Я повернула свое лицо на звук открывающейся двери. Даже спустя почти две недели мое тело реагировало на звуки так, как если бы я могла видеть, но я не могла. Пока не могла. Я даже не пыталась. Повязки мне всегда меняли в ванной комнате с закрытыми дверями и выключенным светом. Рейчел сказала мне, что комната может также использоваться в качестве фотолаборатории, если я когда-нибудь надумаю проявлять пленку. Я этого не делала, но было неплохо узнать об этом.
Доктор Ньютон объяснил, что выздоровление потребует времени. Он был особенно обеспокоен повреждением, нанесенным вспышкой от взрыва и предупредил, что преждевременное воздействие света может нанести непоправимый вред.
— Привет, Сара.
Узнавание знакомых голосов скоро станет одной из моих особенностей. Взволнованная, я не твердо стояла на ногах.
— Элизабет! Я не знала, что ты зайдешь ко мне сегодня.
Она бросилась ко мне и поддержала за плечи.
— Тебе обязательно это делать? Стоять самостоятельно?
Я кивнула.
— Я могу делать даже больше. Я могу ходить. Смотри! Сказала я, делая один шаг за другим. — Мы с Джейкобом обошли эту комнату уже много раз. Я знаю каждый квадратный сантиметр. Пока никто не передвигает мебель, я хорошо справляюсь. Получается не очень быстро, но хорошо.
— Отлично, посмотри, как ты ходишь! Ты начнешь снова бегать прежде, чем поймешь это.
Я остановилась и повернулась на ее голос.
— Бегать?
— Не смотри так испуганно. Ты знаешь, что я имела в виду.
— Я не испугалась. Да, знаю. — Мое сердце затрепетало. — О, я помню о беге. Я бегала. Я это любила.
— Ты вспомнила это прямо сейчас?
Осторожно сканируя рукой пространство, я нашла путь к креслу и присела. Когда моя рука ощупала подушку из искусственной кожи, я улыбнулась. Я была права насчет ткани.
— Нет, это произошло не сейчас. Это было в один из первых дней после того, как я пришла в себя. Я точно не помню. Это было прежде, чем я смогла говорить, и я чувствовала себя ужасно. Я не знала, где я была или даже кто я. Я чувствовала, что вот-вот взорвусь, но не могла. У меня не было клапана для сброса давления. Ты понимаешь, что я имею в виду? — Я сделала паузу, для того чтобы услышать ее ответ. Когда она не ответила, я хихикнула. — Эй, я не могу видеть, как ты киваешь головой. Так что я бы оценила словесные подсказки, чтобы наверняка знать, что ты все еще там.
Элизабет засмеялась.
— О, прости, я все еще здесь. Итак, как ты вспомнила, что любила бегать?
Я пожала плечами.
— Не знаю. Я только думала о том, чтобы успокоиться, снять стресс и найти себя. Я вспомнила себя бегущей по лесу. Там были высокие деревья и поляна. — Я сжала губы и продолжила. — Не знаю. Там был солнечный свет, который пробивался сквозь листву. — Я снова пожала плечами. — Вот и все.
— Вау, в эту пору года немного солнечного света. Должно быть это было лето. А ты помнишь что-то еще до аварии?
Я покачала головой.
— Это не честно, ты должна давать мне словесные подсказки.
— Предполагаю, что нет. Я готова обменять возможность качать головой на возможность видеть.
— Надеюсь, что скоро ты сможешь делать и то, и другое.
Я вздохнула.
— Я тоже на это надеюсь.
— Итак, есть еще какие-то воспоминания?
— Не совсем. Но хорошая новость в том, что некоторые вещи становятся более знакомыми. — Я улыбнулась так широко, как могла. — И более комфортными. Например, я узнаю твой голос и могу улыбаться. Мой бок все еще болит, но головные боли уже не такие частые.
— Это прекрасно, и ты можешь ходить! — тон ее голоса стал серьезнее. — Если ты вспомнишь что-то еще, то не забудь сказать об этом Брату Джейкобу. Я думаю, он будет очень рад твоим воспоминаниям.
Я нашла строчку на своей рубашке и потянула.
— Сара?
Я не ответила.
— Ты рассказала ему о том, что вспомнила бег, не так ли?
— Нет, я думаю, что забыла об этом, пока ты не упомянула. Кроме того, я уверена, что у него есть другие заботы, о которых стоит беспокоиться, чем несколько моих случайных воспоминаний.
Элизабет приблизилась и коснулась моего колена. Судя по направлению, из которого пришел ее голос, она наклонилась или стояла на коленях на полу.
— Несколько случайных? Ты рассказала только о беге.
— Да, только бег и лес, и солнечный свет. Это не так уж важно.
— Ты принимаешь свои лекарства?
— Конечно, у меня нет выбора. Я даже не знаю, что принимаю. Каждое утро Джейкоб или Рейчел дают мне чашку с таблетками, и я выпиваю их. Я хотела спросить, — я откинулась назад и вздохнула, — Но не могу.
— Нет, не можешь. А также ты не можешь хранить секреты от Брата Джейкоба. Если бы я не сказала Люку что-то… ладно, только пообещай, что скажешь ему о воспоминаниях в следующий раз.
Мои мышцы сковало.
— Я не скрывала это от Джейкоба. Просто забыла.
— Тогда скажи ему это. Что когда ты это вспомнила, то не могла говорить, он должен понять, — Она погладила меня по колену, — Эй, хватит об этом. Ты уже слушала записи?
Я кивнула, все еще думая о Джейкобе. Неужели он действительно может расстроиться из-за такой банальной вещи? Дела шли хорошо. Я лучше справлялась: меньше задавая вопросов и больше спрашивая разрешения. Это было непросто. Я не была уверена в том, что от природы мне присуща любознательность, хотя, если это было так, то, наверное, поэтому я пыталась так много вспомнить. В любом случае, с вопросами стало легче. Обычно, когда я хотела начать задавать вопрос, то успевала поймать себя.
Я была ошеломлена, когда он впервые сказал мне, что я могу говорить со всеми, кто приходил ко мне. Но он успокоил меня, сказав, что это безопасно. Джейкоб хотел разрешить только определенным людям посещать меня. Тем не менее, я знала, что одним из моих посетителей будет Сестра Лилит. Однако, после того дня, как у меня случилась истерика из-за разговора с ней, она никогда не приходила одна. Сестра Рут, жена Брата Даниеля, приходила с ней. Я не знала, было ли это дело рук Джейкоба или нет, но мне нравилась Сестра Рут и ее компания. Она мало говорила, но была любопытной и всегда пахла ванилью. Когда я утонула в ее объятьях, то поняла, что Сестра Рут была крупной женщиной. Я не помнила эту жизнь, но я выяснила, что женщины могли быть более свободны в общении друг с другом, чем с мужчинами, я знала, что спрашивать о чьем-то весе или размерах было неприлично. Я не хотела оскорбить ее. В ее присутствии, Сестра Лилит никогда не упоминала несчастный случай или мое неизбежное наказание. Она говорила о моем положении как жены члена Собрания и о важности учения Отца Габриеля, и мы учились.
Сначала, я училась из любопытства. Я хотела понять наш мир лучше. С течением времени мне хотелось узнавать больше.
— Сара?
— Прости. Да, я слушала их, много. Это единственный шум, который я слышу, когда остаюсь одна. Мне нравится слушать голос Отца Габриеля. Он такой эрудированный. Я слушаю его и прохожу обучение с Сестрой Лилит, и думаю, все это имеет смысл. Так мне кажется.
— Тебе кажется?
— Я просто удивляюсь, почему я не могу вспомнить ничего из этого. В смысле, это очень интересно и некоторые записи довольно глубокие. Полагаю, я не должна была забыть этого.
— Ты и не должна! — беспечно сказала Элизабет, — Вот почему ты слушаешь эти записи и проходишь обучение с Сестрой Лилит, так и не забудешь.
— О, Элизабет, пожалуйста, расскажи мне что-нибудь, о чем-нибудь за пределами этой комнаты. Я схожу с ума здесь. Теперь я могу ходить и не могу дождаться возвращения домой.
— Ну, это время года, не подходит для того, чтобы проводить много времени на улице, но северное сияние, наверняка, великолепно.
— Северное сияние?
— Ну, знаешь, красочные полосы света в небе, северное сияние.
— Хм, знаю.
— Сара, они прекрасны. Это лучшая часть в темное время сезона…
Я попыталась представить, что описывала Элизабет, когда она говорила о переливе цветов. Видимо цвет менялся, как правило, он был ярким желто-зеленым, но в последнее время сияние были красного, синего и даже фиолетового цветов. Волнение, звучащее в ее голосе, заставляло представлять это еще красивее. Хотя я представляла это явление природы, я не могла дождаться момента, когда смогу его по-настоящему увидеть.
Если я видела подобное ранее, то почему не помню этого?
— Я думала, что нужно быть на Севере, чтобы увидеть северное сияние? — спросила я, когда она остановилась.
— И ты на севере, глупышка. Я думаю, найдется очень мало людей, которые бы находились севернее нас.
Дверь открылась и Элизабет замолкла. Мой пульс участился, когда она взяла меня за руку. Ее рука дрожала, когда она, молча, помогла мне встать. Я собиралась спросить ее о том, кто пришел, когда он заговорил:
— Сестра Сара, Сестра Элизабет.
Я сглотнула и вцепилась в руку Элизабет для поддержки. На мгновение я боялась, что упаду, так как мои колени подогнулись. Я знала этот голос, я слушала его несколько часов в день. Отец Габриель был в моей комнате. Пока я пыталась соображать, я поняла, что одета только в ночную рубашку и халат, и стояла в нескольких шагах от нашего лидера. Стыдливо я пыталась сильнее натянуть отвороты халата ближе друг к другу.
Что я должна была делать? Упасть на колени или сделать реверанс? Я не знала.
— Отец, — ответила Элизабет.
— Сестра Элизабет, прекрасно видеть, как вы помогаете вашей сестре.
— Да, Отец.
— И Сестра Сара, вы стоите. Наш Господь хорошо помогает вашему выздоровлению, — Он нашел мою руку, и держал ее, пока говорил, — Я слышал, вы чувствуете себя лучше, и хотел удостовериться в этом лично.
— О-отец Габриель, спасибо вам!
— Все в порядке Сестра, вы можете присесть. Вы внезапно побледнели. Возможно, вы неважно себя чувствуете.
Я опустилась в кресло и ответила:
— Отец, я просто слишком удивлена.
— Вы узнали меня. Вы помните мой голос.
Оу! Когда Джейкоб дал мне разрешение разговаривать с каждым, кто посещал мою комнату, я была уверена, он не ожидал, что это будет Отец Габриель. Но я уже говорила, и я не могла отказать в разговоре Отцу Габриелю, не так ли?
— Я слушала ваши проповеди. И слышала ваш голос на протяжении всех дней, что нахожусь в сознании.
— Это хорошие новости. Тем не менее, я надеюсь, что ваши воспоминания возвращаются.
Я опустила подбородок и покачала головой из стороны в сторону:
— Пока нет, мне очень жаль. Я пытаюсь.
— Это я и хотел услышать, Сестра. Это все, о чем мы можем просить. Я пришел, чтобы пригласить вас лично вернуться к посещению службы. Я знаю, что с вами работают Сестры Лилит и Рут, но я хотел бы видеть вас сидящей рядом с другими женами Собрания. Я думаю, пришло время заполнить ваше место.
— Да, Отец.
— Очень хорошо. Увидимся вечером.
— Вечером?
Кто-то еще зашел в комнату с Отцом Габриелем, он не говорил, и я не знала, кто это. Но по его тяжелому дыханию, я могла определить, что это мужчина.
О, черт! Неужели я только что задала вопрос Отцу Габриелю?
— Вечером, — повторила я более уверенно, — будет чудесно, если мой муж разрешит мне. — Стук моего сердца отдавал в моих ушах, пока я пыталась понять: уберегла я себя или сделала еще хуже.
Нужно ли было разрешение моего мужа, или приглашение Отца Габриеля отменяет приказы Джейкоба?
— Очень хорошо, Сестра. Я вижу, что Брат Джейкоб был прав, повторное обучение путям «Света» проходит хорошо. Сестра Элизабет, вы должны помочь Сестре Саре собраться на вечернюю службу.
— Да, Отец, — ответила Элизабет, — с разрешения моего мужа, я с удовольствием сделаю это.
Когда она потянусь вниз и сжала мою руку, я выдохнула. Я сказала все правильно.
— Мы оставляем вас на ваши молитвы. До вечера.
— Спасибо вам, Отец, — в унисон произнесли мы с Элизабет.
Никто из нас не произнес и звука еще несколько секунд с тех пор, как закрылась дверь. Тишина продолжала расти, пока моя тревога не ослабла, и не прошел шок. Наконец, я сжала руку Элизабет и одновременно прошептала:
— Срань Господня!
— Сара! — воскликнула Элизабет с хихиканьем, — Никогда не позволяй Брату Джейкобу, или кому-нибудь другому из мужчин, слышать, что ты может такое говорить.
— Но Отец Габриель был здесь! О, я должна сообщить об этом Джейкобу. — Я встала и попробовала добраться до своей кровати. — Элизабет, мне нужна одежда. У меня есть что-нибудь здесь? Я не могу пойти на службу в рубашке и халате. — Опускаясь на кровать, я наклонилась вперед и обхватила руками голову. — О, Боже! Буду ли я наказана за то, что была одета в это, когда он пришел?
— Это на усмотрение Брата Джейкоба, но у тебя не было выбора. Тебя никто не предупредил о его визите. — Она говорила с другого конца комнаты, стоя у моего шкафа, — У тебя здесь есть юбка и свитер, но я не думаю, что ты можешь переодеться без…
— Я знаю, без разрешения Джейкоба, — Мой голос звучал удивленным даже для меня, — Будь честной, пожалуйста. Джейкоб расстроится? Я и вправду задала вопрос Отцу Габриелю?
— Я не могу предугадать реакцию Брата Джейкоба, но ты отлично выкрутилась, — Она села рядом и нежно погладила мой здоровый бок, — Отец Габриель даже улыбнулся, когда услышал твой ответ.
Он улыбнулся? Хорошо ли это?
— Кто был тот другой мужчина, и почему он не представился? Это же грубо. Ведь очевидно, что я не вижу.
Элизабет дотронулась до моего колена и понизила голос:
— Сара, я хочу помочь тебе. Я пытаюсь, но ты должна помнить. Если бы мы не были друзьями, я должна была бы сказать это Люку, а он бы сказал Брату Джейкобу. Другим мужчиной был Брат Тимоти, и ты должна помнить, что мужчина не обязан говорить с нами. Он говорит по своему желанию. Твои слова о том, что это было грубо, говорят о твоей гордыне. И фраза, которую ты использовала, делает тебя вульгарной.
Слезы катились из глаз, минуя бинты, спускаясь вниз по моим щекам:
— Вот этого я и не понимаю. Я не слишком хороша в этом. Действительно не понимаю.
Руки Элизабет обняли мои плечи, и она притянула меня к себе:
— Ты поймешь. Разберешься. И будешь лучше. Я ничего не скажу, но это должна сделать ты.
— Что? — я отстранилась и села прямо.
— Наши мужья не могут быть с нами все время. Если мы честны с ними в наших прегрешениях, когда их нет рядом, это говорит им о том, что мы заслуживаем их доверия.
Гордая и вульгарная?
Еще больше слез покатилось по моим щекам.
— Нет, я должна быть сегодня на службе. Я не хочу, чтобы Джейкоб расстраивался из-за меня. Он мне нужен. Если я расскажу ему, он рассердится.
— Он не расстроится. Однако, если он решит, что твое поведение заслуживает наказания, он сделает это. Кроме как провести тебя к твоему месту на службе, он не сможет быть с тобой там.
— Не сможет? — переспросила я.
— Нет, его место среди членов Собрания. Как жены Собрания, мы сидим позади жен Комиссии.
— Поэтому Отец Габриель сказал тебе помочь мне? Ты будешь рядом со мной?
— С разрешения Люка. Буду. Так же, как и Рейчел. Я надеюсь, что Брат Бенджамин тоже не будет возражать.
Я нащупала ее ногу и погладила. Материал ее джинсов заставил меня задуматься.
— Ты в джинсах?
— Ну да, — хихикнула она в ответ. — Перемены не повредят.
— Вот уж точно, ведь для этого у меня и есть юбка. Кстати, а почему юбка?
— Ну, у тебя тоже есть джинсы, если ты об этом спрашиваешь. Я видела, что ты их носишь. Предполагаю, Брат Джейкоб решил, что юбку удобнее надевать с гипсом. — О, это имеет смысл. — И мы все надеваем платья или юбки на службу, даже когда холодно, — добавила она. — Большинство из нас одеты повседневно на вечернюю молитву. Но есть женщины, которые чувствуют, что следует торжественно одеваться для этого. Я уверена, ты заметила высокие каблуки Сестры Лилит. Я имею в виду, что мы носим практически все, что носили во тьме, ну, в пределах разумного. Все фасоны, которые появляются в наших магазинах, сначала должны быть одобрены Комиссией. Наши тела — это наши храмы, и мы не разделяем их ни с кем, кроме наших мужей.
Она сделала паузу и продолжила:
— Когда бывает очень холодно, как это бывало, будь — то работа или вечерняя молитва, большинство женщин «Света» одеты в джинсы и теплые ботинки. Честно говоря, Отец Габриель пропагандирует скромность, но границы скромности определяются нашими мужьями. Ты носила джинсы и теплые ботинки раньше. Я не думаю, что что-то должно измениться.
Я кивнула. Конечно, это все по его усмотрению. Абсолютно все должно быть одобрено моим мужем.
— Сара, еще очень рано. Служба начнется в семь. Я поговорю с Люком про то, чтобы помогать тебе, а он поговорит с Джейкобом.
Внезапно ко мне вернулись воспоминания о том, что говорила Сестра Лилит о женах Собрания.
— Элизабет?
— Что?
— Я шокирую тебя?
— Что? Нет?
— А другие жены Собрания ненавидят меня?
— Ну, конечно же, нет. Отец Габриель не проповедует ненависть, — Она обернула свои руки вокруг меня и крепко обняла. — Мы все сестры.
Я грустно улыбнулась:
— Спасибо тебе.
— Я буду на твоей стороне, пока Люк одобряет это. Кто знает? Может быть, ты сможешь узнать голоса.
Я кивнула.
Может?
С течением времени росло мое беспокойство. Хотя я слушала записи Отца Габриеля, я не могла сконцентрироваться. Слова «гордая» и «вульгарная» крепко засели в моей голове.
Как так получилось, что моя подруга расстроила меня, не Сестра Лилит, не Джейкоб, а моя подруга?
Может это потому, что меня волновало, что думает Элизабет. Я беспокоилась о нашей дружбе.
Если она примет решение больше не дружить со мной, если я не смогу вспомнить прошлое, если я слишком поменялась? Что произойдет, если я поступлю так, как сказала Элизабет и признаюсь Джейкобу? Разве недостаточно того, что мы собираемся идти на службу?
Вспоминая бег, я пыталась обойти свою комнату. Из-за гипса моя левая нога была длиннее правой, я хромала, и неровные шаги отдавались болью в сломанных ребрах. Но я продолжала идти. Свобода перемещения была важнее, чем боль. После длительного нахождения в кровати, я смаковала возможности стоять, ходить и сидеть по собственной воле. С каждой минутой ожидания Джейкоба мое предвкушение неведомого росло. Я знала эту комнату и была близка с ней. Я считала шаги от моей кровати до стены, от кровати до ванной, от кровати до… куда-либо еще в этих четырех стенах. Я знала, что меня ожидало здесь.
Что будет вне этой комнаты, на службе? Что будет, когда вернется Джейкоб?
Я покрутила головой и плечами, пытаясь снять напряжение в мышцах. Мой разум хотел бежать, но мое тело едва справлялось с простыми шагами. Было очевидно, что сейчас мое тело пребывало не в лучшем состоянии. После нескольких кругов, я останавливалась, присаживалась отдохнуть, и затем повторяла все заново. Во время своих прогулок я останавливалась возле шкафа несколько раз, чтобы увидеть свою одежду. Конечно, я не могла ее видеть. Но я могла трогать и чувствовать. Элизабет была права, у меня должны быть джинсы дома, но здесь их не было. Преимущественно, то к чему я прикасалась было мягким и длинным, по моим предположениям, это были ночные рубашки. Я нашла юбку и свитер, которые упоминала Элизабет. Теперь я задалась вопросом о бюстгальтере. С тех пор как я пришла в себя я не носила ни одного. Это был еще один момент, который увеличивал мое напряжение.
Если сказать «срань», это вульгарно, что случится, если я пойду на службу без лифчика?
Возможно, мои упражнения были причиной, а может быть это был такой механизм побега от реальности, но спустя несколько часов я устала и решила отдохнуть. Я находилась в мире снов, когда, наконец, вернулся Джейкоб. Хотя его приход разбудил меня, я продолжала лежать не шелохнувшись. Вспоминая о своих прегрешениях, я прислушивалась к его шагам.
Он расстроен или я нервничаю и у меня паранойя?
Из-за паники мою кожу покалывало, пока я пыталась расшифровать его настроение. Каждый звук его шагов отражался от стен и ускорял мой и без того подскочивший пульс. Медленно я повернулась, набравшись хоть немного из оставшейся храбрости, и сказала:
— Джейкоб?
Его шаги стали легче, он подошел ко мне и прикоснулся губами ко лбу. Я не понимала, почему он больше не целовал меня так, как неделю назад. Может быть, он все еще думал, что мне нужно выздороветь, прежде чем мы перейдем к более серьезной стадии наших отношений. И он не хотел, чтобы новый поцелуй привел к их ускорению. Прямо сейчас, я не знала, что мне нужно. Возможно, прощение — то в чем я нуждалась.
— Как прошел твой день? — спросил Джейкоб.
Черт! Что он имел в виду? Я должна обо всем ему рассказать? Или он уже в курсе всего?
Я хотела спросить, но лучшее, что я могла сделать — это ответить. Я переместила ноги к краю кровати и села, пригладила волосы и ответила:
— Полон событий.
— Правда? Расскажи.
Нотки юмора в его голосе придали мне сил.
— Элизабет приходила проведать меня.
— Неужели?! Чудесно. Думаю, вы мило поболтали?
— Джейкоб, пока Элизабет была здесь… — мои слова затихли.
— Что-то случилось?
Мое лицо побледнело, желудок скрутило, и выступил пот. Борясь с тошнотой, я продолжила:
— Да, вообще-то. Ты помнишь… — нет, глупая, это же вопрос. И я перефразировала. — Я помню, ты говорил, что я могу разговаривать с каждым, кто приходит в эту комнату.
— Да, конечно, ты можешь разговаривать с Элизабет.
— Джейкоб, Отец Габриель приходил сюда после обеда.
— Продолжай.
«Черт, черт!!! Он слишком спокоен».
— Сара, расскажи мне о визите Отца Габриеля.
— Хорошо, ну, во-первых, я была шокирована. Я узнала его голос, когда он заговорил. Я слушала его записи. — Я затараторила. — Он был очень мил и сказал, что хотел бы видеть меня на службе сегодня вечером. Так как он скучает по моему присутствию среди жен Собрания. И что он был рад тому, что я чувствую себя лучше. О! И он сказал, чтобы Элизабет помогла мне сегодня вечером, потому что ты, кажется, должен сидеть рядом с членами Собрания. — Я задержала дыхание.
— Тогда, я думаю, что будет лучше, если мы подготовимся к вечерней службе.
Я кивнула, глотая желчь, которая поднялась к горлу от моего желудка.
— Это все? — спросил он.
— Все… что он сказал? Думаю, да.
Он сел возле меня и взял меня за руку:
— Может тебе стоит подумать получше?
Слезы потекли из моих глаз, просачиваясь сквозь повязку.
— Я же говорила тебе раньше, что не очень хороша в этом.
— Ты хороша, всегда была хороша. Тебе лишь стоит вспомнить. — Он прочистил горло — Я не хочу спрашивать снова.
Я сделала глубокий вдох:
— Возможно, я задала вопрос Отцу Габриелю.
— Возможно, ты задала вопрос? — он переспросил, оставаясь спокойным. — Ты не знаешь?
Я встала и отошла от него. Держась за спинку стула для поддержки, я ответила:
— Я забыла какой сегодня день недели. Понимаешь, каждый день происходит одно и то же. Когда он сказал, что хочет видеть меня на службе, я забыла, что это бывает по средам. И была шокирована, так как он имел в виду сегодня.
— И что ты сказала?
— Я повторила: «вечером» и мой тон, возможно, прозвучал как вопросительный, потому что Брат Тимоти издал какой-то звук. Как только он это сделал, я поняла, что натворила. Я сказала это снова, и ответила ему, что я была бы счастлива быть там. Я добавила, что с твоего разрешения. Я попыталась сказать это так, чтобы это не выглядело вопросом. — Моя скоропалительная речь прервалась моим приглушенным рыданием, — Но я все-таки спрашивала. — Я перевела дыхание. — И после того как он ушел… Я прошептала Элизабет ругательное слово, которое, видимо, делает меня вульгарной. — Последнюю часть я признала подавлено.
— О! Я не знал о сквернословии.
Я кивнула, соглашаясь.
— Что-нибудь еще?
— Да, — я могла сказать, что это все, но, — Брат Тимоти не говорил, когда находился здесь. Я даже не знала, что это он был с Отцом Габриелем, до тех пор, пока не спросила у Элизабет. Я сказала, что было грубо с его стороны не обозначить свое присутствие. — Я пожала плечами, — Так как я не вижу. И, ну, она напомнила мне, что как женщины мы не должны ожидать слов от мужчин. И то, что я подумала о том, что он обязан был представиться, делает меня гордой.
Джейкоб поднял мой подбородок:
— Если я правильно понял, то мы имеем дело с вопросом, вульгарностью и гордостью. У тебя действительно, был богатый на события день.
Я пожала плечами, полностью обезоруженная его спокойным тоном.
— Мы все еще идем на службу?
— Да.
«Может, это все? Может, мне всего лишь следовало признаться?»
— Я могу начать готовиться?
— Ты, действительно, думаешь, что я могу оставить такое поведение без внимания?
Мой пульс застучал в ушах еще громче, чем раньше, и тело начало дрожать. Что он собирается делать?
— Мне очень жаль. Я стараюсь.
— Да, Сара, ты стараешься. В то время как вульгарность и гордыня, являются новыми, мы уже работали над вопросами в течение некоторого времени.
— И я готова…
Его палец коснулся моих губ.
— Это все еще комната для твоего восстановления. Разве ты не согласна?
Его палец оставался на месте, и я кивнула.
— Я считаю, что настало время для урока о последствиях, наказаниях, чтобы помочь тебе запомнить.
Хотя его рука не двигалась, я слегка отстранилась.
— Пожалуйста, я обещаю, — на этот раз он полностью прикрыл мне рот.
— Сара, не делай этого. Будет еще хуже. Ты знала, что последует наказание, когда признавалась мне, не так ли?
Я кивнула. Хоть я и надеялась, я предполагала, что будет именно так.
— Если бы мы были дома, мы сделали бы это в нашей спальне. Но раз уж мы здесь, иди в ванную и подготовься.
Он отпустил меня, но я не двигалась. Я не могла. Страх сковывал мое дрожащее тело.
— Сара?
— Я не знаю, что ты хочешь, чтобы я сделала.
— Иди в ванную, сними одежду, и жди меня.
— А как же служба? — мой внутренний голос кричал, взывая ко мне: Сара, перестань задавать вопросы! — мне очень жаль. — Пока я шла в сторону ванной, из моей груди вырывались рыдания. — Я сказала тебе все, я была честна с тобой. — Я не могла спрятать чувство собственного поражения в голосе, даже, если бы и захотела.
Я сделала, как он сказал, вошла в ванную, сняла одежду и стала ждать. Когда он не пришел, я нашла свой халат и накинула его на плечи. Я не надела его полностью, но мне не нравилось быть обнаженной наедине с собой. Я не была уверена, в том, как долго он заставил меня ждать, но каждая минута ожидания давалась мне тяжелее, чем предыдущая. Когда дверь, наконец, открылась, я сидела на закрытом унитазе, опустив голову.
— Возьми мою руку, — приказал он.
Я потянулась к нему. Когда наши руки встретились, я встала, и мой халат упал с плеч. Молча он передвинул меня к раковине и повернул к ней лицом.
— Положи руки на края раковины и не переставай считать, пока я не разрешу. Ты понимаешь?
— Да, — ответила я, мои влажные руки дрожали. Когда я ухватилась за край, они заскользили по гладкой поверхности. Я схватилась крепче.
— Отодвинься назад и расставь ноги. Держись.
Я продолжала повиноваться, еще не зная, что произойдет. Именно тогда я услышала отчетливый звук ремня, как он отстегнул его и вытащил из каждой петли.
Нет! Этого не может быть!
У меня подогнулись колени. Я прикусила губу и упала на раковину, все еще цепляясь за ее край. Первое касание не было касанием его ремня, это была его рука. Он положил ее на мою спину, растирая и согревая мою кожу.
— Сара, твоя честность заслуживает снисхождения. Тем не менее, моя обязанность следить за тобой и твоим поведением, — он продолжил ласкать, — Я хочу, чтобы ты помнила свое место, особенно сейчас, когда мы будем среди множества прихожан. Я хочу, чтобы ты запомнила правила. Я делаю это, чтобы помочь тебе. Ты понимаешь?
— Да, Джейкоб.
Я закусила губу между зубами. Хотя я ответила правильно, это было не то, что я хотела сказать. Я хотела закричать, сказать ему, что он сумасшедший, сказать ему, что я буду помнить в следующий раз. Что ему не нужно этого делать. Я тоже хотела сказать ему, чтобы он прекратил меня мучить, и не заставлял ждать. Но потом его ласки закончились, и я передумала. Я не хотела, чтобы он делал это. Я хотела умолять, чтобы он прекратил.
Неподвижный воздух наполнился свистом, а затем ударом.
Прошли доли секунды, прежде, чем я почувствовала боль. В эти миллисекунды, я знала, что никогда не забуду этого. Я также знала, что это никогда не происходило прежде. Если бы это случилось ранее, я бы запомнила, потому что уверена, я, мать вашу, никогда не забыла бы такое.
— Сара, ты должна считать. В следующий раз я не буду напоминать тебе.
В следующий раз? Да быть не может! Я сильнее этого.
— Один.
Свист. Удар!
— Два.
По моим щекам катились слезы.