Надо спать. Я засыпаю мертвым сном.
Вторая ночь. На этот раз все плохо. Шофер такси не сочувствует мне, он высаживает меня по дороге на авеню Королевы Маргариты. Этот вечер понедельника с самого начала не задался. За деревьями я угадала травести. Первым подъехал какой-то маньяк, который втащил меня в машину, сделал свои дела один, за несколько секунд, без моей помощи, ничего не заплатил и уехал. Я не знала, что есть и такие мужчины. Мне страшно. Мне показалось, что теперь все пойдет плохо. Вчера это был воскресный отдых, сегодня рутина рабочей недели, со всеми ее опасностями.
— Садись.
Мужчина лет сорока, возбужденный, нервный, болтливый. Он не умеет водить машину, обгоняет других слишком близко, болтает о своей жизни и ищет укромный уголок. Вот ему кажется, что он уже нашел, но потом считает, что ошибся, едет в другое место, и так без конца. Он меня пугает своими резкими виражами и неумением тормозить. Нас заметила полицейская машина и начала преследовать. Он не слушает, что я ему говорю, и увеличивает скорость. Он наверняка пьян.
— Я их пошлю, этих негодяев. Я тебя не знаю, так? Я тебя просто подсадил подвезти, поняла?
Черная машина приближается к вам вплотную и повисает у нас на хвосте.
— Выходите.
Сумасшедший лезет в драку. Но она ему обойдется дорого. Один из полицейских требует у меня документы. Он осматривает мое удостоверение личности, видит мои зеленые глаза, мое платье…
— Жан Марен, так? Стой тут. Мой безумный спутник продолжает неистово сопротивляться:
— Я возвращался к себе. Это травести, это он меня подцепил.
Он как раз хорош для анализа крови на алкоголь. Его тащат к машине, он спотыкается. Настоящий негодяй. У меня на спине выступил холодный пот. Как быть с такими клиентами? Он, наверное, меня побил бы. Боже, что я здесь делаю, в этом лесу, среди полицейских? Вчера все было слишком хорошо. Раздается сирена полицейской машины, и пьяница, уже в наручниках, исчезает. Меня толкают в другую черную машину.
— Твое удостоверение.
Он ведь уже его видел, но хочет посмотреть снова.
— Явный травести… Я возражаю:
— Рановато говорить «явный травести», это мой первый вечер.
Он смотрит на меня внимательно:
— Возможно, я ведь тебя не знаю… Однако ты должна пользоваться успехом. Ты выглядишь замечательно.
— Сегодня вечером мне еще ничего не удалось.
— Такая профессия. И помимо этого чем же мадам занимается в жизни?
— Я чиновник службы связи, в общем, я был им. Полицейский смеется.
— В этих службах связи навалом травести.
— Я был инспектором-стажером. У меня юридическое образование.
Я достаю студенческий билет, он изучает его и смотрит на меня с удивлением.
— Что ж ты здесь делаешь? Ты настоящий травести?
— Когда вы говорите «настоящий» травести, месье офицер, вы должны помнить, если вы учились, как я, в высшем учебном заведении: чтобы быть настоящим, необходимы три вещи — nomen, tractatus, fama. Старинный принцип римского права: имя, владение, известность.
Молчание. Я произвела впечатление.
— Однако это не помешает тебе провести ночь в комиссариате.
Небольшая комната, похожая на клетку, с двумя скамейками и полдюжиной девчонок. Железная дверь закрывается за мной. Это мой первый арест. Я часто видела, как сажали под замок моего отца. Замки для него существовали всю жизнь, но это было нечто другое.
Итак, первый привод. Я чувствую почти облегчение. Булонский лес в этот вечер мне казался опасным и страшным. Бессознательность первого дебюта спасла меня накануне. На сей раз я догадываюсь, какие опасности меня подстерегают. Эта клетка с девушками кажется мне прямо спасением. Они болтают, я болтаю тоже. Они рассказывают свои истории в Лесу, в разные сезоны года, говоря о том, как приходится мерзнуть часами. Я же говорю о своей студенческой жизни, о том, как я ее бросила.
— Зачем ты сделала это?
— Я хочу быть женщиной.
Небольшого роста рыжая девчонка, яркая и кудрявая, вяжет что-то в своем углу, чтобы убить время, она замечает философски:
— Такова жизнь.
Другая, явно более практичная, маленьким пинцетом удаляет волоски со своих ног. Она говорит:
— Ты знаешь, нам всем повезло благодаря твоему пьянчужке. Он так скандалит, что они будут им заниматься всю ночь.
Светает. В это утро не будет «Сен-Лазара». Они забыли вызвать автобус: слишком заняты скандальным пьянчугой.
— Я же говорила тебе, не будет «Сен-Лаго». Мы выиграли несколько часов, а главное, они не внесли тебя в картотеку. Тебе повезло.
Повезло? Шесть часов утра, и ни гроша. От усталости сводит все тело, табачный дым обжигает горло и глаза. В автобусе по дороге домой я с грустью смотрю на заспанные лица пассажиров, привязанных к своей ежедневной работе, к своим конторам, магазинам, этой ежедневной рутине. Я пережила авантюру, которая случается со всеми проститутками мира, к тому же происшедшее было незначительно. Как дебютантке мне повезло. Настоящий «привод» — это совсем другое. Настоящая профессия проститутки — тоже совсем другое. Мои первые наивные представления рассыпались, как сорванные цветы.
Очень трудно отличить волокиту от настоящего клиента. В «Дрюгсторе» на бульваре Сен-Жермен полно бездельников. Некоторые удовлетворяются тем, что предлагают выпить рюмку, уверенные в своей неотразимости, другие — это туристы, прогуливающиеся без особой цели. Среди всей этой публики я вижу гомосексуалистов и травести. Они ожидают клиентов. Я тоже.
Сегодня у меня большие планы. Пройти так быстро этап от Булонского леса до бульвара Сен-Жермен удается не всем профессионалкам. Я решилась прийти сюда, чтобы найти защитника. У меня естественный вид женщины, которая зашла сюда и ожидает кого-то. Я сменила платье: на черном фоне красные розы и оборки по испанской моде. Три или четыре человека стараются со мной заговорить, но без особого интереса. Вдруг на террасе какой-то мужчина быстро поднимается и направляется ко мне.
Вот мой первый настоящий клиент. Его я никогда не забуду. Ни его лицо, ни его голубые глаза. Тонкий, темноволосый, одетый в светлый элегантный костюм, он обращается ко мне и с легким итальянским акцентом говорит, что я прелестна. Мои мечты возвращаются ко мне, когда я оказываюсь на подушках красного «альфа-ромео». Он открывает дверцу. Еще никто никогда не открывал мне дверцу машины. Наконец-то роскошь и галантность. Дорогие сигареты, зажигалка от Картье и тонкий запах кожи.
Марио — миланец. Он находит, что у меня лицо северного типа, лицо, которое нужно рисовать или фотографировать. Летняя ночь, рядом — сквер «Жасмин». Клочок чистой природы. На третьем этаже особняка передо мной открывается дверь в роскошную квартиру. Настоящая итальянская драгоценность, каких я никогда не видела. Я испытываю смутное очарование от всего этого богатства. Ноги утопают в мягком ковре, я прикасаюсь к картинам, лампам, пепельницам из тяжелого хрусталя.
Заговорив об оплате, я не ожидала получить купюру в пятьсот франков. Один клиент дает мне вдвое больше, чем за целую ночь в Булонском лесу! Здесь я не боюсь ни темноты, ни деревьев, ни неожиданных машин, из которых появляются неясные тени возможных клиентов. Бархатный диван. Бокал шампанского, приятное освещение красивой лампы.
Здесь ласки становятся нежными, поцелуи — приятными. В ванной комнате голубой ковер на полу напоминает море. Вокруг расставлены зеленые растения. Ванна из мрамора, и вода смягчена каким-то душистым маслом. Я поняла, что чувственность существует, я поняла, что меня возбуждала в первую очередь окружающая обстановка. В роскоши и в богатстве проституция становится социальной игрой, обычаем привилегированной части общества. Ничто не насилует мою волю, ничто меня не унижает, это те же самые ласки, но они более нежные, более утонченные. Почти наслаждение. Почти.
Я никогда его больше не видела, но я его никогда не забуду.
Он просил у меня номер телефона, но у меня его не было. Я стыдилась своей бедности, своей двухкомнатной пустой квартиры, жесткого матраца на полу. Стыдно быть начинающей и не уметь воспользоваться предоставленным случаем. Он уезжал в Милан рано утром по делам. Он вызвал для меня такси и заранее расплатился. Я покидала этот рай, без конца оборачиваясь и не в силах отвести глаз от стройного тела этого мужчины, лежащего на кровати, покрытой мехом. Первый раз в жизни я оказалась дорогой проституткой. Настанет день, когда эти слова: «Чао, красавица!» будут повторяться часто, я буду проституткой в роскошном мире, но только, когда я стану женщиной.
Маленький уголок великолепного счастья навсегда остался со мной. Прелестный медальон напоминал мне о нем. Когда мне бывало совсем плохо, я старалась вспоминать, как я купалась в мраморной ванне, как голубоватая вода покрывала мое тело, а мужчина ожидал меня с золотистым шампанским в бокале. Очень редко с тобой расплачиваются элегантно, расплачиваются, как за дорогое украшение, а не как за позор.
Застава Мадрид. Булонский лес. Я готовлюсь. По другую сторону дороги я вижу девушку, которая следит за мной. Наконец она пересекает дорогу и обращается ко мне:
— Здесь мой уголок. Я тут всегда бываю по воскресеньям с подружками. Надо подчиниться.