Ого, а я надеялась, что они уже померли, — смотря на пару, улыбалась Харли.
— Умеешь же ты поддержку оказать…
Парень, укрытый руками своей спящей возлюбленной, кривился и морщился изо всех сил, потягиваясь к потолку, возвышая к нему свои прямые пальцы. Его причёска, ничем не примечательная для обычного человека, показалась мне неестественно лохматой, беспорядочной и в каком-то смысле грязной. Ева крепко спала, даже не чувствуя под своими длинными руками телодвижений Болди. Дыхание её участилось. Она стала пробуждаться от сна, белые короткие волосы на её голове заколыхались. Болди смахнул с себя девушку и привстал. Диван скрипнул.
— Чёрт, это же надо так… — вытирая влажные глаза, начал он тяжким голосом. — Ядрёный алкоголь какой-то…
— Выспался? — щуря глаза и ехидно улыбаясь, поинтересовалась рядом стоящая Харли.
— Ага, конечно. Уж лучше сдох бы, — он держался за голову и жмурил глаза, будто заглядывая в утерянные воспоминания. Удивительно, как меняется вид людей под действием спиртных напитков. Прежний Болди казался мне куда живее, ярче, забавнее. Сейчас же от прошлого парня осталась лишь грязная серая футболка да рваные джинсы, и те залитые благовонным зельем. — Ну, вы своё выпили, теперь и наша очередь, — Харли толкнула меня в плечо и подмигнула правым глазом. — Да, Никольз? Я с опаской кивнул, боясь признаться в том, что никогда не пил алкоголь. Да и стереотип о его вреде на здоровье не давал рукам прикоснуться к вытянутым матовым бутылкам.
— Так что, давай, забирай свою даму сердца, и вперёд, навстречу приключениям, любви и так далее… — она поперхнулась.
— С превеликой радостью, — передразнил противным голосом Болди. — Только прежде, чем мы уйдём, позволь спросить: вы к головорезам Лиона не лезли?
В моей голове что-то щёлкнуло. Раны тихо сжались, а усталость отошла в окружающую среду, растворилась вокруг моего тела.
— С ума сошёл? Сдался нам этот придурок.
— Ага, только ты к нему сама напрашивалась пару раз.
— Это в прошлом, Болди. Сейчас он мне ни к чему.
Собеседник покачал головой и задумчиво улыбнулся краем губ.
— Как знаешь.
Он взял Еву на руки, та лишь громко сопела и что-то бурчала себе под нос.
— Спокойной ночи, — кинул я им вслед. Ответа не последовало. Мы с Харли стояли и молчали. Она уткнулась взглядом в пол, волосы скрыли её личико и лишь тускло светились под лучами жёлтой лампы. Я всё это время смотрел не неё и никак не мог понять, что за странное чувство я испытываю рядом с ней. Сердцебиение было нестабильным, иногда грубым, иногда — тихим. Но не могу же я… Нет. Слишком банально.
Харли вздохнула и села на диван, принявшись вскрывать бутылку. Сначала скользкими руками, затем, обмотав их нижней частью майки, а потом и вовсе зубами. Она пыхтела и гневалась. Кто-то явно испортил ей настроение. Но бутылка не поддавалась. Она глубоко и злобно выдохнула, откинув голову.
— На, — потянула в мою сторону руку с бутылкой, — открой. Пожалуйста.
Я взял в руки тёмно-зелёную, с уже почти выцветшей этикеткой, бутылку и покрутил пальцами по пробке. Неудивительно, что та не поддалась. Тогда я вспомнил про старый грязный нож, который я подобрал в том доме. Никогда ещё я так не радовался найденному на полу хламу. Кто бы мог подумать, что ржавый заострённый кусок железа поможет мне в бытовой цели. К тому же, нет риска выглядеть перед девушкой по-идиотски.
Я залез в пухлый и мокрый со стороны спины рюкзак и заглянул в отсек, куда был сложен мною тот самый нож. Хотя и ножом его было трудно назвать. Поэтому достал его крайне осторожно, крепко держась за место, где должна была быть привычная рукам рукоятка. Вонзив лезвие в бок пробки, я начал аккуратно двигать его, расшатывая крышку. Глаза мои нервно бегали из стороны в сторону, нередко встречаясь взглядом с Харли. На её лице стояла оценивающая ухмылка, будто всё это винное дело было затеяно нарочно. Тёмные, всё так же прикрытые и спокойные глаза скрывались за тенью волос, и лишь тускло проглядывались их очертания. А пробка медленно, но верно теряла хватку и через пару секунд выскользнула из матового горла с тихим скрипом.
Лицо наблюдательницы преобразилось. Губы счастливо потянулись в разные стороны, а из-под тени показались ресницы.
23:41. Ночь. Спать не хотелось.
— Ну ты даёшь… прям… нет слов, Никольз. Спасибо.
Никогда мне ещё не было так приятно за обычное «спасибо». Из её уст оно вышло особенным, не похожим на все остальные «спасибо». — Да пожалуйста, — ляпнул наскоро я. Жаль только, что осознал значение своей интонации весьма поздно.
Я дал ей бутылку, и она поднесла её ко рту. Запрокинула голову и сделала пару глубоких глотков. Когда закончила, её лицо искривилось. То ли от удовольствия, то ли от отвращения. Может, это и не вино было вовсе. Но я был готов к любому повороту событий. Оправившись от действия напитка, она со вздохом сунула бутылку мне в руку.
— На. Пей.
— Не хочу.
— Чего? Не хочешь? Серьёзно?
— Серьёзно. Я не пью.
— Чё, прям вообще не пьёшь?
В ответ я только кивнул.
Но что плохого в этом? Неужели алкоголь — единственный выход из ситуации? Неужели только благодаря этому злодействующему элементу можно справиться с пожарами души? Но в таком случае лишь тушишь огонь бензином. Ведь мало того, что ничего не предпринимаешь, так ещё и здоровье травишь. А там и до смерти рукой подать. Хотя да, смерть казалась мне не самым худшим исходом, что мог приключиться с нами в этом городе.
— Харли, а что за Лион?
— Лион? Ну, на границе с «Зоной теней» расположилась одна шайка. В их главе стоит мужик — Лион. Кто они такие и чем занимаются — мы не знаем. Но на кого попало они не бросаются. Да и убивают лишь «избранных». Называют их «мусором», или как-то так, в общем. Мы один раз встретились с ними, но больше не… — икнула и заслонила рукой рот. Сделала глоток. — Ой, дрянь-то какая, вкусная. Кхм, на чём я там?..
— На встрече.
— Ах да, короче, они нас не тронули, просто сказали не лезть за ограду, вот и всё, — она снова принялась пить вино, но теперь уже более прожорливо и жадно. — Вот скажи мне, Ник, как, по-твоему, можно объяснить происходящее здесь, а?
— То есть?
— Ну, эвакуация. Из-за чего город был эвакуирован? Почему некоторых оставили, почему оставшихся бросили на произвол судьбы в этом месте? Почему? Неужели наши жизни совершенно ничего не стоят? Почему? Почему? Почему?
— Хотелось бы мне знать, Харли. Похоже на какой-то фильм про апокалипсис. Только здесь одна тварь по городу ходит. Не толпы, а одна.
— Да, одна. Но она так легко расправляется с выжившими, что… — она скривилась. — Это так ужасно. И всё из-за этих властей! — Ты правда думаешь, что они настолько всемогущие, чтобы права на ошибку не иметь?
— Именно! Ник, они же управляют городом! Сотни и тысячи жизней зависят от них. И мало того, что они эту хрень не смогли одолеть, так ещё и нас наедине с ней закрыли!
— Ну так для того, чтобы бороться с существом, нужны финансы!
Неужели ты думаешь, что всё настолько просто?
Харли покачала головой.
— Глупенький ты, — немного подумав, пробубнила она с подавленным тоном. — Не думаю, что всё настолько просто. Ты слишком легкомыслен. В наше время такие недолго живут.
— Но кто-то же должен говорить горькую правду…
— Хм, — она задумалась. — Правду… ладно, спорить не буду. Я не настолько умна в этом отношении. Но всё же думаю, что тебе следует быть менее легкомысленным.
Мне казалось, что Харли что-то не договаривала. Не могло же настроение её так резко пасть…
— А этот Лион, он говорил тебе что-то, да?
Харли выпрямилась. Нахмурилась и сделала глоток, смотря мне в глаза.
Я видел, как над раковиной кружилась пыль, как развивались на потоках моего дыхания еле заметные локоны девушки, и как шли к полости пузырьки в бутылке. Всё это казалось мне очень милым и уютным. И плевать, что нам в любой момент могут вставить нож в спину. В доме уютно, и этого достаточно.
Больше книг на сайте — Knigoed.net
— Не твоё дело.
Харли встала с дивана и пошла к выходу. Я наблюдал за её медленной и красивой походкой. Словно заигрывающая со мной девчонка, вооружённая до зубов, она остановилась в проходе и посмотрела на меня, чуть покосив голову.
— Ты же не собираешься туда лезть, правда?
— Будь у меня вопросы личного характера, я бы полез туда, безусловно, — я улыбнулся ей.
Харли фыркнула и скрылась в синеве тускло освещённого коридора.
Я долго думал о нашем диалоге. Пусть незамысловатом и глупом. Каким-то детским и наивным, но нашем. И я мог бы долго меняться с ней своими мыслями, выслушивать её точку зрения и высказывать свою.
— Лион. Он должен что-то знать, — промолвил шёпотом я.
01:01. Ещё чуть-чуть. Заснула? Нет? Впереди не более десяти часов. Успею? А если уйду? А если погибну?
— «А если, а если, а если». Соберись, Никольз. Ты же можешь. Сам же сказал Харли, — снова заговорил с собой я.
Я уже обкусал нижнюю губу и всё ещё раздумывал над решением «быть или не быть». Я не осознавал всего риска вылазки. Мало того, что в одиночку, так ещё и с визитом к совершенно неизвестному мне бандиту. Кто он, что он — я не знал, но почему-то думал, что только он может помочь. Но где его искать? Понятия не имею…
Я схватил рюкзак и начал прислушиваться. Тихое сопение Харли очаровало меня. А пара в своей комнате затихла вовсе. Надеюсь, они ещё живы.
Прокравшись на цыпочках к выходу, я щёлкнул ручкой и аккуратно закрыл дверь.
Улица. Сырая и тёмная. Даже звёзд не было видно. Только тёмнофиолетовые тучи, загораживающие жёлтую луну. Сверчки трещали, но не так азартно. Мокрая кофта пускала волны мороза по коже. Я не знал куда идти, я даже понятия не имел. Тёмные силуэты домов сливались друг с другом, образуя абстрактные и совершенно неподвластные разуму фигуры, ещё более тёмные и коварные.
— Где-то на границе… Что ж, выхода нет…
Я чётко запомнил наш путь к границе и направился туда. Словно по нашим же следам, я воссоздавал тот поход в зону опасности, где мы впервые встретили таинственное существо. Любой шорох, падение листика или капли воды на землю казались мне оглушительнее пистолетного выстрела. В ушах звенело, ветер обдувал голову, смахивая с моих волос частички пыли. Тучи тёрлись друг о друга и плыли навстречу мне. Видимо, дождь надвигается.
Подошва кроссовок громко шлёпала по мокрому асфальту, вязла в грязи почвы, мокла в лужах. Во тьме ночи было откровенно всё равно на физические ощущения. Я мечтал только об одном: добраться до этого никому неизвестного бандита-убийцы. Пусть даже его намерения мне не знакомы, но я чувствовал, что он мог помочь.
Уже через час я стоял напротив большого сетчатого забора, обвитого колючей проволокой.
— Та-ак, и что дальше?
Я смотрел по сторонам, за собой, спереди — везде, где можно было просочиться среднестатистическому человеку. Дома вдали сияли всё так же красиво и драматично. Начался дождь. Эхо бьющихся о землю капель не давало мне сосредоточиться. Кофта мокла, тяжелела. Но искать незнакомца оставалось недолго… — Эй, ты! Руки за голову!
— Кто здесь? — извинившимся тоном переспросил я.
— За голову руки убрал! — более грозным тоном обругался кто-то. Я повиновался. Но не думаю, что это спасёт меня от гибели. Вдали улицы сверкнула молния, яркая, изломанная во всех направлениях, словно корни старого дерева. За ней последовал, еле поспевая, басистый гром. Будто отклик моего ужаса, он вкрался мне глубоко в душу, пронзив моё тело ледяными иглами.
Из мрака вышел здоровенный мужчина, в кожаной чёрной куртке, лохматый и испачканный бардовой кровью. Он крепко держал автомат, выставленный дулом на меня. Кровь вместе с дождевыми каплями постепенно стекала по его лицу. Кто он? Очередной обезумевший от страха выживший? Или кровавый убийца-одиночка? Впрочем, разницы особой нет. Если я хочу уцепиться за тонкие нити спасения, что летали над моей макушкой, — я должен слушаться.
Мужчина уже вплотную подошёл ко мне и уткнулся дулом мне в висок.
— Кто такой?
— Я тут мимоходом… — выдавил из себя я.
— Заткнись! Мне плевать откуда ты, имя!
— Ник… Никольз.
— Ясно, — он продолжал смотреть на меня. — Ну, чего встал? Пошёл!
Я не знал куда идти, но машинально направился в
предположительную сторону его взгляда. К моему удивлению, претензий незнакомец не предъявлял. Мы шли достаточно долго. Я весь промок, рюкзак, скорее всего, тоже. Затылок болел от холодного, туго приставленного дула автомата. Казалось, что на тамошнем месте образовалась дыра, откуда лениво двигались потоки крови.
Мы забрели во двор, окружённый сетчатым забором, таким же, что ограждал «Зону теней» от «Красной зоны». И хотя мне уже было всё равно на свою цель похода, я не переставал надеяться на то, что найду таинственного Лиона. Но для начала, мне стоит выбраться из сложившейся ситуации.
Мы вошли в тёмную комнату — это был подъезд. Освещения не было вовсе. Только огромная молния один раз описала передо мной длинный коридор, усеянный надписями и мусором. Ничего нового. Стандартная обстановка, негостеприимство и антисанитария. Мы шли в пустоту, в неизвестность. Через пару секунд я услышал шаги, прибавившиеся к нашим. Топанья чужеродные казалась громче, назойливее и даже мокрее. Я услышал скрип двери перед собой и чуть сбросил темп. Полоса голубого света, вплеснувшегося мне в глаза, расширилась с большой скоростью. Я остановился в центре большого зала. Из дыры в потолке на меня падали лучи луны, укутанной грозовым пеленом, и капли, которые показались мне ещё злее, ещё острее.
— Так, так, кто тут у нас, Гилти? — весьма гостеприимно и неспешно протянул незнакомый голос.
Мужчина в куртке сильно толкнул меня дулом, он задел мой мозжечок. Это больно, поэтому я моментально ответил:
— Никольз.
— Ну, ну, ну, Гилт! Зачем ты так с гостями? Иди, прогуляйся пока. Хотя нет, встань там, — из тени выглянула рука и показала в мою сторону, вернее, куда-то за меня.
Мужчина фыркнул прямо мне в затылок, и его шаги утопали куда-то назад.
— Так ты Никольз, верно? Будем тебя звать Ник. Как тебе, а? Ну вот, снова сокращение слова. Человек, который в принципе не мог меня знать, коверкает моё имя!
— И какими судьбами ты к нам пожаловал?
Я не мог подобрать слов. Рука давно скрылась, а я должен был разговаривать неизвестно с кем. С тенью? Мраком?
— Язык проглотил?
— Нет, просто меня этот мужик сюда привёл, — выкинул я в темноту. — Вот оно как… то есть, тебя вынудили сюда прийти. Угу…
Послышались шаги, направляющиеся в мою сторону. Через несколько мгновений передо мной стоял человек ростом чуть выше меня в бледно-красной, полурасстёгнутой рубашке с полигональноабстрактным узором. Ещё на нём были шорты, наспех обмотанные верёвкой за место ремня. Во рту его дымила сигара, пуская струйки дымка в потолок комнаты. Он мягко прикусил её, повертел. Волосы его были взъерошенные, тёмные. Глаза узкие, очень презрительные, в которых блестели фонарики позади меня. Длинный нос, на котором виднелся шрам, тянущийся до щеки.
Он потянул свою худую голую руку, усеянную волосами, и оголил зубы, прикусив сигару.
— Лион.
По мне прошёлся ледяной свод мурашек. Невероятно. Я никогда не верил в судьбу. Никогда её не загадывал. Но такого совпадения точно не ожидал. Я искал того, кто мог помочь, а в итоге оказалось, что он нашёл меня сам.
— Ребят, пустите пацана! — приказал тот.
Я не заметил, как в коридоре мне надели наручники. Видимо, мои руки уже онемели от холода. Щелчок замков ослабил ношу. Стало легче. Теплее. Я мог двигать ладонями.
В помещении зажегся свет, тусклый, но я смог рассмотреть декорации. Судя по всему, мы были в заброшенной школе. Всюду валялись сломанные парты, стулья, обгоревшие и размякшие от сырости книги, всевозможные канцелярские принадлежности. Святилище знаний пало так жестоко, оставив после себя лишь выгоревшие учебники и разрушенное здание.
Лион сел за один из стульев, забросил одну ногу на вторую и затянул воздух через сигару. Пустил дымовое колечко, которое быстро устремилось к пробоине в потолке и растворилось в сыром воздухе.
— Скажи, Ник, а что ты делаешь на границе в столь тёмное время?
Искал что-то?
— Да нет, я просто… гулял.
— Гулял? — он засмеялся. — Что, вдохновение ищешь?
— Ну, можно и так сказать.
— Ха, а ты забавный. И что же, ты с кем-то или сам по себе? Ну, знаешь там… друзья, семья и так далее… — он стал щуриться ещё сильнее.
— Ну, не один, вроде. Просто решил прогуляться, вот и всё.
— Во-от, уже лучше, значит всё-таки ты не просто так здесь.
Я понимал, что долго врать у меня не получится. Да и Лион оказался умнее, чем я предполагал. При всём его характере, он производил впечатление проницательного человека, рассудительного, пусть и слегка примитивного на первый взгляд.
— Ладно, да, я здесь не просто так… — признался, опустив голову, я.
— Вот молодец, — он начал хлопать мне, выставив свои ручища, — а я думал, что людей честных и не осталось. Ха, но ты молодец, справился, учитывая, что в нашем городе не так просто секретами делиться.
— Ты встречал троих подростков, которых сам же и прогнал. С ними была девушка, и я думаю, ты сказал ей что-то важное. И это явно касается не только её одной.
— Девушка? А, припоминаю. Маленькая принцесса с золотистыми волосами. Харли, кажется, да? Скорее, это она задала мне вопрос, на что получила вразумительный и очень информативный ответ.
— И что же она спрашивала?
Лион покачал головой. Его густые волосы шевелились, словно грива. Он взял сигару в руки, бросил её и затоптал на полу.
— Скажи, Ник, а ты когда-нибудь задумывался о том, зачем мы рождены на этот свет? В чём, так сказать, смысл жизни? Я часто задавался этим вопросом. И вот что надумал: все мы — сплошной мусор. Мы напридумывали себе множество различных сказок о вершине эволюции, о господстве, науке и прочей фигне. А на самом деле — для чего? Какой в этом смысл? Что изменится в огромной вселенной, узнав, что девятиклассница Алиса получила пятёрку в школе? Или где-то кто-то родился? Непонятно. Лично я думаю, что жить достойны только те, кто способен изменить мир. Вершить, так сказать, господство.
— Не уходи от разговора! Ты прекрасно знаешь, о чём я! Что ты сказал ей? — не выдержал я. Мне крайне надоела его спокойная и бессмысленная болтовня.
Лион изменился в лице. Сигара окончательно захлебнулась в мокром полу. Молнии сверкали, бил гром.
— Хочешь сказку? Не отвечай, слушай, — он уставился на дыру в потолке. — Жил был на свете один мальчик. Смышлёный такой, забавный. Родители много раз ему говорили не уходить со двора, ведь кругом сплошные опасности! Но однажды мальчику так наскучило сидеть одному, что он ушёл из дома. Сколько радости было — не передать! Но вот впереди лес. А интерес малыша подогревался с каждым новым кустиком. Вот и пошёл мальчик в лес.
Долго плутал он по запутанной тропинке, пока совсем не потерялся. Жаль только, что в ту ночь он домой так и не вернулся. Родители долго скорбели о гибели сына, но, увы, уже назад не вернуться.
Я понимал, что Лион просто тянет время и хочет отвлечь меня от моего же вопроса, сбить с толку, дезориентировать. У него не вышло, я вернулся в строй.
— Этот мальчик… ты сравнил его со мной, так? Какой в этом смысл?
Зачем тянешь время, если всё равно хочешь меня убить? И вообще, как ты можешь решать за других людей, жить им или нет? По какому праву ты требуешь от других невероятных свершений? Сам-то что сделал в этом мире, а?!
Лион поднялся со стула и начал разминать руки. Его пальцы звонко хрустели, даже громче ливневой грозы, что простиралась надо мной уже не один раз.
— Возможно, будь я кровавым убийцей, я спросил бы тебя: зачем ты пытаешься выжить в этом мире, если в глубине души понимаешь, что рано или поздно умрёшь?
— Потому что… — мне вспомнились все трое. Ева, Харли, Болди. В голове кружились их голоса.
Что это?
Лион тихо посмеялся.
— Иди сюда, покажу кое-что, — он ушёл в тёмную часть комнаты. Я сделал шаг вперёд, чтобы вода из дыры перестала заливать меня столь сильным напором. Не думаю, что подобранные мной бумаги остались живы. Рюкзак был мокрый и тяжёлый, но приходилось терпеть. Вода с моей чёлки, опущенной к низу, капала прямо перед правым глазом, разбиваясь о кончик стопы. Я фокусировал взгляд на этих капельках, что потихоньку сбавляли темп в своём забеге к земле.
Часть комнаты, куда скрылся Лион, вдруг осветилась белым светом, ярким, режущим глаза. Я начал отгораживаться от губительных для глазных яблок лучей, и, привыкнув к освещению, увидел огромную доску, почти загораживающую всю стену. Она была усеяна мелкими подписями, стрелками, фотографиями, письмами, бумажками, кнопками, палочками, гвоздиками. Исчерченная во всех направлениях палками, прямоугольниками, разноцветными маркерами доска походила на очень детальную карту. В самом центре находился круг, вернее, пирамидка, аккуратно приклеенная к доске. Красный цвет был всюду. Казалось, будто это была кровь, которой пропитаны были парты и столы вокруг.
— Скажи, Никольз, ты был когда-нибудь в «Зоне теней»? Не замечал там чего-то… Необычного? Может, неожиданного? — Если ты о том существе, то да, замечал, — ответил я, выражая презрение.
— Ха, вот это мне и нравится в тебе! Какая прямолинейность, какая гордость! Знаешь, я бы с радостью принял тебя к себе, мы бы могли выбраться отсюда вместе.
— Нет, нет, спасибо. Такого счастья мне не надо. Будто ты знаешь, как отсюда выбраться…
— А-а, понимаю, долг каждого мужчины — оберегать свою семью любой ценой, — он будто пропустил мимо ушей мою вторую часть высказывания. — Похвально. Ну да ладно, значит, ты в курсе того, что по ту сторону сетки обитает нечто страшное? Оно убило троих моих парней, которые охраняли ценный груз. А вот последний растащили какие-то люди. Ты же ничего подобного не видел, верно? Груз. Трое парней. Если я подам хоть какой-то знак лжи, меня могут убить прямо здесь.
— А что за «груз»?
— Да так, небольшой ящик такой, прямоугольный, ну там, секретная информация и всё такое…
Я медленно кивнул головой и протянул:
— Ага… Нет, ничего подобного не видел.
Он пристально посмотрел мне в глаза, то щурясь, то высматривая в моих зрачках хоть какие-то отголоски правды.
— Ну ладно, забудем. Хотел тебе показать, но раз уж ты не знаешь, то хрен с ним.
Он снова сел на стул, где сидел после моего прихода, достал из кармана шорт пачку сигар, и, чиркнув спичкой о бок, зажег небольшой язычок пламени. Закурил и уставился разглядывать стену. Я сделал шаг назад, обратно под дыру в потолке, из которой продолжал лить дождь. Ноги болели от холода и сырости, но нужно потерпеть. Скоро всё кончится. Лион не казался зверским убийцей, несмотря на его кровавые и бессмысленные замыслы.
— Вот, что мы сделаем, — он вытащил сигару изо рта и указал красным от пламени концом на карту, — ступай домой, к своим друзьям, но больше сюда не суйся. Ты мне нравишься, Никольз, ты не похож на обычного подростка, так что пойдёшь по этой улице. Это всё, чем я могу помочь, — Лион снова встал, уткнул сигару в карту и начертил мне ломаную кривую, оставив после себя угольный след. — А теперь иди, ну! Пошёл! — он перешёл на высокий тон. Мужчина, которым оказался Гилти, быстро потащил меня к выходу, ухватившись за левую лямку мокрого рюкзака, да так сильно, что из неё потекла впитавшаяся вода.
— И да, Харли, возможно, её вопрос не будет полезен тебе, но может и шокировать. Так или иначе, передавай ей привет и пожелай удачи в поисках!
Двери закрылись, я пятился назад, не поспевал за тяжело дышащим Гилти, всё время смотря в то место, где был Лион. Снова мрак, звуки шагов, чуть усилившийся стук капель по крыше, карнизам. Наконец улица, которую буквально уже залило водой. Лужи кривились и прыгали от напора капель. Мой сопровождающий швырнул меня за дверь и указал на продолжающуюся вперёд улицу.
— Вали отсюда! — дверь захлопнулась.
Я стоял, снова промокший, парализованный холодом. Всё тело дрожало. То ли от ощущений, то ли от страха. Но сейчас я просто хотел вернуться домой. Просто лечь в тёплую кровать и просто уснуть. А дождь лил, ему это не нужно. Тучи плачут, ревут, убиваются, текут прямо к земле, оставляя разводы в небе. Я пошёл вперёд, не думая ни о чём. Увидев поворот, я перелез через ограду и пошёл дальше, уткнувшись вперёд. Мысли отливали волнами от мозга, я всё сильнее косился к низу, к лужам.
Через несколько минут ходьбы всё стихло. Нет, дождь продолжал лить. Но стало тише. Сверчки смолкли, попрятались в щели, ветер улетел куда-то за дом, лужи успокоились, капли поубавили свой тон, гром затих в ожидании чего-то. Всё трепетало про себя, не издавая даже жизненно важных вдохов. Тишина. В ушах пищало, в надежде уцепиться за чьи-нибудь звуковые волны.
Звуковой вакуум нарушил рёв чудища, донёсшийся с крыши дома, что стоял по правую руку. Тёмное существо с грохотом приземлилось передо мной, застыв на пару секунд в скрюченном положении. Такой тёмной кожи я ещё не видел, но на фоне освещённой парой ламп улицы, нечто казалось куском антиматерии. Оно медленно подняло голову и разинуло свою пасть. Огромное количество слюны хлынуло из его рта, свисая и переливаясь прозрачными лучиками фонаря. Рычание, судорожное и басистое, доносилось из глотки существа, яркие, красные, круглые и широко раскрытые глаза вращались, описывая моё тело. Тварь разогнулась, хрустнув парой суставов. Пасть сомкнулась, показались зубы, мокрые от слюны, по-прежнему свисающей с нижней челюсти. Я запинался, отходя назад. Бежать было поздно. Высокое, длинное, худощавое и немножко горбатое, оно шло прямо на меня, переступая из лужи в лужу, ноздри сокращались, челюсть щёлкала, глаза бегали. Хвост извился позади существа, описав плавную окружность. Молнии позади сверкали. Я упал на землю, обессиленный, напуганный, брошенный самим Лионом в эту злосчастную улицу. Я умру здесь, и никто об этом не узнает, есть лишь жалкие секунды, чтобы проститься с жизнью.
В провод, обвисший до асфальта, ударила молния. Вспышка. Искры посыпались во все стороны, разбившись о землю. Существо, которое уже приготовилось разорвать меня в клочья, завопило во весь голос, засияло и, окончательно опрокинув меня на асфальт, скрылось во тьме улицы. Фонари погасли. Дождь утих. Тишина, пробравшая меня до мурашек. Я не дышал. Не молился. Я просто лежал, поваленный на землю под весом этого громадного создания, что так бесследно убежало. Что б ты сдох, Лион. Здесь была эта тварь. Ты знал это!
Я немедленно покинул эту улицу. Шёл долго, хотя даже не знаю сколько. Усталость овладела мной снова уже через несколько минут.
Вот уже недалеко наш дом.
— Не могу больше… — обращаясь к самому себе, вымолвил я.
И зачем я вообще попёрся к этому придурку? Я даже ответа внятного не получил. Псих чёртов. Вот небо посветлело, тучи почти растворились, почти стекли на асфальт, оставив разводы в небе, словно акварель. Ног я не чувствовал. Рюкзак вымок, кофта набухла, зато была чиста. И не удивительно, под таким-то напором
воды…
Я забрёл в бар, где мы уже побывали с Харли. Обстановка не изменилась, свет всё ещё горел, пахло спиртом. Я заглянул в VIPзал, трупы чудесным образом исчезли, спустился, сел за ближайший столик и упал лицом на дерево. Это было не передаваемое ощущение. Будто всё 100 килограммов воды, что вобрало от дождя моё тело, моментально испарились. Пыль у люстры на потолке кружила ленивый, спиральный вальс. Глаза мои медленно тяжелели, но идти дальше не было сил.
— Тогда сделаем так…
Я нащёлкал у себя на часах будильник, установил время «09:45», залез за барную стойку и сел, обхватив ноги руками и уткнувшись в колени. Заснул.
— Никольз, смотри, какой лист я нашла!
— Большой какой… ты молодец, Милли!
— Да нет же, смотри! Он не просто большой, а не такой, как все. И цвет у него глубже. Знаешь, мне иногда кажется, что мы с тобой тоже — как два листочка, не похожих на остальные.
— В смысле, большие в габаритах?
— Ник, да ну тебя! Глупенький ты…
«Глупенький ты…»
— Ты слишком легкомыслен. В наше время такие недолго живут.
«…недолго живут…»
«…живут…»
«…легкомыслен…»
Бренчание будильника и вибрация часов еле пробудили меня. К счастью, никто не пристрелил меня в таком положении. Усталость убавилась, я чувствовал небольшой прилив сил, протёр глаза и проверил время.
— Твою ж!..
Я с ужасом очнулся. Часы били 10:47, удивительно, что я вообще проснулся. Я выбежал на улицу, прямо навстречу солнцу, глаза мои чуть не сгорели. Мимо летели отражения света в окнах домов, улицы. Я должен успеть, иначе мои дальнейшие взаимоотношения с подростками могут сильно исказиться. Кроссовки утопали в лужах, брызги летели во все стороны, но ни одна не попала на мою кофту. Было ощущение, будто я был огорожен невидимым силовым полем. Добравшись до дома, я влетел в квартиру и начал вслушиваться, облокотившись на колени. Шаги слышались с конца коридора.
Показался Болди.
— Никольз! Мы тебя уже обыскались!
А вот и Ева с Харли.
— Ник! Ты где был?!
Я ничего не ответил. Сняв обувь и бросив её в угол, я направился по жёлтому коридору. Снял на ходу рюкзак и сунул его Болди в руки, кофту кинул куда-то в сторону дивана, где спит обычно Харли.
— Никольз, с тобой всё в порядке? — Спросил парень.
— Со мной? Да, всё О ‘кей.
— А где ты ходил? Посмотри, мокрый же весь! — заволновалась Ева.
— Ну, погулял по крыше с утра.
— А когда ты встал? — привязалась она.
— Рано.
— Почему именно с утра?
— Потому что.
— А нормально ответить не судьба?
— Нет! Отвалите от меня!
Я прокричал это максимально громко, с вложенной в эти слова накопившейся от страха и холода яростью. Троица побледнела. Я лёг на кровать и отвернулся к стене. Уснул, не услышав ни слов, ни звуков подростков, так ошеломлённых моим громким и грубым заявлением.