Тони не мог поверить, что младший брат подложит ему такую свинью. Раздосадованный, он набрал номер Кларка. Прижав к уху мобильник, Тони шагал по коридору, пока не дошел до поста медсестры. Кларк взял трубку.
— Эй, это снова я, — уточнил Тони. — Просто вызови туда криминалистов. Убедись…
Проклятье! Опять сигнал пропал. Подняв глаза на свирепо глядевшую медсестру, Тони захлопнул мобильник и сосредоточил внимание на злыдне.
— Вам нужно провести токсикологическое исследование для мисс Хант. Есть вероятность, что ей могли дать нечто помимо ее воли.
— Другой коп, тот, что с манерами, уже сказал мне, — твердо проговорила медсестра.
Тони помрачнел. Чего он такого сделал, что тетка на него взъелась? О’Коннор-старший припомнил, как чуть перегнул палку, сдавая блондинку в приемное отделение. Черт, дамочка уже заблевала с ног до головы его брата, и Тони не хотел становиться следующей жертвой.
Уставившись на медсестру, он осознал, что более милый коп, о котором та упоминала, должно быть, Даллас. Тони не собирался ее поправлять. Вместо этого пошел дальше по коридору в надежде найти место, откуда мог бы перезвонить Кларку. Он зашагал в том направлении, где предположительно находился выход, но ошибся. Тони посмотрел на телефон, обнаружил, что антенна полная, и приметил комнату для посетителей. Ступив одной ногой за порог, он услышал знакомый звук.
О’Коннор остановился, подумав, что ему померещилось. Но беззаботный, согревающий душу смех раздался снова. Ли Энн.
Развернувшись на месте, он заметил на посту медсестры стоявшую к нему спиной жену. Тони не знал, что она поменяла больницу. В груди стало тяжело и легко одновременно. Проклятье, он тосковал по ней. Пригладив волосы, Тони шагнул в ее сторону.
Кудри Ли Энн отросли. Мягкие каштановые пружинки касались плеч, и ладони зудели от желания пропустить их сквозь пальцы. Он обожал длинные локоны, и умолял не подстригать их. Но супруга настаивала, что с короткой стрижкой меньше возни.
Неужели прошло девять месяцев с их последней встречи? Не то чтобы он не пытался наладить связь. Раз в неделю Тони оставлял на ее телефоне сообщения, твердя одно и то же. Он хотел поговорить. Понимал, почему она злилась. Но так чертовски сожалел.
Ли Энн так и не перезвонила. Тони не переставал твердить себе, дескать, в конце концов она сдастся — долгие месяцы разлуки были наказанием за то, что он оставил жену, когда та больше всего в нем нуждалась. Забавно, когда-то О’Коннор думал, что время лечит. Теперь же видел, как ошибался. Он крепко облажался, но, проклятье, неужели не заслуживал шанса все исправить?
Тони почти добрался до поста медсестры, когда до него дошло, что Ли Энн не одна. Рядом с ней стоял мужчина, с виду доктор. Собеседник придвинулся слишком близко, чертовски близко. И то, как он смотрел на Ли Энн, почти не оставляло сомнений относительно его намерений. Тони держал себя в руках. Во всяком случае, до тех пор, пока мужик в белом халате не коснулся щеки его жены.
Сжав кулак, О’Коннор ускорил шаг. К счастью Ли Энн отступила, и ухажер уронил руку.
Очевидно заслышав шаги, Ли Энн обернулась.
— Чем могу помочь?… — Ярко-зеленые глаза распахнулись. — Тони.
— Ли Энн. — Он заставил себя разжать кулак и улыбнуться. Хотя не был уверен, что улыбка получилась естественной. Скорее вышла заржавевшей. В последнее время у него выпадало мало поводов для веселья.
Доктор что-то тихо проговорил. Тони мельком встретился с ним взглядом и очень понадеялся, что нахал умеет читать мысли. Отвали от нее на хрен. И будто эти самые мысли прочитав, — или возможно все дело было в кровожадном взгляде Тони — парень удалился.
— Все нормально? — спросила Ли Энн.
— Теперь да, — проговорил Тони, загоняя свое разочарование поглубже и надеясь выжать все возможное из этого неожиданного подарка судьбы. — Ты выглядишь… фантастически. — Когда Ли Энн не ответила, он продолжил: — Когда начала здесь работать?
— Вчера. Я… Мне были нужны перемены.
Тони кивнул и, черт, но ему так сильно хотелось к ней прикоснуться, что он от греха подальше затолкал руки в карманы.
— Даллас сказал, на прошлой неделе у тебя забарахлила машина.
— Ты поэтому здесь?
— Нет. Я здесь по делу.
— Я думала, теперь ты работаешь в отделе убийств.
Так, Ли Энн даже побеспокоилась и поинтересовалась, чем он занимается. Знала ли она, что горе-супруг живет и дышит моментом, когда они снова сойдутся?
— Работаю. У меня есть возможная подозреваемая, но ей нездоровится. Мы нашли в ее багажнике тело бывшего мужа.
— Какой ужас, — проговорила Ли Энн, хотя Тони не был уверен: действительно ли ей интересно или просто нужно что-то сказать. — Думаешь, это она его убила?
— Пока не знаю. — Он изучал жену и уже раскрыл рот, чтобы рассказать что-нибудь о деле, но вместо этого вышло: — Как же мне тебя не хватает.
Ли Энн отвела взгляд, но Тони успел заметить в нем горечь.
Проклятье, он поторопился и все испоганил. И тогда О’Коннор решил идти напролом.
— Я звонил и оставлял сообщения, но ты ни разу не перезвонила.
Она упорно не сводила глаз со стола.
— Знаю. — Открыв одну из папок, Ли Энн принялась внимательно ее изучать. — Я пока не готова поднимать эту тему, Тони.
— Прошло девять месяцев.
Ли Энн подняла взгляд и, когда он увидел, как увлажнились от нахлынувших эмоций ее глаза, у него сердце чуть не разорвалось от боли.
— Ты обещал не давить на меня, — напомнила Ли Энн.
— А ты обещала, что если я съеду, то мы встретимся с семейным консультантом.
— Зачем нам проходить через это? Почему бы не оставить все в прошлом?
— Только если это не означает оставить в прошлом нас! — возразил Тони. — Единственная причина, по которой я согласился на время разойтись, Ли Энн — ты обещала, что мы поговорим. Знаю, я накосячил. Я брался за то задание без всякой задней мысли. Предполагалось, что все займет не больше недели. Я считал, что несколько дней порознь…
— Довольно. — Она вскинула руку. — Я не виню тебя за то, что ты взялся за то задание, понятно? Тогда я сама себя еле выносила.
Ее слова врезались в него, как фура без тормозов.
— Проклятье, Ли Энн, я ушел не из-за тебя. Я ушел, потому… — К посту подошли еще две медсестры.
— Позже, ладно? — В глазах жены стояла мольба.
Он наклонился через стойку и, понизив голос, спросил:
— Когда?
— Скоро, — едва слышно ответила она.
Не в силах сдержаться и осознавая, что они не одни, Тони потянулся поверх стойки и провел тыльной стороной ладони по ее щеке.
— В воскресенье у меня выходной, — прошептал он. — Освобожусь утром часов в десять.
Ее губы сложились в слово «нет». Тони не оставил ей шанса произнести его вслух. Резко развернувшись, О’Коннор удалился. Сердце бешено колотилось в груди. Он посмотрел на часы, засекая дни и часы до воскресенья. Тони прекрасно знал, что слишком давил, и все же, проклятье, он терпеливо ждал целых девять месяцев. Он хотел вернуть жену и, наверное, пришло время перестать ждать у моря погоды и пойти ее заполучить.
Тони почти дошел до приемного отделения, когда зазвонил его телефон. Нахмурившись, он остановился проверить номер. Звонил Хуан Бата. А Хуану-то, что понадобилось?
О’Коннор ответил на звонок.
— В чем дело, Хуан? — Если парень звонил просто потрепаться, то у него нет времени.
— Нечто странное творится, — ответил Хуан. — Думаю, это как-то связано.
— Связано с чем?
— Помнишь нашу тошнилку? — хохотнул он.
— И что с ней?
— Ну… в ее галерее… — последовали помехи.
— В ее галерее… что? Хуан? Ты пропадаешь. Я тебе перезвоню. — Тони засуетился в поисках места, где можно поймать сигнал.
Никки таращилась на частного детектива и ждала ответа на свой вопрос.
— Меня отравили?
— Есть такая вероятность, — согласился тот. — Вы делились друг с другом едой?
— Нет. — Она помотала головой. — Джек даже не ел. Погодите — гамбо! Но я только разок укусила.
— Вы миниатюрная. — Пристальный взгляд, будто примеряясь, скользнул по ее телу. — Много и не требовалось.
Никки тут же осознала насколько тонкая на ней сорочка, и как мало под этой сорочкой надето. Мало — иными словами ничего. Желудок свело, и она вспомнила, что ее могли отравить. Пострадавшая принялась искать кнопку вызова медсестры.
— Вам что-то нужно? — поинтересовался сыщик.
— Медсестра или врач, — объяснила она. — По-моему, им следует знать, что меня могли отравить.
— Я уже поставил в известность одну из медсестер.
— Ох. — Никки откинулась на спинку койки. Голубоглазый сыщик продолжал внимательно ее разглядывать, а она проверять, не соскользнула ли с плеча сорочка. Парень заставлял ее нервничать и осознавать, как ужасно она выглядит. Никки поправила прическу. Не то чтобы ей стоило так сильно переживать о своем внешнем виде. Размышляя трезво — вряд ли удастся произвести огромное впечатление на человека, ставшего жертвой ее расстроенного желудка. И поскольку у нее в подоле все еще покоился пресловутый тазик, Никки сомневалась, что ситуацию удастся исправить.
— Я… Мне следует извиниться, за то, что меня на вас вырвало.
Частный детектив широко улыбнулся:
— Признаю, обычно я вызываю у женщин не такую реакцию.
Никки уставилась на его улыбку, на то, как правый уголок рта приподнялся чуть выше левого. Следовало догадаться, какую именно реакцию он обычно вызывает у женщин. Этот парень так и сочился обаянием. Тем самым обаянием, что сулит неприятности.
Тем самым, которым обладал Джек.
Обладал.
Джек мертв.
Она затолкала эту мысль подальше, дабы заняться ей попозже. Прямо сейчас Ники требовалось выяснить, зачем здесь частный детектив. С другой стороны, причина могла быть только одна: деньги. Этот проныра хотел, чтобы она его наняла. Бог ему в помощь. Ей, вероятно, придется уволить из галереи свою лучшую подругу, Эллен, а уж о том, чтобы нанять кого-то еще даже и думать не стоит. Какая жалость, что его даром облевали.
— Так вы частный детектив? — поинтересовалась она.
— Ага.
— Чем занимаетесь, гоняетесь за копами, чтобы урвать дело?
Он широко ухмыльнулся.
— Вообще-то, когда поступил вызов, мы с детективом обедали. В соседнем ресторане.
— Так вы знакомы.
— Да, можно и так сказать.
В комнате снова воцарилась тишина. У Никки в животе все затрепетало. Не в смысле тошноты — зародился тот самый трепет, который она так надеялась ощутить, увидев Джека. Тот самый, который подпитывали или гормоны, или эмоции, тот самый, что брал начало в любви или в вожделении.
Поскольку Никки ничегошеньки об этом голубоглазом дьяволе не знала, любви там и в помине не было.
Тогда оставалось вожделение. Вот черт!
Внутри снова все затрепетало, и сердце пустилось в пляс под главную музыкальную тему «Челюстей». Само собой, Никки сознавала, что рано или поздно, способность испытывать что-либо по отношению к противоположному полу вернется. И через годик или около того, она могла бы даже открыться таким перспективам.
Но сегодня? Вселенная специально над ней измывается? Разве не достаточного, что ее обвинили в убийстве бывшего мужа и вроде бы отравили, не говоря уже, что придется повиниться Нане о скором отключении у той кабельного, плюс известить Эллен о потере подработки?
— Дерьмо, — пробормотала она.
— Что? — спросил сыщик.
— Что «что»? — Никки посмотрела на него и поборола желание заплакать.
— Вы сказали «дерьмо». Интересуюсь, что стряслось.
— Я это вслух сказала? — Никки прикусила губу, и в ее душе шевельнулся малюсенький приступ паники. Конечно же, она ничего не упоминала о похоти и сексе… или упоминала? — Я ведь больше ничего не говорила?
Голубоглазый выглядел сбитым с толку, но усмехнулся:
— А что, по-вашему, вы еще сказали?
— Ничего. — Никки выпрямилась и осознала, что «в конце концов» наконец наступило и тошнить перестало. Она поставила тазик на тумбочку. — В общем, дело такое. Я ценю все, что вы сделали. Но…
— Цените что? — По его губам этого не было видно, но глаза улыбались. — Мы ведем речь о моем представлении ваших интересов?
Ее щеки зарделись.
— Я больше думала о том, что вы вроде как заступились за меня перед тем копом.
— Ах, да. Правда же здорово иметь надежное плечо?
Что-то в искреннем взгляде этого парня говорило, что именно поэтому он оказался здесь и сейчас, да еще и сменил футболку.
Сыщик небрежно скрестил руки и оперся на единственную капитальную стену в занавешенной с трех сторон палате. И пропади оно все пропадом, если в этот момент парень не демонстрировал некий вид искусства. Прислонившись к стене, он действительно выглядел отлично — из-за позы плечи представлялись некой нерушимой, манящей прильнуть надеждой и опорой, голубая футболка довольно плотно облегала грудь и мощный торс, а из-за легкого наклона вперед, бицепсы чуть напряглись.
У Никки руки чесались схватить блокнот и бумагу и нарисовать его. Получилась бы отличная картина. Преимущественно язык тела твердил «плохой мальчик», но в то же время шептал «герой». И хотя черты частного детектива были совершенно другими, в его присутствии ей вспоминались старые изображения Джеймса Дина, кинозвезды, который, как клялась бабуля, был самым привлекательным мужчиной на свете.
Осознав, что пялится на него, Никки громко и отчетливо заявила:
— Как уже говорила, я это ценю, но… Но мне не нужен частный детектив. Я невиновна.
Сыщик оттолкнулся от стены и сунул одну руку в карман джинсов, тем самым напрягая мускулы на правом предплечье. По некой абсолютно нелогичной причине Никки гадала, каково это: находиться в этих руках. В течение последних двенадцати месяцев она лелеяла свое разбитое сердце и растоптанное самоуважение. К тому же ей удалось отделаться от любви и вожделения к мужчине, который в свое время казался ей светом в оконце и, сказать по правде, Никки ни капельки не скучала по сексу, ни капелюшечки. Чего ей действительно не хватало — чтобы кто-то был рядом, кто-то мужского пола, и обнимал ее. Даллас посмотрел на Никки.
— Иногда невиновность и выеденного яйца не стоит.
— Уверена, детектив О’Коннор все выяснит. В данный момент он ведет себя, как полный придурок — только не говорите ему, что я так сказала — но… Я верю в торжество справедливости.
От недавней улыбки частного детектива и след простыл, он выглядел серьезным — прямо как коп.
— Вы, правда, верите в торжество справедливости?
Никки сделала глубокий вдох.
— Упорно пытаюсь. И вы мне в этом не помогаете. — Она прикусила губу и решила рубить правду-матку. — О’кей, вот в чем дело. У меня возникли проблемы с притоком наличности. Я не могу вас себе позволить.
— Вы не знаете, сколько я беру.
— «Ни гроша за душой» вам о чем-то говорит? — поинтересовалась она.
Никки ждала, что он кивнет, пожелает ей удачи и выйдет. Ничего подобного.
— Не проблема, могу предложить вам рассрочку.
— Но я не соглашусь на рассрочку. Не тогда, когда финансовое будущее выглядит мрачным.
Голубые глаза поймали ее взгляд и не отпускали. Даллас не просто уставился на нее, он исследовал… изучал.
Никки стиснула ладони, чувствуя себя голой под жарким взглядом. Она уселась повыше. Ее ничем не поддерживаемые «девочки» колыхнулись под тонким хлопком.
Внимание сыщика на миллисекунду переместилось ниже.
— Я не возражаю против бартера.
У Никки перехватило дыхание. Ладно, она неверно истолковала образ героя.
— И этого от меня тоже не ждите.
— Этого?… — От подавленного хохота в уголках глаз собрались морщинки. Он позволил себе легкий смешок. — Для меня большая честь, что ваши мысли вас так далеко завели.
— Никуда они меня не завели. Это все вы.
Его широкая улыбка не дрогнула.
— Понятия не имею, каким образом, потому что я говорил о ваших картинах.