Глава 11
Максимовы.
Незаметно день приближался к финалу. Сначала солнце было высоко, только чуть-чуть склонялось к линии горизонта. Потом его лучи стали касаться верхушек деревьев, оплетая лес золотой каймой. И скоро оранжевый шар наполовину погрузился в чащу, а редкие солнечные зайчики разбежались по листве, траве и лесным дорожкам. Уже разливался вокруг полумрак, становясь с каждой минутой все гуще. Он окутал прибрежные кусты, спрятал столбы линии передач, а в темной чаще дальнего леса приобрел черный оттенок.
Искать удобное место на обочине, чтобы остановиться на перекус, не стали. Света предложила домашним поесть в небольшой придорожной столовой. Ужин был не таким вкусным, как обед в кафе, но вполне съедобным. Ели быстро. Уставшие дети уже клевали носом, поэтому решили не задерживаться. Коля снова соорудил сыну лежанку, и семья сразу тронулась в путь.
Чем темнее становилось за окнами машины, тем сильнее в груди Светы разрастался страх: серой мышкой он сначала высунул из норки черный нос, потом голову, потом уже уютно пристроился в уголке сознания. Пока она выполняла обязанности жены и матери, она забывалась, страх прятался. Однако как только наступала минута тишины, он появлялся вновь, поднимая в душе волну тревоги.
Коля включил фары, и вскоре машина плавно понеслась вперед, в темноту. В узком коридоре света внезапно появлялись яркие пятнышки маленьких и больших дорожных указателей. Светлана, прищуривая глаза, следила за ними и сверяла маршрут с картой. Вскоре, однако, устала от однообразной, а главное — бессмысленной работы.
Коля включил негромкую музыку и попал на волну дорожного шансона. Света не узнавала исполнителей, но завороженно вслушивалась в бархатные мужские и женские голоса, протяжно поющие о неразделенной любви. Проникновенные слова песен невольно заставили ее вспомнить собственную жизнь, прошлое…
Муж Светы был сиротой. Подружки ей даже завидовали: нет злой свекрови, которая вмешивалась бы в их жизнь, делилась ненужными рецептами и говорила обидные слова. На это Света возражала: раз нет свекрови, то нет и бабушки, которая могла бы подарить ласку и нежность внукам или выручить в трудную минуту.
Он мало испытал родительской любви, поэтому трепетно относился к матери Светланы — Алесе Федоровне. Слово тещи было для него законом. Та любила зятя безмерно, но и о себе не забывала. Не раз Света обижалась на мать, которая не давала их дружной семье провести выходные вчетвером. После развода с отцом она снова вышла замуж, потом рассталась и со вторым мужем, бросила дом в деревне и взрослых дочерей с их семейными проблемами и перебралась в город.
Как бы Света ни строила планы на выходные, утром в субботу раздавался телефонный звонок, и драгоценная теща начинала одолевать зятя своими проблемами.
— Ну, что матери опять надо? — сердито спрашивала Света мужа, думая, чем заменить разрушенные планы.
— Шкафчик на кухне перевесить на другое место, — отвечал тот и, быстро позавтракав, отправлялся помогать теще.
В следующие выходные срочно требовался ремонт общественного унитаза, затем надо было снять, постирать и повесить шторы, или переставить мебель, а иногда сходить на рынок за продуктами — и так далее, по списку, который мать, казалось, старательно обдумывала и составляла в течение недели. Возвращался Коля домой поздно, и хорошо, если свободным оставалось воскресенье. Эти срочные, с точки зрения Алеси Федоровны, дела временно заканчивались, если у Светы лопалось терпение. Тогда она сердито звонила матери и требовала мужа обратно.
— Светик, не бесись, — успокаивал ее Коля, — мать — это святое.
Свете становилось стыдно за вспышку гнева, и эксплуатация мужа эгоистичной матерью продолжалась.
Навстречу с шумом пронеслась большая фура, машину тряхнуло душной волной, и женщина очнулась. Она посмотрела в окно. Уже была ночь. Трасса освещалась светом фар, и казалось, что они едут в узком тоннеле, по сторонам которого спрятались неведомые чудовища. Впереди, на границе света и тьмы, сверкали огоньки редких указателей. Женщина зябко передернула плечами. Света никогда не путешествовала на автомобиле ночью. Непривычно. Неприятно. Жутко и волнующе.
Дети уже давно спали, а Света никак не могла задремать. В голове крутились беспокойные мысли, на ум не раз приходил сон, который она видела накануне поездки. Детали уже исчезли из памяти, но ощущение надвигающейся опасности осталось.
— Ты чего не спишь, Светик? — спросил муж, не отрывая взгляда от дороги. — Я же сказал: все будет ок, не волнуйся.
— Что-то не спится. Коля, давай свернем с трассы на боковую дорожку и где-нибудь остановимся.
Не зная, что с ней происходит, Света всеми силами старалась побороть волнение и не передать тревогу, которая сжигала ее изнутри, мужу.
— Вот ты какая, вредная, — ласково пробормотал Коля и похлопал ее по колену. — Спи, ты сегодня устала. Не переживай. Я, как только почувствую, что клонит в сон, сразу остановлю машину.
Наконец Света задремала. Во сне она опять была в белорусском детстве. Коля, искоса поглядывая на жену, видел, что она то улыбается, то хмурит брови. Потом ее лицо разгладилось, исчезли морщинки, дыхание стало ровным.
— Ну и ладненько, — пробормотал он, — пусть спит, а то волнуется много.
Николай вел машину уже целый день, но сильной усталости не чувствовал. Так, чуть покалывали плечи из-за постоянного напряжения, иногда нечетко проглядывалась дорога, но съезжать с трассы он пока не планировал.
— Еще часик, а потом остановлюсь, — решил он и снова посмотрел на жену. Он вспомнил, как без памяти влюбился в молоденькую врачиху, когда лежал в больнице с обострением язвы желудка.
Николай опять покосился на жену, и глаза его наполнились нежностью. Где та юная Света-конфетка, карамелька-леденец, как он ее называл в молодости? Тоненькая и гибкая, как ивовый прутик (не зря в юности занималась художественной гимнастикой), с роскошными волосами. Рядом с ним сидела строгая женщина, прибавившая в весе килограммов двадцать, но такая же прекрасная, как в молодости.
Темные кудри спрятались в плотный пучок на затылке, но одна прядка по-прежнему выбивалась из прически. Яркий румянец все так же красил щеки, округлились угловатые локти и коленки, а кожа стала упругой. В минуты близости Николаю так хотелось ее покусывать, что челюсти от желания сводило судорогой. Но не кусал, боялся, что жена поймет неправильно.
От этих мыслей Николай вдруг почувствовал, как тяжестью налились чресла, зашевелилось, закопошилось привычное возбуждение. Пытаясь стряхнуть вожделение, он на миг потерял контроль, и машина вильнула.
— Ну, приехали, дружок, — рассерженно обратился он к своему непослушному органу. — Не хватало еще, чтобы из-за тебя мы в аварию попали.
Он проехал уже Тверь, немного поплутав по улицам города. Сзади осталось и водохранилище, но силы, как моральные, так и физические, уже иссякли: слишком насыщенным был день. Николай решил, что на сегодня приключений хватит, и стал искать удобный поворот с дороги. Но трасса пролегала по небольшой возвышенности, и съезды, которые попадались на пути, резко уходили вниз. В темноте трудно было что-либо разглядеть — можно ненароком угодить в глубокую яму.
«Кажется, я принял неправильное решение, — подумал Коля, — надо было искать место для ночлега, пока не стемнело. Света как всегда права. И почему я ее не послушал!» Через полчаса он все же увидел пологий спуск и осторожно свернул к нему, стараясь не разбудить семью. Проехав по асфальту пару километров, он увидел поворот на лесную грунтовку. Искать нужное место пришлось недолго: через пятьсот метров фары выхватили свободное от деревьев и кустов пространство.
— Слава богу! Здесь можно и остановиться, — с облегчением вздохнул он.