Я проснулся от громких звуков детского лепета и криков. Почувствовав под собой достаточно мягкую постель, я поначалу хотел снова войти в мир грёз, из которого я не могу вспомнить ничего, кроме непросветной тьмы, однако услышал рядом с собой милый голос Харли:
— Неужели проснулся?
Мы с ней лежали почти рядом, на невысоких матрасах. Я лениво повернулся к ней и демонстративно зевнул, прикрыв рот ладонью.
— В см… В смысле? Я опять спал несколько дней?
— Ха-ха, тебе трудно будет смириться, но нет. Однако ты так стремился сюда добраться, что мне казалось, будто ты уже и не проснёшься, — она улыбнулась краем губ, перевернувшись на спину и уткнувшись взглядом на меня.
— Блин, я ничего не помню. Вернее, помню, но только то, как мы дошли до того центра. А мы, кстати, где сейчас?
Помещение было большим, однако, с моим ростом я вполне мог дотянуться рукой до потолка, обвешанного прожекторами и проводами. Вокруг лежали матрасы, аккуратно разложенные по местам, так, что между ними оставалось место для прохода. Кое-где виднелись небольшие комоды для личных вещей, да и сами вещи проглядывались из уголков помещения. Прямо за Харли, пристально на меня уставившейся, расположились огромные стеклянные перегородки, как в торговых центрах. Оттуда исходил яркий белый свет, дальше я уже не видел, мои глаза ещё не привыкли в достаточной степени.
— Мы там, где должны быть.
— «Андерскай»? Неужели добрались?
— Ага-а. Расслабиться, тебя вырубил один из охранников, когда ты в главный вход вошёл. Он уже извинился, потому что ты произвёл на него впечатление, скажем… не очень хорошего человека. Как там его звали… Нортон, что ли?
— Ладно, это уже не важно. Главное, что мы добрались, — я вздохнул. — Стой, а где Ева с Болди? И что с ней?
— Еву отправили к здешнему врачу, Болди всю ночь её караулит, сказал, что не отойдёт от неё, пока она не поправится.
— Так её жизни ничего не угрожает?
— Нет, обычное пулевое ранение в ногу.
— Ты так говоришь, будто в пулевом ранении нет ничего страшного. Харли перевернулась на живот и положила голову на руки, сложенные перед собой.
— Ну, кто знает, куда ещё ей могли попасть на той улице…
Я фыркнул.
Девушка потянулась и поднялась с матраса. Я смотрел, как её тело обволакивал нежный белый свет за стёклами. Она была одета в красную майку с японскими иероглифами, опущенную ниже бёдер, которая пускала волны по телу. Шорт на ней не было. Видимо, как и прошлой ночью, ничего кроме майки. Я хотел что-то сказать в ответ её вызывающему виду, но быстро проглотил слова. Как всегда, её волосы сверкали и блестели в потоках лучей, глаза слегка щурились. Поначалу мне казалось, что она заигрывает со мной, но не стоит углубляться в подобного рода мысли. Харли подошла ко мне и слегка покосила голову.
— О чём-то задумался, Никольз?
Я невольно глотнул слюну.
— Да так, ни о чём.
— Ясно, — она отвернулась и взяла тёмные джинсы, которых я ещё не видел.
Харли влезла в них с небольшими усилиями, хотя, как мне кажется, это свойственно для одежды такого типа. Тогда девушка снова повернулась ко мне, я встал, в прежней одежде, надеясь услышать что-нибудь полезное.
— Там сейчас завтрак раздают, вот билетик, — она протянула мне бумажку с изображением тарелки, — держи, не потеряй только.
— Разве ты не хочешь пройтись со мной?
— Не стану этого отрицать, только мне нужно навестить Магнуса.
— Какого ещё Магнуса?
— Сюрприз, — улыбнулась она.
— Не люблю сюрпризы.
— Почему это?
— Потому что чаще всего они не стоят того, чтобы упорно держать их в секрете.
— Вот как… В общем, там внизу всё увидишь. Как поешь — возвращайся сюда и жди меня.
— Хорошо, — послушно кивнул я.
Харли растворились всвете застёклами. Я посмотрел на бесцветный листочек, на котором былоплохо пропечатано
изображение. Что ж, мы в безопасности. Мне нечего бояться. Хоть с голоду не помрём.
Осмотрев рюкзак, заметно похудевший в размере, я закинул его на спину. Пистолет и патроны были на месте. Мачете послушно висело на своём месте. Но вещи были взяты кем-то ещё. Я не обратил внимания на это, мне было всё равно, ведь, в крайнем случае, всё необходимое можно будет найти здесь. Я вышел из помещения, свет ударил мне в глаза, и передо мной открылся яркий зал в несколько этажей, я же находился на третьем. Всюду стояли скамейки и коробки, декоративные цветы, эскалаторы работали без устали, лифты шуршали тросами. Кривой потолок давал ощущение полёта, в уголках сверкали лампочки-светодиоды. Казалось, будто мы попали в рай. Этот торговый центр являлся настоящим произведением искусства. Я был окружён белизной, всюду искрились яркие краски.
— Вот это да…
Неожиданно из стен донёсся добрый женский голос:
— Всем не принявшим утренний завтрак — просим поторопиться, выдача пропитания оканчивается через пятнадцать минут.
— Ага, будем иметь ввиду… — ответил огромным динамикам я.
Спускаясь на едущем эскалаторе, я начал разглядывать
апартаменты. Стёкла блестели и сверкали, слепили глаза. Но мне не хотелось ни на секунду отводить взор от всей этой чистоты. Желудок зудел и выл от голода. Внутри меня явно образовалась дыра.
Добравшись до первого этажа, я заметил впереди себя большую вывеску «Столовая». Она размещалась в одном из бывших
магазинов, были видны столы со стульями, барные стойки. Подойдя к одной из них, я подал голос:
— Эй! Есть кто живой?
Из дверей справа вылетела рыжеволосая девушка, одетая в белую кофту с коричневым фартуком.
— Я, я здесь, так, вы что-то хотели? — она не могла отдышаться.
— Да, мне тут дали… — я показал ей билетик.
— Ага, я поняла, вы новенький у нас?
— Да, именно так.
— Отлично, так, смотрите, — её официальный настрой меня смущал, ведь по возрасту она была не старше меня, — из всего осталась только лапша и хлеб. Вам стоило приходить пораньше.
— Ну, раз так, то я, пожалуй, возьму то, что есть.
Она вытянула у меня из рук билетик и дала мне поднос с тарелкой, полной лапши, и большим куском хлеба, обсыпанном крошками. Я уселся подальше от «пункта выдачи», поближе к стене. Не люблю, когда на меня смотрят за приёмом пищи.
Пока я ел, я думал о вчерашнем походе. Кто эти люди, что так безжалостно напали на нас? У них было столько патронов, даже гранаты! И они явно не жалели пуль, пытаясь разнести в клочья моё тело, не дав шанса оставить после себя хоть что-то. А самое интересное — мы не услышали неизвестное существо, хотя оно должно было прийти из-за таких громких звуков, если не от выстрелов, так от взрыва точно! Всё это сводило меня к мысли о том, что мы попали в большую… Проблему. Казалось, будто всё живое в этом городе совместно объединилось против нас и тщательно пытается истребить всех четверых. Обычных подростков.
Я искренне сочувствовал Еве и хотел скорее увидеть её. Да и Болди с Харли тоже. В конце концов, у меня появились друзья, и я обязан быть с ними.
Закончив приём пищи, я поставил поднос с пустой тарелкой туда же, где его мне выдала всё ещё неизвестная рыжеволосая девушка. Выйдя из столовой, бывшего магазина спорттоваров, я начал возвращаться к себе в комнату. Точнее, не только к себе, но и к тем, кого я ещё не знаю. Если учитывать, сколько здесь было различных магазинов и то, что все они теперь заселены хотя бы одним человеком — цифры получаются не маленькие. Если быть откровенным — я совсем не горю желанием заводить новые знакомства, а уж тем более жить бок о бок с практически чужими мне людьми с туманными намерениями. Но общество не для социофобов, звучит, конечно, банально, но очень правдиво. Не хотелось бы называть себя последним, однако иногда я чувствовал себя именно так. Даже до случайного приезда сюда обычные мирные граждане казались мне потенциальными убийцами. Даже Милли нередко оборачивалась в ходе наших прогулок — вот как изменился мир.
Доехав до третьего этажа на лифте, я с трудом нашёл нашу комнату. Правильнее было звать их «Секторами», и они были очень похожи один на другой. Чем отличается мой 32-ой от чьего-то 21-ого? Да ничем! Что тот, что этот — большие тёмные коробки с холодным полом, усыпанным матрасами и чьими-то вещами, порой, не самыми чистыми и брошенными, казалось, для пометки территории.
Я снова улёгся на остывший от моего тепла матрас, он оказался холоднее, чем раньше. Может, стоило остаться дома, в уютной квартирке?
11:00. Харли всё нет. Свет за стёклами уже не казался таким белоснежным. Я видел белое помещение и очертания
полигонального потолка, барьеры, не дающие людям свалиться с третьего этажа. Несмотря на всю казавшуюся чистоту, пыли здесь было даже больше, чем у нас, в небольшой коморке. Она нудно кружилась и парила над ледяным полом, слипалась с волосами, лежавшими на земле, в одно большое «перекати поле», а оно уже собирало всё больше грязи и были. Мерзкое зрелище, только и спасайся, отдуваясь от армии назойливых частиц. Рюкзак моей
«утренней подруги», как бы странно это ни звучало, лежал около её матраса, заждавшись своего часа. Рация мигала своей алой лампочкой. Поэтому вряд ли я смогу связаться с Харли. Но я всё ещё могу достучаться до Болди. Подтянув к себе свой рюкзак, я зажал кнопку динамика.
— Болди, ты слышишь меня?
Рюкзак Харли повторил мои слова противным и шипящим тоном.
— Болди, где ты сейчас? Я знаю, ты слышишь меня.
«…слышишь меня», — передразнил тот же рюкзак.
— Чёрт.
«…чёрт».
Я снова вышел из своего сектора. Странно, до сих пор никого нет. Куда все подевались? Может, разошлись по своим делам? Не думаю, что живут здесь бесплатно, к тому же, еду как-то добывают.
Пол рисовал интересные чёрно-белые силуэты, светился, менялся, трансформировал рисунки на себе. Я не заметил, как в прогулке добрался до второго этажа.
— Эй, ты! — крикнул кто-то из конца всего огромного помещения. — Иди сюда!
Я с опаской двинулся к незнакомцу. Человек в военной форме и автоматом в руках пристально уставился на меня. Расстояние между нами сокращалось, однако тот стоял, как вкопанный. Дисциплина?
— Ты чего тут ходишь? Почему не на сборе?
— На сборе?
Голос собеседника повеселел:
— А, так ты новенький? Это же ты был с такой светловолосой девочкой?
Девушкой.
— Да, именно.
— Ох, мне так неловко… Ты прости, если задел жизненно важные органы, — он почесал затылок.
Я не злопамятен.
— А, так это ты был. Харли мне всё рассказала. Не бери в голову.
— Да? Что ж, тогда тебе прямо. Там как раз сейчас сбор проходит. — Ладно.
Я направился туда, куда указал мне этот человек. Как же его имя…
Открыв большие двери, я оказался в помещении, полном людьми… И все уставились на меня. Десятки, сотни вопросительных, злых, добрых, отчаянных, счастливых, кровожадны, миролюбивых взглядов уткнулись на меня. Что-то застыло у меня в груди. Я с трудом глотнул слюну, горло сжалось до такой степени, что даже кислород не поступал к лёгким. Столько людей, столько пожирающих мои глаза и тело взглядов. И не убежишь ведь. Вот даже человек, стоявший у микрофона, на самодельной сцене, обратился ко мне с невозмутимым выражением лица. Он опустил свои едва различимые в свете прожектора очки и крикнул мне:
— Вы Никольз?
Я захлопнул дверь и сломя голову со всеми остальными органами устремился на первый этаж. Последние секунды я вообще не думал, внутри всё паниковало и бегало. Что такое? Неужели я настолько отвык от социума? Чёрт, это ужасно! Ужасно! Ужасно! Ужасно! Паника не стихала, в голове кто-то стучал по всем извилинам, было ощущение, будто голова моя совсем скоро не выдержит и лопнет. Даже охранник исчез куда-то. Весь торговый центр пуст, словно новая банка для мелочи. Один я, несчастная монета, номиналом в одну единицу, бегал по пустующей банке, стучась о стеклянные стены. А ведь скоро все люди выйдут сюда. И тогда я не просто сгорю от неизвестного, охватившего моё тело чувства-пламени, я попросту растворюсь на субатомные частицы и разлечусь по жалкому прогнившему мирку, чтобы ни один живой организм не видел меня напрямую. Вот это ирония — не побояться вылезти на ночную «прогулку» и испугаться нескольких человек, совершенно не настроенных на конфликт.
— Чёрт, чёрт, чёрт!
Что же делать? Я вернулся к себе на матрас и стал думать. Но пока
в голове у меня мелькали ядовитые взгляды людей, их неоднозначные выражения лиц. Тёмный зал и прожекторный свет. Очки.
На стене висел небольшой плакат с какими-то надписями. Конечно, из-за недостаточной освещённости я не смог точно разглядеть буквы и слова, да и не собирался этого делать. Однако чтение сейчас могло отлично послужить отвлекающим от паники фактором.
«Расписание времени выдачи продовольствия:
Завтрак: 9:00–10:45
Обед: 13:00–14:45
Ужин (только для работников спец. назначения): 19:00–21:00
Важные центры:
Сектор 1 — управляющий «Андерскай» (Магнус Вольт)
Сектор 3 — медицинский центр
Сектор 5 — WC
Сектор 8 — ванные комнаты (посещение строго по расписанию!)
«.
Конечно, я мог продолжить читать плакат с дальнейшей не менее полезной информацией, но сейчас у меня нет на это времени. И снова первый этаж. Я и чудесная белизна, тишина и эхо моего дыхания. Первый сектор находился недалеко от лифта, который как раз ожидал кого-нибудь на втором этаже. Небольшая кожаная дверь с красивой вывеской «Главный сектор (1)». Я аккуратно приоткрыл дверь и заглянул в образовавшуюся щель, чтобы проверить отсутствие кого-либо. На этот раз я мог вздохнуть с облегчением — на диване сидела невысокая рыжеволосая девушка. Уж не она ли выдавала мне еду? Так и есть — это она, только фартук исчез.
— Вы что-то хотели?
— Э-э, да… Мне нужно увидеть этого… Как его…
— Магнуса. Он сейчас немного занят, присядьте, пожалуйста, на диван.
Она поднялась с места и скрылась за деревянной дверцей. Я сел на кожаный тёмно-красный диван. Очень мягко, должен признаться. Мало освещённая комнатка выглядела весьма уютно, впереди висел телевизор, который, скорее всего, не работал. Ковёр
демонстрировал свои орнаменты во всей красе. Журнальный столик был усыпан журналами и конфетами, редко — различного рода бумажками. Да, тут гораздо уютнее, чем в нашей старой квартире, я бы даже сказал — убежище. Сверху, на потолке, качалась из стороны в сторону люстра, тускло светящаяся. Только тени от конструкции бегали по столику, не поспевая за самой лампочкой. На удивление пыли здесь почти не было. Струйки белого света вытекали из-под входной двери. За ней начали нарастать звуки, наслаиваться друг на друга.
Из прохода, куда вышла девушка, показалась спина Харли, она пятилась прямо на выход, не оборачиваясь к нему.
— …я не знаю, смогу ли я его уговорить…
— Так ты попробуй! В конце концов, он же твой друг! — говорил с ней мужской голос.
Пара обернулась на меня. Из заваленного тенью прохода вышел невысокий, седой мужчина лет пятидесяти на вид в кожаной чёрной куртке и рваных камуфляжных штанах. Он перевёл взгляд на меня и сквозь короткие усы проговорил:
— Никольз? Вы же Никольз, верно?
— О, Ник, познакомься, это Магнус.
Мужчина протянул мне руку. Я пожал его холодную и морщинистую ладонь.
— Очень приятно, — с долей недовольства сказал я.
— Ну, Харли, не хочешь ли что-нибудь сказать своему… другу? — он качнул бровью и мило улыбнулся.
— Э-э, потом, может быть.
— Хорошо, но не стоит тянуть!
Магнус помахал рукой и закрыл за нами входную дверь. Позади нас уже ходили люди, они оценивающе смотрели на нас, обмениваясь кроткими фразами, поворачиваясь друг к другу. Они тихо топали по холодному полу, неслышно дышали. Откуда-то доносился смех, откуда-то — плач. Такой вот неоднозначный тон «Андерскай».
— Ну… — повернулась ко мне Харли. — Идём к остальным.
— В медицинский центр-то?
— Именно.
Несмотря на то, что центр располагался под третьим номером, он оказался довольно далеко — на втором этаже. Мы подобрались к лифту.
— Может, давай по лестнице?
— С чего бы? Веселее же!
— У меня клаустрофобия.
Скорее, боязнь закрытых пространств с людьми…
— Серьёзно? Я не ответил.
— Ну ладно, как скажешь…
Мы поднялись по лестнице, которая шла прямо возле стены. Людей мы практически не встретили, однако, я всё ещё видел, как глаза снизу смотрели на меня сверху вниз.
Небольшая железная, буквально вбитая в стену дверь распахнулась перед нами сама по себе, вышло несколько счастливых людей. Они не обратили на нас внимания, были слишком счастливы, чтобы замечать ничем не примечательные мелочи, вроде нас.
— Идём, — поманила ладонью моя спутница. — Так у тебя боязнь закрытых пространств? Тут есть хороший психолог. Если хочешь — обратись к нему, он поможет.
— Спасибо, не стоит. Я себя чувствую гораздо лучше.
— М-да? — она поняла, что возле лифта я просто выкинул свой каприз. — Ну, как знаешь.
Из-за высокого стола управляющей вылезла рыжеволосая… да ладно?..
— Так, вы к кому? — начала уже практически знакомая девушка.
— Мы вчерашние…
— Новосельцы. — продолжил я мысли Харли.
— Я поняла.
— Послушайте, мы с вами слишком часто видимся. Может, назовёте своё имя?
— Нет, — холодно ответила она.
Девушка вышла из кабинета.
— Ладно. Нет, так нет.
Харли притихла и уставилась на меня. Её глаза прикрылись, растянутая лёгкая улыбка исчезла, руки скрестились на груди, слегка приподняв её. Такое ощущение, будто она услышала от меня что-то нехорошее.
— Пошли уже, — грубо позвала она.
В небольшом белом кабинете стояла одна койка, на которой лежала Ева. Её нога была перебинтована и подвешена. Сама же девушка спала под большим одеялом. Волосы сливались с белизной всего помещения и сверкали в свете лампы. Всюду были разбросаны кусочки бинта, всевозможные препараты и таблетки. Царил хаос, но Ева нежно сопела на своей небольшой койке. Болди сидел рядом и, еле сдерживая надвигающийся сон, держал одну руку своей избранницы. Он тяжело дышал, вытирал глаза, но не давал сну отобрать у него любимого человека.
— Болди, как ты?
— О, Ник, — он с трудом улыбнулся, — я нормально. Вот только
Ева… Я переживаю.
— Да расслабиться ты, врачи сказали — всё будет в норме!
— Харли, пожалуйста. У меня нет сил, я просто хочу быть с ней.
— Так, а что за рана? — спросил я.
Болди вздохнул.
— Пуля задела малоберцовую мышцу на правой ноге. Не факт, что она сможет ходить…
— Твою ж…
— А ещё… Пуля была пропитана гемотоксичным ядом. Она могла потерять очень много крови.
— То есть, всё очень плохо?
— К сожалению, да. Я очень боюсь за неё.
Он гладил руку Евы, будто боясь сломать фарфоровую фигурку. Действительно, девушка выглядела очень нездорово. Несмотря на своё милое сопение, глаза застыли в плачущем состоянии, были видны следы от слёз.
Позади открылась дверь и толкнула меня за себя. Вошёл Магнус. — Итак, как тут наша пациентка? — он посмотрел на Еву. — Вижу, не очень хорошо. Кровотечение хоть отошло?
— Ага, — выдавил сонным голосом парень.
— Есть идеи, Магнус? — спросила старика Харли, оперевшись на койку.
— Хм, — он пристально посмотрел на раненую. — Есть один вариант, — щёлкнул пальцами. — Вы добудете лекарства, я же отдам вам часть на её лечение.
Болди оживился.
— Лекарства? Ты издеваешься, где мы тут лекарства добудем? Их в лучшем случае просто одна-две таблетки на весь город!
— Не шуми, парень. Я же не сказал, что это обычные таблетки. Научная разработка, которая должна была выйти в следующем году. Оно специализируется на быстрой генерации белка, стимулируя чуть ли не моментальное заживление ран! Располагается штаб по производству недалеко…
Этот Магнус не произвёл на меня впечатления честного человека. Что-то здесь не так.
— Чего? Болди, да он чушь несёт! В неправильных дозах это может плохо сказаться на её самочувствии! Чёрт, да мы даже не знаем, может, оно и не помогает вовсе!
— Эй, Никольз, остынь. У нас работают самые опытные
специалисты.
— «Специалисты»?! Ха-ха, а я тогда балерина! Не уж-то разбросанные препараты и грязные матрасы — удел специалистов, а? Или может, им есть какое-то дело до ходячих выживших-трупов? Никому в этом городе нет абсолютно никакого дела до других! Все стараются спасти свою шкуру, да и только!
— Ту, ту, ту… Ник, спокойнее, спокойнее, — утешала меня Харли. — Ну да ладно. Решай сам, Болди. Я бы этому, — указав пальцем на Магнуса, произнёс, — не верил.
Болди смотрел на дверь и думал, руки его дрожали, глаза бегали из стороны в сторону.
— Идём, Ник. Харли, останешься с Евой.
Я шлёпнул себя по лбу. Это катастрофа. Надеюсь, Болди знает, что делает.
— Невероятно! И что я тут делаю?.. — возмутилась Харли.
— Да! Я знал, я знал, парень, что ты имеешь хоть каплю сообразительности!
Смотри, не лопни от счастья.
— Держи, тебе это пригодится, — он дал парню энергетический напиток в чёрной бутылке. — Господа, прошу на выход!
Болди схватил рюкзак и отправился на выход из здания. За ним пошёл Магнус. Перед тем, как выйти, он ухмыльчиво посмотрел на меня сквозь плечо.
Дверь закрылась.
Ко мне подошла Харли и, взяв меня за руку, сказала с улыбкой:
— Берегите себя.
— Конечно.
Вот и улица. Тёплая, но не жаркая. Сырая, но не слишком. Ветреная, но не холодная. Чёлка весело прыгала на потоках воздуха. Охранники выдали нам обоймы, и мы, выйдя за ограду, направились вперёд. От нас зависит жизнь Евы. И мы не должны не вернуться.
— До встречи! — махал рукой с вышки Магнус.
— Ты уверен, что ему можно верить?
— Не знаю, но, так или иначе, он должен знать, что делать. Солнце слепило глаза. Не помню, когда я последний раз видел солнечный свет.