— Пойдем.
— А в зубы не хочешь? — Бэй Бой погрозил мне кулаком.
— Только попробуй.
— И попробую.
У моего локтя возникла Морин с расширенными от удивления глазами, и мальчишки не захотели продолжать перебранку под ее весенними взглядом. Они смутились, не желая у нее на виду драться с тремя девчонками. Мужской инстинкт подсказал им: надо сделать вид, что мы недостойны их внимания.
— Пошли отсюда.
— Да, пошли. Нет у нас времени с ними дурью маяться.
Пробормотав еще несколько унылых ругательств, они отправились прочь.
Я подняла тетрадку Пеколы и пальто Фриды, и мы вчетвером покинули площадку.
— Этот тупица, он все время девчонок задирает.
Фрида согласилась со мной:
— Мисс Форрестер сказала, что он уже закоренелый.
— Правда? — Я не знала, что это значит, но слово звучало достаточно мрачно, чтобы быть правдой.
Пока мы с Фридой болтали о стычке, Морин, вдруг оживившись, просунула свою руку в вельветовом рукавчике под локоть Пеколы, словно они были самыми близкими подругами, и завела разговор.
— Я недавно сюда переехала. Меня зовут Морин Пил. А тебя?
— Пекола.
— Пекола? Так же, как и ту девушку в «Подобии жизни»?
— Не знаю. А что это такое?
— Это фильм. Там девушка-мулатка ненавидит свою мать за то, что она черная и страшная, но потом плачет на ее похоронах. Очень грустный фильм. Там все плачут. Даже Клодетт Колберт.
— А. — Голос Пеколы был не громче вздоха.
— Ну так вот, и ту девушку тоже звали Пекола. Она такая миленькая. Когда фильм снова будет, я пойду его еще раз смотреть. Мама видела его целых четыре раза.
Мы с Фридой шли позади, приятно удивленные дружелюбием Морин. Может, она не так уж и плоха. Фрида снова напялила пальто себе на голову, и мы шли в таком виде, наслаждаясь теплым ветерком и Фридиным героизмом.
— Мы ведь с тобой в одном спортклассе? — спросила Морин Пеколу.
— Да.
— У мисс Эркмайстер ноги кривые. Спорим, она думает, что они красивые. Почему она носит шорты, а мы должны носить эти старые тренировочные? Мне умереть хочется, когда я их надеваю.
Пекола улыбнулась, не глядя на Морин.
— Слушай, — Морин вдруг остановилась. — Вон магазин «Айслей». Хочешь мороженого? У меня есть деньги.
Она расстегнула потайной кармашек муфты и достала оттуда сложенный в несколько раз доллар. Я тут же простила ей ее гольфы.
— Мой дядя с ними судился, — сказал Морин всем нам. — Он судился с ними в Экроне. Они сказали, что он неопрятно выглядит, и отказались его обслужить, а его друг, полицейский, пришел и привел свидетеля, и они вчинили иск.
— Что?
— Ну это когда ты можешь кого-то победить, если тебе надо, и никто тебе ничего не сделает. Наша семья всегда так поступает. Мы верим в иски.
У входа в магазин Морин повернулась к нам с Фридой и спросила:
— А вы будете покупать мороженое?
Мы переглянулись.
— Нет, — ответила Фрида.
Морин исчезла в магазине вместе с Пеколой.
Фрида спокойно посмотрела на улицу; я открыла было рот, но передумала. Я думала, что Морин купит мороженого и нам, и теперь мне очень не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал, что последние две минуты я уже мысленно выбирала его сорт, Морин начинала мне нравиться, и что у нас с собой не было ни пенни.
Мы считали, что Морин вела так себя с Пеколой из-за мальчишек, и были смущены тем, что ожидали от нее угощения, потому что решили, что заслуживали его также, как она.
Наконец девочки вышли. У Пеколы в руках был рожок с двумя шариками, апельсиновым и ананасовым, а у Морин — с малиновым.
— Зря вы не купили, — сказала она. — Там есть всякие разные. Только не ешь самый кончик рожка, — посоветовала она Пеколе.
— Почему?
— Потому что там муха.
— Откуда ты знаешь?
— Я не знаю точно. Одна девочка мне рассказала, что однажды нашла там муху, и с тех пор никогда не ест эту часть.
— Понятно.
Мы прошли мимо кинотеатра «Дримлэнд», и Бетти Грейбл улыбнулась нам с висящего наверху плаката.
— Разве ее можно не любить? — спросила Морин.
— Ага, — сказала Пекола.
— Хеди Ламарр лучше, — возразила я. Морин согласилась: