— Там, матушка, стражники во двор трудников согнали по твоему приказу.
— Хорошо, Марфа, иди. Мы сейчас выйдем, — ответила ей игуменья и глянула на скомороха: — Ну, что, пойдём, Ратмир. Глянешь и на этих.
Тот, допивая на ходу из деревянного расписного кубка вишнёвый мусс, быстро встал из-за обеденного стола.
Они вышли на террасу и увидели стоявших под уже нежарким солнцем бородатых мужчин. Тут же стоял схимонах Павел и вопросительно смотрел на Ратмира.
Игуменья окинула всех внимательным взглядом и недовольно нахмурилась: — Опять не все, отец Павел. А где певчий Никитка, да столяр Никодим?
— Певчий! — тихо воскликнул Ратмир и хлопнул себя правой ладонью по лбу. — Ну, конечно же певчий!
— Ты о чём сейчас, Ратмир? — встревожено посмотрела на него игуменья.
— А я-то ещё там подумал, что мне его лицо знакомым показалось, — негромко произнёс Ратмир.
— О чём ты, сын мой? — поспешил к ним подняться схимонах Павел. — О каком певчем ты сейчас упомянул? Про Никитку нашего?
— Не знаю я, как его звали. Помнишь, матушка Евникия, в тот день, что я с тобой ходил в первый раз на службу, один из певчих упал и стал биться в падучей?
— Так это и был наш Никитка. У него это уже не в первый раз было. С детства она его мучает. И он с каждым разом всё дурнее и дурнее становится. Один раз так одурел, что думали уже его в Спасо-Евфимьевский монастырь, что в Суздале, отправить. Так отец Павел вон отстоял Никитку, сам лечил его молитвами да травами разными. Сказал, что равных ему нет в округе по пению на клиросе. И что же он?
— Одним из мужиков, что сегодня утром напали на меня, и был ваш Никитка, — мрачно ответил Ратмир.
— Тебе показалось это! — с жаром воскликнул отец Павел. — Не мог он на человека напасть. Ты путаешь его, Ратмир, с кем-то другим. Никитка — тихий, послушный. Он и мухи не обидит.
— Может, и правда, путаешь? — нерешительно произнесла игуменья и вопросительно посмотрела на скомороха.
— Вот теперь я уже точно вспомнил его и уверен в своих словах, — решительно произнёс скоморох. — И почему его сейчас нет среди этих людей? Найдите, и тогда он нам сам ответит — был он сегодня утром среди нападавших или нет. И ещё по одной примете могу я распознать — этот человек или нет.
— Какая такая примета? — с неподдельным интересом спросил схимонах Павел.
— Сам когда увижу — тогда и расскажу, — твёрдо ответил Ратмир и стал спускаться к переминавшимся с ноги на ногу мужикам-трудникам. — И да, отец Павел, помнится мне, что на клиросе у вас в тот день было двое певчих. Что же про второго ничего не упоминаете?
— Это про Савку, что ли? Так его сама матушка игуменья по совету митрополита Филиппа отправила вчера на послушание в Андроников монастырь, — воскликнул схимонах Павел.
— За что? — поинтересовался Ратмир.
Игуменья бросила на отца Павла укоряющий взгляд и вздохнула:
— После тебе расскажу, Ратмир. Ты, давай, пока этих тоже огляди, да отпустим их. Нечего им без дела здесь топтаться.
Ратмир вновь внимательно оглядел недовольных мужиков-трудников и, глянув на игуменью, отрицательно покачал головой.
— Идите все по своим делам, — махнула она им рукой, и площадь перед её обителью мигом опустела.
— Так что — опять отправлять стражников за Никиткой? — нахмурившись, обратился к игуменье схимонах Павел.
— Куда же деваться? Отправляй, раз не смогли сразу его найти, — вздохнула опять игуменья.
— Я тоже поеду с ними за этим певчим, — неожиданно заявил Ратмир.
— Ты?! — поразились игуменья со схимонахом Павлом. — Так они и без тебя справятся, Ратмир. Ты лучше иди пока в свой терем да передохни чуток, — озабоченно добавила игуменья.
— Некогда отдыхать. У меня ещё и другие дела есть. В Москву ехать нужно, — отрицательно покачал головой Ратмир.
— Хорошо, как скажешь. Тогда сам ими и командуй. А куда ехать — Прохор тебе покажет, — согласно махнула рукой игуменья. — Коли разыщете его, так меня непременно сразу и зовите. Точно хочу знать — был он там или не был.
— И меня сразу зови, Ратмир, если что, — повернулся к скомороху схимонах Павел.
Через короткое время Ратмир вместе со стражниками под предводительством уже знакомого ему Прохора прискакали к небольшому, запущенному подворью, огороженному деревянным частоколом, где проживал с родителями певчий Никитка. На резкий стук в ворота никто не откликнулся. Только сторожевой пёс стал бешено лаять и рваться с гремящей, железной цепи.
— Вот и в прошлый раз никто нам не открыл, — пожал плечами Прохор, увидев вопросительный взгляд скомороха.
— Так вы и во двор даже не заходили?! — поразился тот.
— Ну, не заходили… Так там же псина вон какая! Да и дома, видать, никого нет, раз ворота не открывают, — смущённо стал пояснять стражник.
— Ну, что же, тогда берусь сам командовать вами, — разозлился Ратмир. — Быстро один всадник встаёт боком к забору. Ещё двое спешиваетесь и по очереди встаёте первому на плечи и перебираетесь через забор. Только вначале киньте за забор дрын. Один из вас этим дрыном псину в сарай загонит, второй пока нам ворота отопрёт.
— Смело! А не хочешь ли ты сам, Ратмир, полезть и эту псину в сарай загнать? — недовольно пробурчал один из стражников.
Ратмир вопросительно посмотрел на Прохора. Тот покраснел лицом и рявкнул на своего стражника: — А ну марш исполнять что сказано! Разговорчивые больно стали. Кому не нравится — идите вон милостыню у монастыря просить. У меня полно желающих служить здесь при монастыре стражниками.
Стражники замолчали и ринулись исполнять приказание. Через несколько минут скулящая от побоев собака была заперта в сарай, и второй стражник торопливо отодвигал железный засов на неожиданно крепких деревянных воротах.
Остальные стражники по команде Ратмира разбежались по различным постройкам в поисках певчего. Сам Ратмир, чуть прихрамывая, попытался осторожно зайти в дом, но прогнившие ступеньки предательски скрипели при каждом его шаге. Следом за ним шёл Прохор и тихо чертыхался, тоже стараясь не скрипеть при ходьбе.
— Стойте! Не заходите дальше! А то я убью их обоих! — неожиданно раздался отчаянный мужской крик, как только Ратмир попытался приоткрыть потемневшую от времени дверь в горницу. Ратмир замер на месте и крикнул в ответ:
— Это ты, Никитка?
— Сам знаешь, что я. Зачем спрашиваешь? — зло отозвался тот же мужской голос.
— Помогите Христа ради, — донёсся до Ратмира и Прохора жалобный старушечий голос.
— А ну, цыц у меня! — воскликнул тот же мужской голос, и раздались глухие звуки ударов и чьи-то жалобные стоны и крики.
— Иди тихонько обратно и подойди к окну, — зашептал Ратмир Прохору. — Постарайся отвлечь его разговорами.
— Так скрипят же проклятые!
— Иди уже как получится, но только отвлеки его хоть на пару минут…
— Эй, что вы там шепчетесь?! — зло крикнул тот же голос. — Мне всё слышно. Как только кто-то зайдёт сюда, так я им обоим бошки-то и поотрубаю.
Ратмир кивнул головой Прохору и, указав ему глазами на выход, громко прокричал: — А кому ты там, Никитка, бошки-то собрался поотрубать? Курям что ли?