Мы ужинали в итальянском ресторане. Вечером того самого дня, когда познакомились. Пожалуй, неприлично быстро, но ведь он сам предложил. Магазин я закрыла на полчаса раньше, чтобы собраться без спешки. Подумать только, первое настоящее свидание! Мне было двадцать восемь лет — правда, эту цифру знала одна я, для всех остальных мне исполнилось тридцать два, краденый паспорт сработал, — а я еще не встречалась с человеком, который мог по-настоящему меня полюбить. Помню, я все твердила себе: смотри не ляпни под конец, сколько с него за услуги. Руби я оставила под присмотром соседки снизу. Такая милая дама, она сразу к нам прониклась. И в тот вечер вопросов не задавала.
— И для кого же был первый букет? — спросила я с улыбкой, склонив голову набок.
— Для моей секретарши. У нее день рождения.
— А мне еще никогда не дарили цветов. Так что и у меня как будто день рождения!
Тот букет, что Бекко прислал мне в Брайтоне, не в счет… Но мое признание, должно быть, прозвучало дико. Чтобы женщине ни разу не подарили цветы?
За ужином — я что-то жевала, от волнения не ощущая вкуса, — он рассказал мне, что работает в юридической фирме, что был женат. Глядя куда-то в пространство, добавил негромко, что недавно овдовел. Я не спросила, от чего умерла его жена. Потом признался, что любит играть в сквош, а еще любит кино. Живет он в Фулхэме. Он вел себя как джентльмен. За ужин расплатился сам. А когда вышли из ресторана, поцеловал меня.
Он очень старается этого не показывать, но я-то вижу: от Бакстера осталась только половинка. Никто не заменит ему Патрика.
Он рад нам, вместе с нашими набитыми сумками, словно всегда подозревал, что мы вернемся. Он суетится, угощая нас оладьями с сиропом, и настаивает на добавке. На щеке и шее у него розовеют шрамы, но мы молчим о пожаре. Все было сказано в письмах.
— Не понимаю и никогда не пойму, Эрин. — Он ерошит мне волосы жестом, дозволенным только отцу. — Отправлю-ка я тебя назад, вот что я сделаю. Нельзя же вечно бегать, детка. Муж у тебя прекрасный…
— Он такого наговорил! — бурчу я и дуюсь, как обиженная школьница. — Откуда он вообще знает? Нечего ему копаться в моем прошлом.
— Ты ему жена, не забыла? Считай, одна плоть и кровь. — Бакстер щедро поливает вторую порцию оладий сиропом. — И потом, он не копался в твоем прошлом. Это все я виноват. Мы говорили о тебе, я решил, что он знает, и…
— Он все равно со мной разведется — после того, что узнал.
Бакстер в курсе моей истории. За долгие годы, проведенные в его доме, я рассказала ему все.
Руби уже за пианино, играет песню, сочиненную для Арта.
— Эрин, ты должна позвонить домой и успокоить Роберта. Скажи, что с вами все в порядке. Погости у меня пару дней — и валяй назад к мужу.
Роберту я не позвонила.
Мы с Руби бродим по улицам Брайтона. Вспоминаем. Сидим на берегу, как тогда, во время пожара. Квартиру Бакстер отремонтировал, а вот Патрика уже не вернуть. Я сводила Руби на его могилу, положила цветы из магазина Бакстера. Я очень скучаю по Роберту. Я хочу быть рядом с ним. Но мое прошлое этого не допустит.
О том, что Руби уехала, мне сообщает Бакстер. У него бессонница — после пожара ему все чудится ночами звон стекла и крики, — и он первым находит записку, оставленную моей дочерью на кухонном столе.
Все праздники когда-нибудь заканчиваются. На то они и праздники. Поехала домой, к папе. Целую, Руби.
— Так-то вот. Дочь за меня все решила, — говорю я.
Пальцы Бакстера пробегают по моим плечам, как по клавишам пианино.
— Детка, я нутром чую, что Роберт поймет, почему ты жила так, как жила. Только расскажи ему все. Наизнанку вывернись, чтоб аж до боли.
Я собираюсь с духом много часов, почти до вечера. Моя храбрость — как осенние листья в ветреный день: вроде смел их в кучу, а ветерок дунул — и работа насмарку.
К полудню получаю от Руби СМСку: она дома, Роберт не сердится. Пробую дозвониться до нее, но довольствуюсь голосовой почтой. «Я тоже возвращаюсь, ласточка», — говорю я в трубку и отключаюсь.
Поезд прибывает к платформе вокзала Виктория ровно в пять вечера. Зная, что Руби с Робертом, а значит, в безопасности, я тянула с отъездом сколько могла. Прогулялась с Бакстером по берегу, обнимая его объемистую талию и радуясь ощущению его пухлой ладони на своих волосах. Совсем как в былые времена…
От вокзала я взяла такси.
Дом встретил меня запахом грязного белья и тухлятины — Роберт ни разу не вынес мусор. На кухонном столе смятая пачка «Мальборо». Кто это здесь курил, интересно? Я обхожу дом, как привидение, выискивающее, кого бы повергнуть в ужас. Пугать некого: в доме ни души.
— Роб! — все же окликаю я. Вдруг они с Руби решили поиграть в прятки и сейчас выпрыгнут откуда-нибудь, с шариками и хлопушками? Добро пожаловать домой, любимая. Я все простил.
Только я забыла, за что меня нужно прощать, — вот в чем беда.
Я вздрагиваю от телефонного звонка. Крадусь на кухню неслышной поступью львицы на охоте. Протягиваю руку — и отшатываюсь, когда включается автоответчик.
— Роб, ты дома? (Пауза.) Сними трубку, Роб! Ч-черт… Перезвони!
Бип. Щелк.
Голос Дэна я узнала бы и во сне. Выходит, Роберт не на фирме. Должно быть, повел Руби в кино и в кафе-мороженое. Празднуют возвращение.
Странное дело — на кухонном столе чужой ноутбук. Компьютер и к сети подключен, и к телефонной линии, а на мониторе заставка из десятков медленно вращающихся снимков незнакомого мужчины. Симпатичный, между прочим. Чей-то муж, по-видимому, но чей? Я провожу пальцем по сенсорной панели ноутбука, и заставка сменяется экраном почтовой программы с целым списком новых писем. Похоже, шестое чувство сработало — я смотрю на столбец непрочитанных писем, и у меня екает сердце. Не отрывая глаз от монитора, опускаюсь на стул. Ничего не понимаю. Кому принадлежит компьютер? Почему его оставили на моей кухне? Я могу лишь догадываться — замирая от страха, — почему мое имя значится в строке «Тема». И кто это — Джеймс Хэммонд?
Кому:
Луиза ван Холтен
Тема: Анализ ДНК Эрин Найт
Дважды щелкаю мышкой, провожу по губам сухим шершавым языком.
Привет, Лу!
Тест удался на славу. По результатам анализа образцов ДНК шанс, что Эрин Найт является биологической матерью Руби Найт, составляет 0,1 %. Ошибки быть не может: Эрин Найт — не родная мать девочки. Надеюсь, это продвинет, а не затормозит твое расследование. И не забудь — ты должна мне выпивку.
Удачи, Джеймс.
Не хочу! Не хочу видеть этот ноутбук. Бегу к окну в гостиной, окидываю взглядом улицу Вот сейчас покажутся Роберт и Руби, в прекрасном настроении после хорошей комедии, мороженого и кока-колы. А может, они играли в боулинг, устроили набег на магазины, съели по гамбургеру с жареной картошкой. Я всматриваюсь в каждую проезжающую машину, но ни одна не пристраивается на свободное место у дома. Что мне делать?! Расколошматить чертов компьютер, разнести в черные пластмассовые брызги… чтобы никто ничего не узнал? Я подбираюсь к нему, как к дикому зверю, который даже во сне стережет мое прошлое. И не только. В лапах этого зверя еще и ключ к моему будущему.
«Выдержишь еще одну битву?» — спрашиваю я себя.
— Итак, давай-ка разберемся. — Теперь я обращаюсь к ноутбуку. — По-твоему, значит, я Руби не мать?! По-твоему, на свете есть кто-то более подходящий на эту роль? А я, по-твоему, мать ей на одну десятую процента?! — Я всхлипываю, сажусь перед компьютером. — Если бы ты только знал… Да ты бы утопил это письмо в своем киберпространстве.
Я не долго лью слезы — не мой стиль. И особого труда мне не составляет вычислить: если ноутбук принадлежит Луизе, то она работает на Роберта. Мой муж нанял частного детектива — Луизу, — чтобы вспороть меня, как грязное старое одеяло. Совершенно очевидно, что Луиза была в этом доме — в моем доме — с Робертом, пытаясь предугадать мои планы, мои действия. А где она спала — в моей постели, с моим мужем?
Скоро Луиза вернется за ноутбуком, проверит почту, и они с Робертом продолжат игру в кошки-мышки, пока не добьются, чтобы меня арестовали и посадили за похищение младенца. Размышляя, я постукиваю ногтем по краю ноутбука. Луиза прочитает е-мейл. Вволю насладившись моим унижением, нежно так, вкрадчиво преподнесет Роберту плохую новость. Ах, как жаль, Роб! Эрин — не родная мать Руби. Твоя жена — лгунья. Все это время она тебя обманывала.
«Саму себя обманывала», — безмолвно возражаю я.
А потом Луиза, естественно, примется утешать моего мужа — единственного мужчину, который по-настоящему любил меня, — и быстренько заморочит ему голову проблемами собственного брака. Роберт и не заметит, как на месте одной жены возникнет другая. Операция для него пройдет бескровно и не оставит рубца. А Луиза получит то, о чем, я знаю, всегда мечтала.
Мой взгляд скользит по столбцу писем. Три подряд прислал некто по имени Алекс Лейн, еще одно от Амазонки — река или ник? — с подтверждением заказа, еще четыре — явный спам, письмо от Джеймса Хэммонда — последний гвоздь в гроб моего будущего — и, наконец, письмо от Уиллема ван Холтена. Дважды щелкнув мышкой, читаю синий текст. Ван Холтен этот самый, оказывается, приходится мужем Луизе. Несложно догадаться, что муж он несчастный, — похоже, не так давно Луиза предложила развод. В этом письме он умоляет ее не уходить, сулит звезды с небес, и детей, и возвращение в Англию — словом, все, чего она пожелает. Бедный, бедный Уиллем. И бедная, бедная я. Как вовремя Луиза затребовала свободу — в самый раз, чтобы заполучить Роберта.
Бездумно, злобно я удаляю письмо из папки «Входящие», а затем и из «Удаленных». Секундная попытка ухватить за глотку ее жизнь в отместку за то, что она играет моей. Бессмысленный жест отчаяния. Впрочем, не такой уж бессмысленный… поскольку дарит мне идею.
Понятно, что удаление письма от Джеймса Хэммонда, спеца в генетике, но не в любви, — полнейший идиотизм. Луиза ждет это письмо. То самое, которое либо благословит мою жизнь, либо поставит на ней крест. Это единственная ниточка, которая еще связывает меня с Робертом.
Нет, нельзя удалять это письмо. Нужно его изменить.
В компьютерах я далеко не спец, но знаю один простой способ взломать защиту от дураков. А кто сказал, что Луиза не дура?
И я звоню в Брайтон.
— Привет, Бакстер!
Сейчас половина шестого — должно быть, он как раз закрывает магазин.
— Ты уже дома, детка? — Его голос дрожит не меньше моего.
— Да! — Кажется, прозвучало бодро. — И хочу попросить об одолжении. Помнишь, как мы однажды спасли Руби?
Моей девочке было десять лет, она встречалась с мальчиком (встречалась! Смех, да и только) и боготворила в нем буквально все — от слегка кривобокой походки и манеры носить джинсы на бедрах, демонстрируя трусы, до длиннющей челки, закрывающей большие карие глаза. Точно такие, как у самой Руби. Учебники Микки носил в «адидасовском» ретрорюкзаке. Как-то после математики он пригласил Руби на свидание. В полумраке кинозала они хрустели теплым маслянистым попкорном.
— Помнишь, как Микки — ну, парнишка тот из ее школы — дал Руби отставку, послав электронное письмо?
— Спрашиваешь, детка! До сих пор нож в сердце. Откуда в юнце такая жестокость? — Бакстер идет по жизни будто с содранной кожей.
— Мы с тобой переписали текст — помнишь? — и послали его вроде как с адреса Микки.
А если бы не вышло, у меня бы рука не дрогнула щелкнуть пару раз мышкой и удалить эту мерзость. Парень хватил через край со своим письмом. Сводил моего ребенка в кино, угостил гамбургером в забегаловке да прогулялся с ней по набережной — причем я топала следом метрах в пятидесяти, прикидываясь праздной чужой теткой, — и возомнил о себе бог весть что. Его письмо убило бы мою девочку.
— Еще бы, — подтвердил Бакстер. — Честь по чести сообразили. Лишние слезы нашей малышке ни к чему.
— Вот-вот. А как ты это сделал? — Мои пальцы уже наготове, нависли над клавиатурой ноутбука. Плечом прижав трубку к одному уху, другое ухо я нацелила на входную дверь.
— Дай-ка подумать… Так. Перво-наперво надо кликнуть мышкой меню «Сервис» и выбрать «Учетные записи». Они откроются в отдельном окне. — Бакстер вздохнул. — Это ж фокус Патрика. Мы с ним разыграли его бывшего.
— Запись всего одна. Это ничего?
— Без разницы. Да, Эрин…
— А?
— Я не спрашиваю, зачем тебе все это, и ты уж, детка, не говори.
— Спасибо, Бакстер!
— Затем щелкаем «Свойства» и получаем детали этой записи. — Бакстер ждет, пока я справлюсь. — Теперь нужно изменить имя пользователя на того, кто будет отправителем твоего письма.
— Угу. — Я набираю Джек Хэммонд, жму «Далее», впечатываю электронный адрес Луизы в поле «Кому», удаляю из поля «Тема» таг Fw:, который свел бы все усилия к нулю, а потом стираю все, что может выдать пересылку.
— Теперь пиши все, что хотела, и жми «Отправить». Только не забудь стереть оригинальный текст, не то все пойдет прахом. Да, и восстанови учетную запись.
Бакстер, конечно, чувствует, что будущее мое по-прежнему в тумане. Я обещаю скоро позвонить и прощаюсь. Через минуту новое письмо от Джека Хэммонда готово.
Привет, Лу!
Тест удался на славу. По результатам анализа образцов ДНК шанс, что Эрин Найт является биологической матерью Руби Найт, составляет 99,9 %. Ошибки быть не может: Эрин Найт — родная мать девочки. Надеюсь, это продвинет, а не затормозит твое расследование.
Удачи,
Джеймс.
Фразу про выпивку я выбросила. Чем меньше эта парочка будет общаться, тем лучше для меня. Отправляю свое письмо и удаляю первоначальное, вписываю имя Луизы в ее учетную запись. Еще полминуты — и на адрес Луизы ван Холтен приходит новое письмо от Джека Хэммонда. А мне остается только надеяться, что Луиза с Робертом не усомнятся в источнике и не станут слишком глубоко рыть.
И тут я вдруг вспоминаю рассказ Роберта об одном его деле. Он защищал тогда клиента, которого судья не желал признать бездомным. С самого начала процесса судья был склонен больше верить прокурору, и Роберт велел клиенту не бриться и являться на заседания суда в драных джинсах и старой футболке. Он выиграл дело.
«Люди склонны верить тому, что видят», — объяснил он мне.
Хоть бы он был прав… Я бегу наверх — распаковывать сумку.