Она проснулась с ключами в руке на диване, за окном уже были сумерки. Карли вспомнила, как она два часа ждала эксперта криминалиста, как села, чтобы надеть обувь и поспешить на свое последнее занятие. Она посмотрела вниз и увидела, что с одного ботинка свисают шнурки, завязанные вокруг другой ноги.
― Черт.
Было прохладно, и она включила отопление, проверила балконную дверь и наблюдала за надвигающейся тьмой. Ветер сильными порывами ударял в оконное стекло. Ее головная боль прошла, разум успокоился, и впервые с тех пор, как она проснулась, а на ее кровати сидел мужчина, Карли думала об этом без волнения.
Дин и Джасинда рассматривали версию, что кто-то залез с улицы. Или из другой квартиры. Но почему в ее дом? Она была на втором сверху этаже, в трех балконах от угла. Не так-то легко сюда попасть.
И почему сейчас? Она здесь всего две недели, квартира месяцами пустовала. Только если… она подняла брови. Только если это не было его первым визитом. Бывал ли он здесь, когда тут никто не жил? Использовал ключ или карабкался по балконам, используя место, потому что здесь никого не было? Она взглянула на свое отражение. Это объясняло только первый визит, «Упс, кто-то въехал», но не второй. Не после того, как тут оба раза побывало так много полиции.
Она прошлась взглядом по окрестностям внизу. Фонари горели, их свет казался бледным таким ранним вечером. Горстка пустующих складских зданий казалась молчаливой, и создавалось ощущение, будто оттуда кто-то наблюдает за тобой. Вокруг них яркие квадраты света разграничивали бунгало и коттеджи. Случайные тени от ставней казались призраками. Несколько незакрытых окон казались экранами кинотеатра: женщина, окруженная паром, готовила ужин, подросток делал уроки за столом, мужчина пил пиво и смотрел новости.
Карли отвернулась от них, посмотрела на свой собственный дом, на зажженный в гостиной и над кухонной столешницей свет. Она представила себе восточную стену здания ночью, эти пять этажей окон. У скольких из ее соседей есть ставни или шторы? Насколько ее квартиру было видно снаружи?
Кто-то разыгрывал «Окно во двор»? Смотрел сквозь бинокль и развлекался наблюдением за жизнью незнакомцев?
Она внезапно ощутила себя на обозрении и сделала несколько шагов назад, осмотрела огромный массив окон. Если бы и были достаточно большие шторы, чтобы прикрыть такие окна, девушка не могла их себе позволить.
Карли выключила несколько лампочек, пропустила свое ночное стояние на балконе и встала у одной стороны огромного стекла, смотря на окна напротив. Когда она пошла в постель, оставила зажженным свет в ванной и в соседней комнате, – если он придет снова, она хочет увидеть его. Это должно было помочь ей расслабиться, но резкие белые полосы из-под двери отдавались болью в лодыжках и пояснице, так как были визуальными напоминаниями о шести неделях, проведенных ею в больнице после падения в боли и горе, под препаратами и наблюдением. Напомнили ей о другом коротком, мучительном пребывании в больнице около пяти месяцев назад.
Примерно в два часа ночи, она уже больше не могла этого вынести; выключила свет в ванной комнате и оставила тот, что был внизу лестницы – так было не слишком ярко, и может она сможет уснуть. Когда ей это удалось, ей снилась не больница.
Полная луна ярко светила. Облака как вуаль из легкой ткани временами перекрывали ее свечение. Уступ, ведущий вглубь, был ровным и широким для четверых. Достаточно широким, чтобы развести костер и согреться ночью. Только Карли так замерзла, что ощущала свои слезы горячими потоками.
Дебс? Она была позади Карли, вне зоны видимости. Ее резкое дыхание вдруг остановилось. Дебс!
Карли повернула лицо и вновь увидела темный ореол вокруг головы Дженны. Рука Адама в руке Карли сейчас была слабой и липкой, покрытой засохшей кровью. Его крик ужаса эхом отражался от каньона. Кость, мать твою, торчит. Он подтянулся поближе к ней, стоная от боли, из его артерии вытекала жизнь, обдавая Карли теплым быстрым потоком.
Она осталась одна, раздробленные кости в ее лодыжках и пояснице пульсировали огнем. Бледные тени перемешались и скользили по каменистым склонам. Голос Карли стал не громче шепота и был единственным в каньоне. Забери меня тоже.
* * *
Карли принесла Дакоте капучино в перерыве между занятиями – извинение за то, что не появилась вчера, когда они планировали пойти в кафе.
― Хреново выглядишь, ― сказала Дакота, падая на лавочку рядом с ней с шаловливой улыбкой. – Уверена, что это не похмелье?
― Нет, если только ты можешь отключиться, выпив бокал вина.
― Жаль. По крайней мере, перед наступлением похмелья тебе весело.
«Не всегда», ― подумала Карли.
― Это единственный плюс.
― Ты получила задание, которое вчера раздали?
― Только что. Пока еще не смотрела.
― Мы должны работать в парах. Я подумала, мы могли бы поработать вместе.
Карли улыбнулась, удивившись.
― Ты уверена? У меня пока нет своей бизнес идеи. Очевидно, это может стать проблемой.
Дакота бросила взгляд через плечо и придвинулась ближе.
― Да, но мне нравится с тобой болтать. Что думаешь?
― Да. С удовольствием.
* * *
Мне нужен мой пропуск в гараж и ключ от почтового ящика. Позвоните мне!
Карли послала сообщение, стоя у двери Говарда Хелиера. Она уже стучала и не получила ответа, но, прислонившись к его двери, услышала, что на его телефоне пиликнуло оповещение, и задалась вопросом, там ли он и не избегает ли ее парень. Она слышала только странное безмолвие в фойе и какие-то скрипы и шепотки, которые всегда заставляли ее думать, что люди ходят на цыпочках вне зоны видимости.
Был полдень, когда она пошла по подвесному мосту на четвертый этаж, пасмурное небо превратило свет в атриуме в зловещее свечение. Ее гостиная купалась в сером свете, когда девушка достала книги и села за кованый столик. Стук в дверь часом позже заставил ее подпрыгнуть от испуга.
Она посмотрела в щель, приоткрыв дверь на цепочке, и увидела высокого, светловолосого, невероятно красивого мужчину.
― Чарли, ― сказал он.
― Извините?
― Вы Чарли?
― Я Карли.
― Верно, верно, Карли. Я Говард.
Ей захотелось улыбнуться – их разговор был бредовым, и она не ожидала увидеть разгуливающего рядом красавчика. Но Карли прислонилась к стене и оставила дверь на цепочке.
― Говард. Наконец-то.
― Да, извините за неразбериху. У меня был грипп.
Он запустил руку в густые волнистые волосы.
― В действительности думаю, дело было в наркотиках.
Карли приподняла брови. Это многое объясняет.
― Ох, ха-ха, не в этих наркотиках, ― сказал он. ― Я принял какие-то таблетки от простуды, и они дали странную реакцию. В некотором роде отключился и потерял несколько дней. Вы, вероятно, подумали, что я был, не знаю…
― Обдолбанным.
― Да?
― Да.
Он пожал плечами и протянул ей большой конверт.
― Вот ваши вещи.
Прозвучало так, будто он был дилером и при этом выглядел как светловолосый супермен в штатском. С высеченной из мрамора челюстью, широкими плечами и в достаточно атлетической форме, чтобы запрыгивать на высокие здания.
― Великолепно.
Карли протянула пальцы в щель.
Он двинулся вперед, чтобы передать пакет.
― Есть минутка?
― Да.
― Могу я войти?
Она заколебалась, сопоставляя тень в форме мужчины и его работу супервайзером. В конце концов, она сняла цепочку и распахнула дверь.
Он прошел за ней в гостиную и огляделся вокруг, будто был хозяином квартиры.
― Ненамного отличается от того, что было прежде.
Карли оставалась рядом с холлом. Ей было более комфортно, когда открытая дверь была за спиной.
― Когда здесь жила Талия?
Может, и у нее тоже было не так много мебели.
― Нет, когда квартира была пустая. На некоторых стенах были дыры, и мне пришлось разбираться с мастерами.
Он достал что-то из переднего кармана джинсов.
― Вот держите.
Это был ключ. Сердце Карли подскочило. Она захотела схватить его у него, и в тоже время хотела к черту убраться от него подальше. Противоположные желания заставили ее остаться на месте.
― Копы приходили ко мне сегодня в университет, ― сказал он. ― Они спрашивали, есть ли у меня ключ от вашей квартиры. Я ответил отрицательно, затем вспомнил об этом ключе и поспешил объяснить, почему он у меня есть.
Он пожал плечами.
― Я забыл о нем. Вот.
Парень позволил ключу упасть с его руки на ее.
Ключ нагрелся от тепла его тела. Такой же была и рука на ее горле.
Она сильно сглотнула, а ее рот пересох.
― Талия дала вам его?
― Нет. Ее отец. Он приехал из Перта после инцидента. Им пришлось собрать ее вещи и организовать продажу квартиры. Возникли проблемы с парочкой стен, — он указал на гипсовый бинт на длинной стене, которую Карли делила с Нейтом, а она заинтересовалась, что за инцидент. ― Там была дыра и еще одна в лофте.
Он двумя пальцами описал круг, плотно сжав вместе большой и указательный пальцы.
― И дыры поменьше там, где Талия вешала картины. Там их была целая куча.
Парень указал направление от французских окон до холла.
― Должно быть, здесь была художественная галерея. Ее отец решил все их запаковать и покрасить стены тут, прежде чем выставлять квартиру на продажу. И попросил меня взять ключ на случай, если он решит не прилетать обратно. И, как вы уже знаете, впустить мастеров.
Карли взглянула на него.
― Вы давали ключ мастерам?
― Нет. Я впускал их и закрывал дверь.
― Так вы единственный, кто пользовался ключом?
Он опустил голову.
― Не совсем. Я как-то давал его малярам. Они хотели начать пораньше, а я уезжал или меня не было или что-то произошло ночью, я уже не могу вспомнить, но я… ну, они сами зашли. Один единственный раз.
― Вы имеете в виду, что у них был ключ всю ночь.
― Пока они мне его не вернули.
Ее плечи напряглись.
― Как долго он у них был?
― Пару дней. Максимум.
Он вытянул ладонь, будто произносил клятву.
Неважно сколько дней. Часа достаточно, чтобы сделать дубликат.
― Вы рассказали это полиции?
― В этом не было необходимости. Они вернули его.
― Нет, я имею в виду сегодня, ― огрызнулась она. ― Вы рассказали сегодня полиции о малярах?
― О, верно.
Он потер свой выточенный подбородок рукой.
― Да, слушайте, это то, о чем я им говорил. Я не мог вспомнить, почему меня тогда не было здесь, и та женщина детектив смотрела на меня так, будто я тут выдумываю историю, чтобы прикрыть свой зад. Я продолжаю полагать, что в телевизионных сериалах про копов, парни, болтающие слишком много, обливающиеся потом и есть преступники.
Он издал нервный смешок.
― Таким я и был. Потел и лопотал. Я сам хотел надеть на себя наручники.
Даже напряжение и нетерпение в разговоре с ним не могли помешать Карли улыбнуться, когда она представила себе эту сцену: Супермен и каменное лицо Энн Лонг.
― Вы дали детективам имена маляров?
― Я не смог их вспомнить, конечно же. Но у меня есть копии квитанций. Я сказал, что откопаю их и дам ей знать.
― Вы сможете?
― Да, да.
Она уже слышала это от него раньше.
― Сегодня вечером?
Говард вздрогнул, казалось, заново обдумывая свое сбивчивое объяснение впервые.
― Вы думаете, один из маляров был в вашей квартире?
― Ну, у парня с собой не было валика, но кто бы тут ни был, вероятно, зашел с помощью ключа.
― О, верно. Вау.
Он замер на секунду, будто новость ударила его под дых. Затем он указал большим пальцем на дверь.
― Я пойду, поищу.
Он пошел по холлу длинными размашистыми шагами: Кларк Кент, ищущий телефонную будку.
― Простите насчет ключа, ― сказал он с порога.
― Да.
― Это был не я, если что.
Он сказал это с внезапной серьезностью, затем улыбнулся.
Уморительно.
― И Говард, пожалуйста, не делайте больше объявлений. Сохраните это в тайне.
― Конечно, конечно. Да, извините за то. Не подумал. О, эй, так это вы хотели поменять лампочки? Я свободен завтра, если вам нужна помощь.
Она сдержалась от того, чтобы не закатить глаза.
― Все уже сделано.
Когда она заперла дверь и закрыла ее на цепочку, начала обдумывать его шоу в стиле «Я-Идиот». Человек может скрывать совершенно другое лицо под улыбкой и уверенным голосом – она делала это годами, под ее «Как я могу помочь вам?» скрывались вина и тревога. Говард был доктором наук, он изучал инженерию и биомедицину, не мог быть тупым, и у него месяцами был доступ к ее квартире.
Она попала на голосовую почту Энн Лонг, когда позвонила по номеру детектива.
― Энн, это Карли Таунсенд. У супервайзера здания был ключ от моей квартиры, он только что мне его отдал. Он сказал, что одалживал ключ малярам. Позвонит вам и назовет их имена, но я хотела убедиться, что вы знаете, если он вдруг не позвонит. В случае… я не знаю. В случае если это они. Или он. Я просто… не уверена, что думать. Вы мне не перезвоните?