Глава 32
Толян и компания
Съезд к озеру нашли сразу: участковый знал окрестности хорошо. Когда выехали на поляну, увидели, что на ней практически нет свободного пространства. В ее центре стояла брезентовая палатка, рядом скромно притулился старый уазик. Кроме него, на поляне были еще две бело-синие машины с мигалками на крыше. Чуть поодаль — стол.
Вытолкнув уставшее тело из машины, Петр Макарович размял ноги и огляделся. Следственно-оперативная группа копошилась в ста метрах справа. Люди обступили какой-то предмет и разговаривали, но слов не было слышно. Недалеко от группы стоял высокий человек в форме, держа на поводке собаку.
— Ух, ты! — воскликнул Кирилл, сияя лихорадочным блеском глаз. — У них кинолог работает.
— Конечно, работает. Таких тройных случаев у нас еще не было. В подобной ситуации и из Москвы может начальство нагрянуть, если быстро не разберемся.
Вдруг невысокий паренек сорвался с места и помчался к полицейскому автомобилю. За ним побежали еще два человека. Троица быстрее ветра мелькнула мимо растерянных напарников, села в машину и уехала.
— У них что-то произошло? — почему-то шепотом поинтересовался Кирилл.
— Сейчас узнаем. Не дай бог, новая беда приключилась!
Увидев, что их приезд заметили, участковый помахал рукой и направился к оперативникам. Он поздоровался за руку со следователем Нестеренко и криминалистом, которых знал по работе. Потом увидел Сегамачо и кивнул ему тоже.
— Доброе утро, — поприветствовал Петр Макарович, — как идут дела?
— Как сажа бела, — угрюмо ответил Нестеренко, — видишь, только труп сумели из воды вытащить.
Петр Макарович посмотрел внимательно на мокрое тело в разорванной одежде, которое недавно достали из воды. Вокруг него хлопотал криминалист. Один из оперативников фотографировал труп, стараясь, чтобы в объектив попала каждая деталь. Участковый не знал убитого рыбака, да и не мудрено: друзья приехали к озеру за несколько десятков километров. Однако преступление произошло на территории его участка, значит, ему и предстоит с ним разбираться.
— А с оперативниками что случилось? — удивленно спросил участковый, — Куда так быстро отправились?
— Собака взяла след и привела нас к полянке в паре километров отсюда. А там запах пропал. Преступник будто по небу дальше передвигался. Но страшно не это. На том месте семья туристов с детьми ночевала. След как раз у стоянки их машины оборвался.
— Ага, ты думаешь, что убийца захватил семью в заложники?
— Может и так, но больше склоняюсь к тому, что преступник попросил его подвезти куда-то.
— Семья ведь могла просто уехать по личным делам.
— И это тоже правда. Вот и отправил Малышко и оперативников убедиться, что туристы выбрались на трассу без приключений. Они их машину постараются догнать, а если у самих не получится, то сообщат ориентиры автомобиля постам ДПС.
— Да, дела, — протянул Петр Макарович, — а с убийством что известно?
— Еще не разобрались. Такое впечатление, будто дьявол здесь похозяйничал. Рыбака убили в одном месте, Сергей Иванович тело нашел в другом, а через сорок минут мертвец уже в озере оказался, да еще так застрял, что еле вытащили.
— А кто тело в воду сбросил?
— Представления не имею. По всем раскладкам получается, что преступник в кустах отсиделся, а когда Сергей Иванович, — Нестеренко при этом показал головой на Сегамачо, стоящего немного в стороне и внимательно слушающего разговор, — по следу в лес ушел, убийца вернулся и скинул труп в воду. Только зачем, одному ему известно.
— Да, странные поступки, — потер виски Петр Макарович, — простите, ночь не спал, с исчезновением сначала разбирался, потом с грабежом на даче. Вот теперь и к вам наведался. Чувствую, все связано.
— Молодец, что приехал. Дозвониться не можем, информации мало, по крупицам узнаем о твоих делах. Сергей Иванович, — обратился Нестеренко к Сегамачо, — пойдемте к столу, посовещаться надо. Не будем мешать криминалисту, пусть делом занимается.
Он первый направился к стоянке. Остальные гуськом последовали за ним. Следователь подошел к столу, где лежала раскрытая карта. Увидев в руках у Кирилла планшет, назначил его секретарем и предложил ему стул, чтобы удобнее было записывать.
— Давай обменяемся информацией, иначе мы запутаемся. Петр Макарович, начинай ты. Только самую суть. То, что у тебя вызывает сомнения или кажется странным.
— Хорошо. Трое приятелей во второй половине дня пошли на дачный пляж, чтобы развлечься. Кроме них, на берегу отдыхали еще другие люди: группа ребят-неформалов и парочка влюбленных. Надежда, девушка, которая пропала, напилась. Потом она спровоцировала Толика Нефедова, с которым была, и мужчину из пары на драку. Инцидент завершился благополучно, но троице не хватило драйва, и дружки отправилась добирать. Девушка принесла водку, и они вместе расположились на маленькой полянке возле дороги. Через час она ушла в кустики, как говорят ее собутыльники, и больше не вернулась.
Участкового все слушали внимательно и не перебивали. Он рассказал о допросе подозреваемых, о работе по поиску пляжных свидетелей, которые подтвердили, что видели девушку лишь на берегу и больше с ней не пересекались. Затем перешел к рассказу об ограблении на даче. Следователь иногда задавал уточняющие вопросы.
— Время проверили? А алиби у дружков есть? Эта троица не могла учинить беспредел на даче?
— Можно пройтись по маршруту с Полканом, — перебил незаметно подошедший к группе кинолог.
— Да, мы об этом и хотели попросить, — обрадовался Петр Макарович.
— Тогда сразу, как здесь закончите, и отправимся.
— Договорились.
— Петр Макарович, ты дальше рассказывай. Ничего странного в этой попойке не было?
— Если судить по словам Толика и Юрка, то нет. Но мы нашли недалеко от места последней остановки дружков вот эти миленькие вещицы. Привезли их криминалисту как улики.
Участковый извлек из папки пакетики с презервативами. Сегамачо обдало жаром, когда он увидел то, что достал участковый.
— А как выглядела девушка? — неожиданно для самого себя хриплым голосом спросил он.
Все удивленно посмотрели на него, как будто увидели впервые и подумали, что этот огромный мужчина здесь делает.
— И правда. Скажи нам, Петр Макарович, какие-нибудь приметы. Я когда выезжал на убийство ориентировку мельком просмотрел, не придал большого значения, раз не сам этим делом занимаюсь, — поддержал Сегамачо Нестеренко, а потом добавил, — это что получается, они ее изнасиловали?
— Выходит, что да. Только они, паразиты, об этом ничего не сказали.
— А может, у них шуры-муры по согласию были, — вставил в разговор свои пять копеек Кирилл, который просто сгорал от нетерпения.
— Может, и полюбовно, если не доказано, то и вину возлагать ни на кого нельзя, грех, — согласился участковый Парфенов, — ну, а если брать приметы, то Надежда — обычная девушка. Ей двадцать семь лет. Невысокая, стройная. У нее темные волосы средней длины, слегка опускаются ниже лопаток, и карие глаза. Один чуток косит. Одета светлую футболку с непонятным рисунком, никто толком его не сумел описать, и темно-бордовую широкую юбку с карманами. Хотя, что это я вам рассказываю. Кирилл, нам же бабушка фото дала. Правда, она там немного другая, еще совсем юная, но все же.
Кирилл достал фотографию, с которой им мило улыбалось прелестное девичье лицо, и у Сегамачо вырвался отчаянный возглас:
— Мы с Котычем ее видели.
— Как видели? — вскинулись оперативники и изумленно посмотрели на расстроенного богатыря, стоящего с опущенными плечами и нервно потирающего лоб.
— На дороге ее подобрали. Это было примерно в 22–30. Я случайно ее заметил, когда мы мимо проезжали. Она в кустах валялась. Мы подумали сначала, что мертвая, а потом она как заорет. Напугала нас до смерти.
— Как девушка выглядела, когда вы ее обнаружили?
— Не очень красиво. Юбка у нее была задрана на грудь, ноги раскинуты, и она была без трусов. Они рядом валялись?
— Рядом? Не на руке были повязаны?
— Нет. Рядом. Костик, когда их поднял, то увидел, что они или разорваны посередине или разрезаны. Мы еще подумали тогда, что ее изнасиловали, — Сегамачо глубоко вздохнул и уже хотел в порыве откровенности и отчаяния, которое до макушки захлестывало его, рассказать все, но Нестеренко перебил его желание своим вопросом, и момент опять был упущен.
— И что вы с ней сделали?
— Ничего. Отвезли к базе отдыха. Думали, что у ворот охрана ее заметит и сообщит, куда следует.
— Мы с Кириллом посмотрели видео с камер наблюдения базы отдыха. Но вашего уазика там не было, — встрял в разговор участковый.
— Все правильно. Мы и не хотели светиться. Боялись, если свяжемся с охраной, наша рыбалка накроется медным тазом, — виновато опустил плечи Сегамачо.
— А раньше ты, Сергей Иванович, почему ничего не сказал? — укоризненно покачал головой Нестеренко.
— Да я ведь только двадцать минут назад сообразил, что речь идет об одном и том же человеке. Раньше не до этого было. Вот как про юбку красную услышал, так и щелкнуло. Получается, — обратился он к Петру Макаровичу, — девушка к базе отдыха не пошла?
— Сначала пошла, а потом развернулась обратно. Но в 23–00 она была еще жива. Охрана ее видела, однако тоже связываться не захотела. Вот так все и бросили пьяную бабу ночью в лесу. Где ваша жалость, мужики?! — в сердцах воскликнул Макарыч.
— Господи, хоть бы с ней ничего не случилось! Сначала Костик, а теперь еще и эта девица, — застонал Сегамачо.
— Ну ладно, — похлопал по плечу Петра Макаровича Нестеренко, — ты на него сильно не дави. Ему и так досталось. Сам видишь, что здесь творится.
— Какого цвета, говорите, юбка? — поинтересовался стоящий с сторонке, чтобы не нервировать Полкана, кинолог.
— Темно-бордовая, широкая, из воздушной ткани. Такой покрой «солнцем» называется.
— Как узнали, что ткань была легкая?
— Так, Толян говорил, что когда Надежда на пляже кружилась, ее голое тело до пупа открыто было. Все мужики и глазели.
— А на это цвет не похоже?
Мужчины дружно посмотрели на пакетик, который держал в руках Степан. Это была та самая улика, которую нашел Сегамачо в зарослях лесной малины и которую давали Полкану для поиска следа преступника. Сквозь прозрачный целлофан просвечивал крохотный, не больше детского ноготка, кусочек ткани темно-бордового цвета. Нестеренко, Сегамачо и Петр Макарович недоуменно посмотрели друг на друга, и в их глазах буквально через секунду одновременно промелькнула догадка.
— Твою ж мать! — воскликнул уже второй раз за утро следователь. — Чертовщина какая-то!