— Мей, — подтверждает Матвей.
— Спать! — страшно вращая глазами, говорю я.
— Не! — восклицает — теперь он уже возмущен — мальчик.
— Да! — жестко говорю я.
— Тетя! — радостно говорит он, поглаживая ее по спине. — Те-е-е-е-тя.
— Ага, — киваю я, слава Богу, он уже не называет их всех мамами. — Настоящая тетя, сынок.
— Мне стыдно, — прячет она лицо мне под шею.
— Спокойно, — говорю я. — Мы же под одеялом.
— Он…
— Ему и двух еще нет, — раздраженно восклицаю я, — думаешь, он понимает, что здесь происходит?
— Не понимает, — соглашается она. — Ой! Он шлепнул меня по заднице.
— Это он так тебя гладит. Видит, что папа к тебе неравнодушен.
— Се! — говорит Матвей.
— Какие на хрен деньги?! — поражаюсь наглости этого ребенка я.
— Се!!! — показывает он на шкаф.
— Черт с ним, бери! — соглашаюсь я.
— Ох, — говорит она.
— Да, — соглашаюсь я.
— Знаешь, у меня нет слов, — почему-то говорит она.
— Ага, у меня тоже, — соглашаюсь я.
— Это было нечто.
— Угу, — соглашаюсь я.
— Ну, я имею в виду первый раз. Надеюсь, мальчик даст нам повторить? — треплет она волосы Матвея.
— Мм-м-м, — тяну я, — это как договоримся.
Матвей вытаскивает из шкафа рюкзак, потрошит и вынимает конверт с деньгами. Рассыпает купюры по полу и задумчиво прохаживается по ним босыми ногами. Часть рассовывает по пустым стаканам на столе, часть ссыпает себе на подушку.
— Он что, — заинтересована она, — будет спать в деньгах?
— На деньгах, — мрачно уверяю ее я, — он будет спать еще крепче, чем обычно.
— Хи-хи, — говорит она.
— Ой, — говорит она.
— Сделай так еще, — говорит она.
— Я умираю, — почему-то все еще живет она.
— Ох, — говорит она.
— Не кончай в меня, ладно? — говорит она.
— Что ты, — говорю я.
— Я могу долго, — говорю я.
— У меня нет слов, — говорит она.
— Се, — бормочет Матвей.
В ванной она прижимается ко мне грудью, но я обматываю ее полотенцем и выношу в комнату. Внезапно я думаю о том, что все, в принципе, не так уж и плохо. Мне двадцать восемь (лет, и, по сравнению со многими своими знакомыми, я везунчик. Ведь я еще жив. Не умер в ванной, набухавшись и захлебнувшись, не скончался от сердечного приступа после трех месяцев запоя, не попал под машину по невнимательности, не разбился вдребезги, дав порулить… Своими опасениями с ней я не делюсь, потому что давно уже смирился с тем, что мои страхи отпугивают от меня людей. Планов отпугивать ее до утра у меня не было.
— Мас! — кричит Матвей, показывая на экран.
— Что он говорит? — она прижимается ко мне под одеялом, на этот раз я отвечаю взаимностью.
— Он говорит Маус, — объясняю я, — мультфильм про Микки-Мауса.
— Да? — она поднимается на локте и смотрит минут пять на экран.
Я думаю, что она, по сути, такой же ребенок, а потом спрашиваю, какого, собственно, хрена, я стал размякать? В конце концов, ей двадцать два года, а я в этом возрасте уже. Кстати, что я в этом возрасте? В самолете надо будет подумать, повспоминать. Я глажу ее изумительный живот, ее идеальную задницу и легонько кусаю в шею. Она кладет мои руки себе на грудь. А я что, я запросто.
На экране Микки и его компания попали в жестокую передрягу. Все они застряли у какой-то переправы и не могут перебраться на тот берег. Мост сломан, брод непонятно где, да и есть ли он, этот брод. Все они: вся эта иррациональная компания в составе мыши с башмаками, собаки с шапкой и еще каких-то чудиков, созданных явно не на трезвую голову, застыли у берега и мозгуют, чего им делать дальше. Хм, а правда, что им делать-то? Двигаться-то надо.
Мультфильм из разряда тревел-трип, путешествие нон-стоп, когда дети подрастут, Микки-Мауса сменят на угловатых девчонок-одноклассниц, и вся эта компания, посрывав шутовские маски персонажей Диснейленда, продолжит нестись по дорогам благословенной страны, Америки… По крайней мере, такие кинокомедии — хит молодежного кино этого лета — показывают в наших кинотеатрах каждый год. Америка, ох, Америка. Великая, благословенная страна. В последнее время я подумываю над тем, чтобы эмигрировать туда. В Молдавии мы не пропадем, надеюсь, мы вообще нигде не пропадем, но, оказывается, я вовсе не хочу, чтобы мой ребенок рос среди всего того дерьма, в которое вполне органично вписался его батюшка. Я, в смысле. Впрочем, я замечтался. А Микки и его компашка так и не перебрались на ту сторону реки. Чего бы им посоветовать?
— Мауструмент, — угрюмо говорит Матвей.
— Точно, бля! — радостно восклицаю я.
— Что?! — испуганно встрепенулась она.
— Тсссс, — успокаивающе глажу я ее по спине, и она снова сопит мне в руку.