Ли Энн просматривала больничную карту новой пациентки. Эллен Вайс. Сердце екнуло, когда до нее дошло, что пациентка одна из свидетелей Тони и подруга Никки — женщины, которую Тони подозревал в убийстве мужа. Черт! Ли Энн не хотелось снова с ним сталкиваться.
Закрыв глаза, она прижала два пальца к виску и пожалела, что не может убежать и спрятаться. Одна. И даже не дома. Ей нужно убраться куда-нибудь подальше — туда, где воспоминания о Тони ее не догонят.
Она вспомнила выражение его лица, когда он увидел конверт — боль, разочарование и чувство вины. То же самое выражение, какое было у мужа, когда через три недели после похорон он паковал чемодан, собираясь в Сан-Антонио на секретное задание. Но чем она могла разочаровать его сейчас? Разве она не давала мужу, то чего он хотел? Путь к отступлению без угрызений совести?
«Я женился на тебе, потому что ты встряхнула мой мир до основания. Украла мое сердце. Я бы попросил твоей руки на месяц раньше, если бы знал, что есть хоть малейший шанс услышать от тебя «да».
Слова в голове повторялись снова и снова. Часть Ли Энн хотела им верить — когда-то верила, пока не увидела, как он пакует чемодан и уезжает в Сан-Антонио. Тогда она умирала внутри от горя и самобичевания, но даже представить не могла, что потеряет еще и Тони. В тот день она решила, мол, наверное, Тони тоже ее винит.
Она была медсестрой и прекрасно знала, что родители не виноваты в синдроме внезапной детской смерти, но сотни «что если бы» прятались в укромных уголках ее сердца и постоянно о себе напоминали. Что если бы она проснулась проверить, как там Эмили, именно в тот момент, когда малышка перестала дышать? Что если бы дочка спала в люльке на месяц подольше? Что если бы Ли Энн во время беременности ела больше овощей? Если собственная образованность не мешала Ли Энн винить себя в случившемся то, как мог Тони не винить ее?
— Что-то не так? — поинтересовалась лаборантка Кэролайн.
Ли Энн оторвала взгляд от карты.
— Просто просматриваю. — Она вымучила улыбку и засобиралась на выход.
— Кстати… — окликнула ее Кэролайн.
Ли Энн обернулась.
— Нашел тебя муженек? Позволь сказать, повезло тебе, подруга. Клянусь…
У Ли Энн сжалось горло.
— Да. Он меня нашел, — выдавила она и ушла.
Даллас внимательно рассматривал Никки поверх стола в небольшом ресторанчике. Фиолетовые круги под наивными голубыми глазами почти исчезли, но напряжение осталось. К сожалению, ему предстояло начать задавать вопросы, копаться в ее прошлом. Даллас понимал, насколько тяжела предстоящая задача, но, чтобы вести дело, ему нужно владеть необходимой информацией.
Тот факт, что О’Коннор хотел знать кое-какие вещи по причинам никак не связанным с расследованием, не имел никакого значения. Он должен выполнять свою работу.
— Расскажи мне о Джеке. — Даллас потянулся за кетчупом. Он привел Никки в одну из своих любимых забегаловок, где подавали гамбургеры.
— Уже рассказала. — Она уткнулась взглядом в тарелку.
— Мне нужно больше, Никки. — Внезапно двусмысленность этого заявления наполнила грудь Даллас жарким, примитивным желанием. Он хотел больше того, что произошло между ними этим утром. Каждые несколько минут Даллас вспоминал ее руки на своей груди и ее груди в своих ладонях.
— Насколько больше? — спросила она.
Даллас попытался сдерживать бесстыжие мысли, что было нелегко из-за розового топа Никки, творившего невообразимые вещи с ее грудью.
— Чем он увлекался?
Никки делано усмехнулась.
— Хочешь спросить, помимо моей сотрудницы?
— Да, помимо. — Даллас улыбнулся, но начал догадываться, что клиентка использовала юмор в качестве прикрытия. Ничего в этом особенно плохого нет. Он и сам ко многим вещам относился легкомысленно. Но прямо сейчас ему нужна правда.
— Он увлекался чем-нибудь незаконным? — Даллас выдавил холмик кетчупа рядом с луковыми кольцами и оторвал несколько бумажных полотенец на специальном держателе. — Наркотики? Азартные игры?
Никки как будто оскорбил его вопрос.
— Джек был адвокатом.
— Можно подумать, это на что-то влияет. — Даллас взял луковое кольцо, макнул в кетчуп и засунул в рот. Пережевывая горячий, хрустящий кусочек блаженства, он заметил, что Никки так и не притронулась к еде. В данную минуту ее желудок, наверное, позвоночник обгладывает. Сам Даллас голоден как волк, хотя утром перекусил пончиком и не пропустил вчерашний ужин.
О’Коннор гадал, не мутит ли Никки до сих пор при мысли о кровавом месиве в галерее, которое ей придется убирать — этой проблемой он также планировал заняться.
Оторвав глаза от тарелки, Даллас вспомнил о своих поисках ответов.
— Итак, Джек…
— Он хотел стать партнером. Вот чего ему действительно хотелось.
Даллас видел, как тяжело ей об этом говорить.
— Боже, какая вкуснятина! — Он взял еще одно луковое колечко. — Попробуй. — Поднес лакомство к губам Никки.
О’Коннор думал, что Никки откажется, но она забрала у него колечко и откусила.
— Правда, божественно? — спросил он.
— Вкусно. — Никки прикончила оставшийся кусочек.
Даллас потянулся за салфеткой.
— Как твой картофель фри?
— Еще не пробовала. — Она воткнула вилку в ломтики и откусила. — Вкусно.
При виде жующей Никки Далласу полегчало. Подавшись вперед, он стащил у нее ломтик картошки и сунул в рот.
— Вкусно. Меняю половину своих колец на половину твоей картошки.
Никки облизнула блестевшие от масла губы.
— Никаких дележек едой, — пробормотала она.
— Что говоришь?
Никки тряхнула головой.
— Ничего, просто… снова мысли вслух.
— Ну что, меняемся?
— Конечно. — Она подала ему тарелку.
Даллас сгреб несколько ломтиков картошки себе на тарелку и переложил вилкой несколько луковых колец на тарелку Никки.
— Итак, Джек не делал ставки на играх или скачках? И не баловался наркотиками?
— Нет. — Никки взяла еще одно луковое колечко и откусила.
— Хобби и серьезных увлечений… помимо твоей сотрудницы… у него не было? — Он взял гамбургер и откусил добрый кусок. О’Коннор надеялся, заморив червячка, утолить иное чувство голода, кипевшее в крови.
Никки наблюдала, как детектив ест, да так пристально, что он подумал, будто испачкал подбородок кетчупом, и вытер рот салфеткой. Наконец уткнувшись в свою тарелку, она взяла пальцами поджаристый ломтик и принялась жевать.
— Вино, — неожиданно сказала Никки. — Вот чем Джек серьезно увлекался. Он состоял в шести различных винных клубах. Любил посещать дорогие рестораны, вращаться в правильных кругах. Играл в гольф со старшими партнерами, иногда с отцом, но гольф ненавидел. Называл это бизнес-необходимостью.
Даллас заметил в ее глазах сожаление. Непонятно почему, но когда-то Никки любила Джека Леона. Скорее всего, этот человек разбил ей сердце.
— Он был… — Она собралась с духом. — Джек мог бывать эгоцентричным, но он не был преступником или негодяем. Он умел вызывать у людей чувство собственной значимости. У своих клиентов… коллег. Он нравился окружающим.
— А своей жене?
Никки смутилась.
— Его женой была я.
— Я знаю. Лично тебе он нравился? Давал тебе почувствовать, как ты ему небезразлична?
Никки прикусила губу.
— Да, в самом начале.
— А потом?
— Потом он не всегда мирился с моим происхождением. Как я уже говорила, он мог быть эгоцентриком, стремился всегда хорошо выглядеть, но не был таким уж плохим.
— Ты любила его?
— Да. Но все мы можем ошибаться, ведь так?
— Угу. — Беседа застопорилась, и Даллас прикончил гамбургер.
— Что насчет тебя? — спросила Никки.
— А что насчет меня? — Он взял чай со льдом и осушил бокал наполовину.
— Ты явно не женат. — Она нахмурилась. — По крайней мере, я на это надеюсь. — Никки обеспокоенно глянула на его левую руку.
— Не женат. — О’Коннор потер большим пальцем безымянный, радуясь, что белая полоска уже не заметна. В тюрьме след от кольца постоянно напоминал ему обо всем, что он потерял.
— Значит, либо ты в разводе, либо с тобой что-то не так.
Даллас разгадал ее уловку перевести тему, но все равно засмеялся.
Он наблюдал, как Никки взяла гамбургер и откусила. Розовый язычок скользнул по нижней губе.
— Интересно, — выдохнул О’Коннор и постарался не думать, как этот язычок скользит по его телу. Да какого хрена с ним творится? Он же не шестнадцатилетний перевозбудившийся девственник! Он полиц… частный детектив, работающий над делом. И ему нужно сосредоточиться.
— Что интересно? — Она вытерла рот салфеткой.
— Что ты считаешь парня, который никогда не был женат, ущербным. Я-то считал наоборот: ущербен разведенный.
— Оба по-своему ущербны. Но, по крайней мере, разведенному хватило потенциала привлечь женщину и он не слишком боится серьезных отношений. Безусловно, степень ущербности меняется, если парень был женат больше одного раза. В таком случае он похож на рыбака, который ловит рыбу и бросает обратно в пруд. — Она снова откусила гамбургер. — Так… кто ты? Разведенный или закоренелый холостяк?
— Разведенный, — признался Даллас. — Отвергнут всего один раз.
— Что же случилось? — Никки отмотала себе еще одну салфетку и вытерла рот. Даллас медлил, и она пожала плечами. — Ты первый начал спрашивать о личном.
— Справедливо, — искренне согласился О’Коннор. Он открыл рот, намереваясь рассказать ей все. Черт, все равно она рано или поздно узнает. Но ответ получился расплывчатым. Намеренно расплывчатым. — У меня на работе возникли кое-какие трудности. Она… трудности не любила.
— Там была замешана другая женщина?
Далласа восхищала ее прямолинейность.
— Нет, — с чистой совестью признался О’Коннор и заметил, что Никки стрельнула глазами на его бровь. Он увидел, как эти глаза наполнило нечто сродни уважению. Но он не мог не думать о том, увидит ли то же самое выражение, если она узнает, что трудности на работе подразумевали срок за убийство.
— Дети? — поинтересовалась Никки.
— Только Бад. — Он съел еще один ломтик с ее тарелки и попытался придумать, как рассказать ей о тюремном заключении. Кто-кто, а она должна понять. Но разве он не думал точно так же о Серене?
— В последнее время Джек с кем-нибудь встречался? — спросил Даллас, он не был готов сейчас говорить о себе.
— Понятия не имею, но, зная Джека, скорее всего встречался.
— Ты правда не разговаривала с ним после развода?
— Ни разу. Да, он звонил каждую неделю. Присылал цветы. Я звонки игнорировала, а цветы относила Нане в дом престарелых.
— У Джека были враги?
Никки опустила гамбургер.
— Некоторые из его клиентов были недовольны, когда он проигрывал их дела. Не то чтобы это часто случалось. Джек был хорошим адвокатом. В основном он нравился людям. Никогда не злился и не терял самообладания. — Никки нахмурилась, как будто что-то вспомнила. — Если не считать…
— Чего? — ухватился Даллас.
— Телефонных звонков.
— Каких именно?
— В ресторане. Джек был расстроен. Я это запомнила, потому что он даже выругался матом. Джек себе такого не позволял. Это не… политкорректно.
Даллас наклонился вперед.
— С кем он разговаривал?
— Я не знаю, но, когда я спросила, что случилось, он сослался на работу. — Никки моргнула. — Полагаешь, звонки как-то связаны с его убийством?
— Да, я полагаю, что связаны. — Даллас подумал об Эндрю Брайане и о том, что они с Леоном одновременно претендовали на место партнера. — Это хорошо, — улыбнулся Даллас, вспомнив, что мобильник Джека находится у Тони. Впервые за все время он решил, что распутать эту темную историю будет намного легче, чем казалось поначалу. — Ладно, постарайся припомнить все, что слышала. До мельчайших подробностей.
Мобильник Далласа зазвонил, как только они с Никки вошли в больницу. О’Коннор достал «раскладушку» и помрачнел, увидев входящий от отца. Не то чтобы он не любил болтать со стариком, просто знал, о чем будет разговор.
Он дотронулся до руки Никки.
— Мне нужно ответить на звонок. Может, через несколько минут я присоединюсь к тебе в реанимации? — Даллас посмотрел на часы. — Только не забудь — через час мы встречаемся с Тони.
Никки кивнула.
Даллас встретил взгляд больших голубых глаз и по какой-то сумасшедшей причине почувствовал, будто они друг в друге что-то искали.
«Не будем загадывать». Снова зазвонил сотовый, и Даллас принял вызов.
— Привет, пап.
Никки направилась к лифтам. О’Коннор не мог оторвать взгляд от ее покачивающихся бедер. Джинсы не были слишком узкими, но попу обрисовывали что надо. Приталенная майка выгодно подчеркивала фигуру Никки в форме «песочных часов». Даллас переместил взгляд вверх на разметавшиеся по плечам белокурые локоны. Блин, какая шикарная женщина!
Тут О’Коннор заметил, что пялился не он один. Какой-то мужик в больничной робе остановился и наслаждался видом. В Далласе моментально проснулся собственник. О’Коннор нахмурился и усыпил его обратно.
— Я тебе четыре сообщения оставил, — упрекнул отец.
— Извини. На меня тут неожиданно свалилось одно дело. — Он проследил, как Никки скрылась в лифте.
— Так занят, что не можешь поговорить со своим стариком?
— Сейчас я весь твой, — вздохнул Даллас.
— Помнишь, что будет в следующую среду?
Грудь стянуло, как обручем.
— Помню. — Даллас задумался, не потому ли мать так часто приходила ему на ум в последнее время.
— Думаю, было бы неплохо, если бы мы поехали на кладбище все вместе. Ей бы это понравилось.
Даллас с силой провел ладонью по лицу.
— Посмотрим. — Он решил ответить уклончиво, потому что не желал, чтобы его ловили на слове. Черт, он не хотел идти и точка.
— Посмотрим? — Голос отца звучал ниже — видимо, уклончивый ответ старика не устроил. — Нечего смотреть. Ты придешь. У твоей мамы день рождения.
«Мамы больше нет, пап». Он почти произнес это вслух.
— Я знаю. — В ответ последовало молчание. — Идете сегодня с парнями в боулинг? — решил сменить тему Даллас.
— Неа, я решил сачконуть.
— Разве ты не сачковал на прошлой неделе?
— Я купил пива и вечером зажарю цыпленка на гриле, — ответил отец, проигнорировав вопрос Далласа. — Придешь на ужин? Я звал твоего брата, но он сказал, что не сможет.
— Я тоже немного занят. Не знаю, когда освобожусь.
— Раньше семи я за стол не сяду. Просто заскочи ненадолго. Поешь и беги дальше по своим делам.
— Угу. — Почувствовав вину, Даллас зажмурился. — Я постараюсь успеть к семи.
— Между прочим, вчера заезжала твоя жена.
Даллас резко открыл глаза.
— Какого черта ей надо?
— Сказала, что оказалась поблизости и решила заглянуть поздороваться. Мы хорошо поболтали.
— В следующий раз не впускай ее. — О’Коннор направился к лифтам.
— Только потому, вы двое поссорились, не значит…
— Пап, мы развелись. И прямо сейчас она со мной судится.
— За что?
— За Бада.
— Она хочет забрать этого уродливого морщинистого кабыздоха? — засмеялся отец.
— Бад не кабыздох. — Даллас посмотрел на часы. — Слушай, мне пора. Вечером постараюсь к тебе заскочить.
— Ладно. И не забудь отметить следующую среду в своем расписании. Я серьезно.
— Угу, — промычал Даллас, уже не чувствуя себя таким виноватым.
Повесив трубку, он неожиданно вспомнил об одном важном звонке и остановился у дверей лифта.
Остин ответил:
— Что, решил, если она увидит двоих настоящих мужчин, то потеряет к тебе интерес?
Даллас так и знал, что друзья начнут подтрунивать над ним, потому что утром он не привел Никки в офис и не познакомил с ними.
— Извини, мы очень торопились, — отмазался Даллас; по правде он сомневался, что Никки было дело до знакомства с его напарниками. И уж точно ему не нужно, чтобы эти балбесы опять доставали его насчет «почему рядом с ней он сам не свой». Слишком долго держать Никки подальше от них не получится, а пока… ему просто нужно немного от нее дистанцироваться прежде чем… прежде чем что, он не знал.
— Тайлер там? — спросил Даллас.
— Ага.
— Включи громкую связь. — Даллас услышал щелчок на линии. — Тайлер?
— Только что добавил в свой список еще один вопрос, — вышел на связь Тайлер. — Почему Даллас не захотел знакомить нас с новой клиенткой? Очкующий собственник? Это серьезно.
— Отвали! — огрызнулся О’Коннор — Тайлер, ты нашел что-нибудь еще на Эндрю Брайана, коллегу Джека Леона?
— Только то, о чем утром вам рассказал. Мне удалось назначить на завтра встречу с адвокатом Нэнса. И я накопал кое-какую информацию на нашего доброго приятеля детектива Шейна. Думаю, мы кое-что нащупали.
— Что? — спросил Даллас.
— Не подгоняй меня. Позволь сначала собрать весь материал и проанализировать, а потом докладывать. Боюсь сглазить.
— Хорошо. Держи меня в курсе. В три я встречаюсь с Тони. Если насчет Шейна что-нибудь выгорит, я смогу использовать это, чтобы убедить Тони помочь нам.
— Времени осталось меньше часа, — заметил Тайлер.
— Значит, оторви свою задницу и начинай работать. Как только разберешься с Шейном, принимайся за Брайана. По-моему, он один из тех, кто мог убить Леона. Никки говорила, что в ресторане Леон ругался с кем-то по телефону и единственное что сказал ей, дескать, это по работе. У Тони есть распечатки телефонных звонков. Надеюсь, он расскажет мне, с кем тогда беседовал Леон. Но, чтобы снять подозрение с Никки, нам понадобится нечто серьезнее разговора на повышенных тонах.
— Я посмотрю, что можно сделать, — пообещал Тайлер. — Кстати, звонил Роберто.
— У него что-то есть на Делуну? — В груди Далласа вспыхнул лучик надежды. Роберто никогда не звонил, будучи с пустыми руками.
— Он вышел на одного из возможных дилеров Делуны. Это небольшая операция. Роберто нужны деньги, чтобы разговорить чувака. И нам, наверняка, придется купить дозу.
— Дай ему все, что попросит, — велел Даллас. — Меня не волнует масштаб операции. Роберто нам сильно помогал своими мелкими сделками, так что все окупится.
— Согласен. Я сказал ему, что завтра деньги будут готовы, — ответил Тайлер.
— Отлично. Ах да, Остин, помнишь, как однажды я помог прочистить унитаз у тебя дома, и ты сказал, что теперь у меня в долгу?
— Что-то не нравится мне начало, — протянул Остин.
— Не возражаешь слегка руки в крови запачкать? — поинтересовался Даллас.
— Кого мне надо побить? Потому что, если это один из подельников Делуны, я не ручаюсь, что смогу ограничиться малой кровью, — мрачно произнес Остин. Даллас почувствовал, как внутренности сковало от собственного застарелого гнева и жажды мести.
— Увы, речь не о Делуне… Помнишь Рокси?
— Черт, нет! — воскликнул Остин.