Ратмир осел на пол и, прислонившись спиной к стене, побледнел, но продолжал ошарашено смотреть на вдруг обозлившуюся молодую женщину.
— Я не хочу, чтобы все носились со мной как с куклой: «Ох, Олюшка, ох, куколка! Ой, девочка!» — распалившись, воскликнула Ольга. Глаза её заблистали, щёки зарумянились. Она вновь превратилась в ту очаровательную, юную нимфу, что увидел Ратмир впервые на берегу озера.
Ольга с вызовом посмотрела в глаза Ратмиру: — Только Лавруша понял меня и принимает такой, какая я есть на самом деле.
— Какая же ты на самом деле, Олюшка? — тихо спросил Ратмир, устремив на неё пристальный взор.
— Да деньги она любит, Ратмирка, деньги! — воскликнул дьяк Лаврентий. — И утехи плотские. Такая затейница! — дьяк демонстративно по-хозяйски полез за пазуху молодой женщины. Она радостно взвизгнула и, кинув на Ратмира быстрый взгляд, прильнула губами к тощей шее дьяка Лаврентия. Ратмир закрыл глаза и застонал.
— Ну, всё-всё, отвяжись, прилипала, — попытался угомонить её дьяк Лаврентий и посмотрел на скомороха: — Не поверишь, Ратмирка, какие она мне фортеля в постели выкидывала, когда после свиданки с тобой ко мне прибегала. Ты-то её распалишь, да, вроде, как и бережёшь для себя, не трогаешь. А у меня она прям огонь была после таких свиданок. Да и сегодня ночью, пока тебя ждали, раза три её на пытки водил. Пытал её, пытал…
Ратмир открыл глаза и посмотрел на дьяка Лаврентия таким взглядом, что тот сразу замолчал и поскучнел. Затем повернулся к своей соседке: — Ну, всё, Ольга. Сиди смирно! Мне ещё кое-что нужно спросить у нашего дорогого гостя … Так как, Ратмирка, зовут твоего Учителя там — в Италии? Что это за деятель такой? Из политических?
Опустошённый и разочарованный скоморох глубоко вздохнул. У него не было желания говорить и возмущаться. Казалось, силы оставили его…
— Так что. Ратмир, теперь в молчанку будем играть? — внимательно посмотрел на него дьяк. — Не советую. Пока мы здесь, в моём любимом месте — на колокольне — лучше сам всё расскажи. Ты же знаешь — наши пытки никто не выдерживает. Вон и Мирославу до конца допросили бы, если бы не дядя ейный. Откуда только узнал, мерин сивый! Пришлось отпустить. А так чуть-чуть оставалось — всё рассказала бы про твоих скоморохов…
— Мирослава?…Скоморохи? — непонимающе посмотрел на него Ратмир, и взгляд его стал приобретать стальной оттенок. — Что ты сделал с Мирославой? И причём тут мои скоморохи?
— А при том, Ратмирка, что, если бы ты вдруг всё понял или узнал про Ольгу, то схватить тебя было бы легче через арест твоих скоморохов. Тебя же не было всю эту ночь, и я уже было подумал, что ты оказался умнее меня и где-то схоронился. Вот и послал своих людей за твоими скоморохами. А только на постоялом дворе им сказали, что боярыня Кольчугова их увезла куда-то в эту сторону. Хорошо хоть её успели схватить. Вот и пришлось сегодня ночью Мирославу Авдеевну пытать, чтобы сказала, куда скоморохов спрятала, — дьяк Лаврентий махнул рукой одному из ратников: — Иди кваску принеси. Что-то во рту пересохло.
Тот моментально кинулся исполнять его приказ.
Ратмир сидел у стены колокольни и молчал. Он уже понял, что это была за повозка, с которой он разминулся при въезде в монастырь…
— Ты знаешь, Ратмирка, крепкая бабёнка оказалась! Мне уже и Ольга взялась помогать — пальчики ейные в такие железные тиски вкладывала. Чуть-чуть оставалось, и призналась бы боярыня Кольчугова как миленькая. Да вот, помешал дядька ейный, — с досадой повторил дьяк Лаврентий.
Улыбавшаяся Ольга случайно перевела взгляд на Ратмира и вздрогнула. Он смотрел на неё исподлобья с такой ненавистью и презрением, что у неё по спине побежали мурашки. Она капризно скривила красивые губки и тут же отвернула лицо к дьяку.
— Та-а-к… Значит, Мирославу ты отпустил? — уточнил Ратмир, пошевелив за спиной пальцами свободных от пут рук. — И скоморохов моих не нашёл? — он кинул быстрый взгляд на продолжавший гореть и чадить факел.
— Пришлось её отпустить. Отличная, надо сказать, баба. Настоящая! За такой, как за каменной стеной, — неожиданно похвалил Мирославу дьяк Лаврентий. — А за скоморохами, если что, дело не встанет. Только на что они мне сейчас? — пожал он плечами. — Ты же у меня в руках. Что здесь не захочешь рассказать, то там внизу, в пыточной, поневоле расскажешь. Заодно и писец всё запишет. Да и Ольга вон поможет, если что. Большая она у меня мастерица по этому делу! И завтра я уже доложу Великому государю, что поймал настоящего итальянского шпиёна и получу за это хорошую награду. Наш царь очень любит и ценит такие подвиги.
— Что-то ты широко размахнулся, дьяк Лаврентий, — неожиданно усмехнулся Ратмир. Голос его не предвещал ничего хорошего. В глазах появился знакомый блеск.
Глава 18
Несколькими минутами ранее в ворота Девичьего монастыря быстро прошли несколько богомольцев в тёмных, замызганных одеяниях. Они, негромко переговариваясь, сразу направились в сторону Смоленского собора. Народ после службы стал выходить из собора и растекаться по территории монастыря. Богомольцы в тёмном подошли к входу на колокольню и о чём-то спросили стоявших рядом с ним ратников из Разбойного приказа. Те, настороженно, с большой неохотой что-то ответили. Но, когда один из богомольцев предложил недорого купить у него якобы найденный золотой перстень, у ратников загорелись глаза и они поспешили завести богомольца в помещение колокольни — подальше от людских глаз. Товарищи богомольца, молча, переглянулись и быстро шагнули за ними. Тут же послышался короткий шум, звуки ударов и наступила тишина.
— Что там? — обеспокоенно спросил дьяк Лаврентий, повернувшись лицом к ратнику, стоявшему у длинного, узкого отверстия в стене колокольни. Тот выглянул наружу, посмотрел вниз и пожал плечами:
— Ничего, дьяк Лаврентий. Наши стоят, караулят.
— Крикни, пусть поднимаются. Пора этого скомороха на дыбу. А то ещё писать сколько придётся, когда доклад государю готовить стану, — дьяк Лаврентий испытующе посмотрел на Ратмира. — Ну, что, Ратмирка, один раз ты у меня дыбы избежал. Второй раз уже навряд ли получиться…
— Это ещё как сказать, — пробормотал Ратмир, прикинув в уме расстояние от колокола-благовеста до ближайших крепких веток старого дерева. Только он напрягся, чтобы в прыжке схватить горящий факел и сунуть его в лицо ближайшему ратнику, как неожиданно на площадку ворвались другие ратники.
— Хватайте его, ребята! А то сейчас сбежит! — завизжал дьяк Лаврентий, проследив за взглядом Ратмира и предугадав его тайный замысел.
Но вбежавшие ратники, к его изумлению неожиданно молча, кинулись к стоявшим у стены своим товарищам и буквально изрешетили их пиками.
— Караул! Измена! — заверещал дьяк Лаврентий и в отчаянии заметался по площадке.
Обескураженный Ратмир, прижавшись к каменной стене колокольни, молча, наблюдал за происходящим.
Крепкий на вид черноволосый и чернобородый ратник, держа по копью в каждой руке, вдруг растопырил их и, тяжело дыша, пошёл на дьяка. Тот, в поисках спасения, попытался увернуться от копий и стал отступать шаг за шагом назад в сторону благовеста.
— Кто ты?! Ты мне ответишь за это! Сам тебя распну! — отчаянно тонким фальцетом дьяк стал угрожать неизвестному ему ратнику.
— Хе-хе, попробуй! — зловеще усмехнулся чернобородый ратник и одним коротким ударом копья откинул дьяка на благовест.
— А-а-а! — успел только прокричать тот, скользя по ребристой поверхности колокола, и через пару секунд раздался глухой шлепок об землю. Тут же внизу завизжали женские голоса, поднялась суматоха.
Ратмир присмотрелся к чернобородому ратнику и понял, что знает его. Тот кинул на него молниеносный взгляд, подмигнул и тут же обернулся к прижавшейся к стене Ольге. Молодая женщина, увидев его взгляд, побледнела, и, выхватив откуда-то из складок плаща кинжал, сама кинулась на чернобородого ратника. Тот успел перехватить нападавшую за руку, но она тут же впилась ему в предплечье своими мелкими крепкими зубками. Ратник взревел от боли и, рывком дёрнув её на себя, схватил за голову.
— Не трогай! — только и успел проговорить Ратмир и тут же в ужасе зажмурился, успев всё-таки увидеть как лёгким движением руки, ратник рывком повернул голову молодой женщины резко вбок. Та только всхлипнула и кулем осела на каменный пол.
— Ой, извини, брат! Не сразу тебя услышал, — развёл руками чернобородый ратник и довольно огляделся по сторонам. — Всё! Теперь ты в безопасности.
— Кестутис! Откуда ты здесь?! Ты же был рыжим!
— Был, — добродушно согласился тот. — Да только после того, как я сбежал от своего папаши, меня же стали искать. Пришлось масть менять, да из опричников уходить. Вот и организовал себе небольшую ватагу. Промышляем понемногу…
— А здесь-то ты как очутился? — повторил Ратмир, стараясь не смотреть на распростёртое на каменной площадке безжизненное тело Ольги.
— Так у меня, брат, память длинная — и на хорошее, и на плохое, — усмехнулся Кестутис, подавая руку Ратмиру и помогая встать ему с пола. — Хоть и привёз ты меня тогда к папаше на расправу, так я сейчас за то на тебя не в обиде. Ты своё дело делал. А вот то, что кинжальчик мне для спасения в руку сунул — этого я никогда не забуду. Как здесь говорят — долг платежом красен.
— Как же ты узнал, что я здесь? Следил за мной?
— Следил, брат, следил, — кивнул тот и усмехнулся. — Я ведь поначалу, когда от папаши сбежал, хотел тебя найти и убить. И, было, нашёл уже. Да только услышал тогда в лесочке как ты с одним господином, одетым в плащ с капюшоном, на итальянском языке разговаривал. Я ведь и сам католик… Тогда уже стал за тобой более внимательно приглядывать. И не сам, а людей своих приставил. Да и за господином тем понаблюдал и очень даже приятные вещи узнал о вас. Сам понимаешь, что брата по вере я уже никак не мог убить. Вот поэтому я здесь. Мне успели рассказать, что ты за бесценный фрукт такой.
— И кто же рассказал? — недоверчиво прищурился Ратмир.
— А сейчас сам увидишь, — ухмыльнулся Кестутис и выглянул из окна звонницы наружу. — Вон уже прискакал. А народу-то, народу-то вокруг дьяка собралось. Пора нам быстрее отсюда уходить, — озабоченно нахмурился Кестутис. — Эй, сюда, сюда, — помахал он кому-то рукой.
Через несколько минут на входе на площадку колокольни появился чуть запыхавшийся Антонио. Он быстрым взглядом окинул площадку и, подойдя к Ратмиру, участливо спросил:
— Всё нормально, брат?
— Да вроде… — как-то неопределённо развёл руками тот.
— Слава пресвятой деве Марии, все успели вовремя, — широко улыбнулся Кестутис.
— Благодарю тебя, брат Кестутис! — кивнул ему Антонио и, кинув взгляд на безжизненное тело Ольги, удивлённо поднял брови: — О!.. Что-то мне кажется знакомой эта дама…
Он подошёл поближе и, пригнувшись, убрал с лица молодой женщины золотистые пряди волос: — Ого! Да это же малышка без вести пропавшего здесь в прошлом году герцога Бохуслена! До этого бедолага, правда, начал было жаловался, что кто-то его чем-то шантажирует… Вот так встреча! Откуда она здесь?! — выпрямившись, изумлённо спросил Антонио. — Помнится шведское посольство очень долго тогда её разыскивало… Погоди… — он с лёгким прищуром посмотрел на Ратмира и тихо спросил: — Так это была она?!