***
Дневник Анны Лестер (дата и время не указаны)
Иду по тоннелям. Просто куда-то иду и тащу снаряжение. Своё и Адама. Перестала отмечать путь. Сейчас это уже бессмысленно. Я давно потеряла направление. Теперь мне не выбраться.
Сегодня я видела солнце. Лежала, смотрела в красный потолок и видела синее небо и ослепительно белое солнце. Я смотрела на него и не моргала. На настоящее солнце так не посмотришь. Можно понять, что это была галлюцинация. А если я забуду, что на настоящее солнце смотреть нельзя? Что тогда?
Я мало знаю о том, как устроены органы чувств. В кратком курсе анатомии, который нам давали в ордене, чтобы мы могли лечить раненых, об этом не говорилось. Я привыкла, что органы чувств, особенно глаза и уши — это и есть мой мир. То, каким он для меня является. А обоняние — мой ад. Ему я рада была бы не верить. Мой мир омерзительно воняет. Я не хочу жить в таком. Меня тошнит.
Сегодня был жуткий визг, как будто кто-то пилил заживо дисковой пилой кого-то, кто лежал на мраморной плите. И продолжалось это примерно полчаса. Если чувство времени меня тоже не обмануло.
А потом мне приснилось, что это пилили Армана. Я видела, как кровь разбрызгивалась во все стороны, растекалась по белому мраморному столу. Так красиво — красное на белом. Тот самый мрамор, из которого эорда делали свои священные статуи. Не надо было трогать ту фигурку. Дитя не должно покидать чрево матери до срока.
А может, оно всё поэтому такое белое, что на нём так красиво смотрится кровь?
Сегодня проснулась от жуткой боли в животе. Орала и каталась по полу. Просила, чтобы дали умереть, или хотя бы сознание потерять, не допросилась. Разбила обо что-то лоб и заметила уже после.
Снова роды?
Кого я должна вам родить? Отстаньте от меня! Я бесплодна!
Сегодня с утра проснулась в крови — сильное маточное кровотечение, как тогда у мамы. Теперь слабость. Я думала — всё. Никогда не видела такое количество крови, тем более своей собственной. Потом почему-то стало весело. Я смотрела на эту красную лужу и хохотала. А от смеха ослабела совсем и долго не могла подняться. И лежала почти лицом в этой луже. Как мерзко воняет кровь.
Сегодня видела Идри. То ли видела, то ли нет. Я не верю. Я не понимаю. Как же это мерзко — не доверять своим органам чувств! То ли я вижу, то ли мне кажется. То ли воняет, то ли мне мерещится. А может, я и не ем, и не пью, а только думаю, что ем и пью! Тогда я скоро умру от голода и жажды, потому что мне только мерещится, что я их не испытываю. Как так можно жить?
Как же мы привыкли полагаться на свои органы чувств! Наша жизнь зависит от того, насколько мы можем им доверять. И насколько они в самом деле нам не врут. Например, подвыпивший человек легко замёрзнет насмерть зимой на улице, потому что он притупил спиртным своё ощущение температуры окружающей среды. Человек может неверно оценить расстояние до движущего автомобиля, броситься через дорогу — и его собьют насмерть. А эти эксперименты по помещению людей в комнату без света и звуков, с имитацией невесомости? Через некоторое время человек перестаёт быть человеком. Можно и так сказать. Разрушается его связь с миром.
Я хочу увидеть Адама и Пауля. Пусть они мне хотя бы померещатся.
Сегодня ко мне приходила крыса. Я сказала ей «Убирайся», и она ушла. Отпустите меня, я больше не могу.
Где-то потеряла один конденсер. Крыса утащила?
Сегодня у меня прямо день визитов. Уже знакомая крыса — на этот раз утащила последний белковый брикет. Да я и есть-то не хотела, забирай. Потом пришёл Танцовщик. Просил вернуть меч. Не отдала. Он мне нравится.
Пока спала, приходил Адам и поцеловал меня в щёку. Брат, я скучаю.
А я — на шестом слое! Тут не ступала нога человека! Я счастлива. Анна Лестер — первооткрыватель шестого слоя эордианских катакомб! Вернусь — папа мне точно выпишет премию.
Тут очень красиво. Всё такое белое. Снежно-белые стены. Искрятся в свете фонаря. Какая красота. Можно я тут умру? Какой красивый склеп. Тут всё чистое, чистое, и когда у меня пошла носом кровь, я постаралась всё стереть, всё до последней капельки, с этого белоснежного пола. Простите, я не хотела осквернять ваше святилище.
Синие огоньки свечей на фоне белых стен. Это прекрасно. Это стоит того, чтобы прийти сюда и умереть. Надо будет рассказать маме. Почему она не пошла со мной?
А вот вспомни, я тебе предлагала. Ты сказала, что папа будет ругаться. Но мы ведь быстро вернёмся. Сходим к твоему брату в гости и вернёмся.
Ну хорошо, позже.
Я не могу спать. Боюсь, что мне приснится папа. Или мама. И как тогда просыпаться?
Я всё думаю — как же так, как я стала такой? Сейчас я вижу, понимаю: я последовательно и целенаправленно разрушала всё хорошее вокруг себя. И даже до эпидемии я уже была заражена. Какой-то гадостью, которая не давала мне быть человеком.
Зачем я отгораживалась от тех, кто мне хоть как-то, хоть чем-то был приятен? Зачем старалась произвести самое мерзкое впечатление на тех, кто интересовался мной? Я хотела изоляции — но не просто скрыться от мира, не просто показать окружающим, что они мне не нужны (а они были не нужны???), а сделать так, чтобы они сами отшатнулись с отвращением, с брезгливостью… С опаской?
А может, я просто всегда чувствовала, что я такое? Может, я и правда была опасна для людей?
Я уже писала об этом. Да, наверно, так и есть.
А может, я просто ненормальная. Как и дал мне понять отец.
Папа, знаешь, тебе бы не мешало поучиться находить общий язык с подростками. Ты мог мне всё объяснить. Думаю, мог. Я ведь хотела верить! Ты был мне нужен не меньше, чем мама. Я бы поверила.
Или не поверила бы.
Кого я пытаюсь обмануть? Я сама виновата. Только я сама. Я могла начать анализировать и найти несостыковки. Как с этим маминым говорением во сне. Только здесь, когда я испытала на себе действие галлюциногенных газов, я поняла: себе доверять нельзя. А другим — и подавно.
И зачем в таком случае я пишу всё это? Опять вру — сама себе, потому что больше некому? Люди не могут без вранья? А эорда? Они были такими же? Те, кто выпутывался из вранья, кто узнавал правду — просто сходили с ума. Правда не нужна. Она опасна. Она убивает?
А может, мы просто придумали себе этих Незримых, чтобы оправдать перед самими собой своё сумасшествие? Просто мы все трое — психи? Я так больше не могу. Я бы хотела сойти с ума окончательно — чтобы перестать понимать, что я схожу с ума.
Ночью мне кто-то пел. Приятный женский голос. Но не мамин.
Пытаюсь работать. Собираю образцы, составляю каталог. Нашла несколько новых ритуальных сосудов. Здесь всё немного проще, что ли. Нет такого изящества, тонкой резьбы, как на предыдущих слоях. Функциональность. Кажется, святилища закончились, и начались лаборатории. Скоро я доберусь до тех, кто здесь ещё остался и продолжает эксперименты.
Сегодня опять приходила мама. Сказала, что мне уже много раз пытались объяснить, что происходит, и указать, куда двигаться, но я не понимаю их языка. Поэтому только пугаюсь и плачу. А чтобы услышать и понять, надо стать одной из них. Она сказала — я знаю, что надо сделать.
Час сидела с ампулой ребакта в руке. Не могу. Прости, мама, я трусиха. Не смогла.
Прошла сегодня несколько километров. Направление давно потеряно, но насколько мне известно, границы Эо более-менее равны границам Блэккейва, поэтому рано или поздно я выберусь, если не буду ходить кругами. Плохо, что еда заканчивается. Невесело думать, что придётся жрать крыс. Хотя уж лучше я их, чем они меня. Ох чёрт. Надеюсь, что за 15 лет поколение крыс сменилось не один раз.
Что-то затошнило.
Сегодня снился Арман. Зачем он врал мне? Зачем сказал, что я была хорошим командиром? Почему они все жалели меня? Считали ненормальной? Боялись спровоцировать припадок? Идите вы к чёрту!
Арман, если выберусь живой, скажу тебе, что ты уже давно мне
Ни хрена не скажу. Не дождёшься.
Прости. Ни к чему связываться с ненормальной. Забудь. Похорони. Лучше скромная могилка и добрая память, чем чокнутая и опасная для окружающих живая Анна.
Кому я вообще в жизни сделала хоть что-то хорошее? Перед смертью как-то хотелось бы взвесить хорошее и плохое. Ну да, я привела на базу Святых, в лечебницу многих незаражённых. Предположим, что это было благое деяние. Но вот что перевешивает — и с большим запасом — все мои добрые дела: я никому не рассказала о ребакте! Хотя бы новорождённых можно было защитить!
Хотя не факт. Это, кстати, тема для исследования. Выберусь — надо будет найти надёжных людей среди медиков и заняться. Передаётся ли эта пакость ребенку через кровь привитой матери? Если да, то человечество обречено. Таких, как я — наверняка единицы.
А в Ветошах, кстати, могут быть и ещё «чистые». Там беднота, у них нет денег на прививки и дорогостоящее лечение! Господи! Хоть бы догадка оказалась верной!
Я хочу выбраться. Я хочу жить!
Сегодня снились Адам с Паулем. Осматривали мое мёртвое тело. Были расстроены.
Ну же, ребята, бодрее. Анна просто бесполезный и опасный псих, вдвоём у вас больше шансов выжить. Проснулась и обнаружила, что у меня пропали карта и два из трёх конденсеров. Так вы и вправду приходили? Это вы украли? Нет, так нельзя. Адам и Пауль не могли тут появиться.
Кто стащил карту??? Верните!!!
А если последний конденсер выйдет из строя? Не хочу так умирать!
Нашла свои карту и конденсеры в получасе ходьбы от места ночёвки. Как это понимать???
Сегодня приснился отец и сказал, чтобы я не грызла себя за то, что никому не рассказала про ребакт. Там, наверху, я только догадывалась о том, что эпидемия напрямую связана с ним. Чтобы понять это окончательно, мне надо было оказаться здесь. А значит, я зря себя ругаю. Я должна выбраться. Теперь уж точно — просто обязана.
Забавно, как под землёй проясняется в голове. Видишь одновременно и собственное безумие, и объективные причины для его развития. Наверху такого не будет. Или будет? Может, я и без ребакта теперь своя?
Сегодня приснилась Белая Мать — та, из святилища. Она рассказала, что меня позвали сюда не просто так: я должна родить Белое Дитя, то самое, которое нашёл Адам там в колыбельке. А я не способна выносить ребёнка, у меня выкидыш за выкидышем. Белая Мать плачет, её дети все мертворождённые. Раса эорда исчезла. И я не могу помочь.
А проснулась-то от страшной боли в животе. От крика горло саднит. Пила воду — сразу же вылетает обратно. Чёрт, только воду зря потратила. Да отстаньте вы уже от этого тела, не могу я вам никого родить!
Адам, скажи им! Мне больно! Защити сестру!
Целый день лежу. Смешно, какой тут день в вечной темноте под километрами камня? В общем, уже очень долго лежу. Последние штаны все в кровище. Неприятно. И теперь всегда будет вонять кровью.
Не хочу писать. Не о чем писать. Прошло уже несколько дней, наверное. А может, много дней. Я не ем. Еды нет, крыс нет. В теле такая лёгкость, скоро я смогу ходить по потолку. Или даже летать. Вот вам новый вид подопытного — Человек летающий.
Мне уже даже не страшно. Я уже умерла. Я уже освободилась. Мама не приходит. Папа не приходит. И Адам тоже. Забыли Анну.
Анна хочет спать.
Я написала что-то на эордианском.
Вырвала лист, а он снова появился.
Или я только хотела вырвать, но не выр
Хочу умереть. Почему я не могу просто пустить пулю в висок? Дурацкий мотив — пули могут пригодиться. Кому? Моему трупу?
А эорда могли воскреснуть, ты не забыла?
Нет, но я-то не эорда.
Ты уверена?
Отстань. Не пугай. Тебе со мной ещё долго вместе идти.
О-ла-ла! Анна не просто разговаривает сама с собой, она сама себе пишет. Приятно. Спасибо, дорогая. За поддержку. Нас все бросили, хоть сама с собой поговорим. Подбодрим себя.
Проснулась сегодня, перечитала последние записи, и мне стало по-настоящему страшно. Не похоже, чтобы я находилась под воздействием местных газов или какого-то поля. Просто я схожу с ума от одиночества и страха. Надо всё-таки попробовать выбраться. Пойду побыстрее, уж насколько смогу. Человек может обходиться без еды достаточно долго, но я понятия не имею, сколько времени я уже без неё обхожусь, поэтому надо поторопиться.
Нашла подъём на пятый слой, потом почти сразу же — на четвёртый. Это порадовало, хотя ненамного приблизило к спасению. Поднималась я явно не там, где спускалась, и представления не имею, в какую сторону двигаться к Шлюзу.
Ха, подумалось тут: а что если я выползу из-под земли на базе Факельщиков, и меня просто застрелит охрана? Вот будет глупая смерть… Вот это будет весело! Пауль оценил бы.
Сегодня плохой день. У меня лихорадка, а в конденсерах набирается мало воды. Как будто влажность воздуха понизилась. Очень хочется пить.
Сижу на месте, каталогизирую образцы.
Задремала, а когда проснулась, увидела на развороте тетради надпись на эордианском. «Пройди вперёд». Собралась и пошла, медленно, сил-то нет. Через пару километров наткнулась на спуск в затопленное святилище. Влажность воздуха тут явно выше. Спасибо… кому-то.
Отдыхаю. Пью воду. Думаю, что же дальше.
Опять усомнилась в том, что я всё ещё в здравом уме. Произошла совершенно дикая вещь. До сих пор не могу прийти в себя.
Проснулась от того, что кто-то тряс меня за плечо. Обрадовалась — думала, что вернулись Пауль или Адам. И увидела рядом с собой существо, замотанное в фиолетовые эордианские тряпки. Оно заговорило со мной. Знакомым женским голосом. Потом скинуло капюшон, и я увидела… Сейчас вам будет интересно.
Джун Лестер собственной персоной.
Да, я уже пару раз разговаривала с мамой во сне или в бреду. Но то были только голоса, и вдруг вот она — сидит передо мной, гладит по плечу. Я даже засмеялась. А она так удивилась и спросила, что смешного я увидела — неужели она так забавно выглядит без волос?
Да, она совершенно лысая, у неё нет ни бровей, ни ресниц. Кожа белая, вся в шрамах. Кажется намного старше, чем должна была быть… Если бы не умерла.
Попробую записать наш разговор, пока помню.
Д.: Доченька, я рада тебя видеть.
Я: А я тебя — нет. Это означает, что я всё-таки окончательно спятила. А я-то надеялась… (истерически хихикаю).
Д.: Нет, ты, конечно, наверняка немного спятила, это у нас наследственное (тоже хихикнула), но я — не галлюцинация. Не знаю, удастся ли мне тебя убедить, но… В этих подземельях нет ничего страшнее нас самих, поверь. И не надо думать, что любое видение, явление, звук, слово обязательно несут в себе какую-то реальную или потенциальную опасность.
Я: Ни черта не поняла.
Д.: Неудивительно. Смотри: все вы сталкивались здесь с галлюцинациями. Но у каждого тематика «страшилок» была своя, верно? Никого не пугали чужие ночные кошмары и тайные фобии, так? И какой отсюда вывод? Мы сами себя пугаем. Мы сами себе преподносим в виде мороков самые страшные вещи из нашего подсознания — зачем? Чтобы испытать себя на прочность, возможно. Как считаешь?
Я: Э-э…
Д.: Полагаю, ты об этом не задумывалась. Так вот, поразмысли на досуге. Катакомбы — это подземелья нашей собственной психики, тут прячутся и все наши страхи, и потаенные желания. Здесь мы узнаём о себе главное: хотим ли мы жить и кем мы хотим быть в жизни. Катакомбы устроены так, что каждый незваный гость хотя бы раз оказывается на пороге смерти. И вот тогда-то человек делает выбор: куда всё-таки шагнуть. Понимаешь, доченька: умереть намного проще, чем жить, когда жизнь превращается в ежедневный подвиг. Ты ведь уже не раз думала о том, что самым логичным для тебя действием было бы пустить себе пулю в лоб? Но ты эту логику не принимаешь. Вот и ответ — зачем ты здесь? Чтобы понять, что значит для тебя твоя жизнь.
Я: Чушь какая-то… Ты хочешь сказать, что все, кто тут умер — и ты сама — умерли, потому что просто боялись жить?
Д.: Не в буквальном смысле так, но в целом верно. Все они могли бы выжить. Но они убедили себя в том, что Катакомбы — это жуткое и опасное место, где положено умирать (презрительно усмехается). И да, я-то жива.
Я: Не может этого быть. В дневнике Ругге написано, что тебя сожрали крысы.
Д.: Ругге, дурачок… (снисходительно смеётся). Он просто записал то, что рассказал Верн. А тот увидел, что меня рвут полсотни огромных крыс — и сделал закономерный вывод.
Я: Так что, выходит, он мог тебя спасти, но сбежал?! (кричу)
Д.: Мог, наверное. Но этого и не требовалось. Крысы сделали ровно столько, сколько нужно было, чтобы во мне запустилась собственная программа выживания. Я поверила в то, что моя жизнь ценна — и отбилась сама.
Я: Бред! Полный бред! (начинаю плакать)
Д.: (равнодушно): Думай как хочешь. Но помни: здешняя реальность внимательнейшим образом прислушивается к твоим мыслям. Какой ты её попросишь стать — такой она и станет. Хочешь, чтобы это оказалось бредом? Так и будет.
Я: (угрюмо): Не верю.
Д, Дело твоё. Я дала тебе всю информацию, распоряжайся ею по своему усмотрению. Лепи из неё или кирпичи, или пирожки, как знаешь. Ты всё равно выживешь, так что по сути вопрос только в том, кем ты выйдешь на поверхность.
Я: Почему ты уверена, что я выживу? А если я…
Д, (перебивает): Нет, ты не выстрелишь в себя из пистолета. Я знаю тебя. В конце концов, ты — итог наиболее тщательно просчитанного эксперимента.
Я: Кстати. Ну-ка, мамочка…
Д, (перебивает): Да, да, я ждала этих вопросов. Думаю, ты и так уже многое поняла, особенно если читала дневник Ругге. И как тебя до него допустили, интересно? Реджи, как всегда, чересчур мягкосердечен по отношению к своей маленькой дочурке?.. Нет, вижу, дело не в этом. Выкрала?.. Молодец. Иного я от тебя и не ожидала. Что ж, ты достойна знать всё о себе — до конца.
Итак, Церковь, Катакомбы, ребакт и Незримые. Мы всегда сочувствовали эорда, но на самом деле их вымирание было лишь следствием вымирания гораздо более древней, удивительной расы Незримых. Эти существа живут и дышат знаниями. Они — воплощение моего идеала разумного создания, понимаешь? Они не мыслят своего существования без поисков истины. И вот к чему эти поиски привели: Незримые заигрались с экспериментами над самими собой и окончательно утратили способность жить и размножаться как обычный биологический вид. Они стали полностью искусственными, если можно так выразиться. И что им оставалось делать? Они, как и любые живые существа, хотят выжить. И они нашли способ продолжать воспроизводиться, хотя бы и при помощи иного биологического вида. Но с тем видом случилось то же самое, что и когда-то с ними. Ну а потом дошла очередь до людей.
Я: (с отвращением). Ну и гады. Мерзкие фашисты. Хороший же у тебя идеал разумного существа… мамочка.
Д, (строго): Ты не на их месте, не суди!..
Я: (перебиваю): Какого чёрта?! Буду судить! Мы-то чем виноваты, что они такие маньяки науки? Мы и эорда, две расы разумных существ! Почему мы должны были по их прихоти превратиться в каких-то… лабораторных мышей?!
Д, Отличное сравнение. Да, лабораторные мыши. Но наши мыши никуда не исчезли как вид. И размножаются как и раньше, если им предоставить свободу. Они выполнили свою задачу — погибло какое-то количество особей, а виду в целом наши опыты не угрожали. Так и с людьми…
Я: (перебиваю): А эорда?!
Д.: (спокойно и снисходительно): А что эорда? Что ты вообще знаешь о них? Эо — только одно из тысяч поселений в толще земной коры. Есть и другие, процветающие, здоровые…
Я: (начинаю психовать): Я тебе не верю. Вот после этого заявления — уж точно не поверю. Выходит, Эо — что-то вроде карантинной зоны. И именно тут, под нашим захолустным городишком, развернулась драма — схлестнулись интересы трёх цивилизаций. Ну бред же, мама. Ты сама послушай, что ты несёшь… Ох, чёрт. Или это я сама несу… Уйди, а… Оставь меня. Пожалуйста. Сгинь.
Д.: Да, я вижу, что чем дальше, тем хуже ты воспринимаешь мои слова. Сейчас я тебя покину. Но сначала — уж прости, ещё немного шокирующей информации. Первое: я не твоя мать.
Я: Я в курсе.
Д.: (шипит): Откуда?.. Реджи проболтался?!
Я: Нет, просто… Не одна ты решила совершить этакий информационный вброс. У нас есть и другие источники.
Д.: (шипит на эордианском): Идри… Я до тебя доберусь…
Я: (на эордианском): Не тронь отца моего брата.
Д.: (удивлённо, на обычном языке): Анни! Какая же ты всё-таки умничка! Говоришь…
Я: (перебиваю): Я жду информацию.
Д.: Ох, какие интонации. Ну ладно, железная Анна, слушай. Твоя мать — Незримая по имени Улиол, если встретишь — будешь знать, как к ней обращаться, хе-хе… Ты создавалась как замена Белой Матери — о том, что это значит, думаю, вам тоже поведал этот… (шипит). Ты — первый удачный результат эксперимента…
Я: (перебиваю): Позволь узнать: а сколько было неудачных?
Д.: (пожимает плечами). Мне известно о двух десятках. Но не все велись при мне, понимаешь…
Я: И что стало с детьми?
Д.: Зачем тебе это знать? Мало тех кошмаров, которые уже и так к тебе приходят? Не скажу.
Я: Ладно, продолжай и… Проваливай уже.
Д.: Так вот. Чтобы завершить начатое нами, тебе необходимо провести ритуал Наполнения Жизнью. Найти сосуд с Чистой Кровью и провести переливание.
Я: Что за сосуд?
Д.: Видела здесь, в святилищах, белые фигурки младенцев? Вот, тебе нужно найти такую же, только красную. Она содержит Чистую Кровь последней Белой Матери. Введи её себе шприцом или просто разрежь кожу и полей на рану — неважно. Достаточно нескольких миллилитров.
Я: И что дальше?
Д.: (патетически воздев руки вверх): А дальше — ты станешь праматерью обновлённой расы Незримых! Верховным божеством. Тебе будут поклоняться, приносить жертвы, изваяют твои изображения в белоснежном камне и будут жечь перед ними благовония…
Я: (молча стучу пальцем по лбу).
Д.: (усмехается). Да. Попросту говоря — тебя ждут почёт и уважение. Ты ни в чём не будешь нуждаться. Да, и эта гадкая эпидемия прекратится. Не сразу — всё-таки слишком много уже носителей вируса на поверхности. Но через пару поколений о ней будут вспоминать как о страшном сне.
Я: Через… пару поколений?..
Д.: Ты удивлена? Почти все из ныне живущих вакцинированы ребактом. Так что даже если удастся взять распространение вируса под контроль, вероятность вспышек заболевания останется высокой, пока, грубо говоря, все вакцинированные не вымрут.
Я: Да, кстати, я хотела выяснить… А если мать вакцинирована, ребакт передаётся ребёнку через кровь?
Д.: Нет, иначе не пришлось бы разрабатывать ещё и террум. Могла бы и сама сообразить, что ж ты так…
Я: (кривляюсь): Прошу простить, ваше мерзопакостное высочество, что недостойная пробирочная тварь разочаровала вас!
Д.: Не паясничай, тебе это не идёт. Итак, ты поняла задачу?
Я: (продолжая паясничать): О да. Слушаю и повинуюсь. Всю жизнь мечтала рожать шестиглазых детей с рогами и щупальцами. И делать это непременно у подножия собственной белоснежной статуи.
Д.: (неожиданно становится печальной): Я знаю, о чём ты всю жизнь мечтала, Анни… Всё-таки я родила и вырастила тебя. Я любила тебя, как бы это ни выглядело со стороны… И что бы ты сейчас обо мне ни думала. Так вот, ты всегда хотела одного — помогать другим. Ты вся в своего ненормального отца… Настоящего отца. Реджи. Вы оба чокнутые. Я никогда не понимала, как можно быть настолько озабоченным чужими бедами и так мало думать о себе… Ты точно такая же. Поэтому ты сделаешь то, для чего ты предназначена, потому что это — единственный способ остановить эпидемию хотя бы через два поколения. Если ты не завершишь ритуал, Незримые начнут поиски новой Белой Матери — а я уже не смогу стать посредником, моё тело больше не годится для того, чтобы выносить дитя… Поэтому поиски могут продлиться многие десятилетия, а то и века. И человечество всё-таки вымрет. В отличие от мышей. Так что выбор за тобой. Твои страх, отвращение — и да, обида на меня, конечно! — или спасение человечества. Почему-то я уже знаю, каким будет твоё решение. Не забывай, что кандидатов в отцы для этого эксперимента тоже тщательно отбирали…
Я: (вскакиваю и швыряю в Д. конденсер).
После этого я потеряла сознание и пришла в себя неизвестно через сколько времени неизвестно где. Рядом валялся конденсер (не разбился!) — и ни малейшего следа моих вещей.
Ну спасибо… Мамочка.
Да, кстати. Мамочка. Улиол! Я помню это имя! Откуда я его знаю?
Долго ломала голову. Кажется, вот-вот ухвачу мысль за кончик хвоста… Нет, не получается вспомнить. Ничего, мы ещё встретимся, я уверена.
Я вспомнила! Песня! Та самая песня в святилище. Там говорилось о том, что Улиол потеряла своё дитя. Она плакала, это было так грустно. Я нашлась! Мама, я здесь!
Она приходила ко мне. Или я сама её придумала? Красивые бледно-голубые ленты. Она похожа и на бабочку, и на кальмара сразу. Плавает по воздуху, ленты развеваются, как будто водоросли в реке. Это так прекрасно.
Даже если и придумала, это самое красивое, что я придумывала в своей жизни. Я хочу быть дочерью такого прекрасного существа!
Она сказала, что я не должна жертвовать собой, если я не готова. Что если я введу себе ребакт, это ведь не означает, что я обязательно заражусь нейрочумой. Можно остаться в лабиринтах — тут нет заразы. А они с родичами дадут мне убежище.
Кстати, мы с Адамом и вправду брат и сестра: моя мать и его отец — близкие родственники! Вот это новость!
Кажется, я всё-таки сошла с ума. Прости, папа. Я не вернусь. Я не знаю, куда идти. У меня погас фонарь. И еды не осталось. И сил тоже не осталось. Я сейчас лягу у стены и буду ждать их. Они придут и принесут Чистую Кровь. Я готова. Пусть забирают меня. Я больше не могу. Анна хочет отдохнуть.
Я падаю. Давно уже падаю, хоть и медленно. Я уже почти долетела до дна. Скоро будет удар.
Не надо меня поддерживать! Дайте разбиться! Пусть всё случится быстро. Прошу!
А вот и они. Мои будущие служители, да? Я ведь стану вашей богиней? Вы будете мне поклоняться? Это так забавно.
Давайте. Давайте свою Кровь. Вот. Я разрежу руку.
За стеной — Адам с Паулем. Они что-то кричат мне. Почему стена прозрачная? Так не может быть. Просто я очень хочу их увидеть напоследок, вот они мне и примерещились.
Какая яркая кровь. Какая красивая фигурка… У меня будет такой же красивый ребёнок?
Братья идут ко мне сквозь стену. Кричат что-то. «Айви, нет! Айви, не надо!».
Что — не надо? И я не Айви. Я — Анна. Анна Лестер. Вы ведь поставите надгробие в монастырском дворе? Напишите правильно.
Не надо так кричать. Не трогайте меня. Я же знаю, что вас здесь нет. Прощайте. Я забуду вас, когда…
— Нет, Айви! Стой! Держи её!
— Айви! Нет!..
Больше книг на сайте — Knigoed.net