагу, добрался до своей лошадки, стоявшей сбоку от печатни, и с трудом забрался на неё. Посмотрев в небо на солнце, он покачал головой и галопом помчался к выезду из Александровой слободы. Благополучно миновав все посты, скоморох направил лошадку в сторону Москвы-реки к известному ему месту.
Там на пригорке, в тени желтеющих деревьев уже стояла гнедая лошадь, и неподалёку от неё на небольшой подстилке сидел человек в тёмно-коричневом плаще с капюшоном на голове. Услышав топот копыт, он обернулся и напряженно застыл на месте. Но, приглядевшись, облегчённо вздохнул и приветственно помахал рукой.
— Я уже решил, что ты забыл обо мне, брат! — радостно воскликнул он на итальянском языке, вскакивая на ноги. — О, Мадонна! Что с тобой?!