Ратмир чуть прищуренными глазами посмотрел на женщину и, молча, шагнул за порог. Мирослава опустила голову на стол и горько зарыдала.
Ратмир дошёл до конюшни и поискал глазами лестницу на сеновал.
— Если ты, барин, ищешь лестницу на чердак, то она вон там, — неожиданно рядом с ним появился помощник конюха Фёдор и указал рукой куда-то в угол постройки.
— Спасибо, — просто ответил скоморох. — Скажи, чтобы меня до обеда никто не беспокоил.
— Хорошо, барин, скажу, — неожиданно улыбнулся Фёдор, провожая взглядом поднимавшегося по лестнице на сеновал скомороха.
Так и вышло. Никто скомороха до обеда не беспокоил. Когда он спустился с сеновала, то сразу почувствовал, что атмосфера вокруг него как-то изменилась. Холопы пробегали мимо с хмурыми лицами, ключница Степанида тут же опустила голову и, сделав вид, что не заметила его, нырнула в погреб. Бабы, набиравшие воду из глубокого колодца, перешёптываясь, без обычных улыбок осуждающе смотрели ему прямо в глаза…
Ратмир вошёл в терем, где его встретила тишина. На столе в трапезной стояли тарелки с едой, накрытые рушниками. Он поднялся в опочивальню за своими вещами. У окна на лавке сидела бледная, заплаканная Мирослава.
— Не сердись на меня, милая, — вздохнул Ратмир. — Я же сразу предупредил тебя, что ничего не стану обещать. И что рано или поздно покину тебя…
— Но так скоро… — прошептала потерянным голосом женщина.
— Ничего не могу поделать, — развёл он руками. — А обманывать тебя не хочу.
— Молодостью и красотой она околдовала тебя…
На это Ратмир ничего не ответил. Он достал из-под лавки котомку и сундучок. Внезапно скоморох заметил свежие царапины на замке:
— Ты хотела открыть мой сундучок?
— Хотела, — просто кивнула она. — Мне очень нужно было узнать — кто ты и чем ты занимаешься…
— Зачем? — поднял брови Ратмир, удивлённый тем, что она не стала отпираться.
— Затем, что мне это очень нужно знать и сейчас тоже.
— Я тебе уже всё сказал в тот раз, — пожал плечами Ратмир и направился с вещами к выходу.
— Тебе грозит смертельная опасность, Ратмир, — вдруг ему в спину громко произнесла Мирослава.
Он остановился, обернулся: — И ты знаешь откуда?
Она отрицательно покачала головой. Ратмир хмыкнул и вновь шагнул в сторону выхода.
— Я буду очень скучать по тебе, Ратмирушка! — внезапно жалобно воскликнула она и торопливо продолжила. — Я буду ждать тебя, сокол мой ясный, всегда буду ждать… А можно мне иногда приходить по утрам на то озерцо? Ты же будешь туда ходить гимнастические упражнения делать? Я только со стороны буду на тебя смотреть и любоваться. Не буду подходить, беспокоить тебя…Можно, Ратмирушка?!
— Как хочешь, — пожал плечами скоморох и шагнул за дверь.
Глава 8
Ратмир приторочил сундучок позади седла. Сделал то же самое с котомкой, и в этот момент послышался приближавшийся топот копыт. Кто-то изо всех сил забарабанил в добротные деревянные ворота и взволновано прокричал знакомым голосом:
— Тут ли живёт Ратмир?! Ему нужно немедля скакать в монастырь. Матушка игуменья его зовёт скорее…
Стражник на воротах торопливо стал отпирать засов. В распахнутые ворота влетел на взмыленном коне стражник монастыря Прохор. Завидев Ратмира, он стал гарцевать вокруг него, размахивая рукой с зажатым в ней кнутом: — Ратмир, поспешай! Никитка удумал руки на себя наложить… Вовремя из петли вынули… Матушка тебя скорее кличет!..
На террасу выскочила Мирослава и взволновано прижала руки к груди.
Ратмир посмотрел на солнце и растерянно покачал головой: — Но я не могу прямо сейчас. Скажи ей, что я обязательно буду, но попозже.
— Как это попозже?! А вдруг он помрёт в одночасье? Зря игуменья торопить не будет. Давай быстрее, поехали, Ратмир! — стал торопить его Прохор.
На лице Ратмира проявилась сильнейшая досада. Он потерянно обвёл вокруг себя взглядом и неожиданно подозвал к себе Фёдора. Отвёл его в сторону и что-то быстро зашептал. Фёдор выслушал скомороха с невозмутимым лицом и кивнул. Тогда Ратмир с видимым облегчением вскочил на лошадь и вместе с Прохором ускакал в сторону монастыря. Мирослава, закусив нижнюю губу до крови, проводила его долгим взглядом. Затем жестом подозвала к себе Фёдора:
— Что тебе сказал Ратмир?
— Сказал, боярыня, что забыл на конюшне свой кафтан и чтобы я его принёс ему на озеро завтра поутру, — глядя прямо в глаза Мирославе, почтительным тоном ответил тот.
— Забыл кафтан? — с подозрением посмотрела на Фёдора боярыня. — И это всё? Ну, ладно. Мне сейчас нужно срочно уехать в Москву. Как только я вернусь, тут же принеси мне тот кафтан. Я сама его завтра отдам ему.
— Как велишь, боярыня, — поклонился ей помощник конюха, и легкая усмешка скользнула по его губам.
Не прошло и получаса, как Ратмир и Прохор пересекли на лошадях крепкие ворота Девичьего монастыря.
Навстречу к ним уже спешила матушка Евникия:
— Сюда, сюда. Скорее Ратмир! — она подхватила его под локоть и буквально потащила за собой в подклеть своего терема. Здесь у двери стояли двое стражников с грозными лицами и саблями наперевес. Они пропустили игуменью со скоморохом и вновь прикрыли собой дверь в подклеть.
В полумраке небольшого помещения с низким шатровым потолком Ратмир увидел в углу топчан, на котором кто-то лежал на боку, поджав под себя ноги, и тихонько скулил, прячась под грязно-зелёным одеялом. Рядом со скулящим человеком сидела пожилая, крепкая на вид монашка, которая тут же вскочила на ноги при виде входящих игуменьи и скомороха.
— Всё, Дарья, оставь нас пока, да на улице подожди, — махнула ей рукой игуменья и, склонившись над топчаном, легонько прикоснулась к лежавшему под одеялом человеку:
— Никитушка, смотри, кто пришёл?
— Н-не-нет…н-не н-надо….Н-не х-хочу н-никого — в-видеть… — проскулил тот, зарываясь ещё больше в одеяло.
— Подожди, матушка Евникия, — Ратмир чуть отодвинул игуменью в сторону и одним взмахом руки сорвал одеяло с Никитки.
— А-а-а-а! — завизжал тот от страха, завертевшись на топчане как уж на сковородке. Игуменья схватилась за голову, с ужасом наблюдая за происходящим.
Ратмир схватил визжащего певчего за плечи и прижал его к топчану:
— Смотри на меня, Никитка! — негромко произнёс он каким-то особым, глуховатым, умиротворяющим голосом. — Смотри мне в глаза, смотри мне в глаза…Хочешь сайку с изюмом — смотри мне в глаза…
— Х-хочу с-сайку, — продолжая чуть подвизгивать, неожиданно прохрипел разлохмаченный певчий.
— Матушка, принеси Никитке сайку с изюмом или сразу две, — громко обратился скоморох к игуменье, не сводя глаз с распростёртого на топчане молодого мужчины. — А ты, Никитка, прекращай верещать и ответь мне только — в петлю, отчего вдруг полез?
Бледное лицо певчего покрылось испариной и он, кинув по сторонам испуганный взгляд, прошептал: — Так он же велел.
— Кто велел тебе лезть в петлю? — тем же странным успокаивающим голосом спросил скоморох.