«Совсем за идиотку меня считают», — думала Сэнди, глядя вслед Меган и Грегу, которые скрылись за тяжелой боковой дверью школы. «Мы просто повторяли текст. Из пьесы». Да уж, текст. Из пьесы. Как бы не так, черт бы их побрал! С Грегом Уоттом! О чем только думает ее дочь? Если она вообще о чем-либо думает. Что маловероятно.
Хотя какое она имеет право сомневаться в здравом смысле своей дочери и в ее вкусе относительно выбора парней, если учесть ее собственное недавнее, и весьма сомнительное, поведение. Она размышляла о своем фиаско с Уиллом Бейкером, содрогаясь при одном лишь воспоминании о той ужасной ночи! Господи боже, она ведь села в машину к совершенно незнакомому человеку! Поднялась к нему в номер! У Меган есть хотя бы разумное оправдание ее безрассудству: ей всего семнадцать лет, а подростки только и делают, что совершают глупости. Жизнь усложняется с каждым прожитым годом, когда еще она сможет позволить себе такую роскошь? Уж не говоря о том, что убийство школьной подруги поколебало подсознательную веру Меган, да и всех ее сверстников, в собственное бессмертие. Так что вполне естественно ждать от нее подобных поступков.
Но сама Сэнди уже приближается к сорокалетию, когда неопытность и простодушие юности уже давно должны остаться позади. Наивность ей совсем не к лицу. И если учесть ее собственные «достижения» во взаимоотношениях с мужчинами, то кто она такая, чтобы что-то кому-то указывать? Так что сейчас, пожалуй, не самое лучшее время для ее разговора с дочерью. Тем более Меган уже заверила ее, что не занимается сексом. Так что лучше прикусить язык и ни о чем ее не спрашивать, а собственное мнение о Греге Уотте держать при себе. Известно, что ничто так не обостряет желания непокорного подростка, как материнское неодобрение.
Хотя нельзя сказать, что она активно не одобряет Грега. Да, он не интеллектуал, но, во всяком случае, и не дурак. За этой грубоватой маской явно скрывается живое активное воображение и подлинно творческое начало. И потом, ум не обязательно означает благопристойность; было бы ошибочно смешивать два этих понятия. Ян Кросби — человек, несомненно, умный. И взгляните, с чем он ее в итоге оставил.
Сэнди выждала еще минуту и только потом вошла в главное здание. Она прошла вдоль ряда закрытых дверей, размышляя над тем, как давно ее дочь флиртует с Грегом Уоттом и не из-за него ли Меган тогда ушла раньше с поминок по Лиане.
Мысли о Лиане навели ее на мысли о смерти, а потом вновь — на Грега Уотта. Грег с Лианой были в одной компании, никому бы и в голову не пришло удивиться, увидев их вместе. Плюс ко всему он входил в поисковую группу, которая обнаружила ее труп. Уж не говоря о том, что вчера вечером он приезжал к Кэлу Гамильтону, уже после предположительного исчезновения Фионы. И он достаточно сильный, чтобы справиться с двумя ничего не подозревающими женщинами, даже если они попытаются сопротивляться. Кстати, откуда у него эти ссадины и синяки? И Сэнди застыла на месте как вкопанная. Что за бред? Неужели она и вправду считает, что Грег Уотт способен на убийство?
— Бред! — пробормотала она чуть слышно. — Не смеши людей.
— Моя мама всегда так говорила, когда ей хотелось поговорить с умным человеком и она начинала разговаривать сама с собой, — послышался сзади чей-то голос.
Сэнди медленно обернулась.
— Мистер Фромм, — поздоровалась она с долговязым директором школы. Ему было лет пятьдесят, он был более шести футов ростом и при ходьбе переносил весь свой вес на носки, так что ощущение возникало такое, будто он вот-вот упадет на вас. Сэнди думала, что это результат многолетнего занятия серфингом в молодости, когда он избороздил на своей доске все океаны в поисках идеальной волны. Взлохмаченные выгоревшие волосы только способствовали созданию имиджа вдрызг пьяного «дуда»[43] — серфингиста, так же как страсть к мешковатым гавайским рубашкам вроде той, которая была на нем сегодня, с сумасшедшей оранжево-красной расцветкой. Сэнди не могла припомнить, чтобы хоть раз видела его в пиджаке и галстуке.
— Как дела?
— Прекрасно, а у вас?
— Отлично, благодарю вас.
— Отлично? — переспросил он недоверчиво? — Я слышал, что вам несладко пришлось в последнее время.
— Нам всем не очень сладко в последнее время.
— Совершенно верно. Это просто кошмар какой-то, — прибавил он, поглядывая по сторонам, будто его сейчас поглотит коварно набежавшая откуда-то волна. — Если вам что-нибудь понадобится…
— Спасибо. — От Сэнди не укрылся испуг, промелькнувший в сонных серых глаза директора, будто до него внезапно дошло, что она может и впрямь воспользоваться его предложением.
— Ну, тогда ладно… — пробормотал он уже на ходу.
Сэнди пошла дальше по коридору к кабинету Риты. Она хотела справиться про Брайана, который не пришел сегодня на английский. Но дверь оказалась запертой, и в кабинете не горел свет. Значит, Рита уже ушла. Сэнди было непривычно, что они за день так ни разу и не пообщались, тем более после вчерашнего Ритиного истеричного звонка. Может, Рите просто неловко? Или она узнала, что Сэнди рассказала шерифу о Брайане, и рассердилась на нее за это? А может, она все еще дуется за то, что Сэнди бросила ее тогда в субботу? Надо будет позвонить ей ближе к вечеру или даже заглянуть к ней домой.
Она пошла дальше по коридору, задержавшись взглядом на двери, ведущей в актовый зал, и уже почти подошла к выходу, когда дверь у нее за спиной открылась и послышались чьи-то торопливые шаги. Обернувшись, она увидела Далилу Фрэнклин, которая бежала вслед за ней с удивительной скоростью и грацией.
— Привет, миссис Кросби.
— Далила! — окликнула Сэнди, когда девушка поравнялась с ней. — Что-то стряслось?
— Нет-нет, просто мистер Липсман, как оказалось, забыл дома кое-какие ноты, а они срочно понадобились. Вот я и предложила сходить и принести. — Она протянула ключ от его дома.
— А он недалеко живет?
— Где-то на Адмирал-роуд.
— На Адмирал-роуд? — Сэнди безуспешно пыталась припомнить, где находится такая улица. — Это, наверное, далековато отсюда?
— Наверное.
— Ты на машине?
Далила отрицательно покрутила головой.
— Машина есть только у мамы, а она ей всегда нужна. — Сэнди постаралась не измениться в лице, когда Далила упомянула мать. Уже неплохо получается, подумала она, чувствуя, что у нее лишь слегка дернулся уголок губ. — К тому же бабушка все время твердит, что мне необходимы физические нагрузки.
— Давай я тебя подвезу? — предложила Сэнди, сама себе удивляясь. Что это с ней? Вежливость — одно, а вот глупость — уже совсем другое. Да, она ее учительница и в какой-то степени за нее отвечает. Но зачем же из кожи вон лезть? Для того чтобы угодить женщине, которая украла у нее мужа? Или она рассчитывает, что рассказы о ее благородстве дойдут до Яна и он посмотрит на нее в другом, более лестном для нее свете, передумает и вернется? Или ей просто не хочется возвращаться в пустой дом?
Дом, конечно, не пустой. Дома сидит Тим, хотя он наверняка сейчас заперся у себя в комнате с компьютером и видеоиграми, так что пообщаться с ним не удастся. Меган тоже постарается не попасться ей на глаза, когда вернется с репетиции, чтобы ненароком не навести разговор на Грега Уотта. Сэнди чувствовала, что даже Рита ей не особенно обрадуется, если она к ней неожиданно заглянет. Так почему бы не побыть вне дома лишних полчаса и не свозить Далилу туда и обратно — это спасет ее от лишних минут одиночества.
— Вот здорово, — с энтузиазмом отозвалась Далила. — А вы никуда не спешите?
Сэнди неопределенно пожала плечами и повела Далилу к своей белой «кэмри» на учительской автостоянке.
— Красивая машина! — по-детски восторженно протянула Далила, перетягивая через грудь ремень безопасности.
— Да она уже старая, — ответила Сэнди. Серебристый «ягуар» Ян забрал, когда ушел от нее. Она не стала возражать — все равно этот проклятый «ягуар» провел больше времени на автостоянке, чем на дороге. — Но пока бегает прекрасно.
— На углу поверните направо, — распорядилась Далила. — Потом езжайте прямо до Цитрусовой рощи. Дальше — снова направо.
Сэнди сделала в точности, как ей сказали, и, когда они поехали на запад по Нью-Скул-роуд, достала из сумочки огромные солнечные очки. Официально был час пик, но на дороге почти не попадалось машин.
— Жарко сегодня, — обронила она, решив, что лучше всего говорить о погоде.
— Да, — согласилась Далила. — Жарко и душно. Лично я предпочитаю прохладу.
— Правда? Я тоже. — Сэнди не нужно было поворачивать головы, чтобы увидеть широкую улыбку, расплывшуюся на круглом лице Далилы, будто ей только что отвесили чудный комплимент. — Ты сегодня очень хорошо выглядишь, Ди, — заметила она, глядя, как улыбка девушки доползает до ушей. Не совсем правда, но в общем-то и не вранье. Далила выглядела респектабельно. Ни больше ни меньше: белая рубашка, свободные джинсы, волосы аккуратно зачесаны и заколоты на висках. Кроме того, она была ненакрашенная, с чистой кожей и сияющими глазами.
— А хотите, я вам кое в чем признаюсь? — спросила Далила, договорив прежде, чем Сэнди успела рот раскрыть. — Я на диете. — И она закатила глаза, будто подчеркивая всю важность своего признания. — Мама купила мне новый свитер. Он такой красивый, но немного мне маловат, вот я и решила сбросить вес, чтобы влезть в него.
— Что ж, похвально. Только не спеши: говорят, нужно сбрасывать не больше одного-двух фунтов в неделю.
— Правда? Но это же очень мало.
— Да, но ведь это будет постоянно. Если сбрасывать по два фунта в неделю, то меньше чем за год можно похудеть на добрую сотню. Хотя столько тебе сбрасывать не нужно, — спохватилась она.
— Я думаю сбросить хотя бы фунтов двадцать пять. Езжайте прямо, — сказала Далила, когда Сэнди остановилась на светофоре.
— Не слишком ли много?
— Два фунта в неделю… Нормально. Получается, это займет у меня около трех месяцев.
— Точно.
— А у вас никогда не было проблем с весом?
— Нет, — подтвердила Сэнди. — Хотя я всегда была недовольна своей внешностью. Подростком я была такой тощей, к тому же мне всегда хотелось иметь грудь побольше.
— Ее можно купить. — Далила произнесла это с такой непосредственностью, что Сэнди невольно рассмеялась. — Кажется, на следующем перекрестке будет Цитрусовая роща.
— А после поворота? — спросила Сэнди, на всякий случай взглянув на спидометр.
— Потом еще полмили прямо и налево.
— Пешком пришлось бы идти очень долго.
— Бабушка говорит, что мне полезна физическая нагрузка, — опять повторила Далила бесстрастным голосом.
— А ты, видно, хорошо знаешь этот район.
— Я ведь прожила здесь всю свою жизнь, — напомнила Далила.
— Ты любишь свой город?
— Здесь неплохо, хотя я подумываю о том, чтобы перебраться в Калифорнию.
— А что хорошего в Калифорнии?
— Кинозвезды. — И Далила захихикала.
— Ты любишь кино?
— Да. Мы с мамой раньше часто ходили. Теперь уже реже. Сверните налево.
Сэнди крепче вцепилась в руль, выезжая на магистраль. Понятно, что у Кэрри больше нет времени водить дочь в кино, думала она, проезжая мимо апельсиновых деревьев, росших по обеим сторонам неасфальтированной дороги. Как быстро, однако, город перетек в настоящую сельскую местность.
— Теперь поверните налево, а потом снова направо. Вон, кажется, и дом мистера Липсмана. — Далила показала на опрятный белый домик посреди ухоженного газона. Соседнее жилище располагалось минимум в двухстах метрах.
— Ты бы сюда и за час пешком не добралась, — сказала Сэнди, въезжая на узкую подъездную аллею.
— Да, он дальше, чем я предполагала, — согласилась Далила. — Обратно, наверное, пришлось бы добираться автостопом.
— И это было бы безрассудно: разве можно садиться в машину к незнакомым людям? — Сэнди тут же прикусила язык. Кто она такая, чтобы еще об этом говорить?
— Да я знаю почти всех в городе. И потом, — Далила самокритично оглядела себя, — вряд ли мне стоит опасаться. Ладно, я сбегаю и отыщу ноты.
— А ты знаешь, где их искать?
— Мистер Липсман сказал, что они должны лежать где-то в прихожей. — Тут Далила замешкалась.
— Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой?
— А вы были бы не против? — не задумываясь, попросила Далила.
Сэнди открыла дверцу и вышла из машины. Они подошли к белому двухэтажному строению, обшитому гонтом, с поблекшими черными ставнями. За окном нижнего этажа, на фоне задернутых кружевных занавесок, сидела большая серая кошка.
— Милый домик, — неуверенно произнесла Далила.
— Кажется, здесь мистер Липсман жил вместе со своей матерью?
— Я слышала, что она похоронена где-то здесь.
— Что? Кто? Его мать?
Далила кивнула.
— Она, кажется, пожелала, чтобы ее похоронили под ее любимым лимонным деревом на заднем дворе.
— Но людей нельзя хоронить во дворах. — Даже здесь, во Флориде, — прибавила Сэнди еле слышно.
— Все так говорят.
Сэнди перевела взгляд на торец дома, когда они приблизились к парадной двери. Неужели?
— Я не верю, — сказала она, когда Далила вставила ключ в замок и отперла входную дверь. К ним тут же подскочило несколько кошек, а одна из них, жирная, черно-белая, стала нежно тереться о голые ноги Сэнди.
— Осторожнее, смотрите, чтобы они не убежали, — испуганно сказала Далила.
Сэнди осторожно затолкала кошек в переднюю, и Далила закрыла дверь. На Сэнди немедленно дохнуло затхлым воздухом и «Китти Литтером».[44]
— Мистер Липсман не любит кондиционеров, — заметила Далила. — Он полагает, что ничто так не вредит легким, как табакокурение и кондиционеры.
— Видимо, дышать кошачьей шерстью гораздо полезнее.
— Мистер Липсман немного чудаковатый. Зато он очень милый, — торопливо добавила Далила.
— Чудаковатый, это точно, — подтвердила Сэнди.
— Что-то я не вижу никаких нот. А вы?
Сэнди оглядела прихожую. В лучике света, лившегося из бокового оконца с распахивающимися створками, как конфетти, кружились пылинки. Но кроме откормленной рыжей кошки, развалившейся на старом кресле в стиле королевы Анны, она не увидела ничего. Еще одна полосатая разбойница точила когти о ножки старинного журнального столика, который стоял рядом. На столике была фотография в серебряной рамке: суровая женщина в черном платье с жестким воротничком, со стянутыми на затылке в узел седыми волосами.
— Его мать, должно быть, — прошептала Далила.
— Что-то она не слишком улыбчива.
Далила захихикала.
— Как вы думаете, куда мистер Липсман задевал эти ноты?
— Может, ты посмотришь на кухне? А я в гостиной, — предложила Сэнди.
Кошки потянулись вслед за Сэнди в гостиную, а там было еще несколько кошек. Кроме той, что сидела на подоконнике, Сэнди насчитала еще двух, лежавших на темно-зеленом бархатном диване, а потом заметила еще одну — на громоздком кресле, обтянутом золотой парчой. Все остальное пространство занимал кабинетный рояль, на опущенной крышке которого были расставлены многочисленные фотографии, в основном Гордона Липсмана с матерью, начиная еще с его детских лет. Даже в слабом свете послеполуденного солнца, просачивавшегося сквозь пыльное кружево занавесок, было видно, что его лицо почти не изменилось за многие годы. Даже ребенком он был скорее похож на немолодого мужчину.
С матерью дело обстояло несколько иначе. Эта женщина, которая в молодости была если и не красавицей, то, во всяком случае, дамой очень симпатичной, с годами становилась все суровее, улыбка постепенно теряла свою живость, глаза тускнели. На одной из старых фотографий она была изображена в шикарном голубом платье и со счастливой улыбкой обнимала такую же хорошенькую девушку, вероятно, свою сестру. Рядом стояла еще одна фотография, на которой обе они танцевали на какой-то вечеринке.
Сэнди переводила взгляд с одной фотографии на другую. Здесь была фотография молодой миссис Липсман с младенцем Гордоном на руках, был здесь и Гордон-карапуз, сидящий между матерью и тетей, были фотографии уже пожилой матери Гордона в окружении всех своих кошек. По мере старения персонажей улыбки на их лицах становились все мрачнее, а потом и вовсе исчезли.
Были здесь и невинные фото с изображением учеников средней школы Торранса: вот Джинджер Перчак о чем-то секретничает с Таней Мак-Гаверн; вот глядящий куда-то вдаль Виктор Драммонд; вот радостно скачущая по сцене Лиана Мартин. Очевидно, все они были сняты во время прошлогодних репетиций «Скрипача на крыше». Тем не менее по спине Сэнди поползли мурашки.
— Далила? — позвала она. Ей вдруг захотелось поскорее отсюда убраться. — Далила?
Тишина. Сэнди торопливо вышла из гостиной и прошла по узкому коридору в кухню. Далила стояла у кухонного окна и смотрела во двор.
— Далила! — воскликнула Сэнди. — Что-то случилось?
Голос Далилы прозвучал будто из другой комнаты:
— Как вы думаете, под каким из них?
Сэнди подошла к Далиле, перешагнув через коробку с «Китти Литтером», и посмотрела на пустой задний двор дома Липсмана.
— Ты о чем?
— Я насчитала четыре лимонных дерева. Мне кажется, вон под тем, в конце. Оно самое раскидистое. А вы как думаете?
До Сэнди не сразу дошел смысл ее слов.
— Далила, уверяю тебя, что миссис Липсман похоронена не здесь, а на кладбище, — сказала она, хотя совершенно не была в этом уверена. — Давай-ка побыстрее отыщем ноты и уйдем отсюда.
— А, да я нашла. — И Далила обернулась, помахав в воздухе листками. — Они лежали на столе.
— Хорошо. Тогда давай отсюда поскорее уедем…
Они проехали по дороге уже минут десять, когда до Сэнди вдруг дошло, что они едут не в ту сторону. Когда они свернули, вечернее солнце стало бить прямо в глаза, а это значило, что они едут прямиком на запад, когда должны ехать на восток.
— Кажется, свернуть надо было налево, — почти в тот же самый момент подала голос Далила. — А не направо.
— Ты ведь сказала, чтобы я свернула направо.
— Нет, я сказала — налево, а потом — направо. Кажется.
Сэнди быстро развернула машину и поехала к последнему перекрестку. Ян всегда говорил, что она совершенно не умеет ориентироваться на местности и беспомощно блуждает в трех соснах. К тому же ее обеспокоил визит в дом Гордона Липсмана. Лиана Мартин на той фотографии была прямо как живая.
— Ладно, я сдаюсь, — сказала она, покружив еще немного по местности и не видя конца и краю плантации апельсиновых деревьев. И съехала к обочине. Других машин вблизи не было. — Куда мы, черт возьми, заехали?
— Кажется, на следующем перекрестке надо повернуть налево, — робко сказала Далила.
— Ты уверена?
— Нет.
— Замечательно.
— Давайте подождем, когда кто-нибудь проедет.
— Ты видела, чтобы за последние пять минут здесь проехала хоть одна машина? — вспылила Сэнди. — Я была уверена, что тебе прекрасно известно, куда мы едем.
— Простите, миссис Кросби, я все напутала.
— Нет, это ты меня прости, — торопливо извинилась Сэнди, увидев, как задрожала у Далилы нижняя губа. — Это не твоя вина — за рулем же я. — И она сделала глубокий вдох. — Значит, ты считаешь, налево?
— Я не уверена.
— Ну что ж, хотя бы попытаемся. — И Сэнди свернула налево, минуя бесконечные фруктовые рощи. Едва она решила снова свернуть, как Далила внезапно вцепилась ей в руку.
— Остановите машину, — прошептала девушка.
— Зачем? Ты поняла, где мы? — Сэнди надавила на тормоз и повернулась к Далиле. — В чем дело? — спросила он, увидев ее растерянное лицо. Далила не отрываясь смотрела в ветровое стекло, с округлившимися глазами и бледная как полотно. — Далила, что случилось?
— По-моему, я что-то увидела…
Сэнди оглянулась через плечо.
— Что ты увидела?
— Похожее на руку.
— Что?
— Это было похоже на человеческую руку, — всхлипнула Далила. — О господи! Это была рука. — И полными слез глазами она посмотрела на Сэнди.
— Так, успокойся. Успокойся, — сказала Сэнди, хотя у нее самой уже бешено колотилось сердце, готовое вот-вот выскочить из груди. — Где ты это видела?
— Футов пятьдесят назад.
Сэнди включила заднюю скорость и медленно проехала пятьдесят футов.
— Дальше, — сквозь зубы проговорила Далила. — Вон! — Ее рука метнулась вправо, пальцы стукнулись о стекло. Она зарыдала, закрыв лицо ладонями. — Это труп? — спросила она, когда Сэнди остановила машину и открыла дверцу. — Нет. Не ходите туда!
Сэнди молча обошла машину сзади, испуганно обшаривая глазами высокие заросли травы у обочины, со страхом представляя, что она там сейчас увидит. Сначала она не заметила ничего необычного. Трава, земля, недоеденные и выброшенные кем-то апельсины, мухи. Очень много мух. Как вдруг на солнце что-то вспыхнуло. Обручальное кольцо, догадалась она, увидев руку, на которую оно было надето.
Сэнди тут же зажала рот рукой, чтобы не закричать, и, пошатываясь, вернулась к машине.
— У тебя при себе мобильный телефон?
Далила быстро протянула Сэнди свой телефон.
— Что там? Что вы нашли?
Сэнди набрала 911.
— На обочине дороги лежит труп женщины, — сообщила она оператору, и щеки Далилы побелели. — Нет, я понятия не имею, где нахожусь. Где-то неподалеку от Цитрусовой рощи. — Она обещала никуда не уезжать до приезда полиции. Потом медленно положила телефон на колени и обняла обезумевшую от страха Далилу.
— Это миссис Гамильтон? — прошептала та чуть слышно.
— Не знаю.
Дуд — житель восточной части США или вообще горожанин, который проводит свой отпуск на ранчо в западной части США.
Товарный бренд. Вещество, которое высыпают в кошачий туалет для устранения неприятных запахов.