Щиколотку пронзила острая боль, и Энджи мгновенно вынырнула из глубокого сна. Должно быть, она ойкнула, потому что обнимавшая ее сзади большая рука успокаивающе похлопала по животу.
— Лодыжка болит? — сипло пробормотал у самого уха Дэйр. Похоже, он только что проснулся.
— Только когда двигаю ногой, — еле слышно ответила Энджи. В голове стоял такой туман, что слова давались с трудом. Тело все еще казалось свинцовым от усталости, мышцы напоминали вареные макаронины. С трудом ей удалось приоткрыть глаза; небольшое пространство заполняли унылые серые тени. Энджи знала, где находится, но который час? Что это, сумерки? Рассвет? Они провалялись здесь целые сутки?
— Сколько мы уже проспали? — со вздохом спросила она, вновь закрывая глаза и придвигаясь поближе к чудесному теплу.
— Часа два.
— Так мало?
Он что-то буркнул, заворочался и сел. В спальный мешок хлынул холодный воздух, и Энджи втянула голову в плечи. Нахмурившись, она снова приоткрыла веки, чтобы посмотреть, куда это сосед собрался. Дэйр потянулся и выключил газовый обогреватель. А, понятно. Они согрелись, и теперь можно сэкономить топливо.
Веки налились тяжестью, и тусклый свет исчез. За окном по-прежнему поливало, но теперь, когда Энджи обсохла и согрелась, дождь убаюкивал. Дэйр снова лег рядом и крепко прижал ее к себе, вернув тяжелую руку на прежнее место. Энджи почти сидела у него на коленях. Она прильнула ближе, поерзала, стараясь устроиться поудобнее, и провалилась в сон.
И вновь пробудилась, резко ойкнув, когда задела лодыжкой его ногу. Все еще не до конца проснувшись, Энджи приподнялась, села, по-совиному моргая, и невидяще огляделась вокруг. Дэйр с рычанием перекатился на спину и уронил ладонь на лицо, закрываясь от света.
Энджи зажмурилась и уперлась лбом в согнутую левую коленку. Боль в лодыжке уже стихла, но энергии что-то делать дальше не осталось. Энджи замерла, словно запутавшись в липкой паутине инертности. Рассмотреть бы больной сустав повнимательнее, но это требовало слишком много сил, и Энджи просто продолжила сидеть, раздраженная и полусонная.
— Ты не спишь? — через несколько секунд прошептала она, когда Дэйр так и не пошевелился.
Если он уснул, то лучше его не беспокоить, но если нет… ну, Энджи и сама не знала, зачем спрашивает.
— После того, как ты меня ударила? Нет, не сплю, — прорычал он.
Энджи задумалась, следует ли ей вознегодовать от несправедливого обвинения, но вновь не смогла собраться с силами.
— Я тебя не била. — Может быть. Практически наверняка нет. Все еще не поднимая голову с колена, она повернулась и чуть приоткрыла глаза. — Но могла лягнуть, потому что лодыжка заболела.
— Ударила.
Даже в таком заторможенном состоянии, Энджи оставалась в ладах с логикой.
— Каким это образом? Ты находился сзади. Я не могла бить назад.
— Когда садилась. — Он сдвинул руку ровно настолько, чтобы сердито сверкнуть полуоткрытым глазом. — Ты ударила меня в живот.
Они недовольно уставились друг на друга, сонные и раздраженные. Энджи чувствовала, что ее шатает. Со вздохом она вновь закрыла глаза, раздумывая над словами Дэйра.
— Не ударила, — наконец настояла она, с трудом пробравшись сквозь туманные воспоминания. — Это был мой локоть, а не кулак.
— Мой живот заценил разницу и крайне тебе признателен. Давай спать.
— Который час?
Он глянул на часы.
— Прошло примерно полчаса с тех пор, как ты в прошлый раз спросила.
Плохо. Если она будет просыпаться от каждого движения ногой, то вряд ли вообще отдохнет.
Теперь и Дэйр вздохнул.
— Ладно, давай попробуем вот так. — Он откинул спальник в сторону. — Ложись на спину.
— Эй! — запротестовала Энджи и потянулась за спальным мешком, когда кожу овеял холодный воздух.
— Я сейчас снова нас накрою. Черт, ты можешь просто лечь? — Не дожидаясь согласия, Дэйр попросту сграбастал ее и уложил. Потом просунул руку ей под колени, приподнял ноги, вновь повернулся на бок в позу «ложки» вокруг Энджи и перекинул ее ноги через свое бедро. — Ну как теперь?
На самом деле, получилось очень даже удобно, по крайней мере пока.
— Хорошо, — буркнула она.
Дэйр дотянулся до края спальника и снова накрыл их, убедившись, что ткань не слишком плотно облегает щиколотки Энджи. Затем глубоко вздохнул — не раздраженно, а устало — подложил левую руку под голову и провалился в сон словно камень в пучину.
Эта минута, эта ситуация глубоко отпечаталась в памяти Энджи. Немного выждав, она осторожно повернула голову так, чтобы видеть лицо Дэйра. Даже в тусклом свете можно было разглядеть каждую темную ресничку, в деталях рассмотреть волевые черты лица и небольшой шрам на переносице. Дэйра никто не назвал бы красавцем, но мужское начало в нем определенно чувствовалось. Как бы она на него ни злилась, как бы ни бесилась из-за того, каким образом он невольно перетянул на себя львиную долю бизнеса, Энджи никогда не оставалась к нему равнодушной. Если Дэйр оказывался поблизости, она всегда остро сознавала, где он находится, ловила грубый, царапающий тембр его голоса, любовалась полной сдерживаемой силы грацией его движений. Ее разворачивало к нему, точно компас, и Энджи ненавидела в себе эту слабость.
Несколько минут — совсем немного — она лежала, слушая дождь и глубокое размеренное дыхание Дэйра Кэллахана. Энджи находилась там, куда никогда не думала попасть — в его постели и в его объятиях. И это казалось таким естественным, что она даже засомневалась, не приснилось ли ей происходящее?
Надо будет поразмыслить, но… попозже.
Дэйр разбудил ее, когда попытался осторожно из-под нее выбраться.
— Ты куда? — капризно пробормотала Энджи, потому что в этой позе ей удалось хоть немного отдохнуть. Спать бы сейчас как убитой, но похоже, она обречена то и дело просыпаться.
— Надо отойти. — Дэйр сел и потер руками лицо; отросшая щетина зашуршала по огрубевшим ладоням как наждачка.
— Куда идти? Дождь еще не закончился. — Полусонная Энджи исхитрилась бросить на Дэйра озадаченный и одновременно сердитый взгляд.
— Не идти, а отойти. Ну, пописать. А тебе не надо?
О боже. Энджи издала стон.
— Лучше бы ты не спрашивал.
Но он спросил, и теперь она уже точно не уснет, пока не позаботится об этой проблемке. Энджи повернула запястье, чтобы посмотреть на наручные часы, но спросонья так и не смогла сфокусировать взгляд.
— Не могу разглядеть часы, — пробормотала она, роняя руку обратно на матрас. Впрочем, вряд ли механизм еще работал после испытаний дождем и грязью. — Сколько сейчас?
Едва задав вопрос, Энджи задумалась: какая ей, по большому счету, разница?
— Почти полдень.
Ну, неудивительно, что уже хочется в туалет. С нарастающим ужасом и обреченностью она поразмышляла над ситуацией еще пару секунд. Попыталась привстать, уперлась локтем в матрас… но как же не хотелось покидать теплый кокон спального мешка! Надеясь на чудо, Энджи произнесла:
— Умоляю, скажи, что здесь есть смывной туалет.
Дэйр хмыкнул. Окей, ответ получен.
— Передвижной туалет? — Хотя бы не придется раскорячиваться где-нибудь под кустиком. Лучше даже не думать, сколько сил на это понадобится, учитывая, что на больную ногу не встать.
— Снаружи, за домом.
Ура! Это все равно означало, что придется надевать ботинки, дождевик, спускаться по лестнице и выходить под дождь, прыгая на одной ноге, но было в сто раз лучше, чем вариант с кустиком.
— Может, я найду, во что тебе пописать, — с сомнением в голосе проговорил Дэйр. — Как думаешь, не промахнешься мимо бутылки?
— Я думаю, что не промахнусь мимо унитаза, — огрызнулась Энджи. — Кто я, по-твоему, туалетный снайпер? Женщины такой фигней не страдают.
Он усмехнулся, отчего маленький шрам на щеке стал больше похож на ямочку. Энджи подозревала, что любой другой на его месте уже расхохотался бы, но Дэйр не производил впечатление человека, который много смеется. Интересно, был ли он таким прежде? Или превратился в замкнутого и неуживчивого человека лишь после многих лет службы в армии?
Энджи вдруг с грустью осознала, что и сама стала именно такой. Раньше она чаще смеялась, была более общительной, а потом смущение и неуверенность заставили ее замкнуться в себе, отгородиться от людей. Жить за стенами оказалось проще, чем открываться и показывать собственную уязвимость. Восстановление связи с подругами далось нелегко, но Энджи была очень рада, что сделала этот шаг. Так может то же самое случилось с Дэйром? Он тоже попался в ловушку собственных стен?
— Тогда как насчет ведра? — прозаично поинтересовался Дэйр. — Тут есть одно, для лошадей.
Возникший в голове образ так и подмывал рассмеяться, но личный пунктик заставил Энджи официальным тоном ответить:
— Благодарю, но нет. Я справлюсь.
— Тогда дамы вперед. Давай, спущу тебя вниз, я могу подождать.
Она почти поддалась искушению, но в последний момент поднял голову здравый смысл.
— Иди вперед ты. Я хочу стянуть эти штаны и снова надеть свои. К чему подставлять под дождь еще одни, когда мои — уже мокрые.
Он не стал спорить, только подобрал ее грязную сырую одежду и положил возле матраса, чтобы было легче дотянуться. Сунув ноги в ботинки и накинув дождевик, Дэйр спустился по лестнице и пропал из вида.
В ведро?
Оставшись одна, Энджи позволила себе слабо улыбнуться. Она бы могла поймать Дэйра на слове, кабы тому потом не пришлось опорожнять упомянутое ведро. Если бы Энджи могла сделать это самостоятельно, то нет проблем. Но допустить, чтобы подобного рода услугу ей оказывал Дэйр Кэллахан… нетушки.
С другой стороны, он уже видел ее без лифчика… да практически голой, если на то пошло. В любое другое время Энджи чувствовала бы себя униженной — не из-за лишней скромности, а потому что попросила взрослого мужика не смеяться над ее сиськами, мол, они маленькие. Может, она забеспокоится об этом потом, когда наконец-то немного придет в себя, когда спадет оцепенение после пережитого ночью кошмара с последующей самой что ни на есть натуральной борьбой за выживание, истощившей ее полностью, оставив лишь силу воли — или упрямство. Сейчас ей просто было по барабану, хотя при обычных обстоятельствах Энджи терпеть не могла выказывать даже малейший намек на уязвимость. Она слишком многое пережила, чтобы беспокоиться о размере собственной груди или том, засмеется ли над ней Дэйр Кэллахан.
Однако он не засмеялся, и почему-то ей думалось, что и не стал бы. Кэллахан оказался вовсе не таким, как она ожидала. Треклятый мужчина повел себя как герой — ни больше ни меньше, — и это по-настоящему беспокоило: еще одно доказательство того, что чутье снова подвело Энджи. Как можно доверять кому-то, если не можешь положиться на собственные суждения?
Увы, все эти животрепещущие вопросы надо было отложить: Энджи уже чувствовала, что устала, а ей еще предстоял поход в туалет. Собравшись с силами, она сняла мешковатое длинное термобелье Дэйра и натянула свои холодные и грязные штаны, содрогнувшись, когда пропитанная влагой ткань прилипла к ногам. Ощущение было ужасным, но Энджи утешила себя тем, что это ненадолго. Как только она вернется, то сможет переодеться обратно в некрасивые, но благословенно теплые термоштаны.
А вот лодыжка представляла собой проблему. Точнее, эластичный бинт, потому что сунуть ногу в ботинок с таким бандажом не получалось. Повязка намокнет. Можно, пожалуй, размотать ее, что Энджи и принялась делать. Сняв бандаж, она поежилась: щиколотка распухла вдвое и стала противного черно-сине-зеленого цвета, а без давящей повязки еще и дьявольски запульсировала.
Ничего с этим поделать было нельзя, поэтому Энджи велела себе забыть о боли и натянула левый ботинок. Тот оказался мокрым насквозь: еще одна вещь, которую придется игнорировать. Следом она облачилась в дождевик — хотя бы его прикосновение не вызвало дрожь. Застегнулась, накинула капюшон и практически была готова идти, если забыть тот факт, что она находится на площадке на втором этаже, а на первый можно попасть, только спустившись по длинной приставной лестнице.
— Путешествие в тысячу миль, — пробормотала Энджи, ковыляя к люку.
Труднее всего было перебраться на сами ступеньки. Пришлось ухватиться за лестницу, присесть, нащупать левой ногой перекладину, перенести вес вперед и развернуться. Заняв нужное положение, она принялась шагать левой ногой вниз, одновременно повисая на руках. Процесс был не из приятных, но приносил результаты.
А еще требовал невероятных усилий, в то время как тело Энджи еще не восстановило свои резервы. У нее дрожал каждый мускул, а легкие раздувались как кузнечные мехи. Добравшись до нижней ступеньки, Энджи услышала звук открываемых дверей.
— Долбануться мне сосками об лед!
Не узнай Энджи заранее о возвращении Дэйра, запросто бы навернулась от его хриплого глухого рева. Стискивая руками деревянные планки, она посмотрела сквозь перекладины туда, где в задней части дома стоял Дэйр, почти полностью скрытый тенями. Энджи даже моргнула от затейливого ругательства.
— Такого я еще не слыхала, — тихо заметила она. — Изобретательно.
Он метнулся к ней, глядя одновременно сердито и неверяще, обхватил за талию и стащил с лестницы. На мгновение Дэйр поставил Энджи на пол, потом повернулся и поднял ее на руки, крепко прижимая к собственному мокрому дождевику.
— Ты же могла сломать себе чертову глупую шею!
— Но не сломала, — возразила она с безупречной логикой, хотя все еще хватала ртом воздух. — Так что сберегла тебе и время, и силы.
Энджи обхватила Дэйра за шею, а у самой сердце екнуло: насколько же естественно лежать на руках у мужчины и без стеснения его обнимать!
Только вот Дэйр, похоже, разозлился еще сильнее.
— Я в состоянии спустить и поднять тебя по лестнице.
Вместо того, чтобы вести ее куда надо, он стоял тут и зря терял время, а ведь изнуряющий спуск сил ей не прибавил.
— Я и не ставила под сомнение твою мужественность, — нетерпеливо сказала Энджи. — Ты можешь просто донести меня до туалета? Дай пописать, а потом устраивай разнос.
Бормоча под нос новые ругательства, Дэйр зашагал к заднему выходу. Это была не просто дверь, а посаженный на петли выпиленный кусок самой стены. Солидный деревянный засов удерживали стальные скобы.
— Придержи капюшон, — рыкнул Дэйр. — Ветер еще сильный.
Энджи вцепилась в край капюшона, и Дэйр повернулся, чтобы бочком вынести ее на улицу. Они будто вышли под водопад. Дождь лил сплошным потоком. Передвижной туалет стоял возле задней стены дома всего в нескольких шагах, но без дождевика Энджи мгновенно промокла бы насквозь. Пригнувшись, Дэйр открыл дверь кабинки и поставил Энджи на ноги внутри.
— Я подожду тут! — Ему пришлось почти кричать, чтобы перекрыть оглушительный грохот дождя по пластиковой крыше.
Энджи уж было собралась ответить, мол, нечего глупить и можно подождать и в доме, но тут же поняла, что никакие слова не сдвинут упрямца с места и лучше не тратить время зря. Управившись так быстро, как только могла, она протерла руки антисептическим гелем и открыла дверь. И не успела глазом моргнуть, как Дэйр подхватил ее и занес обратно в дом.
Он поставил Энджи на пол, чтобы запереть засов и стянуть мокрый дождевик. Балансируя на одной ноге, она сняла свой, и Дэйр повесил оба плаща сушиться на перекладину. В воздухе пахло сеном, лошадьми и кормом; Энджи невольно вспомнила о собственных питомцах.
— Ублюдок, — процедила она. — Украл всех моих четверых коней. И конечно, не позаботится о них, я точно знаю. Он в седле-то еле держится.
— Тогда, может, лошадь его сбросит, и он сломает себе шею, — спокойно предположил Дэйр, явно не против подобного исхода событий.
— Очень на это надеюсь, — не менее прямолинейно буркнула Энджи.
— Мы получим твоих лошадей обратно. И мою тоже, если только эта бестолочь не загнала себя до смерти, — пообещал он, кладя руки ей на талию. — Алле-оп! — Дэйр одним махом закинул Энджи себе на плечо. Она чуть не задохнулась от удара, но не стала тратить время на жалобы, лишь покрепче ухватилась за носильщика, когда он начал подниматься по лестнице. Энджи была более чем счастлива воспользоваться любезностью Дэйра, потому что чувствовала себя выжатой как лимон. Замерзла и вымоталась, но по крайней мере не промокла насквозь.
Дэйр отвернулся, предоставляя ей некоторое уединение, пока она избавлялась от штанов и натягивала обратно термобелье; хотя, признаться честно, Энджи уже почти падала в обморок от усталости, и ей было плевать, смотрит он или нет. Улегшись на матрас, она почти задремала, пока Дэйр накладывал новую повязку на щиколотку. А может, и вправду уснула, потому что следующим ее воспоминанием было, как Дэйр укладывается рядом на матрас и накрывает их обоих спальным мешком, укутывая в теплый кокон.
Она придвинулась к нему, чувствуя странное умиротворение. Его близость успокаивала — а сейчас, после всех потрясений, она отчаянно жаждала покоя. Рано или поздно все встанет на свои места. А пока вполне достаточно находиться в тепле и рядом с ним.
Требовалось обдумать множество важных дел, но мысли всплывали где-то на краю сознания и вновь пропадали, разум был слишком измучен, чтобы их удержать. Энджи чувствовала приближение сна, подходя все ближе и ближе к тонкой границе небытия, пока оно не окружило ее так же надежно, как руки Дэйра.