Я изо всех сил стучал ладонями по рулю, пытаясь выместить на грузовике часть своего разочарования. По крайней мере, когда я ударил его, грузовик не плакал и не таял в моих руках. Я знал его устройство, понимал, как он работает, и знал, как его починить, когда с ним возникают проблемы. Это было, так же, как и с нашими самолетами. Мика и я не только летали, мы знали, как их чинить и обслуживать — по механической части, но не их технологию. Это дерьмо было сложнее. Я вцепился в свои волосы и начал внутренний монолог.
Возьми себя в руки, Джейкоб. Ты сделаешь это.
Я бросил последний взгляд на вход в жилые помещения, прежде чем нажал кнопку двери гаража. Я не мог вернуться. Если я сделаю это, то уже не захочу уходить. Кроме того, я должен быть на Собрании меньше чем через полчаса.
Почему она хочет, чтобы я был с ней? Почему она не ненавидит меня?
Не то, что бы я хотел, чтобы Сара ненавидела меня, но она должна была.
Выехав из ангара, я смотрел и ждал, пока ворота гаража не закроются полностью. Взглянув на часы, на приборной панели, я увидел, что сейчас было около половины девятого утра пятницы, и небо было еще темным. Было время в моей жизни, когда меня волновало то, что в полдень были сумерки, или полностью темнело в четыре, но сейчас вокруг меня слишком много всего происходило, чтобы этот факт вызвал у меня что-то большее, чем мимолетную мысль.
Сара даже не поняла, что это и было ее наказание от Комиссии. Я должен сообщить ей это, прежде чем она столкнется с Собранием, Комиссией, или любой из жен — особенно, прежде чем она встретится с Отцом Габриелем.
По пути в общину, моя память возвращалась на заседание после вечерней службы в среду. Отец Габриель, не теряя времени на прелюдии, сразу перешел к главному…
— Братья, присаживайтесь. Прежде, чем мы встретимся с Собранием и Комиссией утром, я хочу обсудить мой указ о наказании Сары за инцидент.
Устроившись на стуле, я пытался унять беспокойство, которое рикошетило во мне, словно шарик от старинного пинбола.
— Я вынес уже много указов о наказании в подобных ситуациях. Но сейчас не совсем типичный случай. Не посвященные в детали последователи считают, что Сара была вашей женой во Тьме. Но сама Сара думает, что жила здесь задолго до произошедшего, а последователи верят в то, что она здесь недавно. И все они считают, что она воспользовалась вашим грузовиком для побега и попала в аварию.
Моя спина напряглась.
— Брат?
— Отец, я еще не обсуждал это с Сарой. Я сказал, что расскажу ей об этом, когда придет время. Она знает только то, что я отвечал Брату Тимоти на следующий день ее пробуждения.
— И версии не совпадают, не так ли?
— Нет. Тогда, мне было сказано, чтобы я ответил, что Сара взяла грузовик с моего разрешения.
Ко мне предъявляли претензии?
Отец Габриель кивнул.
— Также вы говорили, что она помнит это, в то время как она ничего не помнила.
— Да.
— Так как вы член Собрания, ваши слова должны были быть правдивыми. А то, что вы сказали, правдой не было.
Ну, мать вашу, а если бы я сказал, что она не попадала в аварию?! Разве я должен был сказать, что все это инсценировано с помощь наркотиков, которые ей вкололи, и что член Собрания-псих избивал ее на моих глазах. Что он избил бы ее намного сильнее, если бы я не остановил его… что было бы, если бы я сказал, что даже после того, как я прекратил нападение на Сару, она получила еще больше травм после того, как ее передали доктору Ньютону. если бы я сказал Брату Тимоти то, что он и так уже знал — что весь этот инцидент был обманом — да, тогда я бы не солгал.
— Да, Отец.
- Поэтому мое решение должно быть наказанием за грехи обоих, этим мы успокоим последователей.
— Да, Отец.
— Я обратился за советом к Комиссии. Теперь, когда Сара лучше адаптируется в общине, тем самым усиливаются и претензии к ней как к жене члена Собрания, поэтому ее наказание должно быть публичным.
Мой взгляд метнулся к Люку. Хотя он и не смотрел в мою сторону, я увидел шок, который тот пытался скрыть. Уверен, что мое сердце перестало биться, я почти согнулся от боли вследствие его вердикта. Я был ответственным за споры. Я знал, в чем смысл публичных наказаний. Все во мне хотело просить за нее, протестовать, предложить себя вместо нее, но я знал, что не смогу ей помочь. Отец Габриель уже принял решение. Весь зал замер, все ждали моей реакции.
Проглотив возражения, я сказал:
— Я с уважением отнесусь к вашему решению.
Брат Даниэль выдохнул:
— Очень хорошо. Я знал, что в тебе это есть. — Его щеки растянулись в ширину улыбки.
Смутившись, я оглянулся на Отца Габриеля.
— Брат Джейкоб, вы на самом деле человек «Света». Я считаю, что после этого мы сможем доверять вам даже больше.
— Спасибо…?
Если бы Сара использовала ту же интонацию, я бы, наверное, сделал ей замечание. Было очевидно, что знак вопроса завис где-то в воздухе.
Отец Габриель рассмеялся:
— Что ж, по крайней мере, это прозвучало не как вопрос вашей жены сегодня.
Я покачал головой.
— Мне очень жаль. Мы все еще работаем над этим.
— Временное изгнание, — объявил он.
Временное?
Я так схватился за ручки кресла, что костяшки моих пальцев побледнели. ВАШУ МАТЬ! Изгнание означало смерть. Никому и никогда не будет позволено покинуть «Свет»: не после того, как они работали на заводе по переработке, и явно не после того, как они были в курсе того, что здесь происходит. Особенно мне. Я ведь знал и о других общинах.
— Брат, ваше самообладание впечатляет. Позвольте мне объяснить. У Сары заметен большой прогресс. Она смогла наладить отношения не только с вами, но и с сестрами Элизабет и Рейчел, а также сестрами Лилит и Рут. Она изучает мое учение. Наша цель — ее желание служить общине и ее супругу. Если я правильно интерпретирую ваши стиснутые челюсти, тепло в ваших карих глазах и силу захвата подлокотников этого кресла, то вы ощущаете потребность защищать ее?
Я сознательно отпустил ручки кресла, расслабил плечи и челюсти. Вдох, выдох…
— Да, это так, — признался я.
— Сексуальное влечение появится. Я не верю в то, что кто-либо способен устоять, особенно, когда получает добродетельную жену в свою постель.
Я кивнул.
— Начиная с завтрашнего дня, Сара будет изгнана из общины.
Я задержал дыхание.
— На две недели. В течение этого времени вы будете жить в ангаре, в жилых помещениях. Там есть все необходимое для вашего проживания. Также, Брат Джейкоб, вам пора вернуться к работе в «Северном Сиянии». Брат Мика не жаловался, но мы нуждаемся в вас.
Наконец я выдохнул.
Две недели. Спасибо «Свету». Две недели — это выполнимо.
- Конечно, я более чем готов.
- В течение двух недель, она будет видеть только вас. И тех членов Комиссии или Собрания с женами, которые смогут получить разрешение на посещение.
Видеть?
— Отец, она еще не в состоянии никого видеть.
Он поджал губы и нахмурил брови. Его локти лежали на столе, и Отец Габриель сцепил руки.
— Через неделю доктор Ньютон посетит ангар и снимет бинты. Потом, когда она вернется к общине, она сможет в полной мере оценить возвращение и приступить к работе.
— Я так понимаю, она будет отлучена от посещения службы на это время?
— Вы оба.
Я выпрямился.
— Конечно, мы не будем посвящать в подробности этого никого, кроме Собрания и Комиссии, но последователи и сами смогут сделать выводы. Как только вы вернетесь, я лично поприветствую вас. Наказание будет исполнено.
— Как будто этого никогда не происходило, — добавил брат Даниэль. — Однако, Брат Джейкоб, вы будете продолжать посещать встречи Собрания.
— И начнете полеты, — сказал Отец Габриель.
— Сара будет оставаться в одиночестве, пока я летаю.
— Да, это даст ей время изучить мои записи и оплакать свой проступок. Изоляция — это мощный инструмент.
— Спасибо вам за это наказание. Я буду работать над тем, чтобы Сара смогла вернуться в общину полностью активным последователем и женой члена Собрания.
— Мы не сомневаемся в вас, — сказал Брат Даниэль.
Отец Габриель встал:
— В субботу, после заседания Комиссии, вы полетите со мной к «Западному Сиянию». У меня там есть дела.
Я сделал мысленные расчеты. Если мы вылетим в одиннадцать, плюс время полета, плюс время на его дела, так, что вернуться я смогу, по крайней мере, часов в десять вечера. Учитывая, что полет в каждую сторону занимает приблизительно три часа.
— Я подготовлю самолет. Нужно планировать ночевку?
Я знал ответ, который хотел услышать. Но как Сара сама сможет справиться в изоляции, по его мнению?
— Нет. Мы не будем оставлять Сару наедине на ночь, пока она не вернулась в общину. Этим наказанием мы хотим помочь ей, а не напугать ее и заставить нас ненавидеть. Есть вероятность, что мне нужно будет остаться там на некоторое время. Если так случится, то вы и брат Мика можете забрать припасы и вернуться. Остальные детали я узнаю в субботу.
Я вздохнул:
— Спасибо.
Теперь, когда я проезжал последние ворота в общину этим пятничным утром, я сделал глубокий вдох. Менее чем через две недели наше наказание будет исполнено и Сара и я станем частью общины. Община «Света» поприветствует нас как пару.
Я улыбнулся, вспомнив о том, как хорошо она приспособилась в ангаре. Вчера, вместо того, чтобы оплакивать свое публичное наказание, как сказал Отец Габриель, она, казалось бы, играла в домохозяйку. Я ожидал, что она будет сидеть на кровати, как и в клинике, но нет, только не Сара. По ее собственному желанию, Сара с помощью прикосновений исследовала все окружающее ее пространство. Хотя я и сделал для нее небольшую экскурсию, она независимо от меня продолжила исследовать жилые помещения. Она вернулась на кухню и ванную комнату и выучила расположение каждого предмета мебели, и даже прошлась вверх и вниз по ступенькам в мансарду, осторожно перехватывая за перила. А также потратила больше часа на кухне, открывая ящики и шкафы, изучая их содержимое.
Каждый раз, когда она что-то находила и была уверена в том, что нашла, она торжественно об этом объявляла. Отец Габриель был неправ, когда сказал, что притяжение придет. Сара была так чертовски мила с ее открытиями, что притяжение уже между нами было. Она также овладевала искусством задавать вопросы «не спрашивая». Честно говоря, наблюдать за тем, как она пытается усмирить свое врожденное желание задавать вопросы было чертовски сексуально.
Ее привлекательность была такой явной, что иногда это причиняло мне боль.
После того, как Сара освоила содержимое кухни, она спросила, можно ли ей готовить. К счастью, холодильник был полон готовой еды, которую нужно только разогреть. После того, как ей вернут зрение, приготовление еды будет ее долгом; однако, поскольку я должен был ее уберечь, то сейчас я запретил ей пользоваться ножами, плитой, дабы избежать горячих конфорок и духовки.
Когда я уезжал сегодня утром из ангара, она мыла посуду, что, как мне казалось, было достаточно безопасно для нее. Тем не менее, моя больная фантазия рисовала видения, где она, разбив стекло, пытается его убрать, и, оступившись, истекает кровью на полу в кухне. Сейчас это может показаться экстремальными мыслями, но я понял, что все это было сделано для меня. Чтобы вызвать у меня дополнительный стресс и бессонные ночи. Это все для того, чтобы я прочувствовал, что будет со мной, если потеряю ее.
Хотя я был единственным, кому нужно было ехать на Собрание, к счастью, я был не последним, кто на него прибыл. Пока я шел к своему месту, меня остановил Бенджамин.
— Как Сара?
Я пожал плечами.
— Блаженно неведение. Она справляется лучше меня.
Он кивнул.
— Рейчел беспокоится. Она знает, что лучше, не спрашивать, но до нее дошли слухи. Разговоры жен.
Его комментарий заставил мою кожу вспыхнуть, когда я подумал о том, что жены сплетничают о Саре. Это было смешно. Все они знали правду. Они все знали, что она на самом деле не виновна, ее нельзя было обвинить ни в чем, кроме того, что она была приобретенной.
— Это не мое дело, — продолжал он, — но ты должен сказать ей. Если вдруг покажутся Лилит или даже Рут, и от них она узнает о своем публичном наказании, будет только хуже.
Я кивнул.
— Что ж, пока они все еще нужны своим мужьям тут, их не изгонят за пределы общины, поэтому, думаю, я в безопасности, по крайней мере, в рамках заседания Комиссии.
Бенджамин сделал глубокий вдох.
— Я хочу с тобой поделиться. Это произошло, прежде чем ты появился в общине, но, — печаль накрыла его лицо, — Рейчел тоже была приобретена.
Меня откинуло назад.
— Вау, я не знал. Она прекрасно держится. Очень трудно определить, каким путем женщины пришли к «Свету», какой путь они проделали для того, чтобы стать полностью просвещенными.
— Я просто хотел, чтобы ты знал, я понимаю, что ты переживаешь и что чувствуешь.
— Ты был в Собрании?
— Нет, так случилось лишь с тобой. Я занимался тем же, что и сейчас делаю — работал с Братом Рафаэлем в лаборатории. Хотя во Тьме я был фармацевтом. У меня не было опыта работы с химией, в аптеке я только смешивал ингредиенты, — добавил он с усмешкой. — В любом случае, я работал с Братом Рафаэлем, и должен признать, что именно он помог мне пройти через это.
Я осмотрелся.
— То есть, Сестра Ребекка, жена Брата Рафаэля была… приобретенной?
Он кивнул.
— Ты выглядишь удивленным.
— А как же ты? — Я провел рукой по волосам. — Ты когда-нибудь сожалел об этом?
— Нет! — прошептал он окончательно. — Это путь «Света». Брат Рафаэль помог мне смириться с этим. Бог создал Рейчел для меня. Я не встретился бы с ней, если бы не Отец Габриель. Мы вместе уже более пяти лет.
— Ты ее любишь?
Я знал ответ уже тогда, когда вспыхнули его глаза:
— Больше, чем собственную жизнь.
— Спасибо, — сказал я, искренне его благодаря.
— Когда ты вернешься в ангар, поговори с ней. Поверь мне. Ты же не хочешь, чтобы Лилит была одной из тех, кто расскажет ей об этом.
Я кивнул.
— Ты прав. Не хочу.
— Братья, пора начинать, — голос брата Рафаэля с Бостонским акцентом, прозвенел по всему залу Собрания. — Отец Габриель готов молиться.