Дэйр шагнул внутрь хижины, наконец-то укрывшись от дождя. Остановился и, дрожа от облегчения, просветил фонариком конюшни, выискивая признаки вторжения. Все было тихо, так же, как и когда он уходил. Только теперь Дэйр закрыл дверь и запер на тяжелый засов, как никогда радуясь, что превратил это место в неприступную крепость.
Навалилась адская усталость. Он всегда старался поддерживать физическую форму, но все-таки суперменом не был. Прошлой ночью, до того, как его разбудила гроза, а пистолетные выстрелы заставили рвануть под ночной ливень, поспать толком не удалось. Последние несколько часов Дэйр нещадно подстегивал себя двигаться вперед. Оставалось благодарить Всевышнего, что домик находился здесь, а не на сто метров дальше: еще неизвестно, как бы Дэйр преодолел эту самую сотню метров.
Однако еще не время отдыхать. Нужно поднять Энджи вверх по гребаной лестнице. Все необходимое находилось на втором этаже, да и в любом случае, там безопаснее.
Дэйр воззрился на лестницу, прикидывая, втащить ли все за один раз или оставить вещи внизу и занести только Энджи. Второй вариант полегче, зато придется дважды бегать туда-сюда. Но тут Дэйр подумал о том, что случится, если он вдруг уронит драгоценную ношу, и выбор стал очевиден. Сначала Энджи, потом все остальное. Дэйр поставил фонарик на полку, снял с плеча оба ружья и прислонил к стойлу.
— Я собираюсь поставить тебя на ноги, — предупредил он, обеими руками обхватывая Энджи за талию. — Вернее, на ногу. Стоять сможешь?
Энджи не сразу его поняла и только после паузы ответила:
— Не знаю.
Не то, что хотелось бы услышать, зато честно. Дэйр снял ее с плеча и осторожно позволил соскользнуть вниз по своему телу. А как только она выпрямилась, обнял ее одной рукой и удерживал, пока Энджи не обрела равновесие. Она ухватилась за лестницу, оперлась на нее и переместила вес на левую ногу.
Нижний этаж полнился тенями, но проникавшего сквозь два окна наверху света было достаточно, чтобы заметить: бедняжку трясло с головы до ног. Проливной дождь по большей части смыл покрывавшую Энджи грязь, но выглядела она все равно хреново: в тусклом свете лицо казалось белым как снег, глаза были огромными и остекленевшими, под ними залегли синяки, выдававшие крайнее измождение. Она шаталась и дрожала, глядя на него без малейшей искорки любопытства, и лишь молча ждала дальнейших приказаний.
Дэйр кинул на пол седельные сумки и глянул вверх, прикидывая, как сподручнее доставить Энджи на второй этаж. Ему-то самому удобнее отнести ее на закорках, но вряд ли у Энджи остались силы держаться, так что этот вариант не пойдет. Поставить ее перед собой и подталкивать наверх тоже не получится, она слишком ослабла и все равно не справится. Оставалось только одно. Дэйр снял шляпу и бросил ее на пол возле сумок.
— Ложись-ка еще раз мне на плечо.
Она промолчала. Дэйр глубоко вздохнул, собрался с силами, обхватил ее за талию, закинул на плечо и начал подниматься по приставной лестнице. Он двигался медленно и плавно: не дай боже уронить Энджи вниз головой. Путь до верхнего этажа предстоял немалый — четырнадцать ступенек. Приходилось правой рукой хвататься за перекладины, а левой — придерживать ношу и одновременно отворачивать ее подальше от лестницы, чтобы Энджи не ударилась лодыжкой.
Тяжелей всего дались две последние ступеньки и первый шаг с лестницы на площадку. Пришлось сдвинуть центр тяжести и нагибаться, потому что ухватиться на уровне глаз было не за что. Сотни раз Дэйр на автомате поднимался по этой лестнице, но теперь, с Энджи на плече, приходилось тщательно продумывать каждое движение. Нельзя полагаться на силу привычки или мышечную память, ведь он слишком устал.
Наконец вскарабкавшись на спальную площадку, Дэйр снял Энджи с плеча и поставил на пол; не держи он ее, она бы тут же рухнула. Бедняжка еле стояла, и дело было не только в больной лодыжке, но и в дикой усталости.
Дэйр помог ей опереться на стенку:
— Продержись еще минутку. Сможешь?
Энджи молча кивнула.
Он поспешно снял с нее промокшую куртку, кинул на пол, потом расстегнул дождевик и тоже отбросил в сторону. Покончив с этим, Дэйр сам избавился от верхней одежды. В хижине не было тепло, но прежде, чем согреться, нужно обсушиться.
Зайдя в отделенный перегородками отсек, где остался матрас и спальный мешок, Дэйр включил привезенный с собой походный газовый обогреватель и светодиодный фонарь. Заливший тесное пространство белый свет жутковато походил на молнию, разве что без звуковых спецэффектов. На мгновение Энджи, кажется, слегка испугалась, но усталость тут же прогнала страх.
— Ладно, давай-ка устроим тебя поудобнее, — произнес Дэйр, скидывая с матраса спальный мешок, чтобы тот не намок. Вернувшись к Энджи, он не стал терять время зря и пытаться помочь ей допрыгать до постели, а просто подхватил, пронес несколько метров, опустился на колено и осторожно уложил на матрас. Энджи вздрогнула, затем вздохнула и закрыла глаза.
— Спасибо, — еле внятно прошептала она.
— Я соберу наши вещи и подниму сюда. Сейчас вернусь.
На этот раз она не ответила. Меньше чем за минуту Дэйр спустился вниз и вернулся со всем добром, прихватив даже грязное ружье Энджи. Свалив все на пол, он втянул лестницу наверх и положил на край, делая второй этаж неприступным и для зверя, и для человека.
Энджи не шелохнулась; она будто впала в мгновенный глубокий сон… однако продолжала дрожать и трястись.
Чертовски не хотелось ее будить, но выбора не было.
— Давай-ка, спящая красавица, встряхнись, — проговорил он, вынимая необходимую одежду и продукты. — Нужно вытащить тебя из этих мокрых тряпок.
Должно быть, дела действительно шли кувырком, если ему сейчас отчаянно хотелось услышать: «Мечтай больше, козел. Я скорее умру от переохлаждения, чем позволю тебе увидеть меня голой».
Но Энджи этого не сказала. Она вообще ничего не сказала. Или уснула, или отключилась.
Дерьмо.
Больше книг на сайте — Knigoed.net
Дэйр перебрал имевшуюся у него одежду, что не заняло много времени. Все его вещи были слишком велики для нее, но пока и так сойдет. Он пока еще не копался в ее седельных сумках, но даже если там есть смена одежды, она в лучшем случае влажная, да и какому дураку захочется спать в джинсах? Дэйр вытащил фланелевую рубашку, длинные подштанники — слишком свободные, зато в них будет тепло и удобно, и их легче надеть, — и аптечку первой помощи. Потом достал упаковку влажных салфеток и сел на пол возле матраса. Пища и вода — следующие в списке, но сначала нужно высушить и согреть Энджи, и еще он хотел взглянуть на ее лодыжку. Дэйр чертовски надеялся, что это всего лишь сильное растяжение. С вывихом они справятся, а вот перелом может оказаться тем еще геморроем.
— Поднимайся, — приказал Дэйр, встряхнув ее за плечо.
Энджи неуклюже оттолкнула руку.
— Отста… от меня, — пробурчала она.
— Так не пойдет. Давай, поднимайся. Если не снимешь мокрую одежду, то умрешь. У тебя уже гипотермия. Ты не согреешься, пока не высохнешь. Так что вставай, — резко добавил он приказным тоном, словно вновь оказался в казарме.
Энджи приоткрыла распухшие глаза и, как послушный маленький солдат, попыталась сесть, но лишь упала обратно, когда мышцы отказались слушаться.
— Не могу.
— Нет, можешь. Я тебе помогу. — Дэйр подсунул руку ей под спину и очень осторожно приподнял, потом схватил седельные сумки и подставил их сзади Энджи, чтобы помочь ей удержаться в сидячем положении. Подушки их них вышли хреновые, но ничего другого не было. — Просто посиди, пока я тебя вымою и переодену в сухое. Это все, что от тебя требуется. Об остальном позабочусь я.
— Угу.
Она вцепилась в край матраса, качаясь, но не падая, и вперилась в Дэйра темными глазами.
— Не подсматривай.
— Дерьмо собачье, — усмехнулся он. — Думаешь, я смогу раздеть тебя не глядя?
Может, стоило бы пообещать, но он бы соврал, и они оба об этом знали. Все-таки Дэйр мужчина; ну разумеется, он будет смотреть.
— Ты будешь смеяться. У меня сисек вообще нет.
Она явно была не в себе, или близка к этому, иначе бы у нее никогда не вырвались подобные слова. Дэйр прикусил щеку, чтобы не рассмеяться и не ранить ее чувства. Ему нужна не ссора, а сотрудничество.
— Ничего страшного. У меня маленький член.
На этот раз он соврал без колебаний.
Он наблюдал, как Энджи озадаченно хмурятся, обрабатывая полученную информацию, прилежно пытаясь заставить усталый переохладившийся мозг преодолеть какие бы то ни было барьеры скромности и уязвимости.
Наконец она еле заметно кивнула и позволила себя раздеть.
Дэйр старательно отгонял неприличные мысли — это было нелегко, учитывая, что дорожка туда уже давно проторена, но в этот раз он решительно запретил себе думать о сексе. Энджи вверила себя ему, и Бог свидетель, Дэйр не предаст это доверие. Нужно сосредоточиться на рутинных делах и их причине, а похоть отложить на потом.
Дав разрешение, Энджи будто снова впала в летаргию и никак не отреагировала, ни когда Дэйр стягивал с нее промокшую одежду, ни даже когда он потянулся, чтобы расстегнуть лифчик, который, по правде говоря, и лифчиком-то особо не был, всего лишь еще один слой ткани. Последний не так уж пострадал, как остальное, но грязь и вода затекли под дождевик и рубашку, местами он был влажным. Дэйр отбросил его на мокрую кучу остальной одежды.
Не то чтобы Дэйр никогда не представлял Энджи обнаженной. Представлял. Несколько раз. Сто или около того. Но и помыслить не мог, что впервые увидит ее без одежды при подобных обстоятельствах или что ему будет стоить неимоверных усилий не пялиться на ее маленькую округлую грудь и отвердевшие соски. Энджи солгала; груди у нее были, очень даже миленькие, небольшие и высокие. Наверное, она и бюстгальтер носила только потому, что так положено, а не из необходимости. Дэйру нравились отвердевшие соски, но не тогда, когда они съежились от холода, а не от ласк. Ее кожа выглядела почти обескровленной, Энджи с трудом могла сидеть, и понимание того, как она беспомощна и в какой опасности находится, придавало ему сил сосредоточиться на деле, а не на том, чем бы хотелось заняться.
Дэйр проверил, нет ли у нее каких-либо ранений выше пояса, но, не считая кучи царапин и синяков, ничего серьезного не обнаружил: ни порезов, ни колотых ран. Он быстро стер с нее грязь влажными салфетками, начиная с лица, просушил единственным захваченным с собой полотенцем, потом просунул ее руки в рукава фланелевой рубашки и застегнул пуговицы.
Закончив с этим, Дэйр уложил Энджи на матрас и взялся за ее ботинки. Трусливо начал с левого, решив самое трудное оставить напоследок. Если придется, он разрежет ботинок, но если лодыжку всего лишь потянуло, то обувь хозяйке еще пригодится. Перейдя к правой ноге, Дэйр полностью распустил шнуровку, чтобы ботинок стал максимально свободным, и потом осторожно начал его стягивать. Энджи моментально напряглась и издала приглушенный стон.
— Прости, — пробормотал Дэйр, просунул пальцы внутрь и обхватил ногу, чтобы зафиксировать, но снять обувь так, чтобы ступня или лодыжка хоть на миг не изогнулись, было невозможно. Энджи стиснула кулаки и зубы, зажмурилась и приготовилась терпеть.
Наконец он снял ботинок и носок и осмотрел лодыжку. Та опухла и посинела, но кости не выпирали из-под кожи, и нога не находилась в явно неестественном положении. Дэйр не обладал рентгеновским зрением и не мог точно сказать, растяжение здесь или трещина. Так или иначе, лучшее, что можно сделать — охладить, зафиксировать и не давать Энджи наступать на эту ногу.
Но сначала главное. Нужно снять остальную одежду. Дэйр уцепился пальцами за пояс ее промокших штанов и стянул их вниз вместе с бельем. Энджи снова сжалась, когда он дошел до ноги, но не издала ни звука. Благодарение Богу, фланелевая рубашка закрывала ее тело до середины бедра, потому что так далеко его добрые намерения не простирались. Честно говоря, даже мелькнувшего на секунду покрытого волосками холмика оказалось достаточно, чтобы сердце Дэйра подскочило и пустилось вскачь. Боже правый. Сколько еще он сможет продержаться?
«Столько, сколько понадобится».
Почти рыча, он вытащил из упаковки свежую салфетку и начал стирать всю видимую грязь, потом наскоро обсушил Энджи полотенцем и надел на нее свои теплые подштанники, почти не потревожив вывих. Ощутив на себе сухую одежду, она издала тихий невнятный звук облегчения. Дэйр снова непроизвольно зарычал, то ли от сожаления, то ли от радости, что ее тело закрыто. В конце концов он надел на ее левую ногу носок и оставил правую голой, чтобы позаботиться о лодыжке.
Что ж, наметился некоторый прогресс. Дальше Дэйр просушил полотенцем волосы Энджи, которые частично защищал капюшон дождевика, но которые, как и все остальное, все равно вымокли. Потом занялся ее руками.
На них страшно было смотреть: распухшие, исцарапанные, на ладонях живого места нет от порезов. Со всей возможной осторожностью, не желая причинить боль, Дэйр приступил к очистке. Существовала реальная опасность заражения, ведь Энджи ползла по земле с открытыми ранами на руках. Смыв грязь, он разорвал пакетик с дезинфицирующей салфеткой из аптечки и снова осторожно, но тщательно протер порезы, выискивая застрявшие частички. Энджи ни слова не сказала и вздрогнула лишь однажды, когда Дэйр вытащил занозу из подушечки ее большого пальца. Он смазал все порезы противовоспалительной мазью и забинтовал ладони.
Затем Дэйр перешел к лодыжке. Усевшись возле Энджи на матрас, он положил ее правую ногу себе на колени, чтобы было удобнее. Дэйр мало что мог сделать: достал из упаковки спиртовую салфетку и осторожно положил на опухший сустав для охлаждения, потом крепко замотал ступню и щиколотку эластичным бинтом.
Все это время Энджи лежала чертовски тихо и подозрительно неподвижно. Дэйр легонько потряс ее за плечо, пока она не приоткрыла глаза.
— С тобой все нормально?
— Холодно. — Энджи снова закрыла глаза. — Спать хочется.
— Сначала ты должна что-нибудь съесть и попить, а потом заберешься в спальный мешок.
Она кивнула, но даже это движение явно далось ей с трудом.
Если бы Дэйр не бодрствовал большую часть ночи и не устал так жутко, что и сам бы с удовольствием прилег ненадолго — часиков на семь-восемь, — то уже бы подумал вскипятить воду и приготовить им обоим по чашке растворимого кофе. По крайней мере, черт возьми, горячая вода и сахар творят чудеса. На самом деле, никакого кофеина и не хотелось, хотелось спать, поэтому подслащенная вода показалась чертовски удачной идеей.
Дэйр вытащил из запертого отсека переносную газовую плитку, которую там держал, и зажег огонь. Там же хранился походный кофейник для приготовления кофе на всю компанию во время охотничьих вылазок, но в этот раз Дэйр просто бухнул туда две бутылки воды и поставил кипеть. Потом открыл несколько пакетиков сахара и высыпал содержимое туда же. Сойдет.
Пока вода нагревалась, Дэйр достал немного еды, разбудил Энджи и снова заставил ее сесть. Она раздраженно вздохнула, что он расценил как хороший знак.
— Тебе получше?
— Немного. — Голос все еще звучал устало, Энджи по-прежнему трясло, но и это неплохо.
— Я грею воду с сахаром. Будет готово через пару минут. — Он присел возле нее на матрас и обнял, чтобы поддержать и согреть. — А пока пожуй вот это.
У Дэйра нашлась пара энергетических батончиков. Он отламывал кусочки поочередно то себе, то Энджи, пока ничего не осталось. Им нужны калории, топливо для усталых тел.
К тому времени, как они доели, вода уже закипела. Дэйр выключил газ, налил кипятка в две походные кружки и, прихватив их с собой, снова уселся на матрас.
— Удержишь? — спросил он, протягивая питье.
— Думаю, да. — Энджи забрала кружку и тихо застонала от удовольствия, когда жар начал проникать в замерзшие пальцы. Руки тряслись, но ей удалось поднести кружку к губам и глотнуть горячей жидкости. Прежде чем устроиться самому, Дэйр достал пару таблеток аспирина и передал Энджи. Она выпила их без возражений, хотя чего удивляться она ж не идиотка и опознала лекарство. Дэйр расположился рядом, вытянул ноги и потихоньку пил из своей кружки, чувствуя, как по телу разливается тепло. Наконец-то можно немного расслабиться.
— Спасибо, — сказала Энджи спустя несколько минут тишины и совместного распития сладкого кипятка.
— Пожалуйста. Извини, это, конечно, не кофе, но…
— Не за воду. — Ее голос немного окреп после еды, а горячее питье уже творило чудеса. — За то, что принес меня сюда. За все.
— А ты чего ожидала? — хмыкнул Дэйр. — Что я тебя там брошу?
Слава богу, она пока не догадалась спросить, что он вообще забыл посреди ночи в такую дрянную погоду.
Энджи вперилась взглядом в свою кружку.
— Нет, но… ты мог обозвать меня дурой за то, что влезла в такой переплет. Мог просто швырнуть мне пачку салфеток и заставить саму о себе заботиться. Мог…
— Мог повести себя как урод, — проворчал Дэйр.
— Ага, — тихонько выдохнула Энджи.
— Ты не дура. И не ты влезла в переплет, а тебя втравили в чужое дерьмо, а ты чертовски упорно старалась из него выбраться. Что до твоего умывания и всего такого — если б я верил, что ты справишься, то позволил бы тебе переодеваться самой. Но ты была не в состоянии, и я позаботился об этом сам. Вот и все. Тоже мне, большое дело.
Она понятия не имела, каково мужчине раздевать и мыть женщину, которую он хотел бы затащить в постель, но Дэйр не собирался просвещать Энджи на этот счет.
— Думаю, спасение моей жизни — очень даже большое дело.
Дэйр почесал подбородок. Ну да, с такого ракурса его замечание смотрелось не очень-то любезно, но какого черта, ему никогда не удавались красивые речи. Он был прямолинеен, вспыльчив и терпением не отличался. А сочетание этих трех качеств не вязалось с красноречием.
— Я все еще могу повести себя как урод, — резко сказал он. — Скорее всего, светлая полоса долго не продлится.
Невероятно, но уголки ее рта приподнялись в легкой улыбке.
— Скорее всего, — согласилась она.
Вот эту Энджи, способную привести его в бешенство быстрее, чем кто бы то ни было, он знал. Дэйр настолько обрадовался ее жалкой попытке улыбнуться, что даже не среагировал на провокацию. На него нахлынуло облегчение. Энджи на грани, но все же держится. Даже если в лодыжке трещина, это не открытый перелом, а значит, срочная медицинская помощь не нужна. У них есть крыша над головой, еда, вода и тепло. Путь сюда был просто адским, но теперь с ними все в порядке.
Дэйр допил оставшуюся воду, и она последовала его примеру.
— Давай отдохнем немного, — предложил он, забирая кружки и отставляя их в сторону.
Матрас после всех манипуляций оказался слегка запачкан — ну надо же, какая неожиданность — поэтому Дэйр вытер грязь, расстелил поверх спальный мешок и помог Энджи в него забраться. Она ахнула от боли, когда стукнулась лодыжкой, но потом затихла и зарылась поглубже, укрывшись почти с головой.
— Как же я устала, — пробормотала Энджи.
— Тогда спи. Я собираюсь переодеться в сухое, потом улягусь возле тебя и сам посплю немного.
Она издала горловой звук и смежила веки.
Дэйр принялся стягивать мокрую одежду. Пару раз он бросал взгляд на Энджи, проверить, не подглядывает ли она, но та спряталась в спальник, словно черепаха в панцирь, и наружу торчала одна лишь макушка. При иных обстоятельствах его гордость определенно бы пострадала, это точно.
Дэйр попытался составить планы на завтра — строго говоря, уже сегодня, ведь наступило утро, хотя дождь все так же барабанил по крыше, и было не намного светлее, чем когда они пришли, — но голова уже не соображала. Он согрелся, поел, и теперь его клонило в сон.
Дэйр придвинул газовый обогреватель поближе к изножью постели, но не вплотную, чтобы не сбить случайно пяткой, потом выключил фонарь и в полутьме вытянулся на матрасе возле Энджи. Ноги безбожно свисали. Матрас считался двухспальным, но по меркам Кэллахана был чертовски коротким, но отлично вмещался в спальный отсек. Обычно Дэйр ложился по диагонали, чтобы хоть немного удлинить спальное место. А порой сворачивал ком из грязной одежды и укладывал на пол у изножья, чтобы было на что устроить ступни. Однако сейчас Дэйр слишком устал, и ему было глубоко плевать, свисают ноги или нет.
Он думал, что мгновенно уснет, но не тут-то было. Даже в измотанном теле все еще пульсировал адреналин. Испытания еще не закончены. Пока Дэйр и Энджи в безопасности и в относительном комфорте, но в целом ситуация пока не разрешилась. Где-то за стенами бродил убийца, а еще медведь, которого нужно выследить и ликвидировать. Гроза миновала, но ливень продолжал все усложнять. Пока погода не прояснится, они никуда не двинутся, сколько бы времени это не заняло.
— Дэйр.
Его имя едва слышно прошелестело во тьме, будто Энджи боялась, что он мог уснуть, и не хотела его будить.
— Что? — отозвался Дэйр.
Господи, если ей приспичило в туалет, он сейчас заплачет. Кабинка находилась позади хижины, и даже если забыть о проливном дожде, придется спускать Энджи по лестнице, нести к туалету, потом опять затаскивать наверх… ужас. Дьявол, да он лучше заставит ее поссать в кружку.
Однако проблема заключалась вовсе не в этом.
— Я не могу согреться. Мне так холодно, — пожаловалась Энджи.
— Хочешь еще воды с сахаром? — Отчаянно не хотелось вставать, но если надо…
— Нет. Я… — Энджи запнулась, на несколько секунд замолчала, потом судорожно втянула воздух. — Ты не мог бы… забраться ко мне под одеяло? Ты такой теплый, а мне так холодно, что даже больно. — Из ее горла вырвался звук — нечто среднее между вздохом и стоном, затем она прибавила: — Пожалуйста.