В жилых помещениях звучала запись сильного голоса Отца Габриеля. Я ходила по периметру комнаты и пыталась сосредоточиться на своем уроке. Хотя его учения были познавательны, и некоторые из историй заставляли меня улыбнуться, пока я слушала, сидя на диване, они не возымели того действия, какое должны. Несмотря на все мои усилия, глаза закрывались, и я была уверена, что пару раз засыпала. Это не уроки Отца Габриеля были скучными, и не то, что мне было неинтересно узнать больше о вере. Причиной тому были ранние подъемы Джейкоба, а значит, и мои тоже. Хотя Джейкоб до сих пор считал меня недостаточно здоровой для исполнения моих супружеских обязанностей, но я готовила ему завтрак и варила кофе, несмотря на свою слепоту.
Он и Брат Мика улетели сегодня, когда еще не было пяти часов утра, чтобы забрать Отца Габриеля из «Восточного Сияния». Джейкоб отвез его в «Западное Сияние», меньше чем неделю назад. Я не знала, как Отец Габриэль добрался с «Западного» до «Восточного Сияния», и где находились эти общины, и даже то, как далеко они друг от друга. Хотя мне было любопытно, я не спрашивала. Я знала, что, если бы я сказала об этом Элизабет или Рейчел, то они ответили бы, что Джейкоб сам скажет то, что мне нужно знать. Они бы также сказали, что я должна быть счастлива, получив любую информацию от мужа. Ведь если бы он не говорил мне, куда идет, и когда вернется, я бы не знала, когда нужно быть готовой приветствовать его.
В течение этой первой недели изгнания он сделал еще кое-что, чтобы помочь мне. Он нашел для меня часы без верхней крышки. С их помощью, я могла узнать который час, что было особенно полезно, когда Джейкоб был в отъезде. Каждый шаг к большей самостоятельности помогал мне чувствовать себя сильнее и более похожей на женщину, которой я была до потери памяти.
Хотя Джейкоб сказал мне, когда ожидать его, его приход зависел от Отца Габриеля. Так или иначе, я не знала, где находилось «Восточное Сияние», но предполагала, что далеко. Потому что, даже, несмотря на то, что он и Брат Мика улетели рано, они планировали вернуться не позже шести часов вечера. Я подозревала, что их цель заключается в том, чтобы Отец Габриель вернулся в «Северное Сияние» к началу вечерней службы сегодня.
Даже если Отец Габриель успеет к вечерней службе, Джейкоб и я все равно ее пропустим. Мало того, что мы пропустили службу в минувшее воскресенье, нам предстоит пропустить еще целую неделю. А ведь уже почти закончилась наша первая неделя изгнания.
За это время я намного больше узнала об обращении с просьбой и вопросах. Когда я обратилась с просьбой объяснить, как "Свет" проводит службы, когда Отец Габриель в отъезде, Джейкоб объяснил, что Отец Габриель может вести службу из любой точки мира. Его изображение проецировалось на большой экран в церкви, также с использованием этой технологии он сам мог видеть всех своих последователей. Так как я не могла вспомнить ничего из того, что он описал, то мне все больше и больше хотелось увидеть это собственными глазами. Я общалась только с Джейкобом, с тех пор как мы переехали в ангар. Хотя, Брат Мика тоже работал в ангаре, он никогда не входил в жилые помещения. Я даже не слышала его голос; в большинстве случаев, я догадывалась о том, что он там, только из-за шумов, доносящихся с другого конца здания.
Однако, шумы не обязательно указывали на присутствие Брата Мики. По словам Джейкоба, могли приезжать и другие мужчины, чтобы загружать и выгружать поставки, а также помогать поддерживать самолеты в рабочем состоянии. Он упомянул об этом, словно напомнив, что мне не разрешается покидать жилые помещения. В нашем изгнании, мне было дозволено говорить только с Джейкобом, членами Комиссии и их женами. Меня не заботили члены Комиссии, в основном, я скучала по Рейчел и Элизабет. После инцидента мой мир оказался очень маленьким. Чем дольше мы были в разлуке, тем больше я понимала, какую важную роль играли в жизни мои друзья.
На другой день, после того, как все ушли из ангара, Джейкоб взял меня с собой и провел экскурсию. Я не могла видеть самолеты, но могла познакомиться с ними. Сначала он провел меня внутрь меньшего самолета. Там было два места для пилотов, большая открытая площадка для перевозки грузов и даже несколько мест для пассажиров. Мы находились далеко от цивилизации и нас было много, вот чем вызвано такое большое количество поставок; что я не понимала, так это почему там были пассажирские места, но я не спрашивала. Несмотря на то, что места для пилотов было два, по-видимому, меньший самолет в воздух мог поднять и один пилот. Я полагаю, этим пилотом был Брат Мика, когда Джейкоб находился со мной.
Как только Джейкоб открыл кабину второго самолета, я поняла, что тот был другим. Роскоши интерьеру, несомненно, добавлял присущий моему мужу аромат, как если бы Джейкоб часто летал именно на этом самолете. Мебель в пассажирском салоне была покрыта самой мягкой кожей, какую мне доводилось трогать. Двигаясь по проходу и ощупывая все сверху и снизу, я проводила пальцами по многочисленным креслам и гладкой обивке. В отличие от меньшего самолета, этому требуется два пилота. Джейкоб рассмеялся, когда я села в одно из теплых кресел и сказала, что готова лететь с ним и он мог взять меня куда-нибудь, сейчас или позже. Поскольку этот самолет мог перевозить не более десяти пассажиров, и обычно, на нем летал только Брат Мика, Джейкоб и Отец Габриель, я говорила серьезно. Если во время моего нахождения в клинике Отец Габриэль был вынужден использовать меньший самолет, то мне стало ясно, почему он хотел, чтобы Джейкоб вернулся к работе.
Хотя, по сути, в ангаре я была в ловушке, как и в клинике, я не спешила покидать это место. Я знала, что это было наказание, и, хотя мне оно не нравилось, я терпела. Оно дало мне возможность перестать беспокоиться о прошлом, которого я не помнила, и научиться исполнять роль жены Джейкоба. Я продолжала совершенствоваться с того первого дня, когда забыла встретить Джейкоба у двери. К счастью, наше изгнание было единственным наказанием, которое я пережила за последнюю неделю. Моей целью стало сохранить этот баланс. Когда я научилась сохранять спокойствие слыша голос Джейкоба, то даже начала получать удовольствие от его компании.
Иногда, когда сильно завывал ветер, я думала о белых медведях. Однако, зная, насколько большим был ангар, я успокаивалась. Жилые помещения были лишь крохотной частью в сравнении с самим зданием. Ведь ангар должен был быть достаточно большим, чтобы вместить два самолета, а также много других вещей, типа морозоустойчивых тягачей, с помощью которых закатывали самолеты внутрь. Также здесь был целый магазин с инструментами и офисные комнатки со столами и компьютерами. Когда я поблагодарила Джейкоба за экскурсию, он сказал, что я бывала здесь и раньше. Конечно, я этого не помнила.
Как только я закончила прослушивать урок Отца Габриеля, меня напугал звук поднимающейся гаражной двери. После того первого дня, я очень хорошо отличала этот звук от других шумов. Я поспешила к часам, задаваясь вопросом, может я проспала больше, чем думала, но было только двадцать минут четвертого. Джейкоб должен вернуться не раньше, чем через три часа.
Мой пульс участился, пока я стояла в темной тишине, ожидая стука. С каждым мгновением мои нервы натягивались все сильнее, ладони вспотели. Кровь шумела в ушах, я задумалась над тем, что делать. Я не выходила через дверь в гараж без Джейкоба и, вдруг, подумала, а что если дверь была на замке.
Стука так и не последовало. Вместо этого я затаила дыхание, когда мой страх материализовался, и дверь открылась. Как только я услышала стук высоких каблуков о деревянный пол, я узнала своего гостя.
Она была не одна. Когда она входила, я слышала шаги двоих людей. Поняв, что другой человек, либо Сестра Рут, либо Брат Тимоти, я вздохнула с облегчением. Я знала, что с ними мне разрешено говорить. Я также была рада, что заново включила урок. Если бы они вошли в тот момент, когда запись подходила к концу, то я уверена, мне не удалось бы избежать их круга из двадцати вопросов.
— Сестра Сара, — Сестра Лилит, наконец-то, поприветствовала меня.
— Сестра Лилит, — ответила я.
— Мы слышали, что Брат Джейкоб улетел, и решили, что это отличная возможность поговорить с вами.
— Спасибо, это очень любезно с вашей стороны.
— Хмммм, — промурлыкала она.
Этот странный ответ заставил приподняться волоски у меня на руках. Уникальный аромат ее духов и звук шагов сообщили мне, что она приблизилась. Цитрусовые нотки напомнили о том, что я не чувствовала запах ванили. Это не Сестра Рут сейчас находится возле двери. Я рискнула и повернулась в том направлении.
— Брат Тимоти, добро пожаловать.
— Сестра, — сказал он.
— Я вижу, вы хорошо адаптировались и без зрения, — сказала Сестра Лилит. — Я очень надеюсь, что вашим глазам вскоре будет лучше.
— Спасибо, я уповаю на Божью волю.
Поскольку тишина заполнилась стуком ее высоких каблуков, я предположила, что она, взяв белую перчатку, оценивала мои навыки уборки. Если ей интересно, то мне нет. Я вытерла пыль, пройдясь щеткой для пыли туда и обратно, и даже вымыла и убрала в шкаф посуду, оставшуюся после обеда.
— Сестра, у нас есть вопросы и чувствую, что настало время получить на них ответы, — сказал Брат Тимоти.
Это было неправильно. Джейкоб сказал, что мне не нужно идти в Комиссию. Я раздумывала, как поступить дальше. Если бы это была только Лилит, я бы спросила у нее, но она была не одна. Я знала из опыта, что не должна задавать вопросы Брату Тимоти. Держась за один из четырех стульев у стола, я старалась взвешивать каждое слово.
— Брат, Сестра, если вы хотите, мы можем присесть, и я буду рада ответить на все вопросы, которые Брат Джейкоб разрешил мне обсуждать.
Стулья со скрежетом задвигались по полу, указывая на местоположение моих гостей. Так как человек справа от меня сел первым, то это был Брат Тимоти. Я ждала, пока сядет Сестра Лилит, и села сама.
— Сара, — начала Сестра Лилит. — Лично я довольна вашим прогрессом, но я здесь от имени жен Комиссии и Собрания.
Я не верила ей. Она лгала и раньше. Тем не менее, я была осторожна с тем, что говорю.
— Спасибо, что нашли время проделать весь этот путь. Я знаю, что мне позволено говорить только с женами и членами Комиссии. Ваш визит много значит для меня.
— Это больше, чем просто визит, — продолжил Брат Тимоти. — Это официальная часть вашего наказания.
Мой желудок скрутило.
— Сестра, я собираюсь перейти прямо к делу. Вы помните, когда я пришел к вам в палату, сразу после того, как вы очнулись после инцидента?
Я повернулась на его голос.
— Да, Брат Тимоти, помню.
— Вы помните, как я спрашивал вас об аварии?
— Да.
— Вы помните, что вы отвечали?
Мой пульс участился.
— Брат, я должна повиноваться своему мужу. Я не получала от него разрешение обсуждать это с вами или кем-либо еще.
— Сара, — сказала сестра Лилит. — Отец Габриель учит, что наряду с ним, нашей общиной руководит Комиссия. Брат Тимоти является одним из выбранных Отцом Габриелем. Брат Джейкоб может входить в Собрание, но он не заменяет моего мужа.
— Сестра, я много узнала из вашего обучения. Благодарю вас. И считаю, что все вами сказанное верно. Но поскольку только Отец Габриель наделен властью заменять наших мужей, я должна повиноваться Джейкобу.
Хотя мое сердце готово было выпрыгнуть из груди, я сидела ровно, уверенная в своем ответе. Повернувшись к Брату Тимоти, я добавила:
— Мне очень жаль, но только с разрешения моего мужа я могу отвечать на ваши вопросы.
— Сестра, — спросил он, понизив голос. — Брат Джейкоб сообщал вам, что вы можете говорить только с Комиссией и их женами, разве нет?
Дерьмо!
— Да, Брат, сообщал.
— Вы знаете, что я нахожусь в составе Комиссии, а это делает Сестру Лилит женой члена Комиссии?
— Да.
— Разве это не означает, что Брат Джейкоб уже дал вам свое разрешение? — мой хвост, который я сделала сегодня утром, колыхался из стороны в сторону по спине.
— Простите. Но мне кажется, что он имел в виду…
— Сестра. — Брат Тимоти ударил по столу. Прозвучавший звук заставил меня подскочить, когда отдался эхом в жилом помещении. — Как вы можете знать, что имел в виду Брат Джейкоб? Нам расценивать это так, что вы получили дар проницательности относительно всех мужчин или это касается только вашего мужа?
— Нет, я не предполагаю…
— Не сомневайтесь, этот вопрос будет обсужден с Братом Джейкобом.
У меня сбилось дыхание от понимания, что победить не получится. Если я не буду отвечать, Брат Тимоти и Сестра Лилит скажут о моем нежелании сотрудничать, если буду, то выкажу неповиновение Джейкобу. Я была обречена в любом случае, если сделаю это и если не сделаю.
Заговорила Лилит:
- Сара, повиноваться вашему мужу — ваша обязанность; так же, как и быть честной. Вы сказали нам, через Брата Джейкоба, что помните, почему вы оказались в его грузовике. Вы сказали, что выполняли поручение Брата Джейкоба. Теперь же вы говорите нам, что ничего не помните. Скажите, вы лгали тогда… или сейчас?
— Я не лгу. Я не лгала.
— Так значит, солгал Брат Джейкоб? Член собрания стал лжецом?
— Н-нет, все не так…
— Брат Джейкоб свидетельствовал перед Комиссией, говоря, что у вас трудности с памятью. Именно поэтому моя жена помогала вам вспомнить свое обучение. Скажите, Сестра, у вас, действительно, возникли проблемы с памятью, или вы выборочно забыли детали, чтобы оправдать свое поведение?
— Я… у меня действительно возникли проблемы. — Я не могла быть уверена. Они перевирали мои слова. Я опустила влажные ладони на колени и стала тереть их о юбку.
— Так, если вы не помните, что случилось перед вашим инцидентом, скажите нам, кто лгал в вашей больничной комнате, вы или Брат Джейкоб? — Задал вопрос Брат Тимоти.
Дерьмо!
— Послушайте, пожалуйста, — умоляла я. — Если бы мы могли подождать Брата Джейкоба то, когда он вернется домой, мы сможем ответить на все вопросы вместе.
Из-под моих бинтов струились слезы.
— Сестра Сара, вы помните, что это место не является вашим домом, не так ли? — спросила Сестра Лилит.
— Брат Джейкоб сказал, что у нас есть квартира. Здесь мы только на время нашего изгнания.
— Правильно. Вы здесь потому, что это наказание за ваши грехи. Когда один из нас оступается, согласно учению Отец Габриеля назначается незамедлительное наказание за непослушание. Вы помните об этом? — спросила она.
— Да, я имела в виду, что знаю это теперь.
— Так вы не знаете, что случилось до того, как вы взяли грузовик Джейкоба?
Снова моя голова движется из стороны в сторону.
— Я не помню, что сделала, но знаю, что наказана.
— Да, Сестра, я верю, что знаете, и не только на теории. — Она наклонилась ближе. — Расскажите нам, что сделал Брат Джейкоб в прошлую среду, в перерыве между заседаниями, после того, как вы имели наглость задавать вопросы Отцу Габриелю.
Я хотела исчезнуть. Это должно было закончиться. Джейкоб сказал, что все позади, но яркие отметины, которые я не могла видеть, жгли мою кожу, ожидая моего ответа. Сжав ладони в кулаки на коленях, я желала, чтобы мои слезы стали невидимыми; вместо этого они проскользнули из-под бинтов на мои горящие щеки и прерывали мои слова.
— Он… наказал… меня.
— Вы заслужили наказание вашего мужа?
Я кивнула.
— Сестра? — сказал Брат Тимоти.
— Да.
— Почему? — допрос продолжался.
— Потому, что задавала вопросы Отцу Габриелю.
— Вы поступите так снова?
— Нет.
— Почему?
— Потому, что не хочу расстраивать своего мужа снова.
— Это единственная причина?
Я сделала рваный вдох.
— Я не хочу быть наказанной.
— Какую форму наказания Брат Джейкоб выбрал, чтобы помочь вам дойти до этого решения? — спросил Брат Тимоти.
Моя грудь тяжело поднималась, когда я боролась с собой, не желая этого разговора.
— Он использовал свой ремень.
— После того, как он закончил наказание, вы запомнили это?
— Да.
Как я могла забыть?
— Как?
— Я не понимаю — Я задержала дыхание — почему мы должны это…
— Сестра, что сказал Брат Джейкоб о доказательствах, которые остались на вашей коже после его наказания?
— Он сказал… это будет моим напоминанием.
— Сестра, — глубокий голос Брата Тимоти отозвался эхом. — Успокойтесь.
Хотя я кивнула, успокоиться у меня не получится до тех пор, пока продолжался их допрос.
— Верите ли вы, что его напоминание было полезным? — Спросила Сестра Лилит.
— Я не забуду.
— Очень хорошо. Вдобавок к этому, еще и ваше с Братом Джейкобом временное изгнание, — сказал Брат Тимоти, присоединяясь к перекрестному допросу. — Это поможет вам — будет достаточным напоминанием — не лгать Комиссии снова?
Я снова начала заикаться, когда нотки паники проникли в мой голос:
— Я-я не лгу.
— Что будет вам напоминанием, Сестра?
— Я-я не знаю… воспоминания?
— Но вы сказали, что испытываете трудности с запоминанием. — Снисходительный тон Сестры Лилит вывернул мой уже скрутившийся в узел желудок.
Я покачала головой:
— Сестра, у меня есть определенные трудности с воспоминаниями о том, что было до инцидента. С тех пор я помню все.
— Ну, разве это не удобно? — спросил Брат Тимоти.
— Простите. Я не уверена, что могу еще что-то добавить. — Я безуспешно пыталась заполнить легкие кислородом.
— Очень хорошо, — сказала Сестра Лилит и ее стул сдвинулся.
Спасибо Отцу Габриелю, они уходят.
— Сестра, встаньте, — потребовала она.
Мое тело сковало.
— Что?
— Является ли способность слышать другой вашей медицинской проблемой, или дело только в послушании? — спросил Брат Тимоти.
Я отклонилась от спинки стула и потянулась к столу. Колени тряслись, но я встала. Движение стула Брата Тимоти, дало мне понять, что мы все стояли.
— Как мы сказали вам, мы здесь от имени Комиссии. В то время как указ Отца Габриеля, имеет далеко идущие последствия, "Свет" верит, что возмездие за грех очищает душу. Игра в домохозяйку здесь в одиночестве вряд ли достаточно суровое наказание за ложь своему мужу.
— Сестра, я не лгала. Я была растеряна, и это наказание было назначено Отцом Габриелем.
— Да, и мы здесь сегодня для того, чтобы оставить напоминание, которое поможет вам не совершать этот грех снова.
— Н-напоминание? Что… почему вы…?
— Будьте уверены, — сказал Брат Тимоти. — Мы обсудим ваши продолжающиеся вопросы с вашим мужем.
Мое тело задрожало, когда я представила реакцию Джейкоба. Я сильнее схватилась за стол, а потом мое внимание привлек странный звук.
— Волосы, — Брат Тимоти объяснил это таким тоном, который напомнил мне зловещее спокойствие Джейкоба, — являются венцом женщины. Напоминание, которое вы получите сегодня, поможет вам помнить, что нужно говорить правду. Это напоминание не только для вас, но и для вашего мужа. Каждый раз, когда он будет видеть ваши короткие волосы.
Что за чертовщину он говорит?
— …он будет помнить о том, как вы его опозорили. Сестра, вся община будет видеть ваше напоминание, узнает о вашем наказании.
— Мои волосы? Что вы имеете в виду?
— Сестра, ожидайте, что вашего мужа известят о продолжении вашего неповиновения.
Следующие несколько секунд прошли как в тумане. Я только услышала лязг, и вдруг все обрело смысл. Это было так, как будто мой темный мир пришел в медленное движение; тем не менее, я не могла его остановить. Когда я потянулась к своим волосам, Сестра Лилит подняла мой хвостик и отрезала.
— Нет! — закричала я, и мой хвост повис у меня в руке. — Зачем?
Рука Сестры Лилит коснулась моей щеки.
— Достаточно вопросов. Вы находитесь в присутствии члена Комиссии. Видимо, вам необходимы дополнительные напоминания.
Споткнувшись о стол, я обнаружила, что мои колени больше не держат меня. Я упала на стул, с которого недавно встала, по-прежнему сжимая свой бывший шикарным хвост.
О, мой Бог. Что они сделали? Что скажет Джейкоб? Накажет меня он за это?
Хотя их голоса были близко, я не могла их ясно различать. Их прощальные фразы исчезли в моем внутреннем хаосе.
-. . когда будете думать об этом, помните, что это сделано для вашего же блага. Кажется, у Брата Джейкоба впереди еще много работы.
Что мне делать?
— Необходимо продолжить ваше наказание.
Зачем они это делают?
— Запомните, мы сделали это из-за вас, чтобы в будущем вы могли избегать подобных напоминаний, но это только ваш выбор.
Мои волосы! Джейкоб!
- Приготовьтесь к дополнительному наказанию от вашего мужа, когда он вернется.
О, пожалуйста. Этого не может быть.
- Как вы сами сказали, вы — его ответственность; и только он может исправить ваше поведение.
Возможно, я была в шоке, но я не ответила. Я ничего не могла сказать, когда их обвинения и предупреждения кружились в воздухе и моем разуме. Смысл их слов, шок от моей потери, и предупреждение о грядущем наказании, парализовали меня. На пределе сил я держалась на ногах, пока их шаги не скрылись за закрывающейся дверью, и двери гаража поехали вниз.
Наконец освобожденная, я пересела и сделала рваный вдох.
Когда я сделала это, все мое тело взбунтовалось. Ударная волна прокатилась по мне с головы до ног. Я почувствовала, что мой желудок болезненно скручивается, собираясь избавиться от остатков давно съеденного обеда. Пот выступил между бровями, и я поспешила в ванную. Упав на колени, я избавилась от содержимого желудка в унитаз. Снова и снова, пока не остались лишь пустые спазмы. Мое дрожащее и замерзшее тело, а также реальность того, что случилось и случится, прижали меня к полу.
Когда туман рассеялся, я вспомнила про свой хвост. Паника вспыхнула, когда я поняла, что в своем отчаянии уронила его.
— Нет… нет…, - плакала я, делая это неуверенно, на коленях и отчаянно шаря во тьме. Пряди рассыпались, словно осколки моего сердца. С кропотливым усердием я собрала их воедино. Собрав все вместе, я обняла их. Неровные кончики волос кололи мои мокрые щеки. Я подтянула колени к груди и плакала.
Время потеряло смысл.
Наконец, я поднялась на ноги и пробралась к раковине. Тщательно разложила свои волосы на туалетном столике и опустила руки под воду, тщательно прополоскала рот, избавившись от ужасного привкуса, смыла слезы со щек. Медленно начали появляться мысли, напоминая мне о моем выборе. Брат Тимоти сказал, что это мой выбор, то же самое сказал и Джейкоб.
Что, если я выберу уйти?
Очевидно, что замка на двери не было. Я могла уйти. Слезы полились снова, когда эти рыдания нашли отклик где-то глубоко внутри. Вместо страха меня охватила печаль, когда мысли вернулись к моему мужу. Я вспомнила, как он помогал мне мыть волосы и то, как пропускал всю их длину через пальцы. Как я ни старалась, я не могла заставить себя дотронуться до волос, сейчас болтавшихся возле моей щеки. Моя стрижка позорна. Хотя я перестала дрожать, пульс остался учащенным.
Хочу ли я уйти? Если бы хотела, то куда мне идти? Взяла бы снова грузовик Джейкоба? Почему я взяла его в последний раз? Может, это было из-за страха? От страха перед Джейкобом или кем-то другим? Садиться за руль — не вариант. Я не могу видеть, а еще гораздо меньше умею водить. Но я могу уйти… куда, к кому? Может, меня и раньше посещали такие вопросы? Тогда куда я собиралась?
Когда я вспомнила о белых медведях, то услышала отчетливый звук открывающейся двери гаража. С тяжелым сердцем я знала… я точно знала, что на этот раз это Джейкоб.
Вцепившись в остатки моих некогда длинных волос, я обдумывала свои варианты. Подойти к двери, признаться, что задавала вопросы Брату Тимоти, и получить наказание; или остаться в ванной комнате, закрыть дверь, спрятаться, и, конечно же, получить наказание. Когда я гладила свои обрезанные волосы, я знала, что вариантов у меня не было. Джейкоб мог сказать, что у меня был выбор, даже Брат Тимоти сказал, что это был мой выбор, но это не так. Как и все, с тех пор как я очнулась, моя судьба зависела от Джейкоба.
Впервые с момента, когда Сестра Лилит взяла ножницы и остригла мои волосы, я не смела притронуться к тому, что осталось. Оставив аккуратно собранные пряди на туалетном столике, я подняла пальцы к концам, которые свисали по бокам моих щек. Мой пустой желудок скрутило узлом, когда я потрогала затылок. Там волосы были еще короче, чем спереди. Слезы, я снова дрожу, в горле комом застряли мои не вырвавшиеся всхлипы. Я горевала, не столько о том, что мне предстоит получить, сколько о том, что я потеряла.
Все происходило, как в замедленной съемке, даже закрытие двери гаража. Но, наконец, звук прекратился. Прижав подбородок к груди, обернув руки вокруг талии, закусив нижнюю губу, и заставила себя пройти через кухню, обойти вокруг стола, за которым Брат Тимоти лишил меня венца, которого я, по его мнению, не заслуживаю, и остановилась у двери. Стыд от моей потери оставил зияющую дыру в сердце, когда я остановилась именно там, где Джейкоб сказал мне быть. Когда ручка двери повернулась, мои воспоминания вернулись к тому дню, когда он напомнил мне, где и как я должна приветствовать его: и даже дал мне выбор.
У меня больше не было сил встретиться лицом к лицу со своим мужем. Мне было стыдно от того, что ему снова придется терпеть из-за меня позор. Я выбрала тот вариант, который еще меньше недели назад казался мне невозможным. Когда открылась дверь, я опустилась на колени.