Даллас стоял у двери, прижавшись к стене. Он отметил лопнувшее дерево вокруг замка. Определенно кто-то вломился в квартиру. О’Коннор толкнул дверь ногой. Та скрипнула, и несколько щепок упало на крыльцо. Даллас слышал, как неподалеку Никки стучала в соседскую дверь, но из ее собственной квартиры не доносилось ни звука.
Даллас вошел внутрь, крепко сжимая оружие. Он чуть не выпалил «полиция», но в последний момент сдержался. Те дни давно миновали.
Ну и скатертью дорожка.
Прикрытие — это, конечно, хорошо, но, когда узнаешь, что те же самые люди могут так легко отвернуться от тебя, голова идет кругом. Довольно болезненная ошибка.
Он моргнул. Глаза привыкли к темноте. На полу валялись книги, журналы и опрокинутые светильники. Сделав еще один шаг, Даллас заметил у стены гостиной маленький письменный стол. Наверху лежали отсоединенные компьютерные провода, но сам компьютер отсутствовал. Кто-то его забрал? Что это, обычный взлом? Если так, то чертовски странное совпадение.
О’Коннор не особо верил в совпадения.
Взгляд переместился на пол, усыпанный содержимым выдвижных ящиков.
Квартиру перевернули вверх дном. Обычно, это свидетельствовало о поисках чего-то конкретного. Но чего? Естественно, самый главный вопрос: свалил ворюга или нет. Даллас сделал еще один вдох, стараясь расслышать любой намек на чужое присутствие. Гудел работающий холодильник, тикали настенные часы. Из открытой кухонной двери лил свет. О’Коннор передвигался вдоль стены. Когда единственным звуком в темной квартире стало тиканье часов, он вошел в кухню.
На кафельном полу валялись несколько перевернутых ящиков и разбросанная повсюду посуда и кухонные принадлежности. Взгляд Далласа перемещался вместе с дулом пистолета, проверяя все углы в комнате. Здесь ворюги нет.
Стараясь не шуметь, он вернулся в гостиную, перешагнув через лампу, и направился в темный коридор. Дверь справа была чуть-чуть приоткрыта. Он прижался спиной к стене, сделал глубокий вдох и толкнул дверь. Ванная комната.
Нос заполнил аромат какого-то фруктового мыла или шампуня, и О’Коннор вспомнил, что точно так же пахла Никки. Внимание привлек пустой душ. В мозгу, очевидно подключенному напрямую к члену, мгновенно сформировался образ Никки под теплыми струями воды, обнаженной и… Даллас прогнал картинку. Сосредоточься, твою мать!
Покидая ванную, он медленно направился, по всей видимости, к спальне. В тишине раздавались лишь его шаги. Он подтолкнул дверь, крепко сжал пушку и вошел в комнату. Обследовал все четыре угла. Пусто.
Оживший кондиционер обдал гостя струей холодного воздуха. Дверь стенного шкафа была открыта. В комнате послышался легкий скрип. Наверное, заработал водонагреватель или кто-то прятался в шкафу. Даллас повернулся спиной к стене и свернул за угол, приготовившись стрелять на поражение. Но единственной мишенью стали одежда и шесть пар туфель, аккуратно выстроенных в линию, как костяшки домино. Скрип повторился. Видимо, снова ожил какой-то электроприбор.
Уверенный, что взломщик скрылся, Даллас расслабился и опустил пистолет. Слегка подвинувшись, он включил свет. Над кроватью засвистел вентилятор и яркий свет разогнал тьму. О’Коннор посмотрел вокруг на разворошенное нижнее белье: белое, розовое, черное. Разноцветные шелковые на вид предметы одежды не были свалены кучкой на полу, как если бы кто-то вытряхивал содержимое из ящиков. Их раскидали так, будто рылись с удовольствием, лапая каждую вещицу и затем отбрасывая одну за другой.
Преступник тащился от женских трусиков? Далласу, как любому мужику, нравилось женское белье, но чтобы получить истинное удовольствие, ему нужно было увидеть в нем женщину… или, что еще лучше, как она от белья избавляется.
Он посмотрел на прикроватный столик. Ящик вытащили и выпотрошили на кремовое покрывало. Значит, грабитель охотился не только за трусиками, маленькие ящички его тоже интересовали. Что бы здесь ни искали, оно могло поместиться в чем-то довольно компактном. Если бы не убийство и не попытка убийства, связанные с Никки, О’Коннор подумал бы, что это рядовой взлом и искали легкие деньги и драгоценности.
Взгляд приземлился на кровать. Стеганое одеяло отброшено только с одной стороны, как будто там кто-то спал и ушел, едва оставив след. Явный признак, что Никки спала в одиночестве.
Даллас вздохнул и снова уловил запах фруктов, и кое-чего еще. Запах сонной, только что после душа женщины. Внимание вернулось к кровати, и разум уложил в нее Никки… одну, на теле минимум одежды или вообще ничего — разве что розовые трусики, лежащие в паре сантиметров от его ноги — волосы разметались на белых наволочках.
Потерев лицо и одновременно прогнав образ из головы, Даллас повернулся, чтобы уйти, и в эту секунду снова услышал какой-то шум. На этот раз звук отличался. Это не ожившая техника.
В квартире кто-то был.
Пистолет пришел в боевую готовность одновременно с чувством тревоги. О’Коннор ударил по выключателю. Комната снова погрузилась во мрак. Он направился к выходу, держа пистолет дулом вперед. В дверном проеме он никого не видел, но слышал из кухни звон посуды, как будто кто-то рылся в ящиках и что-то искал…
В голове промелькнуло воспоминание о ножевых ранах бывшего мужа Никки. Решив, что и так «подарил» тюрьме шестнадцать месяцев своей жизни и хрена с два умрет, разве что в компании ублюдка, укравшего у него эти месяцы, О’Коннор поставил палец на спусковой крючок.
Помедлив в конце коридора, он затаил дыхание; сердце бешено колотилось. Затем ворвался в кухню, сжимая пальцем спусковой крючок.
— Ни с места!
Тишину разорвал истошный вопль.
Он узнал ее. Жаль, что Никки не успела сделать то же самое. Вооружившись ручным венчиком, она швырнула легонький предмет в обидчика.
Венчик попал Далласу в грудь.
— Это я! — Венчик брякнул об пол.
Никки привалилась к разделочному столу и перестала кричать. Тут до Далласа дошло, как крепко он продолжает сжимать пистолет, и ему самому захотелось заорать во все горло. Проклятье, он мог пристрелить ее!
О’Коннор опустил оружие.
— Я велел идти к соседям.
— Билл не… когда ты не… я подумала… я… — Она сделала шаг, запнулась обо что-то и схватилась за кухонный стул, дабы не упасть.
Даллас огляделся в поисках выключателя и врубил свет. Когда он увидел Никки, напуганную, беззащитную и такую до чертиков красивую, сердце сжалось при мысли, что он мог ее убить. Господи, он бы никогда себе этого не простил.
— Когда коп говорит тебе что-то сделать, ты делаешь! — рявкнул он.
Никки обхватила себя руками, будто защищаясь от его ярости.
— Ты… ты же не коп.
Даллас пригладил волосы. Паника из-за того, что могло произойти непоправимое, отступила, и он, присев, спрятал пистолет обратно в кобуру. Посмотрев снизу вверх на Никки, он встретился с растерянным взглядом голубых глаз.
— Ты представился частным детективом. — Ее глаза сверкали, но Даллас не был уверен от слез или от злости.
— Так и есть. Я когда-то был копом. — Он стоял и раздумывал, признаться ли ей, как его обвинили в убийстве и отправили на нары. О’Коннор никогда не стеснялся рассказывать о своем прошлом другим клиентам, но по какой-то нелепой причине, прямо сейчас не горел желанием обнажать душу. Достаточно взглянуть в эти выразительные глаза, и он понимал, почему. Он так часто это наблюдал, — сомнение, опасение довериться бывшему заключенному — что не удивился. Так смотрели даже люди, обратившиеся к нему за помощью. Честно говоря, раньше ему было начхать.
До этого момента.
Черт, уж не пропала ли у него способность плевать с высокой колокольни? Но почему-то мысль увидеть осуждение, недоверие или даже жалость в этом взгляде, жгла огнем. Поэтому он закрыл рот и оставил свое темное прошлое при себе. По крайней мере пока.
Гробовую тишину стало невозможно игнорировать.
— Да какая разница, — отмахнулся Даллас, вспоминая, на чем они остановились. — Когда частный детектив велит тебе что-то сделать, ты должна слушаться, без вариантов. Я мог тебя пристрелить. — Сказав это вслух, О’Коннор словно в очередной раз получил под дых.
— Я понятия не имела, что ты вооружен. Я испугалась, что, если преступники по-прежнему здесь, они могли, например, шваркнуть тебя по голове. Я хотела помочь. — В голосе Никки слышались нотки возмущения.
Даллас стоял столбом, сердце все еще не успокоилось после выброса адреналина, и рассматривал свою клиентку. Он отметил некоторые мелкие детали: как нервно она покусывает нижнюю губу, как слегка подворачивает правую ступню, и как напряжены ее плечи. И снова его поразила многогранность этой женщины. Нежная, вся такая милая и невинная, но под мягкой натурой кроется боец. Никки Хант так просто не сдавалась. Он это уважал.
— И что бы ты сделала, окажись я злоумышленником? Взбила бы меня венчиком в пену? — Он улыбнулся, надеясь разрядить обстановку.
Никки улыбкой не ответила.
— Я услышала, как ты, вернее кто-то, крадется по коридору, и схватила первую попавшуюся вещь. — Голубые глаза выражали неодобрение. Даллас мог поклясться, что даже заметил, как в них блеснули слезы. Учитывая, какой у бедняжки выдался день, он не мог винить ее за неважное настроение.
— Кто бы сюда ни вломился, он уже свалил. — О'Коннор посмотрел на висевшие на стене часы, те показывали почти три утра. Еще пройдет немало времени, прежде чем все это закончится.
— Зачем? — пробормотала она. — У меня нет ничего ценного. Зачем кому-то?…
— Похоже, здесь что-то искали. Судя по вещам, искали что-то маленькое. Впрочем, по-моему, они вынесли твой компьютер. — Даллас направился обратно в гостиную. Если бы он сомневался, что это обычный взлом, а он сомневался, тогда обязательно задумался бы: почему содержимое компьютера Никки так заинтересовало злоумышленников, что они украли его, и не позарились на телевизор или другую мелкую технику. Бывший муж что-то ей присылал?
— Нет, не вынесли, — поникшим тоном сказала Никки.
О’Коннор ударил по выключателю. Указав на письменный стол с лежавшим сверху пучком отсоединенных компьютерных кабелей, он заметил:
— Боюсь, вынесли.
Никки взглянула на стол и затем на Далласа.
— Компьютера здесь не было. В смысле, он тут стоял, но я… Несколько недель тому назад я его продала… — Она отвела взгляд, словно почувствовав неловкость от этого маленького признания.
— Чтобы заплатить за кабельное бабушки, — не успев спохватиться, закончил Даллас.
— И… кое за что еще. Невелика беда, у меня в магазине есть компьютер.
Она не шутила, когда признавалась, что сейчас на мели. О’Коннор испытал безумное желание заглянуть в холодильник, дабы убедиться, что Никки, по крайней мере, не голодала.
В очередной раз пригладив волосы, он заметил, как она кривится, оглядывая сваленные на полу безделушки. В куче валялись свечи, книги, несколько маленьких статуэток и пара фотографий в рамках — в основном всякое барахло, которым женщины украшали дома, стремясь добавить уюта, а мужчины считали пылесборниками. По тому, как Никки смотрела на разбросанные предметы, Даллас мог заключить, что это барахло ей дорого.
— Вряд ли это рядовой взлом. Слишком уж много совпадений, учитывая последние события.
Как будто не слушая его, она обошла Далласа и, упав на колени, подняла рамку с фотографией. Осколки стекла упали с изображения, и он услышал, как Никки вздохнула.
— Надо выяснить, что преступник мог забрать, или, что он искал.
Она снова не ответила.
Даллас заметил парочку пустых дискодержателей.
— Кто бы сюда не вломился, он тщательно обыскал этот стол, поэтому вполне возможно, что искали какую-то вещь, связанную с компьютерами. Диск, или, может, ты раньше хранила что-то в компьютере, пока его не продала.
Никки подняла глаза на Далласа. И опять он заметил под ними фиолетовые круги, ставшие еще темнее, чем раньше. Она казалась слишком измученной, чтобы связно мыслить.
— Бывший тебе что-нибудь присылал? Диск или вложенный файл?
— Нет.
Теперь, при включенном свете, О’Коннор внимательно осмотрел гостиную. Комната выглядела очень по-женски. В интерьере доминировали многочисленные оттенки красного и светло-коричневого, сочетавшиеся с валявшимся на полу хламом. Сгорбившаяся же на полу женщина, по-прежнему одетая только в больничную робу, казалась белой как мел. В лице ни кровинки.
— Почему это происходит? — Никки прижала колени плотнее к груди. В такой позе она казалась еще меньше, еще беззащитнее — женщиной, нуждающейся в герое. Будь он проклят, если не испытывал желания выступить в роли спасителя.
— Я не знаю. — Даллас сделал шаг в ее сторону и замер. Геройствами он не занимался. — Я звоню Тони. Ему нужно на это взглянуть.
Никки посмотрела на него.
— Это не подождет до утра?
Даллас поборол желание уступить и нажал кнопку вызова.
— Извини. Откладывать нельзя. — Он наблюдал, как она уронила голову на колени. — Никки, ты должна обойти дом и сообщить мне, если что-то пропало. Можешь это сделать?
Она что-то проворчала и поднялась на ноги одним плавным движением. Аккуратно поставила сломанную фоторамку на угол стола и исчезла в коридоре.
— О’Коннор, — ответил Тони. Затем его тон изменился, как будто он только сейчас прочитал имя абонента. — Даллас. Ты, мать твою, прислал сюда Остина? — На заднем плане раздавались голоса, и Даллас сделал вывод, что брат все еще работает на месте происшествия в круглосуточном магазине.
— Ты знаешь, почему я это сделал, — сказал Даллас. — Есть совпадения с делом Нэнса?
— Что б тебя, Даллас, — пробормотал Тони. — Хочешь заниматься полицейской работой, тогда…
— Эй! — прервал брата Даллас. — Я доставил Никки Хант домой, как ты и просил, и обнаружил, что кто-то вломился в ее квартиру. Перевернул тут все вверх дном. — Младший О’Коннор прошел в конец стола и поднял фотографию, так осторожно поставленную Никки.
— Вот дерьмо! — выругался Тони. — Эта ночь когда-нибудь закончится?
— Начинаю задаваться тем же вопросом. — Даллас уставился на снимок с белокурой малышкой и пожилой женщиной. Он узнал в женщине бабушку Никки и сосредоточил внимание на девочке. Никки. На него смотрели испуганные голубые глазищи и натянутая улыбка. Неуверенный вид девчушки подсказывал ему, что фотографию сделали спустя совсем немного времени после того, как от Никки отказались родители. О’Коннор почувствовал тяжесть в груди.
— Что-нибудь пропало? — спросил Тони.
— Никки пока не заметила. Она только сейчас пошла осматривать другую часть квартиры. Похоже, здесь что-то искали.
— Держу пари, она ни сном, ни духом, что это может быть.
— Да, она ничего не знает, — огрызнулся Даллас.
— Где она живет? — спросил Тони.
— Жилой комплекс «Нолл», Парк-Нолл и…
— Недалеко от кладбища?
— Да, — ответил Даллас. — Квартира шестьсот пять.
В коридоре зажегся свет. Даллас отступил назад и увидел, как Никки включила светильник в спальне и застыла на пороге, уставившись в пространство комнаты. Затем прислонилась к дверной раме, сползла вниз на пятую точку и снова уронила голову на колени. Даллас вспомнил про ее разбросанное по всей комнате нижнее белье.
— Думаешь, за ней тоже кто-то охотится? — спросил Тони.
— Не знаю. — Даллас правда не знал, но такая вероятность вызвала у него почти такое же тошнотворное чувство, как мысль, что он мог нечаянно застрелить Никки. Он оглянулся на входную дверь, та была все еще приоткрыта, замок сломан. — Можешь кого-нибудь поскорее сюда прислать? Никки с ног валится. Я везу ее к себе.
— К себе? — воскликнул Тони.
Даллас не ответил. Он также удивился своим словам, как и Тони. Затем снова взглянул на снимок маленькой обиженной Никки и почувствовал, что поступает правильно. Позаботиться, чтобы она не умерла в чьем-то багажнике или операционной, не значит быть героем. Это значит быть порядочным человеком.
— Сначала я с ней поговорю, — пробурчал Тони.
— Завтра поговоришь.
— Завязывай, Даллас! Неспроста рядом с ней люди мрут как мухи, и творится все это дерьмо. Как пить дать, она что-то знает и помалкивает.
— Увидимся завтра. — Даллас дал отбой и отправился проведать Никки.
Ладонь прошлась меж ее лопаток и задержалась. Это прикосновение взволновало Никки до глубины души.
— Эй! — Глубокий голос раздался совсем рядом с ее ухом. — С тобой все в порядке?
Покусывая губу, она увидела, как Даллас встал около нее на колени.
— Его интересовали не только компьютеры.
— А?
— Придурок копался в ящике с моими трусиками.
— Да, я заметил. — Он еще раз легонько сжал ее плечо и отпустил. — Почему бы тебе не захватить сумку с вещами, и я отвезу тебя туда, где ты сможешь немного отдохнуть? Скоро приедут Тони и криминалисты, и они всю ночь будут снимать отпечатки, и все такое.
Никки хотела возразить, сказать ему, что испытывает лишь одно желание: забраться в собственную кровать и поспать. Однако при мысли, что в ее квартиру вломились и рылись в ящике с нижним бельем, мороз пробегал по коже. Учитывая, что это мог быть тот же человек, который убил Джека и напал на Эллен, собственная постель уже так не привлекала.
— Можешь подбросить меня к бабушке?
Несколько секунд О’Коннор внимательно ее изучал.
— Могу. — Он поднялся на ноги, продолжая смотреть на Никки, будто хотел сказать совсем другое.
— Спасибо. — Она начала вставать, и Даллас нагнулся, чтобы ей помочь.
Его ладонь покоилась на ее локте, большой палец двигался взад и вперед по внутренней стороне руки, щекоча и поглаживая одновременно.
— Вообще-то я думал, что ты не захочешь подвергать бабушку опасности.
Она вытолкала ощущение от прикосновений Далласа из головы, пытаясь внять и переварить его слова.
— Что… Что ты хочешь этим сказать?
— Я хочу сказать: похоже, кто-то тебя преследует. Если поедешь к бабушке, то ненароком можешь навлечь беду и на нее. У меня имеется спальное место, и я лучше экипирован, чтобы справляться со всякого рода… неприятностями.
Поехать к нему домой? Никки все еще чувствовала покалывание там, где он к ней прикасался. Со всей ясностью вспомнила, как ранее призналась себе, что Даллас ей нравится… очень нравится.
— Нет. — «Нет, черт возьми». — Я не поеду… не могу доставлять тебе столько… это уж слишком.
— Тебя не так давно на меня вырвало. Приютить тебя на ночь — это ж пустяки. — Он рассмеялся.
В данный момент Никки не воспринимала это неуместное веселье. Завтра она, может быть, и посмеется над всей ситуацией, но не сегодня.
— Я просто останусь здесь.
— Замок сломан, Никки. Когда Тони сюда явится, он захочет тебя допросить. Не хочу ничего плохого говорить о брате, но он не знает пощады.
Перспектива снова столкнуться с детективом О’Коннором заставила Никки развернуться, прислониться лбом к стене и легонько об нее стукнуться.
— Мне нужно поспать. Я сейчас ничего не соображаю. — Она закрыла глаза.
— Понимаю. — Его голос снова коснулся ее слуха, и она ощутила рядом тепло мужского тела. — Поэтому тебе лучше поехать ко мне. Хотя бы пока мы не починим замок.
Мы? Она не принадлежала никакому «мы». Раньше да, но Джек хотел большего, чем «мы», и его убили. Убили. Джек мертв. Видение с его телом в багажнике снова вспыхнуло в памяти. Никки резко открыла глаза.
Она развернулась. Даллас О’Коннор стоял так близко, что ей едва хватило места для маневра. Так близко, что Никки могла ощутить его запах, пряный мускусный аромат; он как будто пользовался одним из тех останавливающих любую женщину дезодорантов. Запах прогнал жуткое видение, или, может, его прогнал участливый взгляд Далласа. В присутствии голубоглазого детектива Никки испытывала легкую панику, но чувствовала себя в безопасности. Мы. Ей не хватало быть частью «мы».
— Я… не думай, что я… — Я не собираюсь заниматься с тобой сексом. Существует какой-нибудь приличный способ это сказать? Мозги превратились в пюре, и Никки не была уверена. И, давайте смотреть правде в глаза, все эти годы жизни с Наной не поспособствовали развитию ее дипломатических способностей до пятерки с плюсом. Нана, не стесняясь, рубила правду-матку, и временами было гораздо легче повторять за бабулей. — Я пытаюсь сказать…
Даллас прижал палец к ее губам. Судя по выражению его глаз, он в точности понимал, что именно она не могла произнести вслух.
— Сейчас три утра. Ты пережила кошмарный день. Обещаю, что не буду тебя сегодня соблазнять.
Никки куснула губу и, слишком устав, чтобы фильтровать свои мысли, ляпнула первое, что пришло в голову.
— А завтра?
Наглец ухмыльнулся и, что б его, выглядел очень сексуально благодаря темно-голубым глазам и игривой улыбке.
— Может, не будем загадывать?
Снова «мы». Наконец прозвучавшее между строк предложение дошло до измученного мозга, и Никки поняла, что он неверно истолковал ее вопрос.
— Я не имела в виду…
— Знаю. — Улыбка Далласа убавилась, и в глазах появилось нечто даже более опасное. Этот ласковый, заботливый взгляд вызывал у Никки желание, прильнуть к частному детективу. — Я просто тебя дразню. А теперь иди собирать вещи, пока сюда не явился Тони.