— Ключ от комнаты, в которой вы держите Анджелу.
— Что такое? Ой!
— То. Я — Уилфрид Маллинер!
— Чушь! Он — брюнет, вы что-то спутали.
— Парик. От Кларксона. — Уилфрид погрозил сэру Джасперу пальцем. — Я следил за каждым вашим шагом. Я загнал вас в угол. Давайте ключ!
— Фу! — сказал сэр Джаспер и тут же поправился: — Ффу!
— Освободив мою невесту, — продолжал Уилфрид, — я увезу ее из этого зловещего дома и женюсь как можно скорее. Сэр Джаспер засмеялся, хотя и страдал.
— Вот как?
— Да.
— Ох-ох-ох! Так прямо и женитесь?
— Да. Прошу ключ!
— Нет у меня ключа, он в двери! Ха-ха-ха!
— При чем тут «ха-ха»?
— В двери. С той стороны.
— Очень похоже на правду! Что ж, мне некогда. Пойду выломаю дверь.
— Пожалуйста! — Баронет захохотал, как душа в аду. — Интересно, что скажет Анджела!
Уилфрид прекрасно представлял, что скажет его невеста. Собственно, она зарыдает на его груди, что-то бормоча. Он кинулся к выходу.
— Эй! — закричал баронет. — А я?
— Сейчас, — отвечал Уилфрид, — минутку.
Взбежав по лестнице, он приник к двери и проговорил:
— Анджела!
— Кто там? — отозвался знакомый голос.
— Я, Уилфрид. Сейчас взломаю дверь, отойди.
Ворвавшись внутрь, он с удивлением увидел, что в комнате темно.
— Анджела, — позвал он, — где ты?
— Здесь. И хотела бы узнать, почему и вы — здесь. После того письма! Некоторые, — продолжал какой-то холодный голос, — не понимают намеков.
Уилфрид пошатнулся и упал бы, если бы не схватился за голову
— Письмо? — вскричал он. — Ты хочешь сказать, что писала его свободно?
— Еще бы!
— Но… но… но… Разве ты меня не любишь? Тьму огласил горький, резкий смех.
— Вас? Человека, который рекомендовал мне этот крем?
— О чем ты говоришь?
— Ну что ж, взгляните!
Комнату залил свет. Перед Уилфридом стояла Анджела, царственная, прекрасная, но — пегая.
Глядя на нее благоговейным взором, Уилфрид подметил, что лицо ее наполовину — белое, наполовину — бурое, а на лебединой шее виднеются пятна вроде тех, какие мы находим в библиотечных книгах.
— Вот что вы сделали со мной, Уилфрид Маллинер, — продолжала она, — вы и ваш жуткий крем. Я купила большую коробку — и через неполные сутки могла выступать в цирке под именем Пятнистой Принцессы. Здесь, в доме детства, я укрылась от мира. Но… — голос ее прервался, — но любимый терьер Понго, которого я вынянчила, взглянул на меня — и тяжело заболел. Виноваты вы, Уилфрид Маллинер, только вы!
Многие дрогнули бы от этих слов, многие — но не дядя, который, напротив, улыбнулся с бесконечным состраданием.
— Все в порядке, — сказал он. — Надо было предупредить, что особенно чувствительная кожа иногда идет пятнами, но их мгновенно удаляет лосьон «Горный снег», четыре шиллинга бутылка.
— Уилфрид! Это правда?
— Конечно. И такая мелочь стоит между нами?
— Нет! — раздался громовый голос.
В дверях стоял сам Ффинч-Ффароумер, обернутый полотенцем, а так, вообще — ярко-красный. За ним стоял Мергатройд, поигрывая бичом.
— Не ждали, а? — осведомился сэр Джаспер.
— Да, — строго согласился Уилфрид, — не ждал, что вы появитесь при даме в таком виде.
— Ерунда! — вскричал баронет. — Маргатройд, к делу!
Жутко насупив брови, тот пошел вперед, но тут раздался крик:
— Стойте!
— Я и не начал, мисс, — поправил ее дворецкий.
— Вы и не начнете, — сообщила Анджела. — Я его люблю.