— Что ты думаешь об этом? — Мастерс пил уже третью чашку кофе за час.
— Да они просто водят нас за нос, вот что. Они же знают, что чем дольше пробудут в камере, тем больше их потом будут уважать приятели.
Дэннис не мог понять, как Джесс удается так хорошо выглядеть, — она пришла на работу бодрой, отдохнувшей и, что еще больше раздражало, со свежей головой. Жалко, замужем, а то он точно бы за ней приударил. Про Кэрри сейчас, понятное дело, можно забыть. К тому же он все еще помнил ее прощальные слова: «Этого никогда не было». Они нанесли такой же удар по его самооценке, как и это убийство, очередное нераскрытое убийство на его участке. Расследование не продвинулось ни на шаг, несмотря на бесчисленные допросы.
Мастерс взял со стола досье Сэммса и Дрисколла. Конечно, их уже и раньше арестовывали. Сэммса за угон, а Дрисколла, пожалуй, за все, кроме убийства.
— Не думаю, что это сделал кто-то из них. — Он бросил бумаги на стол.
— Почему ты так уверен?
— Все, что у нас есть, — показания нескольких школьников. Двое из них говорят, что, кажется, Сэммс и Дрисколл находились поблизости от места убийства. Кажется!
— Но мы не можем отмахнуться от этих показаний.
— Ладно, привези сюда девчонку. Она явно что-то скрывает. Криминалисты подтвердили, что кровь на ноже принадлежит Максу. Так что орудие найдено.
— Уже легче.
— Ничуть не легче. Девчонка лжет, это ясно. Она же говорила про нож-бабочку. Кого-то выгораживает? Или боится?
Джесс покачала головой.
— Дэннис, сам подумай: у девочки психологическая травма, ее не любят дома и издеваются в школе. Что удивительного в ее скрытности? Я ее привезу, но надо быть с ней помягче.
— Это ты мне говоришь? — проворчал Дэннис. — Кстати, судя по ранам, убийца ниже жертвы.
— Под это описание подходят и Сэммс, и Дрисколл. Оба засранца малорослые.
— Макс был под метр девяносто. Так что по сравнению с ним все такие. И удары были нанесены из-под руки. Как будто ножом пользовался кто-то неопытный.
На все вопросы Мастерса Дэйна Рэй отвечала: «Без комментариев». На этот раз она приехала с матерью, которая, очевидно, прослышала, что здесь раздают бесплатные сигареты. Она курила безостановочно, не забывая твердить Дэйне, чтобы та ни слова не говорила «этим свиньям». Девочка вышла в слезах. Мать одной рукой тянула ее за собой, сжимая в другой мятую полупустую пачку. Когда они ушли, Дэннис взглянул на Джесс сквозь густую завесу дыма.
— Приятная женщина.
Он так устал, что, казалось, больше никогда не заснет.
— По-моему, было интересно. — Джесс Бриттон так и не успела объяснить, что именно показалось ей интересным. В комнату заглянул молодой полицейский.
— Для вас сообщение, сэр. — Он протянул Дэннису записку и вышел.
Дэннис прочел и передал листок Джесс. Та присвистнула.
— Что будем делать?
— Пусть выходит в эфир, — решил Мастерс. — Если кто и может разговорить девчонку, то лишь Кэрри.
— Это доказывает, что когда-то все было нормально. — Кэрри все еще чувствовала неестественное спокойствие. Казалось, она спит и вот-вот проснется.
Она сидела на полу, на коленях лежал альбом с фотографиями.
— Может быть, не стоит смотреть сейчас… ну, ведь прошло так мало времени…
— Прежде я не понимала, зачем нужны фотографии. Если бы я хоть раз об этом задумалась, когда ругала Макса или жаловалась, что Броуди поздно возвращается… если бы я знала, что когда-нибудь ничего этого не станет… что это просто исчезнет… Я… Я…
— Вот, выпей. — Лиа села рядом и протянула две таблетки и стакан воды. — Сейчас приготовлю поесть, если хочешь.
Нет, таблеток вполне достаточно. Кэрри снова принялась листать альбом. Она всегда подписывала все фотографии и указывала даты, альбомы же расставляла на полке в строгом хронологическом порядке. Броуди вечно смеялся над ней. Свои снимки он держал в обувной коробке.
— Вот в чем разница между нами, — однажды сказала она мужу. — Мне нужно все контролировать, а тебе нет.
Кэрри всегда считала странным, что Броуди, будучи математиком, любил беспорядок.
— Нет ничего более хаотичного, чем математика, — убеждал он ее за пару месяцев до свадьбы. — Приходи как-нибудь ко мне на урок. Ты будешь поражена.
Кэрри устроилась на задней парте лекционного зала и приготовилась слушать о «Красоте математики», как называлась его вводная лекция. Она ни слова не поняла из того, что ее будущий муж рассказывал тридцати восьми сбитым с толку первокурсникам, но зато поняла, что он убедил всех — за одним исключением, — что математика прекрасна.
— Но разве есть красота в заблуждении? — спросила одна девушка. Она явно нервничала и встала, чтобы задать вопрос, но Броуди махнул рукой. Кэрри понравился его неформальный стиль общения со студентами.
— Ага! — воскликнул он, явно обрадовавшись. — А вот и настоящий математик среди нас. Наши ошибки, мисс…
— Колдуэлл.
— Наши ошибки, мисс Колдуэлл, — это самая прекрасная часть математики. Только совершая их, мы становимся способны увидеть абсолютное совершенство правильного решения.
— Так что было бы, если бы никто не совершал ошибок?
— Тогда, мисс Колдуэлл, мы навсегда остались бы слепы к самым удивительным, потрясающим моментам нашей жизни.
— Знаешь, — сказала Кэрри, сидя за кухонным столом, — незадолго до того, как ослепнуть, он завел привычку измерять все подряд. — Перед ней стояла тарелка с супом. В руке подрагивал стакан с водой.
— Броуди?
— Я тогда понятия не имела зачем. В нашем доме он измерил буквально все: расстояние между мебелью, расстояние от ламп до пола, размер дырок в дуршлаге. Покончив с домом, он проделал то же самое в саду. Это была мания, Лиа. А после того, как он все-все измерил, зрение ему отказало.
— О боже… — вздохнула Лиа. — Как странно.
— А когда ослеп, то вызвал людей, чтобы они переставили всю мебель в доме. Заявил, что красота в ошибках. Что он хочет познать эту красоту совершая сотни ошибок каждый день.
— Даже как-то жутко. — Лиа пододвинула к ней тарелку. — Тебе нужно поесть.
— Интересно, видит ли он красоту в этом? Это он виноват, — прошептала Кэрри. — Все происходило у него под носом, но он был слишком глуп, чтобы это заметить.
— Кэрри…
— Лиа, он сказал, что все знал. — Кэрри встала, но тут же упала обратно на стул. — Броуди сказал, что он знал про издевательства над Максом, знал, но ничего не сделал. Ведь кто-то же должен быть виноват. Макс проводил много времени с Броуди в этой дыре. Неудивительно, что мальчик попал в плохую компанию. О чем Броуди только думал, когда разрешал ему приходить туда? Если сам хочет так жить — это его выбор, но заставлять нашего сына там находиться…
— Кэрри, прошу тебя…
Внезапно Кэрри схватила тарелку с супом и запустила в стену.
— Это его вина! — закричала она. — Броуди убил нашего сына! Пусть попробует теперь сказать что-нибудь про красоту ошибок.
Она выбежала из кухни, схватила ключи от машины, быстро обулась и распахнула дверь. Тысячи вспышек встретили ее на пороге. Она подняла руку, защищаясь.
— Черт! — раздался за ее спиной голос Лиа.
И на Кэрри хлынула лавина вопросов.
Это правда, что ваш сын был членом молодежной банды, мисс Кент?
Это правда, что его исключили из частной школы?
Его убили, чтобы отомстить вам?
Как вы чувствуете себя, лично столкнувшись с проблемами, благодаря которым сделали свое состояние?
Кэрри опустилась на крыльцо и разрыдалась.